- Простите, но заказ отменяется.
- Как так? - нахмурилась она, достала какую-то бумажку и протянула мне: - Вот, заказ на уборку, вот и квиток.
- Ну я же сказала: отменяется все!
- Значит подпись заказчицы должна стоять под отказом! - и она решительно двинулась в квартиру.
- Стоять! - тихо, но веско сказала я. - Давай сюда, распишусь.
- Да неужто я хозяйку не знаю? - строптиво ответила она. - Я тут уже как-то раз убиралась. Так что, девушка, пропустите-ка меня в квартиру! Мне неприятности не нужны, если что не так - с меня потом с самой вычтут деньги за эту уборку.
- Сколько? - тихо зверея, спросила я.
- Три тысячи, - понятливо отозвалась она.
Я достала из кармана еще две тысячные бумажки и вложила в ладошку расторопной уборщицы.
- Всего доброго, обращайтесь еще в наше агентство, - радушно сказала она на прощание.
"Непременно", - кисло подумала я, опрокидывая ведро в мусоропровод.
Вернувшись в квартиру, я принялась за уборку. Настоящую. Укладывала в коробки обернутую газетами посуду, протирала опустошенные шкафчики. Ольга Павловна подкрадывалась еще пару раз, пытаясь поймать меня отдыхающей, но я лишь злобно улыбалась ей, надраивая кухню.
"Взялся за гуж - не говори, что не дюж", - мрачно думала я, ужасаясь ситуации, в которой я оказалась. Впрочем, эта история и началась с того, что я мыла полы в Женькиной квартире, а вот теперь и вовсе в уборщицы переквалифицировалась.
"Ничего, разомнешься, и в фитнес-зал ходить не надо", - подбодрил меня внутренний голос.
Я смахнула пот со лба, разогнула ноющую спину и поняла - да, это будет посильнее моей обычной тренировки.
Женька мерзко хихикал за спиной, правда, когда я оборачивалась, успевал сделать каменное лицо.
- Вот падонок, - осуждающе бормотала я, отдраивая плинтуса зубной щеткой. Он слышал, но не возражал.
Через час я закончила уборку кухни, запакованные коробки отправились на лоджию. Держась за поясницу, со стоном бухнулась на диван. Вокруг было голо и очень чисто.
- Нашла что-нибудь? - с надеждой спросил Женька.
- Ага. Пятьсот рублей за батареей и грамм героина, приклеенный снизу к обеденному столу. Хотя может и не героин, но не мука же там, правда? Так что наркоманка твоя любимая.
- Не любимая она мне! - возмутился он. - А что касается наркотиков - так это скорее ее мамаша употребляет.
- С чего ты решил?
- Она всегда такая строгая, властная, а сегодня хихикает как дура. Явно под кайфом.
- Ну и семейка, - вздохнула я, - Сходи, посмотри - эта грымза отдыхает, как обещала?
Он вышел, а когда вернулся, то кивнул:
- Мадам верна своему слову. Лежит на диване, и в ушах пучки ваты и похрапывает.
- Есть Бог на свете, - подняла я глаза к люстре.
Дотянувшись до сотового, я позвонила в "Мари". В этом ресторанчике я всегда заказываю обеды, ибо готовить я так и не научилась. Это не барские замашки в одночасье разбогатевшей пейзанки. В юности готовить особо было не из чего - на зарплату матери - учительницы надо было обуть, одеть и накормить всю семью, да еще и папенька ухитрялся ежедневно пьянствовать. Не до разносолов было.
А потом, когда я выросла и стала зарабатывать - одной, для себя, готовить было откровенно лень. Проще сбегать в кафе или заказать обед на дом.
Впрочем, некоторое время я еще пыталась научиться кулинарничать, ведь все девочки делают это, и выбиваться из их рядов было как-то неуютно. Порассуждав на эту тему, однажды я взялась жарить пирожки. Тесто я купила в магазине, ибо понимала, что самой мне его никогда не сделать, тесто - это какие-то заоблачные высоты кулинарного мастерства. Раскатав его на дома на несколько лепешек, я принялась за начинку. В фарш от души налила майонеза и кетчупа, чтобы было повкуснее, перемешала, налепила пирожков и принялась их жарить.
Где-то через полчаса все пирожки были зажарены и высились горкой на блюде, кухня была в синеватом горьком чаду, а меня вконец одолели смутные сомнения. И вот тогда-то и позвонила мне Мульти.
- Потемкина, ты чего делаешь? - спросила она.
- Пирожки жарю, - меланхолично призналась я.
- О, так я сейчас в гости приду, ставь чайник! - обрадовалась она.
- Гм, ну ты приходи, но на пирожки особо не рассчитывай, - голос мой и вовсе был задумчив и слегка печален. - Не пойму, что я делала не так, но они на сковородке превратились в огромные лапти и при этом - никак не прожариваются. Сверху уж обуглены, вот сижу и теркой гарь счищаю. А внутри начинка совсем сырая.
- Погоди. Так ты что, фарш не обжаривала, перед тем как класть их в пирожки???
- А что, надо было? - безмерно удивилась я.
С того дня знакомые долго надо мной мерзко хихикали и при встрече обязательно просили рецепт пирожков по-потемкински. Я гордо отмалчивалась, но кулинарные эксперименты прекратила.
- Ресторан "Мари", слушаем вас, - раздался в трубке нежный девичий голос.
Я, за воспоминаниями уж забывшая куда звоню, вздрогнула и спросила:
- Девушка, вителло тоннато есть у вас в меню?
- А это что такое? - озадачилась она.
- По-моему - из итальянской кухни, - пожала я плечами.
- Так может быть есть смысл позвонить во "Флоренцию", они именно на этом специализируются? - улыбнулась девушка в трубку. - А у нас, простите, нет такого в меню. Зато нашему повару сегодня удались медальоны из телятины и …
- Спасибо, - вздохнула я, - но мне надо именно это вителло тоннато, будь оно неладно.
Попрощавшись с ней, я добыла в справочной телефон той самой "Флоренции". Как ни странно, искомое блюдо значилось у них в меню.
Я заказала пять порций, поменяла воду в ведерке, прополоскала тряпки и пошла в Нинкину комнату.
Она оказалась просторной, светлой и пыльной. Сюда явно с неделю никто не заходил. Легкие перистые занавески на окнах, темная поверхность монитора, светлое дерево стенного шкафа - все было покрыто тонким, почти незаметным слоем пыли.
На столе стояла фотография в рамочке, я подошла, взяла ее в руки - о да, именно эту девушку я видела тогда в Женькином доме. И сегодня в своем сне.
Именно она сказала мне: "Вы все умрете".
Я вгляделась в ее полную фигурку в темном закрытом платье, в юное и невыразительное лицо. Нинка, Нинка, что же с тобой приключилось? Что ты натворила?
- Опять ворон ловишь?!
Я вздрогнула и обернулась.
- Вы же спать обещали и не лезть под руку! - обвиняюще посмотрела я на хозяйку.
- А ты и рада!
- Послушайте, мадам, - холодно сказала я. - Мы же договорились - я уберу вам квартиру и не уйду, пока не закончу. Что вы за мной ходите и меня пугаете, а?
- Вот уборщицы наглые пошли! - возмутилась она.
- Жизнь жестока, - сочувственно покачала я головой и указала на фото: - Это кто такая красавица? Дочь ваша, наверно?
Женщина бросила взгляд на изображение, и рассеянно сказала:
- Да, это Нинель.
- Прямо глаз не оторвать, чудо, до чего хорошенькая, - не унимала я восторгов. - А где она у вас сейчас?
Женька страдальчески закатил глаза и покрутил пальцем у виска. Потом с ним разберусь, мне сейчас главное - расположить хозяйку и на разговор о дочери ее вытянуть. А какая мать не любит, когда хвалят ее ребенка?
- Да бегает где-то, - так же рассеянно отозвалась Ольга Павловна.
- И давно? - не меняя тона, спросила я.
Что-то меня в ее поведении откровенно настораживало.
Женщина взглянула на фото дочери, нахмурилась…
"Ну же", - мысленно подталкивала я ее.
Что-то происходило, я чувствовала это.
И тут как назло зазвонил мой сотовый.
Мы все вздрогнули, Ольга Павловна отдала мне фотографию и строгим голосом велела:
- Маша, вы тут не картинки рассматривайте, а работайте, ясно вам?
- Конечно, - кивнула я, цепко осматривая ее лицо. Глаза ее, секунду назад бывшие такими тревожными и серьезными, снова заволокло игривым туманом.
Она ушла, а я ответила на звонок. Это был водитель из "Флоренции", доставили мое вителло тоннато. Схватив мусорное ведро, я пошла его встречать.
Спустя несколько минут я вернулась, и в ведре под крышкой теперь лежали белые лоточки.
- Сходи, проверь - мегера спит? - хмуро попросила я Женьку.
Тот ушел, вернулся и доложил:
- Мадам раскладывает пасьянс на компьютере. В ушах вата.
- Аминь, - облегченно перекрестилась я, вывалила кусочки мяса из лотков в глубокую сковородку и засунула ее в духовку, установив маленькую температуру. Скажу потом, что все это жарилось-парилось, пока я убиралась.
А потом я вернулась в Нинкину комнату.
- Знаешь, Женька, что мне странным кажется? - рассуждала я, надраивая пыльный монитор. - Девчонки явно дома нет уже около недели. И мать совершенно этим не обеспокоена.
- Значит, знает где она, - сказал Женька.
- Логично, но как бы нам узнать об этом? Заметь, я по телефону ее прямо спрашивала об этом - она уклонилась от ответа. И сейчас в разговоре тоже поменяла тему. Эта ее отговорка, что Нинка бегает где-то, звучит просто глупо. Что-то тут нечисто, как думаешь?
- Ну, может быть она в психушке нервы лечит, вот мать и не сдает дочурку, - пожал плечами парень.
- Да уж, с тобой точно в дурдом угодишь, - вынуждена была признать я.
Он посмотрел на меня долгим взглядом, но ничего не сказал.
- Ты ничего не слышал, квартиру они давно решили продавать? - не унималась я. - Нет ли тут связи?
- Магдалина, я с этой семьей особо не общался и они мне не докладывали о своих планах.
- Мда? - задумчиво хмыкнула я, выдвинула ящик стола и присвистнула - он был полон Женькиных фотографий. - Смотри-ка, что я нашла.
Он хмуро посмотрел на находку и скривился:
- Говорю же, придурочная.
- Нельзя так о девушках, - холодно сказала я. - Тем более о влюбленной в тебя девушке.
- Поменьше бы той любви, достало неимоверно, - так же холодно ответил он.
Я только головой покачала. Парни - они такие бесчувственные и жестокие. На глаза попался ножик для резки бумаги, я схватила его и нырнула под стол. Открутила шурупы у системника, сняла кожух и вытащила жесткий диск.
Женька неодобрительно смотрел, как я мародерничаю.
- А кому сейчас легко? - меланхолично ответила я на его взгляды и засунула диск во внутренний карман куртки. - Посмотрю дома, чем девочка дышала, может, и найду зацепку какую-нибудь.
- Слушай, а тебя, похоже, в приличные дома пускать нельзя, - присвистнул он.
Я хмыкнула, хищно огляделась, и фото Нинки так же отправилось в карман. И, не обращая более внимания на него, я принялась рыться в письменном столе. Надо же, какая щепетильность. Тут вопрос жизни и смерти, а он мне морали читать вздумал. Будем считать это изъятием вещдоков.
В первом же ящике я нашла интересные фотографии. На одной был Женька, сфотографированный явно из засады, и в сердце его была воткнута игла.
На второй фотографии наверняка был тоже он, но за точность я бы не поручилась - на месте головы был вырезан аккуратный кружок.
- Дружок, да тебя привораживали! - присвистнула я.
- Не говори ерунды.
- Смотри сам.
Он скользнул взглядом по фотографиям и пожал плечами:
- Неубедительно.
Я молча встала и принялась методично рыться во всех ящичках и шкафчиках. Буквально через пять минут я позвала Женьку:
- А вот на это что скажешь?
В углу платяного шкафа сидели две тщательно изготовленные куклы. Желтоволосый мальчик в кимоно и с картонной катаной, девочка с темными короткими волосами. Они держались за руки и сердце мальчика было проколото длинной иглой, закапанной воском.
- Ничего не напоминает? - усмехнулась я.
- Дела, - озадаченно почесал он в голове.
Я разодрала небрежно сшитую ткань, порылась в вате и вытащила вырезанное из фотографии лицо.
- И что это значит? - спросил парень. - Что-то я себя влюбленным в нее совсем не чувствую.
- Значит то, что девушка хотела тебя приворожить, да умения не хватило, - скупо отозвалась я, продолжая рыться в Нинкиных вещах.
И вскоре я нашла еще одну странную вещь. В кармане курки обнаружился чек на семь тысяч из "Изумруда", ювелирного салона города, и тут же - бирка, гласящая, что еще недавно она была прицеплена на обручальное кольцо.
- Нинка собралась замуж? - недоверчиво спросил Женька, рассматривая находки.
Я неопределенно пожала плечами, рассматривая чек. Девица сделала в салоне две покупки, и было это в среду.
- Впрочем, теперь мне все понятно, - удовлетворенно улыбнулся парень. - Нинка вышла замуж, назло мне, а мать недовольна выбором. Согласись, в это все укладывается. И то, что мать о ней говорить не хочет, и то, что не переживает из-за ее отсутствия.
Я с сомнением поглядела на него, подошла к столу, взяла тетрадку. Судя по надписи, она принадлежала Завьяловой Нине, ученице 10 "г" класса.
- Вроде все укладывается, ты прав. Но она школьница! Кто же ей даст замуж выйти?
- Не будь занудой, - хмыкнул он. - Типа не знаешь, как у нас теперь это делается.
- Мда, мы такими не были, - покачала я головой. - Но все равно - жить вместе это одно. А вот официально замуж выйти в шестнадцать лет с бухты-барахты все равно не получится. Согласен?
- Тут не поспоришь, - кивнул он, а я снова принялась рыться в платяном шкафу. Действовала я прямолинейно - проверив карманы, я швыряла вещь за спину. Потом уберу, некогда мне все по полочкам раскладывать. Форс-мажор у меня. Проверив шкаф, перешла к книжным полкам. Я перетряхивала все книжки, швыряя их после этого в общую кучу. Нашла сто рублей и записанный на листочке в клеточку заговор на любовь.
Итак, налицо то, что девушка Женьку привораживала. И у нее не получилось. И что это нам дает?
Скрипнула дверь - Ольга Павловна снова подкралась в своей обычной манере. Я обернулась, удивляясь тому, что она как обычно не визжит, посмотрела на нее и виновато вздохнула. Дамочка, с пучками ваты из ушей, молча смотрела округлившимися глазами на бедлам, что я устроила в Нинкиной комнате. Вываленные из шкафа вещи, раскиданные фотографии. И рада бы хозяйка была сказать мне пару ласковых, но гнев душил ее, и потому она только молча трясла рукой в направлении колготок, что висели на люстре.
- Это что? - наконец прохрипела она.
- Колготки, - с готовностью ответила я.
- Вон!!!
- Что, простите?
- Вон!!! Вон из моего дома!!! - Дама покраснела как помидор, от гнева ее просто трясло.
Цепкой рукой ухватив за рукав, она выволокла меня из квартиры, толкнула на пороге в спину, и в подъезд я вылетела кубарем. Вслед полетела куртка и сапожки, хозяйку нисколько не смутило, что я упала, она даже не попыталась сбавить тон.
- Я сейчас в твое агентство позвоню, уж они тебе покажут, где раки зимуют! - кричала она. - И не надейся, что тебе за этот бардак будет заплачено!
- Но я же в кухне все прибрала! - изумленно сказала я, пытаясь подняться. - И в этой комнате бы все блестело.
- Это в кухне-то блестит?!! Я сейчас зашла - грязищи по колено!
- И вителло тоннато ваше приготовила!
- Это пересушенное в духовке мясо ты называешь вителло тоннато? Прочь!
Сзади послышалось бряканье замков, и из квартиры напротив показалась дородная тетка в коротком халатике.
- Ольга, ты чего буянишь? - с интересом спросила она.
- Из "Виктории" уборщицу косорукую прислали! - бушевала дамочка. - Да что б я еще раз туда обратилась!
- А что Нинка, больше не батрачит на тебя разве? - хмыкнула баба.
- Дети обязаны помогать по дому! - кудряшки Ольги Павловны гневно затряслись.
- То-то Нинка у тебя света белого не видела, вечно с тряпкой да половником бегала, - лениво почесала необъятное пузо соседка. - Другие на танцульки, а Нинка ковер выбивает во дворе.
- Ты за своей вертихвосткой смотри, а за своей дочерью я сама погляжу!
Дверь с грохотом захлопнулась. Со стен посыпалась штукатурка.
Я встала, посмотрела на грязные ладошки, которыми я пыталась затормозить при падении. Из ссадин сочилась кровь. Кряхтя, принялась обуваться.
- Иди ко мне, хоть руки вымой, а то занесешь еще заразу, - доброжелательно сказала соседка.
- Спасибо, - смущенно улыбнулась я ей.
Пока я мыла руки, тетка стояла в дверях и с интересом наблюдала.
- За что хоть она так обозлилась?
- А кто ее знает? - обиженно сказала я. - Вроде кухню я убрала на совесть, в каждую щелку залезла, каждое пятнышко оттерла, и обед приготовила неплохой, а она разоралась - мол, все плохо.
- Не переживай, ты тут не при чем, - хмыкнула тетка. - Олька - она ужас какая вздорная. Дочку родную и ту замордовала. Девка у нее умница, тихая, скромная, работящая. Как не зайду - все блестит да сверкает, обеды да ужины она им из трех блюд всегда готовит, а Олька знай ее шпыняет.
- А что, сбежала дочка-то поди от такой жизни? - как бы невзначай спросила я.
- С чего ты так решила? - теткины глазки тут же вспыхнули от любопытства.
- В комнате ее пыльно, явно там уже с неделю никто не живет.
Тетка явственно задумалась.
- А ведь и правда, давненько я ее не вижу, - наконец призналась она и без перехода завопила: - Ленка!
- Чего орешь? - донесся недовольный девичий голосок из глубины квартиры.
- Ты с матерью так не разговаривай! - строго прикрикнула тетка. - Скажи-ка, Нинка Завьялова в школу ходит?
- Чего? Не слышу!
- Завьялова в школу ходит? - повысила голос женщина.
- Не ори, говорят же тебе! Неделю уж как нет!
- А чего это она пропускает?
- Мать позвонила классной и сказала, что Нинка простыла!
- Да ее дома вон даже нет, какое "простыла"!
- Ну мое дело маленькое, - проорала Ленка из дальней комнаты, - не сдавать же мне ее.
Я потрясла головой, пытаясь избавиться от звона в ушах. Очень уж мать с дочкой были громкоголосы.
- Наверно, Нинка на новую квартиру уехала, - словно невзначай бросила я.
- Какую такую новую квартиру? - насторожилась тетенька.
- Ну как? - хлопнула я ресницами. - Это-то ведь продают, вот и сделали заказ в "Викторию", чтобы упаковать вещи да глянец на квартиру навести.
- Вот тебе раз! - всплеснула она руками. - А чего же Олька мне ничего не сказала? Я же делилась с ней не раз мыслями, что хорошо бы в нашем доме квартиру прикупить. Ленка уж вырастет скоро, отселять ее надо будет, так славно было бы если бы рядом квартира нашлась! И отдельно, и при матери!
Из глубины квартиры послышалось громкое фырканье. Ленка с таким соседством явно была не согласна.
- Пойду-ка я поговорю с Олькой, - деловито заключила тетка, сунула ноги в тапки и пошла из квартиры.
Требовательно нажав на дверной звонок Нинкиной квартиры, она вдобавок еще и постучала ногой, а я тем временем спустилась на пролет ниже, и там у окна обнаружила скучающего Женьку.
Ольга Павловна открыла мгновенно, будто кого ждала.
- Здравствуй, Оленька, - сердечно поздоровалась соседка, - зайти к тебе можно?
- Занята я.
- Да я по делу, много времени не займу, а тебе самой выгодно будет.
- Ну, заходи, - неохотно пригласила ее Оленька.