- Как раз пустят, - возразил Савелий, - им же как-то надо меня додавить. А ты сыграешь роль моей якобы официальной "крыши"…
- А я и так давно уже твоя "крыша"! И более чем официальная: кровью скрепленная, - возразил Ростовский, намекая на то, что они побратались кровью. - Неужели ты до сих пор не понял этого, Бешеный?
- Это ты меня не понял, братишка! - Савелий шутливо обнял его за плечи и прижал к себе мертвой хваткой. - Речь идет о том, чтобы он подумал, что я просто твой клиент, а не близкий человек, за которого, не раздумывая, ты ринешься на кровь! - пояснил Савелий идею, не раскрывая своих соображений о том, как он относится к сказанному Ростовским: лично сам Бешеный считал, что настоящей защитой себе является только он сам.
- И для чего тебе эта бодяга?
- А чтобы тот мудила почувствовал себя посвободнее, пораскованнее и не уловил раньше времени грозящей ему опасности, а значит, медленнее мозгами шевелил и побыстрее выдал нужную нам информацию… Понятно?
- Мне кажется, это вряд ли сработает… - недоверчиво протянул Ростовский, но тут же добавил: - Хотя смотри: это твоя игра - тебе и водить…
- Тогда слушай! Значит, так… Мы входим, и разговор начинает твой Серега: спокойно, интеллигентно, без наезда… Так, мол, и так, он, то есть я, юрист и наш клиент, будто бы в сильном напряге, и вы, как моя крыша, тоже сидите в непонятке. Вот и пришли разобраться по-хорошему: кто, что, откуда, зачем и можно ли это дело кончить полюбовно? Если тот скажет, что вопрос о мировой не в его компетенции, предложить ему организовать встречу с тем, кто может решать… А если начнет напрягаться: ни ну, ни тпру, ни кукареку - "забивай" ему "стрелку", и уж тогда будем действовать вашими методами…
- Какими это "нашими"? - строго спросил Ростовский.
- Вашими - это неофициальными, жесткими, но справедливыми… изначально.
- Не по закону, короче, а по понятиям, - удовлетворенно заключил Ростовский. - Я правильно тебя понял?
- То есть абсолютно! - улыбнулся Савелий.
- Ладно, посмотрим, чья возьмет…
Ростовский умолк, размышляя о предстоящей разборке. Лимузин тем временем, следуя подсказкам Говоркова, пробирался меж заборов и гаражей к зданию "Гаранта".
Ростовский, Савелий и брат Ростовского, юрист Сергей Симбирцев, вылезли из лимузина, к ним присоединился и Гапур, которого тут же окружили его охранники, и они всей гурьбой направились к главному входу, у которого дежурили двое здоровых охранников, одетых в черные спецназовские комбинезоны.
Савелий усмехнулся, заметив огромную лужу перед входом: "Тоже мне хозяева!"
- Куда? - спросил один из охранников.
- К шефу. Поговорить надо, - откликнулся Ростовский.
Охранник не без должного уважения осмотрел хорошо одетую четверку, вышедшую из роскошного лимузина, не оставил без внимания и остальные иномарки. Взяв портативную рацию, торчавшую у него из кармана на рукаве, тихо проговорил:
- Людвиг Генрихович, тут к вам какие-то… - он запнулся, не зная, как представить прибывших, чтобы и шефу было понятно, и чтобы ненароком не задеть "крутых ребятишек", - деловые ребята подъехали, поговорить хотят…
- Сколько их?
- Тех, что подошли? - Старший охранник вновь осмотрел их и почему-то ответил: - Трое, кажется, с пятью охранниками… - Непонятно, кого еще он принял за охранника…
- И все? - переспросил по рации голос.
- Нет… Всего человек пятнадцать наберется…
- Охрана пусть с вами подождет!
- Хорошо, понял. - Охранник, получив указания, отключил рацию. - Значит, так, - сказал он, - вы трое можете пройти… остальные… - но его тут же прервал Гапур:
- Четверо, - сказал он тоном, не терпящим возражений.
- Хорошо, четверо! - после небольшой паузы согласился тот. - Остальные подождут здесь. Потом спросил: - Оружие есть? Если есть, то оставите здесь: при выходе все вам вернут!
- Нет у нас ничего! - глядя прямо в глаза охраннику, твердо проговорил Савелий.
Ростовский и Гапур недоуменно переглянулись.
- Я проверю? - неуверенно спросил охранник.
- Проверяй! - согласился Савелий, продолжая смотреть ему в глаза.
Тот деловито ощупал их всех по очереди и, несмотря на то что все, кроме Симбирцева, были вооружены, а он рукой дотронулся до каждого ствола, заключил:
- Все чисто!
- Пошли! - дал команду Ростовский и первым вошел в открывшуюся бронированную дверь вражеского логова.
За ним двинулись Савелий, Гапур и Симбирцев. По дороге Ростовский тихо спросил Савелия:
- Что, парень из охраны твой человек?
- Нет, с чего ты взял? - Савелий удивленно пожал плечами.
В богато обставленном кабинете на втором этаже в окружении пяти дюжих охранников их уже ожидал Людвиг Генрихович Шлезингер - бывший кадровый разведчик ГРУ, а ныне генеральный директор "Гаранта". Увидев входящего в дверь кабинета Савелия, он на мгновение остолбенел: более суток назад его люди доложили, что этот человек уже превратился в лепешку заодно со своим автомобилем, и на тебе: означенный покойник, живой и здоровый, словно сошедший с фотографии, выданной Шлезингеру Калошиным, сейчас самым бесстыдным образом заявился к нему в офис, да еще и глупо щерится во весь рот!
Людвиг Генрихович был хитрым, опытным лисом и, разглядев тех, кто вошел, вместе с их "целью"., сразу понял, что разговор предстоит тяжелый. Но он был уверен в своих людях и поэтому вел себя достаточно свободно и нагло. Он только не учел, что ни Ростовский, ни тем более Савелий, а уж о Гапуре-то и говорить нечего, никто из них не выносил хамства.
- Зачем пожаловали? - спросил Шлезингер, по-барски развалясь в кресле, всем своим видом демонстрируя пренебрежение к пришедшим.
- Мы хотели бы выяснить, в чем заключаются претензии к нашему партнеру, находящемуся под нашей защитой, - следуя договоренности, интеллигентно начал разговор Сергей Симбирцев.
- А ты кто?
- Я - юрист фирмы!
- Продолжай… - не скрывая усмешки, бросил Людвиг Генрихович.
- Ваши люди ведут за ним наблюдение, покушаются на его жизнь, что, вполне естественно, нам не нравится. Возможно, если вы уточните, что является причиной столь пристального к нему внимания, мы могли бы найти такое разумное решение проблемы, которое в конце концов всех нас устроило.
Несмотря на свой богатый опыт разведчика, Шлезингер уже давно жил по другим законам: теперь он уважал только силу и принял вежливый тон так называемого юриста за проявление слабости пришедших и даже не спросил у них, кто они такие, что было его главной ошибкой. Он подумал, что Сергей испугался за свою жизнь и готов пойти на любые уступки. А поскольку и Скворцов, и Калошин в один голос твердили Шлезингеру о каких-то бумагах, из-за которых они объявили охоту на Мануйлова, Людвиг Генрихович рассудил, что можно добыть те самые бумаги, не прилагая особых усилий: надо только еще немного надавить на пришельцев, и всех делов-то…
А с непонятно как выжившим Мануйловым Шлезингер решил разобраться несколько позже, после того как тот сам принесет ему на блюдечке с голубой каемочкой столь нужные его шефам документы.
- Ваш приятель или партнер, как вы говорите, сунул свой нос туда, куда его никто не просил, - сказал Шлезингер, - ив его руках оказались бумаги, которые ему не принадлежат, и если он отдаст их нам, то значительно облегчит свою дальнейшую судьбу.
- Эти бумаги мне очень дорого достались, - сдерживая изо всех сил нарастающую в нем злость, произнес Савелий, - дайте мне за них компенсацию, и вы их получите.
- Что ж, это вполне разумное предложение. - Шлезингер расценил реплику Говоркова по-своему: парень, хоть и напуган до чертиков, уже не упирается и только для вида пытается поторговаться. Стоит еще надавить чуть-чуть, и из него можно будет веревки вить. - И сколько же ты хочешь? - спросил он для порядка.
- Сто, - не моргнув глазом, спокойно, ответил Савелий и после небольшой паузы добавил: - миллионов… - еще после паузы пояснил: - долларов… - причем произнес он это таким тоном, словно речь шла о каких-то копейках.
Ростовский бросил на Савелия быстрый удивленный взгляд: ого, оказывается, у его приятеля есть секреты, которые можно продать за такие деньги!
- А ты не так прост, как кажешься, - одобрительно сказал Шлезингер, уже совсем по-другому взглянув, на Савелия, как же он опростоволосился: этот парень, оказывается, даже и не думал сдаваться. - Конечно, о сумме, которую ты назвал, и говорить-то смешно. - Ему все еще казалось, что он сможет без особого труда усмирить этого наглого незнакомца. - Но саму цену, реальную, не взятую с потолка, я думаю, обсудить можно. Сейчас, минутку… - Шлезингер набрал на телефоне номер и сказал в трубку: - Семен Макарович, тут этот ко мне пришел… ну, с документами который - Мануйлов… Да, сам пришел, с друзьями… Нет, совсем наоборот: хочет продать документы… Да… Сколько мы можем за них заплатить?
Шлезингер с минуту слушал невидимого Семена Макаровича, затем положил трубку и объявил:
- Ну вот и договорились! - Он радостно потер ладонями. - Значит, так, двадцать тысяч баксов сейчас и пятьдесят, когда принесешь документы. И считай, что тебе повезло, парень: мы бы и без денег все с тебя сами получили.
Тут уж Савелий не выдержал.
- Хрен вы их получите! - выдохнул он, показав Шлезингеру жест, который во всех странах понятен и без слов. - Что-то твой Скворцов дешево оценил себя и своих подельников. Нет, так мы не договоримся… Пошли отсюда, ребята! - Савелий сделал вид, что уходит.
- Стоять! - закричал Шлезингер, делая знак своим людям, чтобы они задержали незваных гостей.
Для Савелия и его друзей эта команда послужила сигналом к началу активных действий: Бешеный, больше не скрывая злости, коротко развернулся и заехал ближайшему к нему охраннику пяткой в челюсть. От удара тот отлетел на бегущего к Савелию своего коллегу. Они кубарем полетели на покрытый ковролином пол, но тут же вскочили, и напрасно, так как их встретил двумя ударами Гапур. Несмотря на свой небольшой рост, он резкими и четкими ударами ребром ладони в шею, под подбородком, вырубил их, и, по всей вероятности, надолго.
В свою очередь Ростовский уже вломил пару смачных ударов кулаком в здоровую рожу охранника, стоящего возле него. Оставшиеся на ногах двое громил из "Гаранта" приняли боевые стойки, прикрывая своего шефа, и попытались вытащить пистолеты. Но Ростовский оказался проворнее: отбросив от себя охранника, он выхватил из-за пояса "беретту" и направил ствол на Шлезингера. Гапур тоже взял под прицел одного из стоящих возле него телохранителей. На второго телохранителя Савелий навел свой "стечкин".
- Скажи своим "быкам", чтобы остыли и побросали на пол свои "пукалки", - приказал Андрей, обращаясь к Шлезингеру.
Те переглянулись между собой и вопросительно взглянули на своего шефа.
- Ну! - крикнул Ростовский, передергивая затвор.
- Делайте, что он говорит, - испуганно отдал команду Шлезингер, не сводя глаз с направленного на него оружия.
- Только без глупостей! - напомнил Гапур. Те нехотя подчинились.
- Ну что, берем эту сволочь? - спросил Ростовский у Савелия, который, не выпуская из виду "своего" охранника, внимательно наблюдал за всем, что происходит вокруг, и, заметив, что один из лежащих охранников зашевелился на полу, резким ударом ногой вновь "успокоил" его.
- Зачем? - пожал плечами Савелий. - Этот старый пердун уже и так все выложил, что мне требовалось. Так что он для получения информации нам больше не нужен!
- Так что, пристрелить эту мразь? - спокойно спросил Ростовский, кивнув в сторону дрожащего от ужаса Шлезингера.
- Не стоит руки пачкать об эту гниду, он и так свое получит, - брезгливо ответил Савелий и добавил: - Но за совершенное зло нужно платить. - Он подошел к хозяину кабинета и сунул ему в нос ствол "стечкина". - Мои разбитые "Жигули", не подлежащие восстановлению, стоят штуки три…
- Пять! - поправил Ростовский.
- Пять штук баксов, - согласился Савелий. - Моральный и физический ущерб, причиненный моему другу, - семь…
- Десять! - вновь поправил Ростовский.
- Десять штук баксов. Итого…
- Погоди, - остановил Гапур, - наши ребята тоже не просто так время теряли: каждому по штуке!
- Извини, упустил, - улыбнулся Савелий. - Итого двадцать пять штук!
- Хорошо, согласен! - кивнул Шлезингер. - Приходите завтра с утра и все получите!
- Ты что, пес облезлый, шутить с нами вздумал? - разозлился Ростовский и съездил ему по лицу ладонью наотмашь. Удар был не сильным, но точным: из носа обильно потекла кровь. - Сейчас, сию минуту гони капусту, или твои мозги запачкают твой богатый костюм! Ты все понял?
- Да где же я возьму такую сумму: нужно в банк ехать! - захныкал тот.
- Считаю до трех. - Гапур наставил своего "Макарова" на одного из двух телохранителей: ему показалось, что тот как-то странно посмотрел на шефа. - Сначала кокну его, потом второго, потом тебя самого! Раз…
- Шеф, отдай ему деньги: отработаю! - взмолился тот, кто был объявлен первым.
- Ладно, - Шлезингер так взглянул на бедного парня, что тот зябко поежился, - ключ у меня в нагрудном кармане, сейф - за картиной, позади меня.
Когда сейф был открыт, Гапур даже присвистнул от удивления:
- Вот сучка: ствол у морды, сейф забит под завязку, а он экономит!
- Жадность фраера сгубила! - заметил Ростовский. - Все заберем: за моральный ущерб и вранье!
- Нет, - возразил Савелий, - мы не грабить пришли, а восстановить справедливость!
- Он прав, братишка! - Поддержал его Гапур. - Двадцать пять штук. - Он взял две банковские упаковки по десять тысяч, а третью разделил пополам на глаз и рассудительно добавил: - Именно столько ты бы потерял, если бы не стал ловчить. Думаю, справедливо будет наказать именно за ложь, - Гапур взглянул на Савелия.
- Согласен, - пожал плечами Бешеный.
- Видишь, сучья морда, мы могли все забрать, а здесь тысяч сто пятьдесят. Уверен, что ты именно так бы и сделал, окажись на нашем месте. - Гапур укоризненно покачал головой. - Но мы - не ты, и потому за твою ложь еще двадцать пять штук. - Он повернулся к телохранителям: - Так всем и скажите, что эти двадцать пять штук баксов потеряны вашей фирмой из-за жадности вашего шефа! Ну что, пошли?
- Погоди-ка! - возразил Ростовский. - Сначала сделаем одну штуковину… Эй, ты, - прикрикнул он на притихшего под дулом пистолета Шлезингера, - если не хочешь подохнуть, скажи своим холуям, чтобы они надели друг другу браслеты! Всем: и лежащим, и стоящим! Если на счет три этого не произойдет, я не стану беречь стены твоего роскошного кабинета и вгоню в твою репу несколько порций свинца. Считаю! Раз…
- Надевайте наручники! - истерично прошипел совершенно раздавленный Шлезингер.
Охранники сняли с поясов висевшие на них наручники и стали надевать их друг другу. Последнему застегнул за спиной наручники сам шеф "Гаранта".
- Так, а теперь все к стене! - приказал Ростовский. - И ты, старая калоша, туда же! Серега, посмотри-ка у него в столе, так, на всякий случай - может, документы какие интересные найдутся или еще что?..
Симбирцев открыл ящики и порылся в них.
- Есть! - довольно сказал он, выуживая из верхнего ящика какую-то папку.
- Что это? - спросил Савелий.
- Похоже на приходно-расходные ордера. По ним можно узнать, кто дает им деньги или у кого они их сами вымогают, - пояснил Сергей и добавил: - Железная улика!
- Берем! - кивнул Савелий. - Все, теперь пошли.
- Может быть, поджечь эту шарашку? - предложил Ростовский, недовольный тем, что все произошло как-то уж слишком спокойно и без особого напряга, а кроме того, он продолжал злиться на Шлезингера за его хамское поведение.
- Зачем? - спросил Савелий. - Скоро эта, лавочка и так накроется. Причем навсегда. А ее хозяева сядут, и сядут надолго, в этом я уверен на все сто.
- Ну, тогда ты еще меня вспомнишь, гнида! - пообещал Гапур Шлезингеру. - Я постараюсь, чтобы твою засранную жопу на куски порвали в первой же КПЗ, в которой ты окажешься! А Гапур свое слово всегда держит! Пока, мразь!
Они вышли из кабинета и направились к лестнице.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - заметил Гапур, а Ростовский вдруг спросил:
- Послушай, братишка, что-то я никак не въеду: как это охранник на входе не заметил наше оружие, если он не свой?
- Пропустил, наверное, - отмахнулся Савелий.
При выходе им перегородили дорогу те, о ком они только что говорили: Шлезингер успел приказать, чтобы те попытались их задержать. Савелий специально выходил первым, нечто подобное и предполагая.
- А ну, стоять! - выкрикнул тот, что пропустил их с оружием, выхватив из кобуры пистолет.
- Хлопотно это, парень! - тихо отозвался Савелий и коротко ткнул беднягу концами соединенных пальцев в солнечное сплетение.
Глухо ойкнув, тот кулем повалился на бетонные ступеньки, а его напарник, увидев, что остался в одиночестве перед добрым десятком вооруженных людей, тут же отбросил в сторону свой пистолет и испуганно заорал:
- Я пас, братва! Меня уже здесь нет! - И тут же плашмя хлопнулся на землю, угодив лицом прямо в лужу перед входом.
Это всех ребят развеселило настолько, что они громко рассмеялись.
- Ну, вояки! - презрительно произнес кто-то из них.
- Там-то как было? - спросил один из телохранителей Гапура.
- Все в порядке, ребята, сами справились, - успокоил их Ростовский.
- Ну что, домой или отметить куда-нибудь? - спросил Гапур.
- Если только на часик, - взглянув на часы, отозвался Савелий, - дела еще есть…
XII. "Семья" зашевелилась
В элитном подмосковном поселке, где в уютных коттеджах обитали исключительно высокопоставленные члены правительства и президентской администрации, с безопасностью все было всегда в порядке. Милиция охраняла все подъездные дороги, а внутри самого поселка следила за порядком собственная Служба безопасности, руководство которой, кстати сказать, осуществлялось одним из жителей этого поселка - бывшим генералом Калошиным.
Плюс к уже упомянутой охране почти у всех хозяев двух - и трехэтажных коттеджей, которые свободно раскинулись под вечнозелеными кронами сосен, была еще и личная охрана, состоящая из двух-трех телохранителей.
Некоторые, особенно опасавшиеся за свои драгоценные жизни, имели по целому штату охранников, которые, сменяя друг друга, дежурили круглые сутки возле своего босса, сторожа его покой и безопасность.
Одним из самых охраняемых людей был банкир Александр Соломонович Долонович. Входя в первую десятку богатейших людей страны, банкир Долонович, как уже говорилось, старался держаться в тени.
- Не солидно как-то, - отвечал он просившим у него интервью журналистам,
- деловой человек должен быть скромен, да и чем я интересен публике? Я же не певец Киркоров!
Александр Соломонович считал, что не физическая сила, не внешние привлекательность и обаяние украшают настоящего мужчину. Его ценность определяется количеством денег на банковском счете.
"Больше дела - меньше слов!" - этот давнишний пионерский девиз с детства нравился бывшему талантливому физику.