Фрина подъехала к дому Эндрюсов в десять минут второго и увидела рядом с домом еще две машины с шоферами. Это к лучшему. Тет-а-тет с Лидией был перспективой не из приятных. Фрина вошла в аккуратный домик, окрашенный в пастельные тона, отдала пальто крошечной служанке, облаченной в бледно-голубое, и вошла в гостиную, где за столом уже сидели три дамы. Фрина узнала лишь Лидию, сидевшую к ней спиной. Две inconnues равнодушно уставились на нее. Одна была маленькой и пухлой, другая – маленькой и худой. Если поставить их одну на другую, пирамида не достала бы до потолка. Цвет волос, одежда и стиль обеих были довольно неопределенны, и Фрина не переставала повторять про себя, даже после того как они представились, "Худая – Ариадна, толстая – Беатрис".
Лидия была одета чересчур нарядно – на ней было розовое шелковое платье без рукавов, шелковые чулки и безвкусная брошь из темно-зеленой эмали в виде птицы с расправленными крыльями; птица была усыпана огромными и наверняка фальшивыми камнями. Лидия указывала розовым карандашом на столбик цифр в маленькой записной книжке.
– Передай мужу, что я с ним не согласна, – твердо заявила Лидия. – Он не получит прибыли от этих непредсказуемых золотых акций. Он может получить три процента с акций компаний из этого списка, и если вы решите вложить деньги в одну из них, я дам тебе более подробные инструкции. Я вложила семь тысяч в "Большое продовольствие" и получаю отличные дивиденды. Очень рекомендую их. И даже не связывайся с теми компаниями, которые рекламирует Бобби Мэтьюс. Он мошенник каких мало.
– Ты всегда даешь мне дельные советы, – пробормотала Беатрис. – Я вложила свои скромные сбережения в проект "Риверина" и очень довольна результатом. Если ты говоришь, что "Большое продовольствие" надежно, я попрошу Генри вложить туда деньги.
– И ты не пожалеешь, – сказала Лидия. – Взгляни на эти отчеты.
Беатрис оглядела столбик цифр.
– Прибыль не так уж велика, – заметила она. Лидия с жалостью посмотрела на свою арифметически неграмотную подругу.
– Беатрис, это же телефонный номер! Фрина кашлянула и пронаблюдала, как Лидия на глазах превращается в глупенькую маленькую девочку.
– О, мисс Фишер! – притворно улыбнулась Лидия. – Познакомьтесь с моими гостьями…
Фрина попросила коктейль, несмотря на то, что все прочие пили шерри – напиток, к которому она питала отвращение. Она относила это на счет своего первого в жизни опьянения, которого достигла с помощью дешевого сладкого шерри в возрасте пятнадцати лет на одном студенческом празднике. Воспоминания о том похмелье отучили бы менее храбрую девушку от алкоголя на всю оставшуюся жизнь. От запаха шерри ее до сих пор тошнило.
– Расскажите о своей семье, мисс Фишер, – мечтательно попросила Лидия.
Фрина попробовала коктейль – в нем был абсент, которого она не пила, – и смиренно начала подробное описание наследства отца, его земельных владений, титула и дома. На Ариадну и Беатрис это не произвело решительно никакого впечатления, но Лидия была в восторге.
– О, тогда вы, должно быть, встречали моего отца. Он полковник. Его везде приглашают.
– Наверняка, – согласилась Фрина. Неразумно отрицать свое знакомство с кем-либо, так как это можно легко проверить.
– Но вы совсем не пьете – вам не нравится коктейль? – спросила Лидия, и Фрина пробормотала в ответ, что он просто отличный.
Она почувствовала легкое головокружение и решила, что для посещения турецких бань необходимо быть в хорошей спортивной форме. Фрина не без труда взяла себя в руки. Дамы переменили тему разговора и теперь обсуждали вчерашний прием у госпожи Крайер.
– Говорят, там были русские танцоры, – сказала Ариадна с придыханием.
– И одна из дам танцевала с мальчишкой совершенно неприличное танго, – вполголоса добавила Беатрис, не замечая стараний Лидии поймать ее взгляд. – Я слышала, что это было неприлично до отвращения, но профессионально. Я всегда считала, что излишнее мастерство в танцах выдает легкомысленность девушки. Кто она, Лидия? Какая-то ветреная девица?
Лидия, которой наконец удалось привлечь к себе внимание подруги, осторожно показала ей на Фрину. Беатрис и бровью не повела.
– Вы, должно быть, научились танцевать на континенте, мисс Фишер, – только и сказала она.
Фрина подтвердила, что все было именно так. К облегчению Лидии, их позвали к столу. Хозяйка провела гостей в очаровательную столовую с растениями в кадках и кружевными занавесками на окнах. Фрина захватила с собой коктейль и потихоньку вылила его в кадку с пальмой, против которой она ничего не имела и потому надеялась, что та не выдаст ее, зачахнув слишком быстро.
Обед был роскошным – легким и холодным: салаты, ветчина и меренги, за которыми последовали несколько чашек очень хорошего кофе. Дамы закурили, и разговор перешел на интимные темы.
Похоже, все три были недовольны своими мужьями. Джон Эндрюс был жесток, груб и часто отсутствовал, муж Ариадны постоянно изменял ей, а супруг Беатрис питал страсть к азартным играм.
Лидия намекала на половые извращения, для которых у нее просто не было слов, поднося к вовсе не красным глазам идеально белый, чистый платок. Фрина попыталась слегка надавить на нее в надежде, что слова все-таки найдутся, но Лидия лишь покачала головой с видом мученицы и вздохнула.
Фрина попыталась выяснить, что представлял собой Джон Эндрюс, но картина, составленная из вздохов Лидии, показалась ей до смешного неубедительной. Фрина знала, что он груб, резок и любит власть, но она не могла предположить в нем интеллект, способный придумать все изощренные пытки, на которые намекала его жена. Господин Ариадна был банкиром, господин Беатрис – импортером и биржевым маклером. Литания нытиков продолжалась до тех пор, пока у Фрины не лопнуло терпение. После купаний ей хотелось спать, к тому же было уже четыре часа. Она поднялась.
– Теперь моя очередь, Лидия, – сказала она, похлопав убитую горем женщину по плечу и ощутив некоторое отвращение, как после соприкосновения с рыбьей чешуей. – Завтра приходите пообедать со мной в "Виндзор".
– О, только не завтра – завтра я не смогу. И кроме того, вы, должно быть, очень заняты. Я позвоню вам, ладно?
– Да, конечно, – согласилась Фрина, довольно озадаченная отсутствием липучести у той, кого она считала невероятно липучей. – Дамы, очень рада была с вами познакомиться. Доброго дня!
Она подавила в себе желание пуститься от них наутек. Казалось, все три женщины пристально наблюдали за ней. Интересно, почему?
– Вы не посоветуете, какие акции стоит купить? – спросила она, чувствуя, что язык ее не слушается.
Она устала, а Лидия не сводила с нее глаз.
– О, Лидия лучший советчик! – воскликнула Беатрис. – Мой муж говорит: во всем, что касается денег, у Лидии мужской ум. Конечно, она сделала состояние сама – это все ее собственные деньги, поэтому она может тратить и вкладывать их по своему усмотрению.
Это противоречило тому, что было известно Фрине. Интересно, где Лидия взяла деньги? У мужа? Нет, не похоже. Чувствуя, что ей становится все хуже, Фрина удалилась.
Глава девятая
Любовь теряем сами -
Меж грудью и руками,
Меж почкой и цветками,
Меж ушком и щекой. А стыд?
Его задуем. А честь?
Не будем всуе…
А грех мы зацелуем.
И был ли грех? Какой?
Алджернон Суинберн "Перед рассветом"
Фрина вернулась в отель, чувствуя, что ей хочется спать как никогда. Она гадала, что же такое могло быть в этом горьком чае у мадам Бреда (а она выпила три чашки). Фрина послала мальчика на кухню за горчицей и смешала себе убойной силы рвотное средство. Она уже начала верить, что ее отравили. Спокойно и равнодушно она выпила огромное количество отвратительной смеси, подождала, пока она сработает, и повторила дозу.
Фрину начало знобить, и она выпила стакан молока мелкими глотками. После грубого вмешательства ее желудок наконец успокоился, и Фрина почувствовала, что очистилась, взбодрилась и замерзла.
Она решила, что тошнота отступила, тщательно прибралась в ванной комнате и открыла окно, чтобы впустить свежий воздух. Она вдохнула несколько глотков привычного дымного воздуха, закрыла окно и решила: лучше всего отправиться спать, чтобы восстановить нормальную температуру.
Фрина разделась, бросив одежду на пол, и босиком прошла к огромной кровати, заваленной одеялами, нырнула под них и устроилась поудобнее. Ей нужно было подумать, но она была настолько измучена, что мгновенно заснула.
Она проснулась спустя два часа из-за раздававшихся в гостиной голосов. Кто-то отчетливо произнес:
– Вот мы и расправились с ней! – и дверь в номер хлопнула.
Щелкнул замок. Фрина на цыпочках подошла к двери и оглядела комнату. Только одна вещь была не на месте – ее пальто. Фрина подняла его и встряхнула. Из глубокого кармана выпал третий за сегодняшний день маленький хрустящий пакетик. И на этот раз Фрина не стала гадать: она открыла пакетик, высыпала на ладонь немного порошка и дотронулась до него кончиком языка – язык тут же начал неметь. Фрина спустила в унитаз и пакет, и порошок.
Она беспомощно оглядела комнату. Казалось, больше ничего не трогали. Она была уверена, что обладатели голосов находились в ее номере недолго, – она бы тут же проснулась. Скорее всего у них не было времени спрятать здесь другие пакетики. Фрина заметила задвижку на входной двери, закрыла ее и совершенно озадаченная вернулась в постель. Кровать была завалена подушками и могла вместить целый полк.
Только когда Фрина перекатилась к центру огромной кровати и натолкнулась на теплое тело, она поняла, что Саша еще здесь.
Как только она коснулась его, он проснулся и крепко прижал ее к себе. Почувствовав немедленное сопротивление, танцор выпустил ее и стал нащупывать ее руку. Нащупав, он начал нежно целовать ее, двигаясь по руке вверх и останавливаясь только для того, чтобы давать ответы на вопросы Фрины.
– Саша, что ты здесь делаешь?
– Жду тебя.
– Зачем ты меня ждешь?
– Я хочу тебя, – удивленно ответил он. – Ты прекрасна. Я тоже прекрасен. Будем прекрасными вместе, – невозмутимо заключил он, добравшись до ее плеча и уткнувшись лицом в ее шею.
Фрина согласилась с таким положением вещей, к тому же, насколько она понимала, Саша не представлял угрозы ее жизни. А добродетель пусть позаботится о себе сама, подумала Фрина.
– Ты спал, когда я уходила? – спросила она, расслабляясь в его объятиях и с удовольствием поглаживая его мускулистую спину.
– Конечно. Я могу спать где угодно, к тому же у меня были три бессонные ночи подряд. Поэтому сегодня я спал как побитый.
– Как убитый, – машинально поправила Фрина, в то время как умелые губы продвигались к ее груди, а тело начало реагировать на ласки. – Поцелуй меня еще раз, – попросила она, и Саша поцеловал ее в губы.
Через три минуты, когда Фрина снова смогла дышать, она чувствовала такое возбуждение от прикосновений умелых рук и мягких губ этого аморального мальчишки, что не стала бы возражать против полового акта прямо посреди Свонстон-стрит.
Он терся лицом о ее грудь, ловя губами соски, ласкал ее руками, а она притянула его к себе и замкнула сильные бедра вокруг его талии.
Когда Саша проник в нее, Фрина вдруг вспомнила о его маске – о смерти, и слилась с ним в странной смеси экстаза и ужаса. Их любовная игра была похожа на поединок. Фрина мельком выхватывала отражения их тел в высоком зеркале – они напоминали фрагменты французской эротической гравюры: вот губы Саши медленно двигаются вниз, к соску, который напрягся в ожидании; быстро промелькнули слившиеся воедино бедра; мускулистая рука с длинным красным шрамом на фоне округлости ее груди.
Наконец они в изнеможении упали в объятия друг друга.
– Вот видишь, – с удовлетворением заметил Саша, – я же говорил. Великолепно.
– Да, – согласилась Фрина.
– Может, ты будешь носить моего ребенка, – заявил Саша.
Фрина улыбнулась. Конечно, она потеряла голову от страсти, но со вчерашнего вечера диафрагма уже была на месте. Фрина не обманывалась насчет своих способностей устоять перед искушением. Она не ответила. Саша, проспавший очень долго, теперь был совершенно бодр.
Фрина бросила ему халат и спросила:
– Хочешь принять ванну? Дот скоро вернется.
– Ты боишься оскорбить чувства своей служанки? – озадаченно поинтересовался Саша. – Но я не хочу принимать ванну. Я хочу, чтобы твой запах остался на моей коже. Сестра будет ревновать! Она тоже тебя хотела.
– Ты мне больше по душе, – ответила Фрина и склонилась над кроватью, чтобы поцеловать его. Он такой милый.
Саша натянул свое трико, которое Дот уже выстирала и заштопала. Фрина накинула халат и заказала чай. Вскоре в номере появился взволнованный управляющий с подносом в руках.
– Простите, мисс Фишер, внизу стоит полицейский с ордером на обыск в вашем номере. Он собирается искать… наркотики! Не уверен, что нам удастся остановить его. Я проведу его к вам через десять минут. Может, к этому времени вы будете так любезны подготовиться к его визиту. – Едва заметным жестом управляющий указал на Сашу и беспорядочно разбросанные вещи и удалился.
Фрина налила себе чашку чаю.
– Что мне нужно делать? – спросил Саша. Он сидел, откинувшись на спинку стула, и, похоже, ничуть не волновался по поводу предстоящего вторжения. – Ты все еще беспокоишься, что мое присутствие оскорбит твою служанку?
– Нет, – возразила Фрина. – А вот и она наконец.
Дот раскрыла дверь, захлопнула ее за собой и прислонилась к ней спиной, словно готовясь защищать вход в номер собственным телом.
– Полиция! – выдохнула она. – Задира управляющий сказал, что внизу ждет полиция! Они устроили такую перепалку в его офисе. Ох, мисс, что же нам делать?
– Для начала успокоимся. Затем обыщем комнату и поймем, не спрятано ли здесь чего.
– Что именно? – запинаясь, спросила Дот, озираясь.
– Пакетики с белым порошком, – ответила Фрина. – Где бы ты их спрятала, Дот?
В ответ Дот взяла стул с высокой спинкой, встала на него и пошарила рукой по шкафу. Она опасно выгнулась, потянулась, зажала что-то в кулаке и протянула Фрине. Еще один маленький хрустящий пакетик, на этот раз муслиновый.
Фрина, не теряя времени, спустила находку в унитаз и подумала: если эта вода каким-то образом смешивается с питьевой, весь Мельбурн будет стоять на ушах.
– Ты умница, Дот! А теперь – скорее, немного приберем, чтобы не смущать полицейских.
– А что делать с ним? – спросила Дот.
– Он останется здесь, – заявила Фрина. – Я не хочу разыгрывать французский водевиль.
Дот пропустила мимо ушей последнюю фразу и принялась за дело: она сгребла в охапку одежду, несколькими быстрыми движениями заправила большую кровать и развесила пальто и платья. Через пять минут комната приобрела вполне приличный вид, нельзя было даже заподозрить, что для ее уборки потребовалась такая бурная деятельность.
Саша пил чай и улыбался.
Когда наконец в номер постучали, Дот пошла открывать. Она распахнула тяжелую дубовую дверь и с ледяной надменностью приветствовала управляющего и полицейских. Фрина была под впечатлением.
– Позвольте представить вам досточтимую Фрину Фишер. Мисс Фишер, у этих джентльменов ордер на обыск. Я проверил его, и у меня нет никаких сомнений, что они в самом деле полицейские из управления на Рассел-стрит и что ордер действителен, – произнес управляющий, оглядывая комнату; похоже, он остался доволен, что признаки богемной жизни улетучились.
Фрина слезла с дивана. На ней был халат из жесткой парчовой ткани, которая шуршала при ходьбе. Она с благодарностью кивнула управляющему, подарившему им немного времени под предлогом проверки ордера и полицейских. Тот холодно улыбнулся.
– Итак, джентльмены, могу я узнать ваши имена и поинтересоваться, что вы здесь ищете? – любезно спросила Фрина.
Один из двоих, тот, что повыше и постарше, сухо ответил:
– Я детектив-инспектор Робинсон, а это старший констебль Эллис. У нас ордер на обыск этого номера на предмет наркотиков. С нами констебль Джонс, она обыщет даму, а мы проверим джентльмена. Ваше имя, сэр?
– Саша де Лисс, – вежливо отозвался Саша. – Очень рад знакомству.
Кажется, эти слова сбили инспектора Робинсона с толку. Он пожал протянутую Сашей руку и не знал, что делать дальше.
– Что вы ищете? – еще раз спросила Фрина.
– Наркотики, – с важным видом ответил старший констебль. – По полученной нами информации…
Он прервался, потому что шеф толкнул его локтем в бок. Робинсон заколебался, а Фрина махнула рукой.
– Разумеется, ищите где угодно, – улыбнулась она. – Может быть, заказать вам чая?
– В этом нет необходимости, – сказал Робинсон.
Вместе со старшим констеблем они принялись обыскивать номер под пристальным вниманием Фрины, Дот и Саши. Они казались самоуверенными, но работали тщательно.
Фрина решила, что старший констебль старше Робинсона, которому она дала бы около тридцати. Эллис был чуть выше минимального роста и полный. Его черные волосы были зачесаны с низкого лба назад, а в глазах присутствовало нечто, заставившее Фрину насторожиться. Он был слишком спокоен и самоуверен для человека, который сомневался в результатах обыска. Фрина подозвала к себе Дот и велела ей не спускать глаз со старшего констебля Эллиса. Дот кивнула и закусила губу. Фрина похлопала ее по руке.
– Успокойся, дорогая, я не принимаю наркотиков, – шепнула она, и губы Дот растянулись в напряженной улыбке.
Полицейские перерыли всю одежду, обыскали ванную и спальню, но ничего не нашли. Саша тихо посмеивался. Управляющий стоял у дверей как вкопанный. Фрина и Дот проводили искателей в спальню и не оставляли их ни на минуту, пока те рылись в комнатке служанки и в гостиной.
Напоследок констебль Эллис взял пальто Фрины и встряхнул его. На паркетный пол вылетел пакетик из белой бумаги, запечатанный с двух сторон воском. Управляющий замер. Саша привстал, раскрыв рот. Фрина тут же мысленно сняла с него все подозрения. У Дот перехватило дыхание. Только Фрина не потеряла самообладания.
– Все, как она сказала! – воскликнул Эллис, нагнулся за пакетиком и насыпал порошок в ладонь.
Детектив-инспектор посмотрел на Фрину:
– Итак, мисс, как вы это объясните?
– Попробуйте и все поймете, – невозмутимо ответила Фрина. – Последнее время я слишком часто посещаю званые ужины. Это сода, – уверенно сказала она. – Попробуйте!
Инспектор послюнявил палец и окунул его в порошок. В гробовой тишине он поднес палец ко рту. И улыбнулся.
– Это и вправду сода, – сообщил он Эллису. – А теперь, мисс, остался только личный досмотр, и больше мы не станем вас беспокоить.