Глава пятая
Какой он же пронзительный и серебряный - свет луны. Как легко и равнодушно он взрезал лучом пыльную темноту, высветил черные кружева повсюду развешанной паутины…
Плачет душа, запутавшись в липких сетях. Бьется, стремясь вырваться - а пауки пляшут вокруг, укутывая коконом.
Как последний глоток - взгляд за мутное стекло на сияющую в немыслимой выси луну.
И с последним выдохом катится по пыльному полу безнадежный шепот: "Помоги…"
Я резко села на кровати.
Какое было последнее слово? Помоги - себе или мне?
И кто это сказал? Помнится, я видела, как на каменной плите в углу лежало тело, покрытое пылью. Мне показалось - или я и вправду видела, что у мертвого шапка русых волос?
Руки коснулось что-то невесомо-пушистое, я отчаянно дернулась, хорошо хоть не закричала на весь дом.
А вот Бакс не преминул обиженно мявкнуть из того угла, куда он улетел.
Прости, Баксюша… На миг мне показалось, что это не твой хвостик, а мохнатая паутина.
Сжав виски, я уставилась на полную луну за окном. Приснится же такое…
Лунный свет - он и вправду яркий, такой же, как и во сне. Я отчетливо видела стрелки на старинных часах - полчетвертого утра. Протянув руку, я коснулась пола, провела - и в серебристом призрачном свете увидела на пальце пыль.
Я спала в одной из гостевых комнат на втором уровне. Первый раз за все то время, что я живу в этой квартире, я уснула не в своей собственной спальне. И черт меня побери, если я помнила, как я сюда попала и где Дэн! Ведь только что я шла под темными кронами кладбищенских сосен, а теперь - лежу в кровати в полном недоумении…
"Сон отчитай лучше", - странным, испуганным тоном шепнул внутренний голос.
"Уйди, шизофрения моя", - простонала я. И внезапно поняла. Да, именно. У меня шизофрения.
Нормальная болезнь всех великих людей. В средние века считалось, что причина сей напасти - овладевший телом бес. Кстати, совершенно верно. Насколько я знаю - традиционными методами не лечится. Точно знаю, что Святоша это щелкает как орешки, благословляет ее Господь на лечение. Но к ней я ни за что не пойду, слишком баба противная. Вылечить-то вылечит, но ведь велит сдать все имущество на церковь да год в монастыре пожить. Я не шучу, именно так она изысканно стебется над своими клиентами, вехотка старая.
Не зажигая света, я отчего-то воровато проскользнула в собственную кухню, набрала стакан воды и полезла за солью. Пока ни с кем не заговорила - надо успеть прочесть заговор от дурного сна. А сегодняшний мне очень не нравился.
Очень.
- Магдалина, - раздался тихий голос за спиной, я вздрогнула от непонятного ужаса, стакан выпал из рук.
Вспыхнул свет, я резко обернулась и наткнулась на изучающий взгляд Дэна.
- Тьфу, напугал! - не сдержалась я. - Чего подкрадываешься?
- Извини, я не хотел, - он устало потер ладонью глаза. - Услышал, что ты ходишь по дому и решил присоединиться. Ты чай попить решила?
Я посмотрела на валяющийся на полу стакан и кивнула:
- Ну да. Чай.
- Садись, я сейчас все сделаю, - велел он.
Он ходил по кухне, вытирал пол, споласкивал чашечки, заваривал жасминовый чай, а я смотрела на него и размышляла о том, что ему неимоверно идут джинсы. Одни джинсы, и ничего более.
И что мне ужасно хочется протянуть руку и коснуться загорелой упругой кожи. И что я имею право на это.
Потому что мое…
А еще я думала о том, сколько времени он будет со мной с того момента, когда поймет, что я шизофреничка?
Две чашечки опустились на стол, Дэн сел напротив, подпер подбородок рукой и задумчиво уставился на меня.
- У меня на лбу что-то написано? - обеспокоилась я.
- Магдалина, может быть, объяснишь, что вчера я сделал не так?
- Ты о чем? - ровно спросила я.
Это то, о чем я не помню?
- А вот что б я знал, - хмыкнул он.
- Давай по порядку, - вздохнула я.
У нас в семье что хорошо - так это то, что мы говорим. Ни он, ни я не станем таить обиды в душе. Мы с ним сядем и поговорим, потому что мы уже ученые, и знаем, что порой и у нас бывает недопонимание, которое лечится банальными расширенными объяснениями.
- По порядку? Хорошо, радость моя. Ты весь вечер от меня шарахалась, ушла в гостевую комнату, смотрела по телевизору футбол и отказывалась выходить.
- Прямо отказывалась? - задумчиво спросила я.
- Ты можешь по-другому истолковать фразу: "Ты меня в покое можешь оставить или нет?".
- Мда, - неопределенно пробормотала я.
- Я думал, что тебе поработать надо и не лез. Но, черт побери, радость моя, ты и спать осталась в гостевой комнате! Так что рассказывай - что случилось?
Я посмотрела в его уставшее лицо и нахмурилась:
- Ты что… не спал всю ночь?
- Заснешь тут, - мрачно буркнул он.
- Что, так переживал? - загордилась я.
- Радость моя, ты храпела так, что дом трясся!
- Это ты пошутил так? - недоуменно нахмурилась я.
- Да нет. Итак, я тебя слушаю.
Что тебе рассказать, любимый ты мой? Что ты видел не меня? Что не я шарахалась от тебя весь вечер, ибо последнее, что я помню - то, как я иду по кладбищенской тропинке к могиле любимого парня. И было это пополудни. А потом я проснулась, и в незашторенное окно проливала свое серебро луна…
- Мне обряд надо провести, и перед ним необходимо уединение и воздержание, - врать Дэну оказалось неожиданно легко.
- Так бы сразу и сказала, - облегченно выдохнул он. - Я знал, что есть какое-то разумное объяснение твоему вчерашнему поведению.
- Послушай, Дэн, - я нерешительно крутила чашку в руках и боялась взглянуть ему в глаза. - Сейчас у меня идет серия обрядов для одной клиентки, обряды сложные. Если я еще раз себя так поведу - ты не удивляйся и не лезь ко мне. Лучше всего - уезжай к себе в коттедж, не надо тебе на меня такую смотреть.
Он внимательно посмотрел на меня:
- Магдалина, я не уеду. И отчего мне кажется, что ты опять куда-то влипла?
- Именно, - спокойно кивнула я. - Тебе кажется.
- Смотри.
- Я большая девочка, - усмехнулась я.
На самом деле мне хотелось забраться к нему на коленки, зареветь и все-все рассказать. Только вот нечестно это - взваливать на любимого свои проблемы. Сейчас он не знает ничего и потому спокоен. А если я расскажу - будет мучаться и тревогой за меня, и виной, что он ничего не может сделать. Нельзя так подставлять любимых. Нельзя.
И потому я одна пройду этот путь. Одна решу все.
Или не решу, но это уж как Господь даст.
Все в руке Его.
- Пошли спать? - глаза его смотрели на меня с непонятной надеждой, хотя видно было - понимал, что я сейчас скажу…
- Дэн, я сегодня буду ночевать в гостевой.
- Ясно.
- У меня обряд.
- Я понял.
- Не обижайся, а? - безнадежно попросила я.
Он молча встал и пошел из кухни.
- Дэн, - мягко позвала я, и он обернулся с порога. Я видела, как подрагивают его губы в приготовленной улыбке, видела, что он ждет, что я сейчас подойду, уткнусь ему в грудь и никуда его не отпущу. И он улыбнется и скажет: "Дурочка ты моя…"
- Не выходи до утра из спальни, чтобы ни услышал, хорошо?
- Даже так? - лицо его закаменело, покрылось маской бесстрастности.
- Скорей всего, я буду колдовать, - спокойно призналась я.
Он равнодушно пожал плечами, всем видом показывая, что ему сугубо фиолетово на мои заскоки, развернулся и пошел наверх. А я сидела и думала о том, как же все нелепо получается…
Потом, когда все кончится - я ему расскажу. Он запоздало за меня немного испугается, отругает за то, что я ему ничего не сказала, но зато он будет знать - я его люблю. И что сегодня я не желала его обидеть.
Мы все играем в эти игры. Я - не рассказала ему о своих проблемах, он не стукнул по столу кулаком и не рявкнул: "А ну-ка выкладывай все!". Мы очень любим друг друга, и потому врем, дабы не причинить большего зла.
Мудрая позиция.
А пока я пила чай и размышляла. Последнее выходило сумбурно - мысли путались, ибо я, ведьма, ничего не понимала в том, что со мной происходит…
Не знаю, что там плела Вера насчет покойницкой ауры, а я реально видела только один вариант - бесы. Только бесы могут вселиться в тело человека и управлять им. Правда, мне достался весьма странный бес. Не буянит, любит играть в компьютерные игрушки, вежлив с дамами, даже если они ведьмы. Футбол опять же уважает.
"Ты несешь бред, - внезапно сказал внутренний голос. - Какой бес, если ты с утра до ночи вся в молитвах и имя Господне у тебя с губ не сходит? И к тому же ты веруешь, реально веруешь! Ты знаешь, что Господь есть, ты чувствовала Его не раз и ты Его уважаешь. Да ни один бес к тебе и близко не подойдет!"
И это верно, мысленно согласилась я.
Не бес. Но и не покойник, это столь же нелепо, как скрещивание ромашки и чебурашки.
Тогда - что, что во мне? Пока я определенно знала только одно - это мужчина. Только мужчина способен отвешивать комплименты женщинам и смотреть футбол. Да и хотелось бы мне посмотреть на девушку, которая при виде Дэна закроется в комнате, стараясь избежать его внимания.
Обхватив голову руками, я настойчиво гнала одну бредовую мысль: Женька. Мысль была настолько бредовой, что впору было ей давать медаль за идиотизм, но отчего-то мне упорно казалось, что в этом есть некое рациональное зерно.
"Да уж конечно, - хмыкнул внутренний голос. - Он мужчина. Неоспоримое доказательство".
"Но он же как бы духом сейчас…, - раздумчиво проговорила я, - может и попробовал залезть, как считаешь?"
"Он живой! У него есть свое тело, оно в коме, только и всего!"
Да. Точно, я несу чушь.
А потом мне пришла мысль посмотреть на своего "квартиранта".
Достав из шкафчика пачку соли и пучок свечей, я пошла на второй этаж в Каморку. Прежний хозяин сделал в ней отличную звукоизоляцию, при нем это была маленькая, но навороченная музыкальная студия. Ну а при мне - место для сомнительных ритуалов. Если что - Дэн ничего не услышит.
С прошлого ритуала тут осталось большое зеркало, вот оно-то мне и нужно было. Поставив его в центр, я зубами откусила полиэтиленовый уголок от пачки с солью и выложила белыми кристалликами круг, метра полтора в диаметре. Зажгла тринадцать свечей, расплела косу и на миг прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. Смешно будет, если именно сейчас "квартирант" вновь заселится. И потому я, не мешкая, сняла с себя блузку, положила руку на обнажившийся пупок, где был островок серой ауры, и шагнула в круг.
Я решила делать вызов на любимого человека, есть такой заговор, который заставит парня все бросить и прибежать к девице. Чуток его усилить ради быстрого эффекта, ну а путеводной нитью пусть послужит серый клочок в районе моего пупка. Я не сомневалась в том, что это - подарочек от "квартиранта".
Сила, послушная моей воле, искрой пробежала по венам, вспенивая кровь. Ладошку на пупке тут же начало покалывать льдом. Черт, и правда эта дрянь во мне! Глубоко вздохнув, я сосредоточилась на этом сером островке, который не видела, как Вера, но чувствовала. И принялась плести путеводную нить из него к хозяину.
А-ах…
Снаружи кожу тут же сковал холод, изнутри - распирало от жара, а я, не обращая внимания, страстно читала заклинание, сдабривая его своей волей и своей силой.
- Не ешь и не спи, отовсюду ко мне спеши, майся маетой, тоскуй смертной тоской, тридцать три дороги пройди, и к этим дверям приди…
Я чувствовала, как неожиданно легко выстроилась путеводная нить, чувствовала, как потекло по нему мое заклятье к хозяину. Краем сознания я удивилась, что все так просто. Однако, неопытный бесопокойничек попался.
Запечатав заговор, я села внутри круга и принялась ждать. Отчего-то я инстинктивно посматривала на дверь, хотя и понимала, что явится нечто нематериальное, в любой точке этой комнаты. Ладошки мне успокаивающе согревали зерна фриза. На всякий случай. Если что-то пойдет не так - заморожу "квартиранта", а там разберемся.
Ждала я долго, почти час. За это время успела зверски устать и удивиться - обычно парни летели со всех ног после этого заклятья. Духам расстояния не преграда - так что он должен был появиться через пять минут после заклятья!
Заблудился, что ли?
Я напрасно переживала. Он явился. Не было ни столба дыма, ни запаха серы. Он просто шагнул в комнату через дверь, видимо, по старой человеческой привычке, и улыбнулся:
- Смотрю - я кухне свет горит. Ничего, что я решил заглянуть? Ты как-то приглашала.
- Все-таки это ты, - медленно произнесла я.
- Ты о чем?
На его призрачных светлых волосах словно застряли дождинки, он возвышался надо мной, большой, сильный и … лживый.
Враг мой…
- Знаешь, а я ведь не просто так в круге сижу, - задумчиво поведала я.
- Мне надо что-то спросить или так расскажешь? - хмыкнул он.
- Лучше вопрос задам. К чему тебе мое тело? Чем тебя свое не устраивает?
Слегка пошевелила пальцами, проверяя, удобно ль лежат в ладошках зерна фриза. Пробудила задремавшую было Силу. Ну же, Евгений! Я готова… Ты кинешься на меня с кулаками? Ты захочешь прямо сейчас войти в мое тело? Что бы ты ни выбрал - я успею вперед тебя, враг мой…
- Что? - нахмурился он.
- Повторить для слабослышащих? - холодно вопросила я. - Для чего тебе мое тело, черт побери?
Он сел на стул, пригладил волосы и спокойно ответил:
- Я не понимаю, о чем ты.
- Не ври, - гадко усмехнулась я. - Только что я сделала вызов на того, кто квартирует в моем теле. Явился ты.
- То есть к тебе просто так и зайти нельзя?
- Да что вы говорите! Ты третий день около дома ходишь, да все мимо, а тут вдруг решил забежать по-соседски!
- Магдалина, ты ведешь себя как дура, - спокойно ответил он.
- Да что вы говорите!
- Ты сидишь в дурацком соляном круге и говоришь дурацкие речи! Ты просто неадекватна.
- Правда? - нежно улыбнулась я ему. - Ну так вали из моего дома, лады?
- Валерьянку попей, - бросил он и ушел сквозь стену.
Я бросила взгляд на часы. Та-ак, подождем пять минут.
Он явился через три.
- Давай поговорим спокойно, - как ни в чем ни бывало, предложил он.
- Что и требовалось доказать, - кивнула я. - Ты, милый, под заклятьем. И никуда ты не уйдешь отсюда, пока я с тебя его не сниму.
- Что за заклятье? - равнодушно поинтересовался он.
- А жизнь тебе без моего вида не мила, - охотно объяснила я.
- Она мне и так не мила.
Голос его был резок и… бесстрастен, я поежилась от жалости к нему, но тут же взяла себя в руки.
"Этот парень хочет твое тело", - предостерег внутренний голос.
"Я знаю, что совершенно неотразима", - царственно согласилась я с ним, а сама обратилась к Женьке:
- Это временные трудности, не вижу поводов для таких заявлений. Твое тело всего лишь в коме. Какого черта ты в мое лезешь? Только не надо снова песню заводить, что не понимаешь, о чем это я, ладно?
- Но я действительно…
- Жень, я тебя сейчас выгоню, - скучно сказала я. - Окружу дом соляным кругом, и тебе не войти, и сама не выйду. Хочешь?
Он не хотел - по лицу видела. Уже понял, что пока он меня видит - все хорошо. А без меня - ломки завзятого наркомана.
Лютый заговор, что и говорить.
Помолчав, он признался:
- Я мало что понимаю в этой ситуации. Все как-то само собой происходит, без моего участия.
- То есть? - подняла я бровь.
- Я весьма неожиданно без тела остался, хоть и не стремился к этому. А теперь вот к тебе как на веревке привязанный.
- Ну, насчет этого не беспокойся. Решим вопросы - сниму заклятье.
- Ты не понимаешь, - он строго взглянул на меня. - Я сразу же к тебе как привязанный оказался. Думаешь, сильно мне хотелось у тебя во дворе жить? А иначе не могу. Только чуть отойду от твоего дома - все, ноги не идут, обратно поворачивают.
- А волевым усилием? Взял себя в руки, и, шажочек за шажочком пошел к себе домой. Дома тепло, хорошо…
- Магдалина, тебя когда-нибудь заживо сжигали?
- Ах, тебе больно в разлуке со мной? Ну так ты же мужчина, самурай… Неужто не мог потерпеть?
- Дура, - процедил он и рывком поднял на себе джемпер.
Лучше б он этого не делал…
Кожа, что недавно так чудесно облегала его кубики на прессе, была сожжена и висела лохмотьями. Я видела, как сочится густая кровь по выжженным ранам. Еще свежая…
- О Госсподи, - потрясенно прошептала я.
- Я пытался уйти, - припечатал он. - И до сих пор пытаюсь. Пока не получилось.
- Ты сказать раньше не мог? - растерянно спросила я. - Неужто я зверь? Пожил бы у меня…
- А как же твое тело? - горько усмехнулся он. - То самое, которым ты так дорожишь? А ведь это тоже без моего участия. Просто притягивает магнитом, раз - и вот уже я в теле, у меня длинные волосы и грудь. Кошмарное ощущение, надо сказать.
- То есть это неконтролируемо?
- Нет. Я никаких усилий не прикладываю и ничего специально для того не делаю.
- Врешь ведь, - взяла я себя в руки, уняв приступ острой жалости.
- А смысл? - пожал он плечами. - Врал бы - не пытался б уйти, и ожогов на мне сейчас бы не было. Да и вообще, я с тобой сейчас как с врачом говорю. Я ведь совсем ничего в этой чертовщине не понимаю, а ты все же ведьма. Возможно, сможешь поставить диагноз и вылечить нас.
- Нас?
- Нас, - кивнул он. - Или ты хочешь остаться без тела?
- Думаешь, все к тому идет? - хмыкнула я.
- Не знаю, - устало потер он виски. - Не знаю, Магдалина. Может, так и будем делить на двоих твое тело. Может - ты меня вытолкнешь. А может быть - однажды я навсегда окажусь в нем.
Мы скрестили взгляды, словно шпаги на дуэли. Словно пытались залезть друг другу в души, выведать потаенные мысли.
"Он врет, врет", - лихорадочно думала я.
Но глаза его казались странно чистыми, без взвеси коварства и хитрости.
- Вот ты гад, - тоскливо прошептала я, отводя взгляд.
- А я при чем? - огрызнулся он. - Думаешь, мне охота в твое тело? Его же минимум полгода тренировать придется, пока в божеский вид придет. Да и мысль о том, что придется спать с мужиками меня просто в ступор вводит.
- Лесбиянкой станешь, - глумливо усмехнулась я.
- Мы о твоем теле говорим вообще-то, - заметил он. - Кем я потом стану в твоем теле - дело десятое для тебя лично. А вот кем ты станешь без тела?
И вот тут-то мне и стало очень нехорошо…
Мысль, которую я упорно гнала - обрела формы.
Скоро я останусь без тела…
- Ну, тебе-то лепота, привидением перестанешь быть, - я все еще старалась улыбаться и делать вид, что все прекрасно.
- У меня свое тело есть, и оно меня устраивает. А твое, извини, - нет.
Мы помолчали. Нехорошая это была тишина. Тоскливая, вязкая.
- Что делать будем? - уныло спросила я наконец.
- Придумай, как меня от тебя изолировать, - спокойно сказал он. - Думается, что если я буду от тебя на значительном расстоянии - я не смогу в тебя вселяться.