- Не знаю, могу ли я отнести себя к самым старательным работягам Нью-Йорк-колледжа, - скромно сказала я.
Строго говоря, я не получаю бесплатного питания, по сути дела я его просто ворую.
- Я не про тебя говорю, - отрезала Сара. - Я говорю о работающих студентах и аспирантах, вроде меня. Им отказано в медицинском обслуживании за счет колледжа, для них не предусмотрены зашита и льготы для молодых родителей, отсутствует система разбора жалоб, они лишены других прав трудящихся - а все по вине нашей равнодушной администрации.
- А-а, - сказала я.
Я не могла не заметить, что на столе - на том самом, на котором стоит компьютер, - царит жуткий беспорядок, он весь засыпан липкими бумажками-напоминалками, на которых что-то нацарапано, крошками еды непонятного происхождения и заляпан кругами от кружек с кофе. Не помню, чтобы студенческое правительство, выезжая, оставляло комнату в таком беспорядке. Надо будет попросить уборщиков ее вымыть, а то у нас, как пить дать, заведутся мыши. Если бы Оуэн увидел этот стол, то горестно покачал бы головой. Он был слегка помешан на чистоте и порядке, например, однажды спросил меня, как я вообще что-то нахожу на своем столе. После чего я, улучив момент, просто смела все со стола в нижний ящик. Проблема была решена.
Возможно, Сара права, возможно, Оуэн предпочитал сосредоточиться на всякой ерунде, типа захламленных письменных столов, чтобы не задумываться о более серьезных вопросах. Например, о том, что кто-то хочет его убить.
- Суть в том, - продолжала Сара, - что, если администрация президента будет и дальше тянуть с разрешением на создание нашего профсоюза, мы устроим забастовку, и другие профсоюзы не станут прорывать наши пикеты, забастовка распространится на весь кампус, никто не будет заниматься ни попечительской работой, ни техобслуживанием, никто не будет вывозить мусор, работать в охране. Посмотрим, долго ли продержится президент Эллингтон. Думаю, когда ему придется пробираться в кабинет через горы мусорных мешков, он быстро поймет, насколько мы важны.
- Угу, - кивнула я.
- И не думай, что доктор Витч об этом не знал, - продолжала Сара. - Мы ему говорили в открытую, что так и будет, если он не передаст наши требования в администрацию президента.
Я заморгала.
- Так и будет? Что? Его убьют выстрелом в голову? Сара закатила глаза.
- Да нет же! Что мы устроим забастовку. Доктор Витч об этом знал. Сегодня в полночь истек очередной срок подписания нашего контракта, а они ничего не сделали. Ну что же, теперь им придется расхлебывать последствия.
- Минуточку! Так ты думаешь, что доктора Витча убил кто-то из членов вашей организации? За то, что он не уделял достаточного внимания вашим требованиям?
Сара взвизгнула.
- Хизер! Нет, конечно! КРА не поддерживает насилие!
- О… - Я снова заморгала, потом сказала: - Ладно, поскольку Оуэна убили сегодня утром, как думаешь, сможешь убедить этот, как его…
- Коллектив работающих аспирантов. Сокращенно мы называем его КРА.
- Хорошо. Поскольку человек, через которого вы обычно вели переговоры с администрацией, мертв, может, возьмете тайм-аут на денек, пока мы не выясним, кто это сделал и почему?
Сара замотала головой, ее длинные волосы коснулись локтей. Она была одета в строгом стиле участницы Коллектива работающих аспирантов: комбинезон поверх черной водолазки, ботинки на толстой подошве, очки в тонкой металлической оправе. Облик дополняла копна кудряшек.
- Хизер, ты что, не понимаешь? Этого они и хотят! Откуда нам знать, что убийство не срежиссировано администрацией президента? Вдруг они убили его сами, чтобы отложить нашу забастовку? Они же знают, сколько проблем создаст эта забастовка.
Я потерла виски, чувствуя, что начинает болеть голова.
- Сара, никто из администрации президента не убивал доктора Витча. Твое предположение просто нелепо.
- Так же нелепо, как твое - что его убил один из нас! - Сара отбросила волосы назад и мрачно пояснила: - Неужели не понимаешь? Все будут отмахиваться от этого предположения, как от нелепого, и именно поэтому им все сойдет с рук. Хотя я не утверждаю, что это сделали они.
- Кто что сделал?
В дверях появился высокий бледный парень с барсеткой и длинными неопрятными дредами - мужская версия прикида аспиранта Нью-Йорк-колледжа. Я узнала его по фотографиям в студенческой газете и по короткой встрече перед библиотекой, где они с Сарой участвовали в пикете. Это был Себастьян Блументаль, глава Коллектива работающих аспирантов, или КРА.
И, если чутье меня не обманывает, предмет Сариных воздыханий.
- И что делают в нашем холле копы? - полюбопытствовал он. - Кто-нибудь снова потерял часть тела в лифте?
Я метнула в него свирепый взгляд. Просто уму непостижимо, до чего же быстро распространяются в этом здании новости.
- Это была дурацкая шутка. Так что происходит?
- Кто-то застрелил доктора Витча, - буднично сообщила Сара.
- Серьезно? - Себастьян бросил сумку на диван (обнаруженный в одной из студенческих комнат и конфискованный, потому что в резиденциях Нью-Йорк-колледжа разрешается использовать только негорючую мебель). - Выстрелом в живот?
- В голову, - поправила Сара. - Так стреляют киллеры.
На Себастьяна это, кажется, произвело впечатление.
- Круто! Я же говорил, что он связан с мафией.
- Послушайте! - раздраженно воскликнула я. - Человек мертв! В этом нет ничего "крутого"! И доктор Витч не был связан с мафией. О чем вы вообще толкуете? Вероятнее всего, его убило шальной пулей во время перестрелки наркоторговцев в парке.
- Ну, не знаю, Хизер, - с сомнением протянула Сара. - Ты же сказала, что выстрел пришелся точно в затылок. Шальные пули так не попадают. Думаю, Витча застрелили нарочно, и это сделал кто-то из его знакомых.
- Или кто-то, кого наняли, чтобы его убить, - предположил Себастьян. - Например, киллера могла нанять администрация президента, чтобы сорвать наши переговоры.
- Я об этом и говорила! - радостно завопила Сара.
- Вот как? - Себастьян был очень доволен собой.
- Ладно, - сказала я. - Убирайтесь отсюда. Оба. Себастьян перестал улыбаться.
- Да ладно тебе, Хизер, согласись, что он был противным типом. Вспомни, как он на тебя орал из-за бумаги.
Теперь мой свирепый взгляд обратился на Сару. Поверить не могу, что она рассказала об этом Себастьяну.
- Неужели теперь все будут об этом вспоминать? - возмутилась я. - И не орал он, просто…
- Не важно, - перебила Сара. - Себастьян, это Хизер обнаружила труп, вполне понятно, что ее колотит дрожь. Наверное, я побуду с ней до допроса. Известно ведь, что Хизер таила на убитого злобу из-за той истории с бумагой.
- Я вовсе не дрожу! - закричала я. - Со мной все в порядке. И никто не собирается меня допрашивать, я…
- Черт! - сказал Себастьян. Он положил руку мне на плечо. - Может, принести тебе что-нибудь из столовой? Горячего чаю или еще чего?
- О-о-о-ох, - вздохнула Сара. - Мне бы кофе. И кекс, если у них есть.
Я была потрясена.
- Сара!
- Ладно, Хизер, какая разница, - раздраженно сказала Сара, - если Себастьян угощает. Когда начнется забастовка, а она скоро начнется, наши обеды, наверное, отменят, так что я не собираюсь тратить деньги на еду, когда кто-то другой предлагает заплатить…
- Хизер! - В дверях кладовки вырос Гевин МакГорен, тощий первокурсник с режиссерского факультета, который безответно и несчастливо влюблен в меня. Гевин запыхался и тяжело дышал. - Господи, Хизер, вот ты где. Ты в порядке? Я узнал, что случилось, и примчался, как только смог.
- МакГорен, ты-то мне и нужен, - сказал Себастьян. - Завтра вечером в парке у нас состоится митинг, и мне надо, чтобы кто-нибудь установил микрофоны. Займешься этим?
- Конечно, не вопрос, - сказал Гевин. Он сбросил рюкзак на пол, а сам, не отрываясь, смотрел на меня. - Это правда? Он на самом деле погиб от шальной пули какого-то торговца наркотиками? Я так и знал, что опасно оставлять окна на уровне улицы, надо было заложить их кирпичами. Хизер, ты хоть понимаешь, что на его месте могла быть ты?
- Гевин, расслабься, - сказала Сара. - Ей и без того тошно, ты что, хочешь сделать ей еще хуже?
- О боже, - взмолилась я. - Мне не тошно. То есть… да, меня тошнит, но… послушайте, может, не будем об этом говорить?
- Конечно, Хизер, - сказала Сара самым что ни на есть успокаивающим голосом, - мы можем об этом не говорить. - Потом она повернулась к Себастьяну и Гевину. - Ребята, давайте оставим Хизер в покое. Когда обнаруживаешь труп, особенно если это труп человека, с которым работаешь в таком близком контакте, как Хизер с доктором Витчем, это очень выводит из равновесия. Вероятно, Хизер будет некоторое время страдать от посттравматического стресса. Нам нужно за ней понаблюдать, чтобы не пропустить возможные признаки немотивированной агрессивности, депрессии и эмоционального отчуждения.
- Сара! - возмутилась я. - Будь так любезна, заткнись!
- Конечно, Хизер, - сказала она все тем же успокаивающим голосом. Потом повернулась к парням и произнесла театральным шепотом: - Ну, что я вам говорила насчет немотивированной агрессии?
- Сара! - Я поняла, что мне действительно нужен аспирин. - Я все слышу.
- Э-э… - Себастьян потупил глаза. - Сколько обычно продолжается этот посттравматический стресс?
- Предсказать невозможно, - ответила Сара одновременно с моим ответом:
- У меня нет посттравматического стресса.
- О, - сказал Себастьян, глядя уже не на свои ноги, а на меня, - это хорошо, потому что я хотел тебя кое-куда пригласить.
Я застонала.
- О-о, неужели и ты?!
- Она не встречается со студентами и аспирантами, - заявил Гевин. - Я уже пытался, но у нее такая политика.
Я уронила голову на руки. Честное слово, для одного дня многовато! Мало того, что сегодня утром я совершила пробежку (пробежала всего несколько шагов, но все равно). А вдруг у меня произошло смещение внутренних органов? Вроде бы в квартире Теда все мои женские органы работали нормально, когда мы устроили им проверку. Теперь моего босса застрелили, офис оккупирован следователями из полицейского участка Гринвич-Виллидж, а Гевин МакГорен озвучивает официальную позицию Нью-Йорк-колледжа относительно личных отношений между студентами и работниками! Эх, вернуть бы сейчас те два с половиной часа, что я недоспала!
- Вообще-то, чувак, я не собирался приглашать ее на свидание, - сказал Себастьян. - Я хотел спросить, сможет ли она завтра вечером прийти на наш митинг.
Я растопырила пальцы и посмотрела сквозь них.
- Что-о?
- Ну, пожалуйста, - взмолился Себастьян, падая на колени. - Ты же Хизер Уэллс! Твое появление будет мощной поддержкой! Может, исполнишь для нас "Кумбайя"…
- Нет, - сказала я. - Это исключено.
- Хизер, - умолял Себастьян, - неужели ты не понимаешь, как это важно для КРА, если в нашу поддержку выступит знаменитость твоего калибра?
- Выступит в поддержку… - вяло повторила я, роняя руки. - Себастьян, да я за это могу лишиться работы!
- Не лишишься, - сказал Себастьян. - Они не посмеют! У нас свобода слова!
- Серьезно, - ворчливо поддержала Сара. - Они, конечно, фашисты, но все-таки не настолько…
- Поосторожнее с ними, - сказала я. - Слушайте, ребята, я вас целиком и полностью поддерживаю. Разве я что-нибудь когда-нибудь говорила насчет того, что ты, Себастьян, все время болтаешься в этом здании, хотя не живешь здесь? Но петь на вашем митинге? В парке Вашингтон-сквер? Прямо перед библиотекой, да еще и перед кабинетом президента? Вы что, издеваетесь?!
- Честное слово, Себастьян, - сказала Сара таким голосом, каким говорит только женщина, которая тайком обожает мужчину, зная, что он совершенно не догадывается о ее чувствах. - Иногда ты заходишь слишком далеко.
Он посмотрел на нее с обидой.
- Ты же сама сказала, что нужно ее попросить!
- Я же не имела в виду прямо сейчас! Она только что нашла труп босса, а ты хочешь, чтобы она вела какой-то профсоюзный митинг?
- Не надо его вести! - закричал Себастьян. - Просто покажись на нем и выступи. Необязательно петь "Кумбайя", сгодится и "Сахарная лихорадка". Можно в акустическом варианте, мы не привередливые.
Сара осуждающе покачала головой.
- Господи, Себастьян, иногда ты просто невозможен.
- Она же твердит, что с ней все в порядке! - Себастьян вскочил и всплеснул руками.
- Хизер, - вмешался Гевин, - не делай этого.
- Они тебя никогда не уволят, - заявил Себастьян, как о чем-то само собой разумеющемся. - Не хочу быть бестактным, но твоего босса только что убили. Кто будет управлять общагой? А кроме того, если они попытаются тебя уволить, это будет нарушением твоего конституционного права вступать в организации и участвовать в мирных акциях протеста.
- Эй, чувак, - напомнил Гевин, - она ведь знает, что это ты бросил на лифт искусственную руку.
- Хизер Уэллс! - пробасил в проеме открытой двери глубокий низкий голос. Я посмотрела туда и увидела одного из доблестных нью-йоркских полицейских. - С вами хочет поговорить детектив Канаван.
- Слава богу! - воскликнула я, выскакивая из-за стола и бросаясь к двери.
Знаете, если вы испытываете облегчение оттого, что вас уводят на допрос к инспектору убойного отдела, значит, дела у вас идут совсем хреново.
Но когда работаешь в "Общаге смерти", такие допросы случаются с пугающей частотой.
4
Нет, ты не толстая, ты будешь нормальной,
Лишь откажись от восьми перекусов!
Вес сразу станет вполне оптимальным,
К свету в тоннеле почувствуешь вкус ты!
"Такая, какая есть"
Автор Хизер Уэллс
Детектив подстригся. В его строгом "ежике" было столько седых волос, что под лампами дневного света Канаван казался почти голубым. (Для создания более теплой атмосферы я повесила над своим столом розовую лампу, но детектив Канаван не стал ее включать, наверное, детективам убойных отделов теплая атмосфера не нужна.) Он, хмурясь, говорил по телефону и смотрел на меня так, будто я интересую его не больше, чем какая-нибудь крыса, вылезшая из-за мусорного контейнера.
- Да, - сказал он в телефон. - Я прекрасно знаю, что скажет город. Если надо перекрыть улицу для съемок эпизода сериала "Закон и порядок", они с удовольствием это делают, но если настоящая полиция Нью-Йорка ведет следствие по настоящему убийству…
Дверь в кабинет доктора Витча открылась и оттуда, жуя на ходу мексиканскую лепешку тако, вышел типичный представитель следственной группы.
- Привет, Хизер, - подмигнул он.
- А, привет, - сказала я. - Кафе уже открылось, можно обедать?
- Да, - ответил он. - Там сегодня тако с говядиной. И еще пирог с индейкой.
- Мммм, - протянула я.
Казалось, с тех пор, как я съела пару вафель, прошла целая вечность.
- Эх, - сказал судмедэксперт. - Обожаю, когда нас вызывают в "Общагу смерти".
- В "Резиденцию смерти", - поправила я.
- Хиггинс, только смотри, опять не закапай соусом место преступления, - раздраженно пробурчал детектив Канаван, бросив трубку.
Хиггинс закатил глаза и скрылся в кабинете Оуэна.
- Ну, Уэллс, - сказал детектив Канаван, обращаясь ко мне. Я села на голубой виниловый стул, стоящий напротив моего стола. Обычно это место предназначается анорексичкам, баскетболистам и другим проблемным обитателям резиденции. - Какого черта здесь происходит? Почему, стоит мне на минутку отвернуться, как на вашем рабочем месте кого-нибудь приканчивают?
- Откуда мне знать? - точно так же раздраженно огрызнулась я. - Я здесь всего лишь работаю.
- Ну да, рассказывайте, - прорычал детектив Канаван. - Что ж, по крайней мере, на этот раз тот, кто убил вашего босса, для разнообразия выстрелил с улицы. Так где вы были сегодня утром, около восьми?
Я оторопела.
- Я что, подозреваемая? Вы шутите? Выражение лица Канавана не изменилось.
- Вы слышали вопрос. Так где вы были?
- И это после всего, через что мы прошли вместе? Вы же меня знаете! - закричала я. - Вы знаете, что я бы никогда в жизни…
- Хизер, я знаю про бумагу, - отрывисто бросил Канаван.
- Про… про бумагу? - У меня слов не было!! - Неужели вы думаете, что я убью человека из-за пачки бумаги?
- Нет, - сказал Канаван, - не думаю, но обязан спросить.
- Кто вам рассказал про бумагу? Сара? Я ее убью…
Я сглотнула, уже жалея, что у меня вырвались эти слова, и нервно покосилась на перегородку, отделяющую мою комнату от места преступления. Оттуда до меня приглушенно доносились звуки: голос, шепотом повторяющий цифры измерений, и непрерывный хруст тако.
- Уэллс! - Всегда флегматичный детектив Канаван сейчас, казалось, совсем заскучал. - Хватит драматизировать, мы знаем, где вы были сегодня в восемь утра. Это простая формальность. Так что помогите следствию, как вы всегда делали, и скажите… - Он повысил голос до противного фальцета, который, как я понимаю, должен был изображать мой собственный голос. - "Детектив Канаван, я находилась в доме за углом, лежала в кровати и нажимала на кнопку будильника".
Он занес ручку над бланком, собираясь в точности записать эти слова. Я почувствовала, что краснею, потому что сегодня утром была в другом месте.
- Ну, - начала я, - в общем… дело в том, что… Утром я была в другом месте. Сегодня утром я… в общем, я бегала.
Детектив Канаван выронил ручку.
- Что-что вы делали?
- Совершала пробежку.
- Вы совершали пробежку? - недоверчиво переспросил детектив Канаван.
- Я не стараюсь сбросить вес, просто хочу повысить тонус, - жалко выдавила я.
Детектив Канаван посмотрел на меня с таким видом, будто эту тему он не станет обсуждать ни за какие коврижки. В конце концов, у него же есть дочери.
- Ладно, тогда вы, наверное, проходили мимо на обратном пути, когда шли домой переодеться перед работой, - сказал он. - Вы что-нибудь видели? Что-нибудь необычное?
Я снова сглотнула.
- Э-э… я переодевалась не дома. Я переодевалась у… у друга.
Детектив Канаван метнул на меня взгляд. И, доложу я вам, это был тот еще взгляд.
- У какого друга?
- У… у нового друга? - Я вдруг поняла, что прямо как Джейми Прайс, заговорила с вопросительными интонациями, но ничего не могла с этим поделать. Детектив Канаван меня немного напугал, я имела дело с немалым количеством убийств в Фишер-холле, но никогда не была подозреваемой.
К тому же, своим допросом с пристрастием он напомнил мне родного папочку. Конечно, если бы папа хоть сколько-нибудь интересовался моей личной жизнью. А он ею не интересуется.
- Что еще за новый друг? - требовательно спросил детектив.
- Господи! - вскричала я.
Хорошо, что я родилась тогда, когда родилась, а не тогда, когда могла бы попасть в ряды французского Сопротивления. А то под пытками нацистов я бы раскололась на первом же допросе. Им достаточно было бы просто посмотреть на меня, и я бы выдача все секреты, которые знала.