* * *
Надобно заметить, что теща старшего лейтенанта Виктора Лобова выращивала в ящичках на балконе целую плантацию всевозможных пищевых трав. И были в их ряду ящички с зеленым луком.
Конечно же, Витю к ним никто не допускал. Но ведь… если очень хочется, то… что? Правильно. Строго в соответствии с навыками оперативной работы, засунув маникюрные ножницы своей жены под ремень, Витя тайком выползал иным утром на балкон и состригал сочные темно-зеленые перья растительного пищевого продукта. Может возникнуть вопрос: "Для себя ли он старался?" А ответ уже и готов - нет, не для себя! Каждый раз, вынося из дому канистру с "продуктом", предназначенным для дегустации, он думал - а чем его товарищи закусывать станут? Вот и рисковал. А ведь теща, застукав его за таким вот делом, не то что из дому выгнать - она ведь и бритвой по глазам полоснуть могла. Но Витя, не зная страху, из разу в раз эти самые перья лука состригал и состригал. И таскал вместе с канистрой самогону на службу. А как иначе? Не, ну а как? Тем более что в тот самый день, когда тесть выгонял очередную экспериментальную порцию "продукта" и часть его выдавал Виктору для того, чтобы Витькин коллектив высказал свое мнение по этому поводу, сам он (тесть) потреблял "продукт" настолько отчаянно, что… не то чтобы высаженный в ящички лук, а и… вообще все в доме подвергалось насилию и разрушению.
Соседи поначалу пытались вызывать милицию. Но приезжал-то каждый раз сам Витя Лобов…
Окружающие смирились, заранее по календарю вычисляя день созревания браги у соседа, и чисто внутренне готовясь к бессонной ночи. Теща смирилась с неизбежными разрушениями жилой площади. А Витя в утро этого дня совершенно безнаказанно состригал маникюрными ножницами своей жены весь лук с тещиного ящичка.
* * *
Витя плеснул продукта в стаканчик. Немножко. Ибо первую порцию "похмелялова" следует наливать не более чем на один глоток. Более - уже рискованно. Может не пойти. Проверено годами.
Страхов нетвердой рукой взял стаканчик и, зажмурившись, вцедил содержимое сквозь зубы.
- Лучком, лучком, - протянул ему пучок Лобов.
Страхов взял лук, засунул его в рот и, быстренько пережевывая, замотал головой.
- Ну? - заботливо поинтересовался Витя. - И как?
Страхов сглотнул, и, прислушиваясь к ощущениям собственного организма, затих.
- Легчает? - внимательно глядя на товарища, спросил Лобов.
- Вроде бы… - выдохнул, наконец, старший лейтенант Страхов.
- Ну и вот. - У Вити отлегло от сердца, и он кивнул на стакан: - Освежить?
- Давай, - кивнул Страхов. - Только сначала себе. Я потерплю.
Витю Лобова долго уговаривать было не нужно. Он хлопнул свою порцию и вновь налил товарищу. Только теперь уже полный стаканчик. Реанимация проходила успешно.
Где-то через полчаса, отодвигая пустой стакан, Юрий Страхов посмотрел на Витю печальным взглядом и сказал:
- Вот ведь как жизнь складывается…
- И не говори… - согласившись с ним, качнул головой Лобов.
- А ведь я, Витя, летчиком в детстве мечтал стать.
- Иди ты?
- Ага, - кивнул Страхов, - Истребителем.
- Вот ведь как… - тяжело вздохнул Лобов.
- А еще лучше - пилотом гражданской авиации. Дальнего следования. Чтобы… так это… представляешь, летишь себе над облаками, а потом - раз! - нырнул вниз, приземлился, спускаешься по трапу на бетон летного поля, а вокруг уже Париж… А?!
- Нет, - Лобов отрицательно помотал головой.
- Чего нет? - не понял Страхов.
- Ничего нет. Никакой заграницы. А Парижа тем более.
- Это в каком смысле?
- В самом прямом. Нет его на свете, и шабаш. Волны Атлантического океана омывает стены Брестской крепости.
- А как же… люди говорят, что есть…
- Кто? - угрюмо посмотрел на товарища Лобов. - Кто говорит?
- Ну… те, кто там был.
- А кто там был? Эти, которые богатые?
- Ну да, - кивнул Страхов. - Они… в основном. А что?
- А как они богатыми стали? Вот мы с тобой не стали, а они стали. И как? Думаешь, честным путем?
- Это вряд ли, - согласился Страхов.
- Ну и вот. Врут они все. Всем врут. И про все. И про заграницу тоже.
- А зачем?
- А для того, чтобы все им завидовали. Сговорились между собой, - катнул Витя желваками, - и врут. Париж, Америка… Вот мы там с тобой никогда не были, а они якобы были. Вот теперь и завидуйте, дескать, им. А на самом деле нигде они не были, - Витя саданул кулаком по столу. - Все врут, гады!
- А как же… по телевизору показывают? В новостях.
- В павильоне это все снято. На Мосфильме. Понастроили декораций разных и снимают. А потом тебе же по телевизору и показывают. А ты им веришь.
- А президенты их разные? Они же по-иностранному говорят. А диктор потом все это переводит.
- Что у нас, артистов мало? Ты понимаешь, что они говорят?
- Нет, - честно признался Страхов. - Ни хера не понимаю… Только когда диктор.
- Вот то-то и оно. Артисты это наши. Мелют языком тарабарщину всякую, а диктор потом делает вид, что переводит.
- А маши дипломаты? Вот тут недавно один из Италии вернулся, - склонил голову к плечу уже ни в чем не уверенный Страхов. - Как он говорит…
- Тоже вранье! - раздувал ноздри зарапортовавшийся Лобов. - Говорит, что из Италии, а сам в Барвихе все это время отсиживался. Или на Черном море.
- Черное море есть, - вздохнул Страхов. - Я там был. Однажды. Только давно.
- Во-от… Видел там дачи с… такими вот заборами? Вот там они и отсиживаются. А потом говорят: "Я вот тут из Ита-алии вернулся…" Врет все, сука.
- А зачем?
- Ну как… во-первых, чтобы народ им налоги платил, якобы они там, во всяких заграницах, за мир борются, а они бы на эти бабки жили припеваючи. А во-вторых… во-вторых - еще и богатые им за это вранье приплачивают. Чтобы они их не разоблачили.
- Вот ведь как…
- А ты как думал? Круговая порука.
- Да, наверное, - обреченно согласился с товарищем Страхов. - Я, в принципе, догадывался…
- А что же это мы с тобой лучок-то немытый едим? - запоздало спохватился Лобов. - Давай-ка, я его сейчас сполосну.
Он завинтил на канистре с самогоном крышку, спрятал ее под стол (мало ли кто заглянет?), убрал в карман складной стаканчик и, сграбастав со стола остатки зеленого лука, пошел ополоснуть его под краном в туалете. Страхов остался в кабинете один. -
Пребывая в грустной задумчивости, он курил дешевую сигарету и стряхивал пепел в стоящую на столе пустую консервную банку.
* * *
Дверь кабинета открылась.
В нее заглянул молоденький щуплый субъект с прыщиками на лбу и черной папкой из кожзаменителя под мышкой. Одет субъект был в синие брюки и коричневый пиджак поверх джемпера.
Он окинул взглядом скорбную фигуру Страхова, особо задержал свое внимание на набухающей у того на лбу лиловой шишке и спросил:
- А старший лейтенант Моргулис где?
- Там, - Страхов сделал неопределенный жест рукой. - Скоро подойдет. Скорее всего…
- Ага, - субъект вошел в кабинет, уселся за стол напротив Страхова, раскрыл свою папку и, вынув из нее стопку листов чистой бумаги, положил ее перед собой.
- Так, - вынул он из наружного кармана пиджака дешевую шариковую ручку. - Фамилия?
- Чья? - не понял Страхов.
- Ну не моя же… - осклабился субъект.
- Моя, что ли?
- Ну вот… Догадался, наконец.
- Моя фамилия Страхов.
- Ага, - субъект заскользил ручкой по листу бумаги. - Страхов… Ну что ж, так и запишем.
- Пиши, - пожал плечами Страхов.
- Что еще о себе можем сказать?
- Видишь ли… - Юрий загасил в консервной банке окурок. - Вообще-то в душе я летчик. Пилот гражданской авиации. Дальнего следования. Первого класса.
- Ага, - субъект скривился в саркастической ухмылке. - Ну что ж… и это запишем.
- Давай, - зевнул Страхов. - А еще запиши, что Витька ошибается. Есть все-таки на свете город Париж. Наверное. Только вот… уж больно он далеко отсюда. Записал?
В кабинет, держа в руке пучок свежевымытого зеленого лука, вернулся Лобов.
Застав картину допроса своего товарища по оперативной работе каким-то совершенно неизвестным ему прыщавым "перцем", он оторопело застыл в дверях.
- Вы кто? - обернулся на него прыщавый "перец".
- Старший лейтенант Лобов, - машинально представился Виктор, - Убойный отдел. А что?
- Да нет, тут вот этот, - субъект кивнул на Страхова. - На нем мокруха и расчлененка. А он, гад… дурку тут мне гнать пытается. Летчик он, дескать… Про Париж чего-то гонит. Короче, под психа закосить хочет. Вот смотрите. Так ты, выходит, летчик? - гаркнул он на Страхова, поднявшись со стула.
- Ну да, - кивнул тот. - Пилот гражданской авиации. В душе. Я ж тебе говорил.
- А ну-ка мне здесь не "тыкать"!!! - ободренный присутствием Лобова субъект петухом подскочил к Страхову и врезал ему по челюсти. Но поскольку телосложения он был весьма субтильного и навыка битья людей по роже явно еще не наработал, то и удар у него получился скользящим и весьма неубедительным.
Страхов дернул головой, удивленно округлил глаза и поднялся с табурета.
Лобов в два шага подлетел к столу, бросил на него влажный пучок лука и, схватив табурет, на котором только что сидел Страхов, бросился на "перца". Тот перепуганно заверещал и бросился к выходу из кабинета, но дверь ему уже намертво заслонял уязвленный до глубины души Страхов.
- Ах ты, падла!!! - орал Лобов, пытаясь зафитилить "перцу" табуреткой по башке.
Тот отчаянно увертывался, метался по кабинету и, читая в глазах Виктора совершенно явственную жажду крови, отчаянно вопил во весь голос.
Страхов, широко расставив руки, выполнял роль загонщика и медленно, но неуклонно оттеснял неизвестно откуда взявшегося прыщавого субъекта под Витькину табуретку, которую тот высоко держал над головой.
Ну… куда "перцу" деваться в тесном кабинете? Одно слово - некуда. И табуретка в конце концов обрушилась на его незадачливую голову. Не так чтобы уж очень сильно… не до смерти, короче говоря, зашиб его Виктор. Человека вообще (вопреки расхожему мнению) не так просто убить. А уж тем более табуреткой. Табуреткой его для этого много раз по голове нужно бить. Одного раза маловато будет. Поэтому… так… на пол-то этот прыщ рухнул и сознание, судя по всему, утратил. Но не помер. Потому что склонившийся над ним Витя Лобов уловил слабое дыхание.
- Это кто еще такой? - ставя табурет к столу, недоуменно обернулся он к Страхову.
- А я знаю? - пожал тот плечами. - Вперся в кабинет, спросил Моргулиса. А потом сел за стол и стал… типа, допрос вести. Я думал - шутка. А он вдруг мне в рыло. А? Ты видел?
- Видел.
- Ну и вот… Давай-ка мы вот что, - Страхов достал из кармана наручники и, наклонившись над лежащим на полу телом, завел ему руки за спину и защелкнул на запястьях браслеты. - Так оно как-то спокойней, а?
- Согласен, - кивнул Виктор и полез под стол за канистрой с самогоном.
- Давай еще по половинке, - Страхов взял со стола перышко лука. - И пойдем у Коляна спросим - может, он его знает.
Так они и поступили.
Выпив по половине стаканчика, закурили и бросили на пальцах - кому идти в соседний кабинет за Моргулисом, а кому этого горемыку караулить. За Моргулисом выпало идти Страхову. Он вздохнул и вышел в коридор.
* * *
- Это… - заглянул Страхов в кабинет, где Моргулис вел допрос. - Коля, можно тебя на минутку?
Моргулис оторвал угрюмый взгляд от столешницы, посмотрел на Страхова (отметив наливающуюся у того на лбу лиловую шишку) и, поднявшись из-за стола, двинулся к двери.
- Так, это… начальник, а со мной-то как? - жалобным голосом проканючил ему вслед хмырь.
- Излагай пока… письменно, - не оборачиваясь обронил на ходу Моргулис.
- Опять?!
- Не опять, а снова… - буркнул Моргулис, вышел из кабинета и запер его на ключ.
Глава 4
И ГЛАВНЫМ У НИХ ГОРБАТЫЙ
Пока Калинин и Заботин лакомились халявным спиртом, настоянным на чесноке, злодейски взломанная ими дверь бывшей дворницкой (а ныне художественной мастерской) оставалась незапертой и даже чуть приоткрытой.
Из подвального окошка двора-колодца выбрался маленький черный котенок. Припав на передние лапы и выгнув спинку, он потянулся, зажмурившись посмотрел на тусклое солнце, мутно проглядывающее сквозь пелену облаков, затянувших февральское небо, и чутко повел носом. Затем, стараясь держаться как можно плотнее к обшарпанной стене дома. Он добежал до приоткрытой двери и юркнул внутрь.
- Слушай, - поправив здоровье изрядной порцией "шила", Калинин курил сигарету и ходил вдоль стен мастерской, разглядывая развешанные на них полотна. - Что-то колорит тут везде… какой-то однообразный.
Капитан Забота взглянул на картины, которые и впрямь все были написаны в каких-то буро-коричневых тонах, и пожал плечами.
- Ну и что?
- Да так… - Калинин приблизился к одному из полотен, вгляделся, приблизил лицо вплотную к красочному слою и зачем-то принюхался.
- Слушай, - изумленно обернулся он к Заботину. - Это же все говно…
- Знаешь, Андрюша, - Заботин деловито наполнял бокалы желтоватым содержимым трехлитровой банки, - я вообще-то в живописи… не сильно. Не Копенгаген я в этом деле, короче говоря.
- Да я не о том, - Калинин поколупал ногтем картину, поднес палец к носу и понюхал - Ну точно.
- М-да? - манерно держа бокал за тонкую ножку, Забота подошел к товарищу и уставился на полотно с искусствоведческим прищуром.
- На, понюхай, - сунул ему под нос свой палец Калинин.
Забота понюхал.
- Точно, - совершенно равнодушно констатировал он, - Пахнет какашками.
- Нет, ты представляешь… - Калинин окинул взглядом ряды полотен. - Это же все дерьмом написано!
- Да, - капитан Забота кивнул, отхлебнул из бокала и качнулся с пятки на носок. - Вот, оказывается, откуда и запах.
- Нет, ну надо же… - Калинин изумленно покачал головой и пошел в маленькую комнатку за своим бокалом.
На столе возле белого фаянсового блюда сидел черный котенок и, урча, уписывал вяленый снетков.
- Попался, ворюга! - ухватил его Калинин за шкирку и приподнял над столом.
- Вот за что я не люблю кошек, - вошел вслед за товарищем в комнатку Заботин.
- Просто ты не умеешь их готовить… - Калинин бросил котенка на широченный диван.
Не выпуская из зубов снетка, котенок "придиванился" на четыре лапы, улегся на блеклом покрывале и продолжил свою трапезу.
Капитан Заботин опустошил свой бокал, забросил в рот крохотную вяленую рыбку и очень внимательно посмотрел на маленького звереныша.
- Андрюха, - со значением произнес он, - а котенок-то черный.
Калинин выпил свою порцию, аккуратно поставил на стол антикварный бокал и тоже воззрился нетрезвым взглядом на котенка.
- Да, - сказал он после некоторого раздумья. - Похоже, что черный. И что?
- Ну… в общем-то… может быть, и ничего, - пожал плечами Забота. - А может быть и…
- Слушай, - Калинин закрыл трехлитровую банку с остатками спирта полиэтиленовой крышкой и загрузил ее в свою спортивную сумку. - Давай-ка валить отсюда. Мало нам проблем…
- А дверь? - совестливо заметил Забота. - Что, так и оставим нараспашку? Все-таки нас здесь угощали…
- Ерунда. Там язычок замка всего-то на один оборот торчит. Отожмем и поставим на место. И все будет, как было.
Так они и поступили.
- Погоди, - проходя мимо помойки, Калинин вынул из сумки картонную папку с неизвестно как оказавшимся на его рабочем столе и чуть не стоившим ему нормального состояния рассудка уголовным делом и сунул его в мусорный бак. - Пошло бы оно…
- Правильно, - одобрительно кивнул Заботин. - И про черную кошку тоже ни звука. Согласен?
- Могила! - заверил его Калинин. - Мало нам проблем…