Глава четвертая Полина
Утром, когда я приехала к Ольге, она, бедняжка выглядела усталой и измученной. Белое, как смерть, лицо и черные круги под глазами. Она так обрадовалась, когда увидела меня, что не смогла удержаться и заплакала. Слезы сами брызнули из ее глаз. Ольга всегда так: плачет и от горя, и от радости. У меня даже вся злость на нее разом прошла.
Хорошо, что с племянницей моей, Лизонькой, все в порядке. Это самое главное. А Ольга - мать. Она обязана терпеть и неудобства всякие, и боль ради своего ребенка. Правда, наша мамашка, Ираида Сергеевна, такой заботливостью никогда не отличалась. Зато у нас с Ольгой есть бабушка, которая нам с сестрой всегда мать заменяла. Вот и сегодня, стоило бабушке лишь узнать, что требуется ее помощь, она тут же решила выручить нас с сестрой.
Ольга вообще как дитя малое. Слишком уж добрая и безотказная. Из-за этого часто и попадает во всякие скверные истории. И часто из-за дружка своего, Дрюни Мурашова. Не надо было за него вступаться сегодня. Заслужил - получай по репе. Может быть, хоть таким образом ума наберется.
- Ты, наверное, Поля, езжай домой, отдохни. У тебя ночка веселая была, а я в УВД, - заявил мне заботливый Овсянников.
Для меня это прозвучало, как оскорбление. Просто Жора, что называется, меня с хвоста сбрасывает. Подруга в беде, а он такое предлагает.
- Ну уж нет, Овсянников, хрен ты угадал, ничего у тебя с этим не получится. В УВД мы отправимся вместе. Я тоже хочу внести свою лепту.
- Поля, пока даже личность убитого не установлена. Пусть ребята потрудятся. Они свое дело отлично знают. А потом и вы с сестрой присоединитесь.
Но я была настроена решительно, и Жора вынужден был мне уступить.
* * *
Я присутствовала при допросе подозреваемой в убийстве. Ничего нового этот допрос не дал. Вера горько плакала, размазывая слезы кулаками. КПЗ на нее подействовала так, что она теперь вообще не могла собраться и толком вспомнить, как все происходило. Она только бесконечно повторяла:
- Не убивала я его. Зачем мне было его убивать? Я же только два дня была с ним знакома. Зачем мне было его убивать?
Веру увели.
Жора, обхватив голову руками и смешно ероша волосы, размышлял вслух:
- Бред какой-то, ей Богу.
Затем решительно поднялся со стула и выдохнул:
- Во всяком деле обязательно найдутся свидетели. Верно, ребята?
Ребята согласно закивали.
- Георгий Михайлович, в шестичасовом выпуске теленовостей была информация об убийстве. Фотографию погибшего мужчины показывали. Так что, очень скоро может позвонить кто-то из близких или знакомых погибшего.
Я молча взяла со стола дело и стала его изучать.
Интересная картина получалась. У меня сложилось впечатление, что в квартире, кроме Веры и неизвестного Гоши, был кто-то еще. Третий, неизвестный следствию.
Но все по порядку. На бутылке обнаружены отпечатки пальцев только Верины и Гошины. И в этой самой бутылке следов цианистого калия не было. Цианистый калий был обнаружен только в разбитом фужере. О чем это говорит? Да о том, что яд был насыпан только в фужер. Снотворное было обнаружено в фужере, который стоял на столике.
Это позволяло Жориным коллегам сделать вывод, что Вера действительно заснула. Вот только кто подсыпал снотворное, а кто цианид?
Самое интересное заключалось в том, что отпечатки пальцев на ручке входной двери полностью отсутствовали. Словно, эту дверь перед тем, как бедняге-Гоше отправиться в мир иной, отмыли самым тщательнейшим образом. На уголке журнального столика и на одной из дверных ручек были обнаружены частички талька. Вероятно, преступник воспользовался медицинскими перчатками. Причем новыми.
Лично мне это не только показалось подозрительным, это полностью утвердило мое мнение насчет третьего человека. Вот его-то мы и должны искать. Не сомневаюсь.
Правда, Жора в этом плане был менее оптимистичен, чем я. Он полагал, что сам гость мог удалить отпечатки пальцев. Я не поняла хода его мыслей. Впрочем, кажется, поняла. По-моему, единственное, о чем он сейчас неотступно думал, так это о своем драгоценном отпуске, который так бездарно пропадает. А, может, я просто ехидничаю.
- Жора, мне кажется, что Веру можно отпустить. Смотри: зачем Вере было стирать отпечатки с ручки входной двери? Разве это не странно?
- Странно, Поленька, все странно. Ничего, разберемся.
Отпустить Веру Жора пока не решился.
В этом деле действительно много было странного.
- Леша, - обратился Жора к одному из своих коллег, - надо обойти все фотоателье, близлежащие в первую очередь. Надо найти копию квитанции. И тогда мы узнаем адрес, по которому проживал этот самый Гоша. Тезка мой, наверное.
Дело в том, что при осмотре одежды погибшего в кармане его брюк в бумажнике была найдена его фотография. Такие на паспорт делают. На обратной стороне фотографии карандашом написано: Лукьянов.
Это уже кое-что. Когда знаешь, кого убили, то проще выяснить: за что.
- Ты, Андрей, отправь запрос в паспортный стол: пусть дадут адреса всех Лукьяновых Георгиев. И оставайся на телефоне: может быть кто-то этого Господина узнал, когда смотрел утренний выпуск новостей, и позвонит в отделение.
Мы с Полиной поедем в дом Веры и еще раз тщательно опросим всех соседей. Может быть, вспомнят что-нибудь такое, что упустили сначала из виду.
Мне Жорино предложение понравилось. Я и сама полагала, что неплохо было бы заняться поисками третьего лица. Соседи в таком вопросе смогут оказать неоценимую помощь.
- В час дня встречаемся в отделении и подводим итоги, - закончил Жора свою мысль.
Мы уселись с Овсянниковым в мой старенький "Ниссан" и отправились в дом, где проживала Вера Елушкина.
Правда, Жора был не против по дороге завернуть еще куда-нибудь. Ко мне, например, чтобы кофе попить. Знаем мы горячую Жорину любовь к кофе. Просто он слишком по мне соскучился и вот теперь готов воспользоваться любым подходящим случаем, чтобы затащить меня в постель.
Мое предположение тут же подтвердилось, стоило мне только сказать, что нет никакой необходимости ехать пить кофе ко мне. Это можно сделать где угодно по дороге. С моей точки зрения случай был вовсе неподходящий. Об этом я и сказала своему бывшему мужу, не слишком заботясь о том, насколько вежливо прозвучал мой отказ.
Овсянников глубоко вздохнул. Столько разочарования было в этом многозначительном вздохе, что я невольно усмехнулась:
- Ты, наверное, никогда не переменишься.
- Нет, - грустно сказал мой бывший муж, - разве только когда состарюсь окончательно. Но до этого мне, слава Богу, еще далеко.
* * *
Из Вериных соседей почти никого не оказалось дома. Все были на работе, кроме нескольких пожилых женщин и ребят не старше восемнадцати. Но те, как говорится, ни сном, ни духом. Ничего не видели и не слышали. В этот момент находились дома и мирно смотрели телевизор. Было жаль времени, потраченного на эти бесполезные опросы. Однако, это совершенно необходимо. Но нам все же повезло, я считаю. Этажом выше Вериной квартиры живет одна девчушка, этакая герл, не обремененная комплексами, продукт современности.
Девушка открыла дверь и воззрилась на нас с Овсянниковым, двигая без устали челюстями. Судя по запаху, эта птичка предпочитала "Орбит", хотя кто ее знает. Лоскутик, который и на набедренную повязку не тянул, у девочки, видимо, считался шортами. По бокам разрезы по самое "не хочу", короткий, едва прикрывающий еще несформировавшуюся грудь топик. На голове поверх шапочки, изготовленной, если не ошибаюсь, из капронового чулка, наушники. Из этой самой шапочки, "оборудованной" дырками, торчали во все стороны разноцветные пряди волос. На невинной мордашке боевой раскрас а ля Клеопатра.
Малышка продолжала беззастенчиво нас рассматривать, кивая головой в такт музыке, которую мы с Жорой, благодарение Богу, не слышали.
- Угрозыск.
При этом Жора показал свое удостоверение.
Девочка, не снимая наушников, сделала жест рукой, приглашая нас с Овсянниковым в свою обитель.
Девушку, как оказалось, звали Анжелой.
Так вот эта Анжелочка стояла в то время со своим бойфрендом, по ее словам, за мусоропроводом. Любовное свидание у них там состоялось. Вела себя влюбленная парочка довольно тихо. Посему и слышала то, что скорее всего предшествовало убийству Вериного друга. - Сначала мужчина позвонил в дверь, и Вера Петровна ему открыла. Сколько времени прошло, я точно не знаю. Мы с Сашкой…
Девчушка засмущалась.
- Мы не смотрели на часы. Да и темно было. А потом этот дядечка выглянул в дверь и шепотом позвал:
- Алевтина.
По лестнице поднялась женщина и вошла в квартиру. А больше мы ничего не видели. Женщина, наверное, пролетом ниже стояла. У нас же в подъезде не на каждом этаже лампочки есть. Темень - глаз коли.
- А долго эта женщина была в той квартире, Ажела? Это очень важно, понимаешь?
- Понимаю. Но я не знаю, честное слово. - Девушка улыбнулась. - Потом мама моя ушла в ночную смену, и мы с Сашкой пошли ко мне.
- А как эта женщина выглядела? Ведь в прихожке, наверное, горел свет, и ее можно было рассмотреть, когда дверь в квартиру открылась? - Это Овсянников попытался до конца прояснить обстановку с неведомой нам Алевтиной. Наивный. Им только до нее было.
- Нет, мы ее не видели. В прихожке, кажется, света не было. А может, и был. Не знаю точно.
Девушка хихикнула.
Вот так. Еще живехонький Гоша выглянул из квартиры Веры в темный подъезд и шепотом окликнул сообщницу. Что они собирались делать у Веры - неизвестно. Возможно, что-то хотели искать. Но что? И почему поиски закончились столь трагично?
Сколько женщина пробыла в Вериной квартире, неизвестно. Входил ли туда еще кто-то, тоже неизвестно. Задачка со многими иксами и игреками. И нам предстоит, несмотря ни на что, ее решить.
- Придется искать таинственную Алевтину, - высказал Жора довольно умную мысль.
Я усмехнулась. Отыскать в многотысячном городе женщину по имени Алевтина, зная о ней лишь то, что иногда эта особа покупает помидоры на базаре, и что у нее зеленые глаза, родинка на шее и стрижка "каре", мне представлялось почти невозможным.
Но Овсянников был несколько иного мнения:
- Поля, как только мы выясним, кто этот Гоша, где он живет и чем занимается, мы вполне сможем выйти на эту даму. Поехали в отделение. Ребята нас теперь уже ждут.
Я подбросила Жору до отделения и отправилась за Ольгой. Можно было, конечно, просто позвонить ей. Но кто знает, есть ли у нее деньги на дорогу. К тому же я сама ей пообещала, что заеду.
Ольга долго не открывала на мои звонки в дверь. Наверное, утомилась в больнице, бедняжка, и спит без задних ног. Но ничего не поделаешь, дело есть дело: ночью отоспится. Я тоже, считай, всю ночь на ногах, кстати, именно по ее милости.
Когда растрепанная и заспанная сестрица открыла дверь и сонными подслеповатыми глазами непонимающе уставилась на меня, все мои теплые чувства к ней мигом улетучились. Мне показалось, что от нее пахнет водкой:
- Так-так. Опять за свое? Помощница, тоже мне, отыскалась. Не надо было бабушку зря беспокоить. В больнице от тебя хоть бы толк какой-никакой был бы, хоть с бы дочерью находилась, да от спиртного немного просохла.
- Поля, - залепетала Ольга, - ну зачем ты так, Поля? Я вообще только одну рюмку выпила, и то для дела. Ты проходи. Не надо ссориться на площадке.
Очень веские аргументы. Причина напиться всегда найдется. Хотя, кажется, я совершенно напрасно на нее наехала. Она просто еще не проснулась толком. Но миндальничать все же с Ольгой я вовсе не собиралась. Ее надо, просто необходимо немного встряхнуть, чтобы ее, не дай, Бог не закрутил водоворот пьянства.
Я вошла в прихожку и резко сказала Ольге:
- Две минуты тебе на сборы. Быстро умываться и так далее.
Ольга, обрадовавшись, что я не стала продолжать свою обвинительную речь, кивнула и нырнула в ванную.
А я прошла на кухню, благоразумно решив, что сигарета немного успокоит взвинченные нервы.
Из ванной вышла Ольга. Видимо, эта бездельница все-таки чувствовала себя виноватой, поскольку сразу начала подлизываться.
- Поля, я готова. Я уверена, что мы с тобой сумеем быстро найти убийцу. У нас же с тобой всегда здорово получается. Ну… я имею в виду. Ну, ты поняла. Расследовать, словом. Правда? Ну не смотри ты на меня так. Не пила я сегодня. Честное слово.
Я кивнула, ядовито улыбаясь, и поднялась.
- Пошли. По дороге поговорим. Дверь не забудь закрыть.
В машине Ольга продолжила уверять меня в своей абсолютной безгрешности относительно спиртного.
- Ну, только капельку, Поля. Самую малость. И то за компанию. Потому, что хотела узнать, как от крысы избавиться.
Тут уж у меня глаза на лоб полезли. Не белая ли горячка началась у моей сестренки?
Ольга поняла мою реакцию по-своему. И понесла какую-то чушь беспросветную про крысу, которую ей непременно хотелось отравить и тем самым доказать мне, что и она не лыком шита и на многое способна.
Я просто не слушала ее. Вернее, слушала вполуха. Подумаешь, нашла время про эту чертову крысу думать. Я уже давным давно от нее избавилась. Несколько дней назад. Еще до поездки в столицу. Просто обратилась в санэпидстанцию, и там все, что необходимо дали мне за определенную сумму. И научили, как этим воспользоваться, чтобы перехитрить бестию.
- Поля, а тебе не показалось странным само это знакомство? Ну… как бы это получше объяснить? У меня, почему-то, какое-то ощущение. Словно… - Без всякого перехода вдруг сказала сестра.
Ольга задумалась и машинально указательным пальцем провела по носу снизу вверх, как бы поправляя очки на носу, которых там в данный момент не было.
Я хмыкнула.
- Нет, Поль, ты сама подумай. Стоит мужчина позади Веры, не обращает на нее никакого внимания, мило беседует со своей знакомой. С этой знакомой же и уходит. Потом ни с того ни с сего догоняет Веру и предлагает познакомиться. Разве не странно?
Я мысленно пожала Ольге руку. Что-то странное в этом, действительно, было. Ей Богу. Только что именно, я не знала. И молчала, не мешая Ольге строить свои логические цепочки. Ей, как психологу, это лучше, чем мне удается. А потом мне еще и за дорогой следить надо.
- Поль, она, скорее всего, с какой-то неизвестной нам целью попросила его с Верой познакомиться. Я так думаю. Поэтому он и увязался за ней. Только зачем ей это было надо, ума не приложу.
Еще бы. Несколько человек работают над этим делом и ничего толком выяснить не смогли. А она с налета хочет сразу весь ребус разгадать. Но все же молодец моя сестренка. А вывод опять же такой: искать таинственную Алевтину.
- Поля, а все-таки Алла Сергеевна, ну эта медсестра из больницы так подходит под описание таинственной незнакомки.
Я в ответ только хмыкнула. Смешно, ей Богу. Да под описание Алевтины в таком случае и моя подруга Наташа подойдет. Только у нее родинка с левой стороны.
Когда мы с Ольгой прошли в кабинет Овсянникова, там вовсю шло обсуждение последних событий. Их, правда, не так уж много было.
Разыскать фотоателье, где Лукьянов заказал фото, пока не удалось. Зато был один интересный звонок. Позвонила женщина, которая смотрела утренний выпуск новостей и признала в таинственном Лукьянове своего бывшего соседа. Правда, она называла его Юрой, а отчество и вовсе не знала.
Вот и отлично. Ниточка появилась.
- Жора, так что мы теряем время? Надо срочно ехать к этой женщине. Давайте, мы с Ольгой этим займемся.
Ольга задумчиво крутила в руках фотографию Гоши-Юры и, казалось, даже не слышала, что происходит вокруг.
- Оля, ты слышала?
Она встрепенулась:
- Знаете, меня сегодня не покидает чувство… - Ольга пожевала губами. - Дежа вю. Понимаете? Все незнакомые люди мне почему-то кажутся сегодня знакомыми. Словно, я видела их где-то.
Все дружно рассмеялись.
- Ничего, Ольга Андреевна, - философски заметил Леша, - такое у всех бывает.
Ольга покраснела, как рак, и положила фотографию на стол.
- Ладно, Поля, поехали. Чего время даром терять?
Мы не успели с Ольгой покинуть помещение. Зазвонил телефон, и Овсянников взял трубку. Лицо его разом изменилось.
- Понятно. Выезжаем.
Жора положил трубку и вздохнул:
- Что, ребята, по коням, как говорится. У нас еще один труп. Прямо напасть на эту семью какая-то.
Мы с Ольгой так и замерли у двери. Я грешным делом подумала, что несчастному Дрюне конец пришел. Но то, что я услышала, меня вообще поразило.
В гаражах за детской инфекционной больницей найден труп мужчины. Обнаружила его санитарка детской инфекционной больницы, которая отправилась относить мусор в овражек за гаражами. Иногда, вопреки своей совести, они так поступают и выбрасывают мусор там, где не положено. Главное, что никто не видит. Там-то она и увидела жуткую картину. Один мужчина мертв, второй - мертвецки пьян или без сознания, и нож в руке.
- Один-то из них сторож нашей лаборатории, а другой тот самый, с которым Степаныч подрался нынче утром. - заявила она по телефону.
Немая сцена, как говорится. В смысле, мы с Ольгой онемели. Жору ничем удивить невозможно.
- Этого давно следовало ожидать. Мурашов скатился окончательно. Что ж тут удивляться? - решительно заявил Овсянников.
- Стоп, Жора, ты что считаешь, что это Дрюня убил?! Человека?! Это невозможно! - возмутилась моя сестра, - Да он же и муху обидеть не может. А ты говоришь, что убил. Такого просто не может быть. Дрюня совсем не такой, как ты его нарисовал. Ну, непутевый немного, это правда. Но чтобы человека убить - никогда в это не поверю.
- Оленька, дорогая ты моя, - Жора заговорил с Ольгой мягко, как с неразумным ребенком, - когда человек катится по наклонной, его уже не остановить. Впрочем, не время обсуждать события. Мы еще не были на месте преступления и не знаем, что к чему. У вас, девочки, есть дело. Вот им и занимайтесь. А мы поедем на место происшествия. Ты, Андрей, оставайся на телефоне. Возможно, еще кто-нибудь позвонит. Может, кто из родственников.
- Но это невозможно, - продолжала упорствовать Ольга. - Дрюня добрый. Ты, Жора, его не знаешь так, как знаю я.
Ольга уже совсем была готова разреветься. Щеки ее пылали, а взгляд был беспомощным, как у ребенка.
- Оля, идем, - я потянула сестру за рукав.
Ольга в сердцах сбросила мою руку и заявила, что она тоже должна поехать на место происшествия.
- В конце концов он мой друг!
- Мы и поедем, - прошептала я сестре на ухо, - следом за ними. Что вести бесполезный спор? Ты же знаешь, насколько Жора упрям.
Ребята уже не обращали на нас никакого внимания. Они быстренько испарились, без лишних слов.
- Что ты взялась с ним спорить? Мы что, не знаем дорогу что ли? Там ему будет не до нас. - Укорила я сестру.
Ольга молчала и только подозрительно шмыгала носом. Вот нюни развесила. Как маленькая, ей Богу. Дитя неразумное, да и только.