- Мы? - поразился он. - С каких это пор директор докладывает подчиненным, куда он направляется? Наше дело работать. Да, кстати: соберетесь уезжать, даже в гости к друзьям или на пикник - не забудьте сообщить.
- А мой пиджак? - спохватился директор и боком проник в помещение. - Позвольте мой пиджак!
Он попробовал сдернуть пиджак с кресла, где сидел Д.Э., но тот откинулся на спинку, и у директора ничего не получилось.
- Ваш пиджак нам еще понадобится, - сказал М.Р. Маллоу, по-прежнему сидевший с ногами на столе. - Могу только выменять. Я человек гуманный, так что если какой-нибудь ваш пиджак вас не устраивает, нас он устроит вполне.
- Это какой-то произвол, - пробормотал директор, прикрывая за собой дверь.
Вокруг глаз коммерсанта лежали страшные черные круги. Доктор Бэнкс посмотрела на часы и нахмурилась. Пациенту уже дважды пытались дать снотворое, и каждый раз он клятвенно заверял, что примет его сам, безо всякого сопротивления, как только узнает, что партнер добрался домой. Обойтись без его согласия было можно. Доктор считала неправильным лишний раз прибегать к насилию.
- Все будет хорошо, мистер Саммерс, - сказала она. - Перестаньте тревожиться и вы сможете уснуть.
- Оставьте эти сказки для бабушки Христодопуло. Я пока еще в своем уме.
Тихонько, чтобы не тревожить миссис Кистенмахер, доктор Бэнкс спустилась в приемную, взяла аппарат для измерения давления, поднялась обратно, надела пациенту резиновый манжет и сделала знак молчать.
- Я говорю правду, - сказала она, посмотрела на циферблат, потом добавила:
- Если Клей позволит себе лишнее, ему придется объясняться с Фордом, а это не в его интересах.
Коммерсант горько усмехнулся.
- Ему и так придется объясняться. Деньги. Мы должны заплатить Форду на днях. Если денег не будет - терять Клею нечего. Форд его уволит, пришлет вместо него другого, как вы верно тогда сказали, и я не уверен, что фокус удастся повторить.
Доктор помолчала.
- Послушайте, вы беспокойны из-за травмы. Все не так драматично, как вам кажется. Если вам есть, у кого занять - сделайте это. Вы наверстаете.
- Рождество, - мрачно сказал коммерсант. - Понимаете? Хуже времени, чтобы брать в долг я не знаю.
- Может быть, мистер Маллоу успеет… - начала было доктор, но Саммерс перебил.
- Ни черта он не успеет. Все, может быть, уже произошло. Во сколько он вчера приезжал, в двадцать минут одиннадцатого? Сейчас без четверти два, а я понятия не имею, где он.
Снизу раздался звонок, потом еще один, затем в дверь застучали, и доктор спустилась вниз.
- Ну, вот видите, все в порядке, - сказала она, вернувшись. - Мистер Маллоу просто немного задержался в Детройте. Он пытался телефонировать, но из-за сильного ветра на станции неважная связь. Вот теперь примите ваше лекарство и…
Коммерсант спал. Он видел во сне Уинчендон и игрушечную лавку. Все полки в лавке были забиты головоломками: большими и малыми, ярко раскрашенными и попроще, дешевыми и невероятно дорогими… Сам он лежал на полу и тоже собирал головоломку. Но не мог это сделать потому, что больно было повернуться на правый бок. На левом с непривычки ничего не выходило.
Суббота, 23 декабря 1910 года
- Счаст-ли-во-го Рож-де-ства! Счаст-ли-во-го Рож-де-ства! - кричала кому-то соседская девица за окном.
Доктор Бэнкс, упрямо делавшая вид, что совершенно ничего не слышит, продолжала читать письмо:
"… продолжаю расследование. Сегодня отец Эбендрот сделал признание: один человек на исповеди сказал ему, что виновен в греховной радости: скоро с вами будет покончено. Этот человек - Харви."
Доктор замолчала.
- Ну? - потребовал коммерсант.
- Мистер Саммерс, я должна вас предупредить: Харви говорит это со дня своей свадьбы. Пустые угрозы вообще в его характере. Так что эта версия не годится. Она не достовернее остальных.
Доктор внимательно посмотрела на пациента.
- Я спокоен, - произнес тот.
- Кроме того, вы, вероятно, знаете: мисс Дэрроу слишком любит детективы. Она всю жизнь прожила здесь, ее существование крайне бедно событиями, и она понятия не имеет о… о многих вещах. Так что, боюсь, ее так называемое расследование…
- Это я и сам знаю. Что там, дальше?
- Дальше она пишет, чтобы вы выполняли мои рекомендации.
- Да что вы?
- Клянусь вам.
- Ну, читайте.
"Мистер Саммерс, доктор Бэнкс говорит, что вы ведете себя не очень хорошо. Выполняйте ее рекомендации, и скоро поправитесь. Счастливого рождества, сэр!"
К письму прилагался бумажный пакет. В пакете оказались твердые темно-красные яблоки, жестянка нуги с орехами и кулек лакричного ириса.
Саммерс заглянул в пакет, но там больше ничего не оказалось. Коммерсант потемнел лицом.
Доктор молча забрала пакет.
- Зачем вы сказали ей неправду?
- Еще не хватало ей знать эту правду, - пробормотал пациент.
- Не знаю, - скептически отозвалась доктор. - Если мисс Дэрроу обратила внимание на машину, что, кстати, очень может быть, ей не составило труда обнаружить некоторую несообразность между повреждениями авто и, гм, вашими. У машины всего лишь слегка поцарапан борт.
- А, вот вы к чему. Да, тут не грех и додуматься. Ну, один раз вы уже ей наябедничали. Какая разница?
- Не передергивайте.
- Ох, Боже мой. Ну, скажете правду.
- Чтобы ее хватил удар?
- Ну, скажете, что не знаете.
- Я не имею привычки врать.
Пациент возвел глаза потолку.
- Что вы от меня хотите?
- Я буду вынуждена сказать ей, чтобы она спросила вас сама.
Доктор Бэнкс ждала ответа, и только через минуту поняла, что его не будет: коммерсант молча отвернулся.
"Автомобильный сервис Саммерса и Маллоу". Около десяти часов утра
М.Р. вышел на улицу и мрачно сунул руки в карманы. Рождество, чтоб его!
- Пункт двадцать один! - закричал механик, который продолжал сочинять свой труд по мировому переустройству. Законодательно отменить вывески "Магазин такого-то", "Смит и сыновья", "Автомобили Форд-Мотор", и ввести вместо них: "Пищевые продукты", "Одежда", "Автомобили", "Универсальный магазин".
- Зачем? - машинально спросил М.Р.
- Сейчас ведь как? - продолжал горячиться механик.
- Как?
- Как? Это я у вас должен спрашивать, как!
"Старый маньяк", - подумал Дюк, а вслух сказал:
- Вы рассказывайте, мистер Халло, рассказывайте.
- Вот смотрите, - механик немного успокоился, - вот вы заходите в этот ваш "Эмпориум", а там вывески: "Куппенхеймер-Брюхенхмеймер", "Эрроу-шмэрроу" и прочие. Вот мы их, значит, все поснимаем, вывески эти, и развесим другие: "Кальсоны", "Кровати", "Кухонные шкафы". Потому что если человеку нужны кальсоны - то ему нужны кальсоны, а не куппенхеймер! Я вообще не знаю, может быть, на какое место этот куппенхеймер надевают! И если я хочу купить себе носки - то мне куда удобнее прийти в место, где собраны все носки, и висят - здесь красные, там - черные, а не носиться по тысяче лавок, как черт знает, какой гусь!
Механик носился за носками, как черт знает, какой гусь, в местную лавку, единственный раз. Но он не считал это обстоятельство существенным.
- Пункт двадцать два, - продолжал он. - Сообразно пункту двадцать один отменить также мелкие частные магазины, а вместо них водворить масштабные торговые залы, благоустроенные и отвечающие всем санитарным и пожарным нормам. Финансировать их будет, конечно, правительство.
- Да, кстати, - сказал невпопад М.Р. Маллоу, - я все хотел вам сказать, сколько стоит тонна зерна.
- Какого зерна? - поразился механик.
- Того, за которое, как вы говорили в каком-то из своих пунктов, следует выделять благоустроенную квартиру.
- Я говорил? Ах да. Да, да, да!
- Что "да"? - Маллоу чиркнул зажигалкой, прикуривая. - Тридцать баксов она стоит.
- Тридцать баксов за тонну зерна! - Халло ухватился за голову. - Тридцать баксов! Нет, решительно пора делать революцию!
"Вот же не везет человеку", - машинально подумал Дюк, глядя, как механик в исступлении мечется по двору.
Вчера он успел услышать яростный спор с Фрейшнером относительно отмены роскоши, денег и рекламы. Шансов на победу в философской дискуссии у реформатора не было никаких. Зато были большие шансы на то, что бесноватый социалист учудит что-нибудь, что еще ухудшит положение компаньонов. Утешало, пожалуй, одно обстоятельство: у механика было много работы, которой этот последний предавался с неукротимой страстью.
Дальше Дюк подумал, что будет, если, или, вернее, когда его постигнет участь компаньона. Мики был предупрежден с того самого вечера, как избили Джейка. Худобедно присмотрит за станцией и зальет бак клиенту, даже, если что-нибудь случится с механиком. Помнится, Фрейшнер чуть не сплясал от радости, когда уставшие выгонять мальчишку компаньоны решили, что он может пригодиться. Кто бы мог подумать, что лишняя пара рук окажется так кстати… Тут М.Р. Маллоу задумался: как бы на его месте поступил компаньон? "Не знаю, - сказал ему молодой головорез. - Времени на размышления не осталось. Действуй немедленно!". Немедленно! С этой мыслью Маллоу сначала метнулся к кафе, очень быстро оттуда вышел и скоро уже поднимался на крыльцо амбулатории доктора Бэнкс.
Амбулатория доктора Бэнкс
За окном сыпалась мокрая дрянь, в голову лезли такие мысли, что будь над коммерсантом мраморная плита, потрескалась бы. Все мало-мальски приятное находилось под запретом. Мики, ловкий парень, так и не был пойман с поличным, когда в очередной раз пробравшись в амбулаторию, прятал сигареты в уборной. Зато отличился сам Д.Э. Саммерс, когда доставал их, спрятанные в кусок резиновой кишки, из бачка. Это не было слишком большой проблемой для того, кому больно поднимать руки: коммерсанта выручал рост, а других мест, годных для конспирации, не осталось.
Но сегодня произошел несчастный случай: Д.Э. неудачно дернул цепь, которой спускают воду, оторвал цепь и обрушил бачок. Это был старый, проржавевший внутри, бачок, издавший при падении страшный грохот и устроивший наводнение. Строго говоря, коммерсанту повезло: он успел увернуться и сберечь от падающего бачка плечи и голову. Однако, попытка вернуть его на место, и избавиться от окурка, и спрятать кишку, и вообще как-нибудь замести следы потерпела сокрушительный провал. Доктор Бэнкс в бешенстве запретила пациенту даже приближаться к уборной, велела няньке поставить в палату горшок и больше не показывалась.
С улицы вот уже четверть часа было слышно, как миссис Христодуло надрывным голосом зовет своего кота. Она делала это каждое утро и каждый вечер.
Тут вошла доктор.
- Он просил вам передать, - сообщила она, - что примерно третью часть денег даст Фрейшнер. Под большой процент, но даст. На три месяца.
Пациент принял эту новость молча, как и всегда. Но вдруг он сказал:
- Да, это единственный выход. Другого и нет. Все?
- Пока да. Ах, нет. Еще он сказал вот это: одна деталь в головоломке - лишняя. Саммерс задумался.
- Или, вернее, двусмысленная, - сказал он. - В зависимости от того, какой стороной ее вставить.
Он попробовал приподняться на локте, поморщился, нечленораздельно выругался сквозь зубы и лег обратно.
- Вы обещали вести себя спокойно, - напомнила доктор.
- Я спокоен, - горестно ответил пациент.
- Часть проблемы уже решена.
- Деньги - не главная проблема, - в задумчивости возразил коммерсант. - Главная проблема - Форд. Деталь, о которой он говорит - Клей. Маллоу думает, что от него надо избавиться.
- Но ведь…
- Да. Вы очень верно заметили: избавься мы от этого - Форд пришлет другого. Значит, нужно или придумать, как использовать Клея в своих интересах, или… вот черт, tinctura catechu!
- Абсолютно tinctura catechu.
Возникло молчание.
- …или, - с большой осторожностью выговорила доктор Бэнкс, - избавиться от Форда?
- И сделать это быстро, - подтвердил Саммерс. - Не уходите, ладно? Вы как-то ловко наводите на нужные мысли.
- Лучше вам обойтись без мыслей - каких бы то ни было.
- Но раз уж это невозможно, так мне гораздо спокойнее. Значит, вот что. Во-первых, Клей опасен. Когда с Маллоу что-нибудь случится - а случиться это может в любой момент, Клей поднимет панику. Хуже того, у него будут развязаны руки. Хотя…
Тут Саммерс задумался.
- Нет, не будут, - возразила доктор. - Помните, как вы сказали? Форд не держит персонала с подмоченной репутацией. Если Форд узнает о двойной жизни Клея, Клей нигде больше не найдет себе места. Ну, а кроме того, если Клей таков, как вы рассказали, то он, скорее, склонен ждать, пока что-нибудь предпримете вы, нежели действовать.
- Да, - медленно проговорил Саммерс. - Плохо другое. Мы усыпили вулкан, но он недолго пробудет спящим. Если управляющим Форда не понравятся результаты за истекший месяц, они начнут дознаваться до причин, и первой такой причиной станет Клей. А второй - второй будем мы, доктор. И тогда историю с нашим богоугодным заведением можно считать конченой.
- Что означает: либо Форду понравятся результаты, либо же вы избавитесь от Форда. Кстати, а каковы ваши планы относительно местных жителей? Они ведь настроены очень враждебно.
- О Боже! - простонал ее пациент. - Дайте же мне отсюда выйти, они у меня хороводы вокруг станции будут водить! Знаете, что нужно сделать?
Тут вошла миссис Кистенмахер и доктор сказала:
- Мистер Саммерс, я не буду с вами беседовать, если вы опять не станете обедать. Пока няня ставила поднос на тумбочку, а пациент с трудом садился в постели, его мысли вернулись к тому, что он считал самым главным.
- Если Форду понравятся результаты, - коммерсант терпел, пока миссис Кистенмахер повяжет ему на шею салфетку, - то, как ни странно это звучит, дела наши будут хуже. Я бы даже сказал более: нас все равно ждет катастрофа. И катастрофа эта произошла бы даже, если бы никаких конкурентов не было в помине.
- Почему вы так думаете?
Саммерс пил бульон, глядя поверх чашки.
- Форд любит, чтобы его работники делали карьеру. В случае успехов Клей очень скоро продвинулся бы по служебной лестнице, его место занял другой, и тут все опять возвращается к тому вопросу, о котором мы с вами уже говорили. Тупик, доктор. Как там говорил профессор: бороться с Фордом - то же самое, что голыми руками драться с паровозом Тихоокеанской железнодорожной компании.
- В таком случае, вам остается рассмотреть оставшуюся версию: каковы будут возможности, которые предоставит вам катастрофа.
Коммерсант поперхнулся бульоном.
- Это должна была быть моя идея!
- Чепуха, вывод очевиден, - отмахнулась доктор. - Учитывая, правда, то обстоятельство, что она может не предоставить никаких. Однако, предположим. Коммерсант помолчал.
- Подмочить репутацию, - осторожно выговорил он, - можно по-разному. Если допустить, например, что Форд в силу обстоятельств почувствует себя перед нами виноватым, то…
- Форд? - доктор даже рассмеялась. - Виноватым? Да вы идеалист! Каковы же должны быть обстоятельства, при которых Форд почувствует себя виноватым? Коммерсант был, однако, серьезен.
- Обстоятельства, - произнес он в задумчивости, и поднял глаза от чашки. - Фарс. Скандал. Что-нибудь такое, что похоже на…
- На геморрой, запор или расстройство желудка.
- Мелко, доктор.
- Самоуверенность здорового человека. Вы не знаете, какую власть имеют над большими людьми эти маленькие неприятности.
- Тогда, может быть, импотенция? Сифилис?
- Вас найдут мертвым, если вы попробуете шантаж такого рода. Несчастный случай, мистер Саммерс.
- Да, вы правы… А! Есть! Знаете, что это? Это благие намерения. Хотели, как лучше, а получилось…. получилось что-то такое, что легче бросить нам какую-нибудь кость - да и с глаз долой, чтобы в корпорации духом нашим не пахло.
- Одним словом, какая-нибудь благонамеренная нелепость, которая начнется за здравие, а кончится скандалом. Я заметила, что у вас талант к подобным вещам.
- Мерси. Ну-с, что у нас есть? Ваша история с вакцинированием? Но она отлично укрепила наши позиции на "Форд Мотор".
- Вы так думаете?
- О да, еще как. Клей все ему объяснил в отчете. Любит прогресс, подлец. Так что наше обстоятельство - не вы.
- Не я? - удивилась доктор. - Что вы хотите этим сказать?
- Нет, - отмахнулся коммерсант, - даже не уговаривайте. Я мечтал провернуть эту штуку еще давно. Кто мог знать, что Форд одобрит мой план с плакатом?
Лицо доктора Бэнкс окаменело.
- Ваш план?
- Не смотрите на меня так страшно. Мы бы убили двух зайцев. Я как раз и думал, что вы-то от этого только выиграете, а я сначала устрою из пропаганды вакцинации инферналии, а потом предстану пред фордовы очи с оправданиями: "Хотел, как лучше. Да, я правда так думаю. Нет, я не идиот, выслушайте меня!" Я довел бы их там до помешательства, а при попытке выкинуть нас из дела пригрозил бы обращением в Департамент Здоровья. Где повторил бы все слово в слово. Представляете? Потом пресса, компании пришлось бы оправдываться, я бы вступил в полемику - ах, доктор, я уже почти видел этот роман в письмах! Вы читали когда-нибудь полемики в "Письмах в редакцию"? Вот, я как раз про такую. Нет, я бы не обличал. Я бы просил, умолял, доказывал. Я цитировал бы Луку, Иеремию и Захарию, поминал бы коня белого и всадника бледного и слезно умолял о предотвращении язв и мора, для которого все средства хороши. Словом, получилось бы, что Форд связался с идиотом (а я на редкость навязчивый идиот, вы себе даже не представляете!) прелесть, что бы было.
- Представляю себе эту "прелесть".
- Настоящая прелесть. Форд в смешном положении. С него станется, конечно, устроить идиоту несчастный случай, но зачем пачкать руки, когда можно просто разорвать контракт, потребовать возмещения убытков - и все! Мы - сами по себе, они… Но, черт, старый мерзавец оказался с чувством юмора. Неожиданно, признаю. И в данном случае… Доктор забрала у него посуду, дала термометр и позвала няню.
- …в данном случае обстоятельство, которое могло бы с пользой подмочить нашу репутацию - не вы. Жаль. Доктор, вы что, опять? Я же не сказал вам тогда ни слова неправды!
- Мне нужно идти, мистер Саммерс.
- Подождите! - взмолился пациент.
- Сожалею, я очень занята.
- Но, может…
Дверь аккуратно закрылась. Саммерс подождал, но доктор не возвращалась. Вместо нее опять явилась миссис Кистенмахер, которая только однажды вышла, чтобы ответить на телефонный звонок, а затем, похоже, растопить колонку в ванной. Пока она этим занималась, внизу хлопнула дверь и во дворе раздался шум мотора. Доктор уехала, а нянька вернулась на свой пост.