- Мне чудится, что история Лайлы каким-то непостижимым образом связана с пропажей девочек, - заявила Фальк. - Иначе зачем бы она стала хранить все эти вырезки? И почему согласилась наконец встретиться со мной в тот день, когда газеты впервые написали об исчезновении Виктории?
- А это не может быть случайное совпадение? - спросила ее сестра, но по выражению лица писательницы уже догадывалась, каков будет ее ответ.
- Нет, тут есть какая-то связь, - помотала головой Эрика. - Лайла знает что-то, о чем не желает рассказывать. Или, вернее, она хочет, но почему-то не может. Вероятно, именно поэтому она в конце концов согласилась на встречи со мной, чтобы иметь кого-то, кому можно довериться. Но мне не удалось завоевать ее доверие, чтобы она решилась рассказать мне, в чем дело.
- Фу, просто чудо, что некоторые из обитателей этого ящика не уползли отсюда на своих ногах, - проговорила Кристина, наполовину скрывшаяся в холодильнике. Эрика кинула на сестру взгляд, показывавший, что она не поддастся на провокацию и намерена игнорировать спасательную экспедицию.
- Наверное, тебе надо сперва побольше разузнать самой, - предложила Анна. Отчаявшись доесть свою булочку с корицей, она лишь потягивала кофе.
- Знаю, но пока Лайла молчит, это практически невозможно, - вздохнула Фальк. - Из замешанных в деле никого не осталось. Луиза умерла, мать Лайлы - тоже. Петер пропал, и скорее всего, тоже мертв. Сестра Лайлы, похоже, ничего не знает. Собственно говоря, мне и поговорить не с кем, потому что все происходило дома, в четырех стенах.
- А от чего умерла Луиза? - продолжала расспросы Анна.
- Она утонула. Она и еще одна девочка, которая была приемным ребенком в той же семье, пошли однажды купаться и не вернулись домой. Их одежду обнаружили на скале у моря, а вот тела так и не нашли, - рассказала писательница.
- А ты разговаривала с их приемными родителями? - спросила Кристина из-за двери холодильника, и Эрика вздрогнула:
- Нет, у меня даже мысли такой не возникло! Ведь они никак не были связаны с тем, что произошло в семье Ковальских…
- А что, если Луиза раскрыла им какую-нибудь тайну или доверилась еще кому-нибудь из других приемных детей в той семье? - предположила мать Патрика.
- Да… - пробормотала Фальк. Казалось, она чувствует себя полной дурой от того, что свекровь указывает ей на такие очевидные вещи.
- Мне кажется, что это прекрасная идея, - поспешно сказала Анна. - Где они живут?
- В Хамбургсунде, так что туда я даже смогла бы доехать, - задумчиво проговорила писательница.
- Мы можем остаться с детьми. Поезжай прямо сейчас, - предложила ей Кристина.
Анна поддержала ее:
- Мы тоже можем еще немного побыть тут. Кузены так весело проводят время - и у меня нет причин торопиться домой.
- Вы уверены? - переспросила Эрика, хотя уже поднялась со стула. - Но все же лучше будет, если я позвоню туда и спрошу, можно ли мне приехать.
- Давай, дуй! - воскликнула ее сестра, делая ей рукой "пока-пока". - Я наверняка найду, чем мне тут заняться. Учитывая, какой у вас ужасный беспорядок.
В ответ хозяйка дома показала ей средний палец.
* * *
Патрик стоял возле белой доски в кухне полицейского участка. Отдельных зацепок было слишком много, и он ощущал внутреннюю потребность структурировать все, что предстояло сделать. К встрече в Гётеборге ему хотелось подойти хорошо подготовленным, а пока он будет в отъезде, расследование предполагаемой гибели Лассе будет продолжаться. Почувствовав, что слишком сильно разволновался, Хедстрём напомнил себе о том, что надо опустить плечи и сделать несколько глубоких вдохов. Его сильно напугало, когда пару лет назад у него случился сердечный спазм и организм отказался ему повиноваться. Это был первый звонок. Рано или поздно силы иссякают, как бы ты ни любил свою работу.
- Итак, сейчас перед нами двойное расследование, - проговорил Патрик. - И я хотел бы начать с Лассе.
Написав на доске большими буквами: "Лассе", он подчеркнул это имя.
- Я переговорил с Турбьёрном, который сделал все от него зависящее, - сказал Мартин.
- Ну что ж, посмотрим, что нам это даст…
Хедстрёму было сложно сдержать свои чувства при мысли о том, как его начальник уничтожил практически все улики на месте преступления. К счастью, Бертиль уже ушел домой, чтобы улечься в теплую постель, так что в ближайшее время, по крайней мере, он уже ничем не навредит следствию.
- Тереза дала согласие на то, чтобы мы взяли анализ крови их старшего сына. Как только это будет сделано, кровь сравнят с кровью на мостках, - продолжил Молин.
- Хорошо, - кивнул Патрик. - Мы не можем на сто процентов утверждать, что обнаружили именно следы крови Лассе, однако я предлагаю пока что предположить, что он был убит там, на мостках.
- Согласен, - сказал Йоста.
Хедстрём обвел присутствующих взглядом - все согласно закивали.
- Кроме того, я попросил Турбьёрна осмотреть и машину Лассе, - добавил Мартин. - Если вдруг Лассе с убийцей приехали вместе. Кроме того, криминалистам удалось обнаружить на парковке следы машин. Полезно будет иметь их под рукой, если нам понадобится доказать, что кто-то там побывал.
- Верная мысль, - согласился Патрик. - Мы пока не успели получить распечатки его мобильных звонков, зато с банком нам повезло больше. Не так ли, Йоста?
Флюгаре откашлялся:
- Да, мы с Анникой просмотрели распечатку счета Лассе. Он регулярно делал вклады в размере пяти тысяч крон. А когда я был у Терезы, она рассказала, что ее дочь Тира обнаружила тайник, в котором ее муж регулярно хранил по пять тысяч наличными. Предполагаю, что он клал деньги туда в ожидании случая внести их на счет.
- У Терезы нет никаких соображений по поводу того, откуда эти деньги? - спросил Молин.
- Нет, - покачал головой Йоста. - И, насколько я могу судить, она говорила правду.
- Она подозревала, что он что-то от нее скрывает - и это могло быть именно это, - сказал Патрик. - Мы должны непременно узнать, откуда и за какую работу ему поступали деньги.
- Тот факт, что это ровная сумма, говорит в пользу шантажа, не так ли? - проговорила Паула со своего места у двери. Анника спрашивала ее, не желает ли она сесть за стол вместе с остальными, но та ответила, что ей, возможно, придется быстро выскочить, если вдруг Рита позвонит по поводу Лизы.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Йоста у Паулы.
- Ну, если бы речь шла о денежных выигрышах, то сумма не была бы такой постоянной, - пояснила она. - Или если бы это была плата за какую-либо подработку. Она наверняка оплачивалась бы сдельно и не давала бы каждый раз одинаковую сумму. А вот при шантаже разумно предположить, что он захотел бы получать постоянную сумму через равные промежутки времени.
- Думаю, Паула близка к истине, - согласился Флюгаре. - Возможно, Лассе шантажировал кого-то, кому это в конце концов надоело.
- Вопрос в том, о чем в таком случае может идти речь. Похоже, семье Лассе ничего не известно, так что нам придется расширить круг, расспросить его знакомых, узнать, не известно ли что-нибудь кому-нибудь из них, - вновь взял слово Патрик и, немного подумав, добавил: - Опросите тех, кто живет поблизости, - собственно, это будут мои соседи, жители домов вдоль дороги на Сельвик. Спросите, не заметил ли кто-нибудь машину, останавливавшуюся у пляжа. В такое время года машин немного, а любопытные глаза, следящие из-за занавески за чужой жизнью, всегда найдутся.
Все задания он выписал на доске. Их еще предстояло распределить, но сейчас ему просто хотелось зафиксировать все, что надо сделать.
- Отлично, тогда переходим к Виктории, - сказал он, закончив записи. - Завтра в Гётеборге состоится общее совещание. Спасибо, Анника, что ты помогла мне его собрать.
- Не стоит благодарности, - отозвалась секретарь. - Это было легче легкого. Все настроены очень положительно - скорее удивлялись, почему никто не подумал об этом раньше.
- Лучше поздно, чем никогда. Итак, что нам удалось выяснить с последней летучки? - Хедстрём обвел глазами коллег.
- Ну что ж, - заговорил Йоста. - Самое интересное, пожалуй, что у Виктории, по словам ее брата Рикки, был роман с Юнасом Перссоном.
- Нам удалось получить подтверждение этого от кого-то еще, кроме Рикки? - спросил Мартин. - И что говорит по этому поводу сам Юнас?
- Нет, не удалось, и Юнас, само собой, все отрицает, однако у меня возникло ощущение, что он лжет, - сообщил Флюгаре. - Так что я собираюсь опросить девочек в конюшне. Такое очень трудно держать в тайне.
- Ты поговорил с его женой? - спросил Патрик.
- Я предпочел бы не разговаривать об этом с Мартой, пока мы не узнаем больше. Если все это все же окажется неправдой, то нет причин провоцировать скандал, - заметил старый полицейский.
- Не могу не согласиться. Однако рано или поздно нам придется поговорить с Мартой, - развел руками Хедстрём.
Паула снова откашлялась:
- Прошу прощения, но я что-то не пойму, какое это имеет значение для следствия. Ведь мы ищем кого-то, кто похищает девушек и в других частях Швеции, не только здесь!
- Ну да, - проговорил Патрик. - Не будь у Юнаса алиби на момент исчезновения Виктории, это мог бы быть и он, и кто-то другой. Но, может быть, выяснится, что отношения у нее были совсем не с Юнасом, а с неким третьим человеком, который ее и похитил. Мы просто должны понять, как Виктория вошла в контакт с похитителем, что именно в ее жизни сделало ее уязвимой. Это может быть все что угодно. И к тому же мы знаем, что кто-то следил за ее домом. Если это преступник, то он мог наблюдать за ней некоторое время, а это означает, что он мог поступить аналогично и в отношении других девушек. Факты личной жизни Виктории, возможно, сыграли роль в том, почему преступник остановил свой выбор именно на ней.
- Кроме того, она получала письма - и не самого приятного характера, - добавил Йоста и обернулся к Пауле: - Рикки нашел их, но выбросил, опасаясь, что они попадутся на глаза родителям.
- Вполне понятно, - кивнула она. - Звучит разумно.
- А как дела с окурком? - поинтересовался Мартин.
- Пока ничего, - ответил Хедстрём. - И к тому же нам сначала нужно найти подозреваемого, чтобы установить взаимосвязь с окурком, без этого от него нет никакого толку. Что у нас есть еще? - спросил он, обводя всех взглядом. Казалось, вопросы только множатся.
Его взгляд остановился на Пауле, и он вдруг вспомнил, что они с Молином собирались что-то рассказать на совещании. Мартин и вправду сидел как на иголках, и Патрик кивнул ему.
- Да-да! - встрепенулся молодой человек. - Паула все это время размышляла над тем, что в травмах Виктории ей чудится нечто знакомое - собственно говоря, она имела в виду язык.
- Отсюда твои долгие часы изысканий в архиве, - сказал Хедстрём и почувствовал приступ любопытства. Внезапно он заметил, что у Паулы так же горят щеки.
- Да, хотя я шла по ложному следу, - принялась рассказывать женщина. - То, что я искала, хранилось не в архиве, хотя я была убеждена, что где-то это видела.
Она подошла ближе и встала рядом с Патриком, чтобы остальным не пришлось выворачивать шеи, глядя на нее, стоящую у двери.
- Тебе показалось, что это было какое-то давнее расследование? - уточнил Хедстрём в надежде, что теперь она скорее дойдет до главного.
- Точно. И когда я зашла в кабинет Мартина и стояла, глядя на его книжную полку, мне вспомнилось. Это было одно дело, о котором я читала в Скандинавской криминальной хронике, - объявила женщина.
Патрик почувствовал, что его сердце забилось чаще.
- Продолжай, - попросил он нетерпеливо.
- Двадцать семь лет назад, майским субботним вечером из своего дома в Хультсфреде пропала молодая женщина по имени Ингела Эрикссон, незадолго до этого вышедшая замуж, - принялась наконец рассказывать Паула. - Ей было всего девятнадцать лет, и подозрения немедленно пали на ее мужа, поскольку он не раз избивал и ее, и своих предыдущих девушек. Были мобилизованы все полицейские силы, а кроме того, исчезновению уделялось большое внимание в прессе, так как по стечению обстоятельств одна из вечерних газет как раз поднимала тему насилия в семье. И когда Ингелу обнаружили мертвой в лесочке за их домом, никто уже не сомневался в виновности мужа. Было констатировано, что она уже некоторое время была мертва, однако тело хорошо сохранилось, и можно было увидеть, что ее подвергли ужасным пыткам. Ее муж был осужден за убийство, однако продолжал утверждать, что невиновен - до того момента, когда пять лет спустя умер в тюрьме. Его убил сокамерник во время ссоры из-за карточного долга.
- А в чем связь? - спросил Патрик, хотя уже подозревал, что именно услышит.
Паула открыла книгу, которую держала в руках, и указала на абзац, где были описаны травмы Ингелы. Опустив глаза, Хедстрём прочел несколько строчек. Это были те же травмы, что и у Виктории, когда ее нашли: все совпадало до мельчайших деталей.
- Ну что там?! - Йоста вскочил, вырвал у коллеги из рук книгу и быстро прочел тот же абзац. - Ах черт, вот проклятье!
- Да уж, лучше не скажешь, - проговорил Патрик. - Похоже, мы имеем дело с преступником, который проявлял свою активность куда дольше, чем мы думали.
- Или же это подражатель, - заметил Мартин.
В кухне повисло молчание.
* * *
Хельга скосила глаза на Юнаса, сидевшего за кухонным столом. Они слышали, как наверху Эйнар что-то бормочет себе под нос и ворочается в постели.
- Чего от тебя хотела полиция? - спросила фру Перссон.
- Да так, Йоста заходил, чтобы спросить кое-что… - уклончиво ответил ее сын.
Пожилая женщина почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Тревожное темное облако, нависшее над ней, становилось в последние месяцы все плотнее - ее душил страх.
- А что именно? - настаивала она, присев напротив своего гостя.
- Ничего особенного. Просто один вопрос о взломе.
Жесткость в голосе Юнаса ранила его мать. Обычно он не шипел на нее подобным образом. Хотя у них существовала безмолвная договоренность никогда не обсуждать некоторые темы, в таком тоне Перссон-младший никогда с ней не разговаривал. Она опустила глаза и посмотрела на свои руки - морщинистые и потрескавшиеся, с коричневыми пигментными пятнами на тыльной стороне. Это были руки старой женщины, такие же, как когда-то были у ее матери. Когда они успели стать такими? Фру Перссон и не замечала этого раньше - до нынешнего момента, когда, сидя за кухонным столом, ощутила, как рушится весь ее мир, так заботливо ею выстроенный. Этого она просто не могла допустить.
- Как дела у Молли? - спросила она. Ей трудно было скрыть свое недовольство. Юнас не позволял критиковать дочь, но порой Хельге хотелось хорошенько встряхнуть избалованную девицу, чтобы она поняла, как ей повезло и в каком привилегированном положении она находится.
- Сейчас уже все в порядке, - ответил Перссон, и лицо хозяйки дома прояснилось.
Но потом что-то кольнуло Хельгу в самое сердце. Она понимала, что нелепо ревновать к Молли, однако ей так хотелось бы, чтобы Юнас смотрел на нее с той же любовью, с какой он смотрел на свою дочь.
- В субботу мы едем на следующие соревнования, - ответил ветеринар, избегая встречаться с матерью глазами.
- Вы действительно собираетесь ехать? - спросила она, слыша мольбу в своем голосе.
- Мы с Мартой в этом единодушны.
- Марта то, Марта сё! Господи, лучше бы вы никогда не встретились! Лучше бы ты держался за Терезу. Такая милая девочка… Тогда все было бы по-другому!
Юнас с изумлением посмотрел на Хельгу. Никогда раньше он не слышал, чтобы она повышала голос, - разве что в его раннем детстве. Фру Перссон и сама понимала, что ей следовало молчать и продолжать жить так, как она жила многие годы, - это помогло ей вынести все испытания. Однако сейчас в нее как будто вселилась неведомая сила.
- Она сломала твою жизнь! - крикнула старая женщина. - Она пробралась в нашу семью и как паразит питалась тобой, нами, она…
Хрясь! Пощечина заставила ее замолчать. Щека Хельги горела, а глаза заполнились слезами. И не только от боли. Она понимала, что перешла некую грань, и возврата к прежнему у нее теперь нет.
Не взглянув на нее, Юнас вышел из кухни. Услышав, как он захлопнул за собой входную дверь, хозяйка поняла, что больше не может позволить себе молча наблюдать за происходящим. Это время прошло.