- Нет. Мы не виделись больше трех лет, ты не должна уходить от меня вот так, с тяжелым сердцем и обидой. Мы будем пить чай, есть пирожки и разговаривать - все, что принято между бабушкой и внучкой. В конце концов, никто не может знать, когда мы увидимся в следующий раз. И будет ли он вообще.
- Бабушка, я останусь только в том случае, если ты не будешь произносить эту фразу. Очень тебя прошу.
Она улыбнулась, но ничего не ответила, перевела разговор на погоду и состояние дачи, которую собиралась продавать.
- Но ты ведь не можешь постоянно сидеть в городе, сейчас начнется лето, будет душно - зачем тебе эта кирпичная коробка, когда есть отличный дом за городом? - попробовала переубедить я, но бабушка, конечно же, все уже давно решила:
- Нет, Варвара, я уже не смогу жить там одна. Какой смысл содержать дом, куда никто не приезжает? Ведь тебе он тоже не нужен.
- Ты меня не спрашивала, - вдруг сказала я, понимая, что не могу позволить ей продать дом в Загорянке - единственное мое светлое детское воспоминание. - И я не хочу, чтобы ты его продавала. Если нужны деньги - скажи.
- Деньги мне не нужны, - с легким презрением ответила она. - Не все в этой жизни можно измерить их количеством, если ты понимаешь, о чем я говорю. Но я хотела передать все средства от продажи дома в одну музыкальную школу на окраине, там давно не было ремонта и инструменты уже пришли в ужасное состояние.
- Это поправимо. Скажи, в какую, и я все сделаю, но дом не трогай.
- С чего вдруг?
- Я не могу тебе объяснить. Но, пожалуйста, послушай меня и не продавай его.
Бабушка смерила меня пристальным взглядом, покачала головой и изрекла:
- Кажется, я понимаю, в чем дело. Хорошо, мы договорились. Я дам тебе телефон директора школы, ты позвонишь и узнаешь, что конкретно они хотят сделать, а уже, исходя из этого, сама решишь, сколько денег ты готова вложить.
- Это не имеет никакого значения. Мне некуда их тратить.
- Да, я слышала, что ты теперь богатая вдова. Что ж - правильно выбранный мужчина всегда решает какие-то проблемы.
- Зачем ты так? Я любила Руслана, - тихо сказала я, опустив глаза, и бабушка сжалилась:
- Ну, прости меня, я не была с ним знакома.
- Он бы тебе понравился.
Мы проговорили о каких-то ничего не значащих мелочах около двух часов, я не заметила, как объелась пирожками с капустой и имбирным печеньем, которое бабушка тоже до сих пор пекла сама. Мне вдруг стало так легко и спокойно, совсем как в детстве, я расслабилась и перестала думать о том, что ждет меня вне стен бабушкиной квартиры.
- Ты не сыграешь мне что-нибудь? - попросила я вдруг, вспомнив, как раньше бабушка частенько садилась за рояль и исполняла что-то из своих любимых композиторов. - Если, конечно, не устала?
- Ты ведь знаешь, за роялем я отдыхаю, - улыбнулась она, перемещаясь к инструменту и снимая с крышки кружевную "дорожку". - Что же тебе сыграть?
- Все равно… что хочешь… - Я перебралась на диван, легла на бок и обняла небольшую гобеленовую подушку.
Бабушка задумалась всего на мгновение и почти сразу опустила руки на клавиши. Комната наполнилась тихими звуками чего-то очень знакомого, названия чего я пока не могла вспомнить, хотя и была уверена, что отлично знаю и произведение, и композитора. Музыка убаюкивала, уносила куда-то далеко все заботы и тревоги последних дней, и я задремала, не заметив даже, что бабушка перестала играть, принесла из соседней комнаты плед и укрыла меня, погладив по голове.
Спала я долго - сказалась бессонная ночь и все предыдущие тоже. Когда открыла глаза, за окном уже был вечер, а бабушка с кем-то разговаривала в кухне. Второго голоса я никак не могла расслышать, а потому встала и пошла туда. За столом восседала Аннушка, перед ней дымилась чашка с чаем, а рядом стояла тарелка с пирожками.
- О, наконец-то! - обрадовалась она, когда я вошла в кухню. - А то мы тут с Тамарой Борисовной уже всех старых знакомых перебрали!
Бабушка, сидевшая наискосок от Вяземской, выглядела довольной:
- У меня сегодня день открытых дверей.
- Надеюсь, я вас не очень заболтала? - спросила Аннушка, доедая оставшийся на ее тарелке пирожок. - Мне Варька позарез нужна, спасибо, что пригласили в гости.
- У меня теперь гости бывают редко, так что заходи, если есть время, - великодушно пригласила бабушка, всегда снисходительно относившаяся к моей подруге и считавшая ее человеком невеликого ума.
- Ой, Тамара Борисовна, я к своим-то забегаю теперь раз в две недели! Столько работы - жуть, даже на личную жизнь времени не остается. Все, Варька, собирайся, поехали. Ты на машине?
- Да. Постой, куда поедем-то?
Аннушка вытерла салфеткой губы и округлила глаза:
- Слушай, кому было надо с Лешкой встретиться?
- Ох ты, господи… сейчас, - засуетилась я в поисках сумки. - Бабуль, нам нужно ехать. Спасибо тебе за все.
Я обняла ее, и бабушка похлопала меня по руке:
- Не обижайся на меня. Всю свою жизнь я хотела, чтобы тебе было хорошо. Только, видимо, у нас разные понятия об этом, и нельзя осчастливить по шаблону и силой.
- Бабуль, ты не думай об этом. Все ты правильно делала, я тебе за все благодарна. Только скажи… а что ты играла сегодня?
Она удивленно посмотрела на меня:
- Неужели ты не узнала? Это же этюд Святослава, называется "Любимой".
Я даже вздрогнула - ну, конечно же, именно этот этюд его оркестр исполнял на концерте в Париже, как я могла забыть…
Поцеловав бабушку в щеку, я вышла из кухни в прихожую, где уже ждала меня Аннушка в накинутом на плечи летнем пальто:
- Давай скорее, Лешка не любит, когда опаздывают.
- Куда ехать-то?
- Да тут рядом совсем, в "Павильоне" он нас ждет.
Объяснить вальяжному генералу МВД, зачем мне вдруг понадобилось срочное свидание с человеком, не являющимся мне никем, оказалось делом довольно трудным. Алексей изучал меня как под микроскопом, хотя мы были знакомы давно, со времен его романа с Аннушкой. Вяземская изо всех сил изображала довольную всем женщину, у которой жизнь сложилась так, как она хотела, но генерал, казалось, вообще не замечал ее присутствия.
- Ну, допустим, я отдам распоряжение, и вас пустят на краткосрочное свидание. Но скажите, Варвара, мне это зачем? Я, согласитесь, рискую - вдруг вы решите убить несчастного?
- Если вы шутите, то это не смешно, - делая глоток минералки, сказала я.
- А я не шучу. Бывают подобные казусы, и мне не хотелось бы фигурировать в скандале.
- Хотите, я дам вам расписку в том, что не причиню никакого вреда заключенному Невельсону? - серьезно спросила я, и Алексей захохотал:
- Оригинально! Нет, мы поступим иначе. Вы, как я слышал, знакомы с господином Маянцевым?
- Допустим. Но не вижу связи.
- А она есть. Он сдает прекрасный жилой комплекс, и мне бы хотелось иметь там квартиру в пентхаусе.
- Не понимаю, при чем тут я.
- А при том, что вы познакомите меня с господином Маянцевым, и мы с ним по-мужски обсудим условия сделки - льготные, разумеется. - Генерал опрокинул в рот рюмку водки и посмотрел на меня. - Так что? Согласны?
Собственно, терять мне было нечего - поговорю с Климом, попрошу его назначить генералу встречу, а там пусть сам решает.
- Хорошо. Но мне нужно попасть к Невельсону завтра. Крайний срок - в воскресенье.
- Тогда звоните Маянцеву, - он кивнул на мой мобильный, лежавший на краю стола.
- Что - сейчас?
- Утром деньги, вечером стулья, - дежурно пошутил Алексей.
"Ну и хватка! Сразу видно - не первый день в системе", - подумала я с некоторой досадой, но телефон взяла и даже набрала номер Клима.
Он ответил не сразу, мне даже показалось, что он как-то тяжело дышит, словно бежал.
- Что-то случилось? - без приветствий спросил Клим.
- Почему что-то должно случиться, чтобы я позвонила? Надеюсь, не оторвала ни от чего важного?
- Вытащила из бассейна.
- О, извини, пожалуйста. Можешь уделить мне пару минут?
- Я же сказал - ты меня уже вытащила из бассейна, соответственно, я могу уделить тебе столько времени, сколько нужно.
Я посмотрела на лоснящееся лицо генерала, успевшего опрокинуть еще рюмку, на Аннушку, старательно изображающую счастье, и мне вдруг стало противно - унижаться ради того, чтобы найти подтверждение или опровержение своей версии… Но выхода нет, я уже ввязалась в это, нужно довести до конца. Извинившись, я вышла из-за стола и прошла в фойе, где не было шума и музыки.
- Клим, мне ужасно неудобно, но я вынуждена обратиться к тебе с довольно странной просьбой…
- Я не люблю длинных предисловий, - прервал меня Клим. - Давай сразу к сути.
- Клим, мне нужно, чтобы ты назначил встречу генералу… - я назвала фамилию Алексея, и Маянцев удивленно спросил:
- Зачем?
- У него есть интерес в твоем жилом комплексе.
- Ну, допустим. А где и какой интерес есть у тебя?
- А у меня есть интерес попасть в одну из колоний строгого режима, по возможности - в эти выходные.
- Странное место для выходных, тебе не кажется? Захотелось острых ощущений?
- Клим, мне это нужно для дела, я потом тебе непременно расскажу.
- Чувствую, меня ждет неделя увлекательных историй, если ты когда-то действительно расскажешь мне все, что обещала, - усмехнулся Маянцев. - Я так понимаю, генералу приглянулся комплекс, и за свою помощь тебе он решил воспользоваться твоим знакомством со мной?
- Клим, он тебе заплатит. Просто хочет определенную квартиру… ну и скидку, конечно, - черт, как я не люблю просить кого-то, мне всегда проще что-то сделать самой, чем разговаривать об услугах с третьими лицами.
- Хорошо. Дай ему мой номер, пусть позвонит в понедельник. Но только после того, как сделает то, что обещал тебе, - сказал Клим. - Кстати, ты не хочешь присоединиться ко мне? Вечер только начался.
- Я бы с удовольствием, но мне нужно будет собрать вещи и купить билет, если все пойдет так, как я запланировала.
- То есть завтра я тебя не увижу, и наши планы на пикник сорваны? - уточнил он.
- К сожалению…
- М-да, жаль. Но ничего, это не последние выходные. Тебя проводить?
- Куда? - не сразу поняла я, а, поняв, отказалась: - Нет, Клим, спасибо, не нужно, я поеду с водителем.
- Как знаешь. Удачной поездки, - и он положил трубку, а я вернулась за стол.
Алексей, похоже, решил расслабиться на всю катушку, потому что лицо его уже стало пунцовым, а водки в графине осталось на донышке. Нет, нужно срочно решать вопрос, пока он вообще может говорить. Я вынула из сумки блокнот, написала номер Клима и, вырвав листок, протянула генералу:
- Вот номер. Позвоните в понедельник. - Он протянул руку, но я отдернула свою: - Нет. Сперва вы отдадите распоряжение дать мне свидание с Невельсоном. После этого телефон ваш.
Алексей покачал головой, но вынул свой мобильный и, позвонив кому-то, назвал мою фамилию и номер колонии, в которой содержался Невельсон, распорядившись дать мне краткосрочное свидание с заключенным в воскресенье.
- Можете ехать, - убрав мобильный в карман, сказал он и протянул руку: - Листочек позвольте.
Я отдала листок с номером и встала:
- Спасибо за приятный вечер. Не смею больше отнимать ваше свободное время.
Аннушка вскочила и бросилась следом:
- Ты сдурела? Вот так взять и уйти?
- Ну, ты-то можешь остаться, в чем проблема? - пожав плечами, я вынула из сумки ключи от машины, но Аннушка вцепилась мне в руку:
- Ты собираешься уйти и оставить меня здесь, с ним?
- А ты что - недееспособная? Не хочешь оставаться - едем со мной, хочешь - иди обратно, и меня не подвязывай. Все просто.
Аннушка метнула в меня ненавидящий взгляд, но послушно вышла следом за мной и села в машину.
- Ну, что ты дуешься, как мышь на крупу? - заводя двигатель, спросила я. - Неужели тебе непонятно, что он никак не отреагировал на все твои попытки уязвить его? Ты его больше не интересуешь, Аня, с этим ничего не поделать. И вообще - ну, прояви ты хоть каплю уважения к себе, прекрати цепляться за каждого мужика, как обезьяна за гнилой банан, а? Неужели не противно самой-то?
- Что ты можешь об этом знать? - пробормотала она, отворачиваясь. - У тебя всегда было то, чего ты хотела.
- Хватит, мы сто раз это обсуждали. Больше не хочу. Пока ты не научишься сперва сама уважать себя, ничего не будет.
- Я по-другому не умею. Я живу для того, чтобы делать мужчин счастливыми.
- Ну, то-то они и сбегают из твоего пансионата по осчастливливанию, даже тапочки не забрав. Я серьезно - хватит, Аня, у меня нет сил в сотый раз обсуждать эту тему, ну, правда, сколько можно?
- Высади меня, я поймаю такси, - заявила Вяземская, и я не стала спорить, а просто припарковала машину через сто метров:
- Выходи. Спасибо за помощь.
- И тебе не хворать! - И она с такой силой припечатала дверку, что стекло жалобно звякнуло.
Я отлично знала, что через некоторое время Аннушка остынет и снова будет общаться со мной как ни в чем не бывало, проверено годами, поэтому не особенно расстроилась из-за размолвки. Есть люди, которые не наступают на грабли, а целенаправленно топчутся по ним, даже не замечая, как те лупят их черенком по лбу.
Купить билеты труда не составило - не самое популярное направление в конце мая, так что рано утром в субботу Володя уже вез меня в аэропорт.
- Вы только позвоните мне, когда долетите, хорошо? - инструктировал он. - Я должен знать, что у вас все в порядке.
- Вы, Володя, заботливый, как нянька, - улыбнулась я.
- Ну а как иначе-то? Мы с вами давно друг друга знаем. А обратный рейс когда у вас?
- Прилечу поздно ночью в воскресенье. Может, проще такси взять, чтобы не гонять вас так поздно?
- Даже не выдумывайте! Мне за это деньги платят! - возмутился водитель.
- Как знаете. Тогда в два тридцать.
- Понял.
Только заняв свое место в салоне самолете, я немного успокоилась - завтра утром все встанет на свои места.
Глава 13. Сюрприз
Услышанное сто раз не сравнится с тем, что увидел хотя бы однажды.
Японская пословица
Колония располагалась на северной окраине небольшого города и являлась как бы градообразующим предприятием - часть жителей работала именно там. В городе мне понравилось - чистенькие улочки, уже приведенные в порядок и готовые к лету, свежая зелень, аккуратные газоны и клумбы. Я оставила в гостинице небольшой саквояж и отправилась осматривать местные красоты. Теплая погода и яркое солнце располагали к медленной прогулке, и я с удовольствием бродила по улицам, чувствуя небывалый подъем настроения. Почему-то мне вдруг стало казаться, что в этом городке не может произойти ничего плохого, а завтрашний визит в колонию перестал пугать меня. В конце концов, никто не позволит Невельсону напасть на меня в комнате для свиданий - это же понятно. А мне важно собственными глазами убедиться, что он находится там, где и должен, и тогда можно оставить в прошлом все страхи и жить нормально.
Я даже ночью спала крепко и без сновидений, чего со мной уже довольно давно не случалось, и утром, едва открыв глаза, почувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Определенно, день начал складываться с самого начала, и это меня ужасно радовало.
До колонии я доехала на специальном автобусе, отходившем с автовокзала раз в два часа, и в полдень уже стояла перед пропускным пунктом. Предъявив документы и заполнив необходимые бумаги, я оказалась в небольшом помещении для краткосрочных свиданий. И вот тут меня охватила паника - добираясь сюда, я просто не подумала о том, что останусь один на один с Невельсоном. А я уже была однажды в таком положении, и не скажу, что ощущения мне понравились. Что будет, когда он переступит порог этой комнаты? Что скажет, что я ему скажу? В отчаянии я заметалась по комнате, чувствуя, как начинается паника, стены сдвигаются, а воздуха не хватает. На мое счастье, открылась дверь и вошел сержант:
- Извините, гражданка Жигульская, но свидание не состоится.
Я остановилась напротив него:
- Что? То есть как? Я летела сюда из Москвы ради этих минут - и вы мне теперь говорите, что свидание не состоится? Где ваше начальство?
- Начальство отдыхает, есть только дежурный офицер. Но дело не в нем, а в том, что осужденный Невельсон госпитализирован в медчасть с подозрением на аппендицит.
- Что? Какой аппендицит, вы что несете, сержант? - Ко мне вернулась способность соображать, и я разошлась не на шутку: - Проводите меня к дежурному офицеру, иначе я немедленно позвоню в Москву генералу, и разговаривать будем иначе!
- Вы не угрожайте, гражданка Жигульская, - не совсем уверенно произнес сержант и, поколебавшись, решил: - Ладно, идем к дежурному, пусть он с вами объясняется. Но имейте в виду - я нарушаю устав.
- Я вам крайне признательна и возьму всю вину на себя.
Сержант проводил меня в соседнее здание, где располагалась оперативная часть, и, постучав в дверь одного из кабинетов, спросил:
- Товарищ капитан, к вам тут гражданка Жигульская из Москвы… по поводу осужденного Невельсона.
- Пусть заходит, - раздался из-за двери низкий мужской голос, и сержант посторонился:
- Входите.
Я протиснулась мимо него в кабинет и оказалась перед большим письменным столом, за которым сидел молодой мужчина в зеленой форменной рубашке с коротким рукавом. При виде меня он поспешно застегнул верхнюю пуговицу и поправил галстук:
- Прошу прощения. Оперативный дежурный капитан Якорный Анатолий Сергеевич.
- Очень приятно, адвокат Жигульская Варвара Валерьевна, - протянув ему удостоверение, представилась и я.
- Присаживайтесь. - Он вышел из-за стола и отодвинул мне стул. - Чем могу помочь?
- Дело в том, Анатолий Сергеевич, что я прилетела специально ради свидания с осужденным Невельсоном, мне необходимы его показания по одному делу, которым я сейчас занимаюсь, - строго придерживаясь рассказанной генералу легенды, начала я, - и вдруг мне заявляют, что увидеться с ним я не могу - видите ли, он в медчасти. А мне срочно, понимаете, срочно нужно с ним переговорить. Это крайне важно.
- Я все понимаю, Варвара Валерьевна, но в случившемся нет ничьей вины. Осужденный Невельсон ночью пожаловался на боли в животе и был забран в медчасть под наблюдение. Так что ни о каком свидании речь идти не может.
- Вы не понимаете. Мне необходимо его увидеть, хотя бы на десять минут! - взмолилась я и вынула пачку сигарет: - Вы позволите?
- Разумеется! - Якорный поспешно подвинул мне пепельницу. - Я все понимаю, Варвара Валерьевна, но в медчасть вас пустить не могу, инструкция запрещает.
Меня вновь охватило отчаяние - цель была так близко, и вот какой-то идиотский аппендицит лишает меня всякой надежды. Но нет, раз уж я попала сюда, я сделаю все, что собиралась, чего бы мне это ни стоило. Я молча достала телефон и набрала телефон генерала. Тот внезапно обрадовался звонку, но я сразу разочаровала его: