В течение всего дня, как только выдавалась свободная минута, Тим кому-то звонил, что-то согласовывал, назначал встречи. Аридна к нему не лезла – занималась своими прямыми обязанностями и ходила к Регине пить кофе, когда делать было нечего. Запись, давившую на нее, которую скинула на рабочий ноутбук так и не просмотрела – то руки, то ноги не дошли, а точнее, ей надо было бы остаться одной, но то Тим крутился рядом, то посетители приходили и не уходили, то еще находилась какая-то очень важная причина. Ей неожиданно вспомнилась Марина Ивановна, подружка бабушки, у которой никогда не было времени в виду большой занятости на внучку Танечку, так и ей сейчас постоянно что-то мешало. Подсознательно Ариадна понимала, что на самом деле боялась остаться один на один с ноутбуком, поэтому и отодвигала, и отодвигала просмотр на потом.
В конце рабочего дня в ее предбаннике появился Тим. Выглядел он не лучшим образом, словно по нему прошелся каток – волосы всклокочены, чего раньше не наблюдалось, костюм помят, как будто он валялся в нем на диване в своем кабинете.
– Ариадна, – виновато произнес он, опустив голову, – тебе придется провести выходные без меня.
– Ничего страшного, – улыбнулась она ему в ответ, ласково прикоснувшись к плечу. – Я найду, чем заняться и куда пойти. Не переживай, встретимся в понедельник на работе, как обычно в девять ноль-ноль.
Наконец, первый раз за день, улыбка тоже появилась на лице Тима.
– С меня конфеты, – произнес он весело. – Да, кстати, я совершенно не помню, любишь ты их или нет.
– Люблю, – кивнула Ариадна. – Шоколадные.
– Я тоже к шоколадкам не равнодушен, – отозвался Тим. – нам надо поставить чайник в твоей комнате и огромные вазы с конфетами для детей и взрослых…
– Кулер, – поправила его Ариадна. – С чайником возни слишком много, к тому же его надо поддерживать в презентабельном виде.
– Но кулер, – Тим поморщился, – это так пошло.
"Пусть будет чайник", – согласилась Ариадна и вздохнула.
Она хотела бы провести с Тимом выходные где-нибудь на природе, за городом, на какой-нибудь базе отдыха, чтобы поговорить с ним, понять его лучше, но видимо, не судьба.
– Не грусти, – попросил Тим ее, целуя в щеку, – у нас с тобой будет еще время, которое мы посвятим друг другу. И никого рядом не будет. Обещаю…
Раньше Ариадна мечтала о выходных, а теперь не знала, что со свободным временем делать. Она убралась в квартирке, перестирала белье, вычистила и привела в порядок свои рабочие костюмы. Что еще? Из почтового ящика вынула бесплатную рекламную газету "Звонок", где публиковалась информация, куда можно пойти на выходных. "В Краеведческом музее выставка…". Глаз зацепился за объявление. Пусть будет Краеведческий музей. Какая ей разница, где убивать время? Так уж лучше с пользой это делать.
На всякий случай набрала номер бабушки. А вдруг она подобрела, тогда можно навестить ее, а не тащиться через весь город в Краеведческий музей. Но ее телефон не отвечал. В груди защемило. Неужели впрямь сублимация – это лучше и легче для нее.
"А вдруг с бабулей что-то случилось?" – забеспокоилась Ариадна, трясущимися руками набирая номер Ирины Иосифовны. Та вчера о бабушке ей ничего не сказала.
– Что случилось? – спросила она недовольно.
– Бабушка, как она? – промямлила Ариадна.
– Да что с ней сделается? – Ирина Иосифовна выругалась. – Не бери в голову, она нас с тобой вместе взятых переживет.
– И все же… Вы ей звонили? – спросила Ариадна осторожно, не желая злить собеседницу.
– Звонила и имела длительную беседу, точнее выслушала монолог на полчаса о том, какая у нее неблагодарная внучка. Мол, она к тебе со всей душой, а ты к ней всем задом.
– Это хорошо, – вздохнула Ариадна.
– И что в этом хорошего? – не поняла ее Ирина Иосифовна.
– А это значит, что с бабушкой все в порядке, – хихикнула Ариадна. – Вот когда она начнет плакаться, что ее никто не любит, никто за ней не ухаживает, ну и еще что-то в том же духе, значит, она заболела, но гордость и высокомерие не позволяет ей признаться в этом.
– И ты сразу все бросишь и помчишься к вредной старухе?
– Вся брошу и помчусь, – призналась Ариадна. – Родственников не выбирают, а она – единственный близкий человек, который у меня остался.
Ирина Иосифовна долго молчала в трубку, а потом, грустно вздохнув, произнесла: – Девочка моя, близкий человек – не близкий по крови. Родной в первую очередь, близкий по духу, который принимает тебя такой, какая ты есть, то есть со всеми твоими недостатками, и ни в коем разе не пытается тебя переделывать. Всех своих мужей, и гражданских, и официальных, я преспокойно могу назвать родными и близкими – они меня любили без оглядки, несмотря на… А твоя бабушка всего лишь родственница тебе.
Теперь помолчала Ариадна.
– Но я-то ее люблю такой, какая она есть, – сказала она грустно. – В этом и заключается трагедия всей моей жизни – я не могу ее ненавидеть…
Пока толкалась по автобусам и маршруткам, добираясь до Краеведческого музея, Ариадна прокляла все на свете. Оказывается, как она была далека от реальной жизни, занималась воспитанием чужого ребенка. Она уронила лайковую перчатку на пол, на нее сразу, как будто специально, наступил грязный мужской ботинок. Перчатку оставалось только выбросить, что она и сделала, выйдя из автобуса. Ребенок, сидевший напротив, испачкал ее новое пальто – он дрыгал ногами, стараясь специально пнуть Ариадну, а его мать даже не пыталась его приструнить. Выйдя из маршрутки, Ариадна вытерла грязь новеньким носовым платком, который тоже, как и перчатку, пришлось выбросить.
Настроение было испорчено напрочь, и стало совершенно не до выставки в музее, но раз приехала, она тоскливо побрела в сторону касс…
Из музея Ариадна вышла в приподнятом настроении.
Она бросила взгляд на остановку общественного транспорта и, вытащив телефон, вызвала такси. Повторно ей не вынести подобные испытания – как выяснилось, она слабая, беззащитная женщина.
Едва она распахнула дверь прибывшего такси, как в нос ударил застоявшийся запах табака и перегара.
– Вы пьяны? – спросила Ариадна у водителя.
– Я на линии, дура, – выругался таксист.
Ариадна с силой захлопнула дверцу автомобиля – в этой машине она не поедет даже бесплатно. Называется, что такое не везет и как с этим бороться. Оставалось поймать частника, может, хоть с ним ей повезет. Она села только в третью остановившуюся машину на ее поднятую руку – ее устроило все, начиная от улыбчивого водителя и заканчивая ценой.
– Звоните, – высаживая ее возле подъезда, выдал ей визитку. – Буду раз свозить вас еще куда-нибудь.
– Обязательно, – пообещала Ариадна, опуская клочок картона в карман пальто. Она солгала и не покраснела даже, вряд ли она когда-нибудь позвонит ему в будущем и вызовет такси…
Из кухни в комнату, из комнаты на кухню – Ариадна как неприкаянная бродила туда-сюда. Второй вечер она осталась одна и не знала, чем себя занять. Хоть бы Ирина Иосифовна позвонила и рассказала очередную гадость о Тиме – голова бы была чем-то занята. Ариадна схватила телефон, чтобы позвонить бывшей главврачу – еще не поздно, – и удивлением обнаружила, что тот выключен. Да, она нажимала кнопку в музее, но потом же вызывала такси. Как такое могло произойти? Батарея разрядиться не могла, она утром проверяла. Ей звонили, а она ничего об этом не знает.
Два звонка с незнакомого номера она, действительно, пропустила – один был примерно четыре часа назад, а второй совсем недавно.
– Вы мне звонили, – произнесла Ариадна жалобно, когда произошло соединение.
– Конечно звонил, – раздался в ответ бодрый голос Филимона. – Зачем тебе телефон, если он у тебя полдня выключен?
– Как-то случайно получилось, – ответила Ариадна, улыбаясь. – Я не опоздала с ответным звонком?
Настроение мгновенно улучшилось, а сердце радостно забилось в предвкушении.
– Нет.
Ариадна, как наяву представила, что Филимон помотал головой.
– В связи с этим у меня к тебе два предложения, – сообщил он ей в трубку. – Первое – нас друзья приглашают на закрытие сезона на базу. Шикарное, я скажу тебе, местечко. А второе, если тебя по каким-то причинам не устроит первое…
– Не надо второго, – перебила его Ариадна, – я согласна.
– Тогда быстро натягивай джинсы и свитер, надевай куртку потеплее, – радостно рассмеялся Филимон. – Я думал, тебя уговаривать придется… И выходи – я жду тебя возле подъезда.
– Мы поедем в ночь? – испугалась Ариадна.
– Я вышел в ночь – узнать, понять Далекий шорох, близкий ропот…
– Блок, – вздохнула она.
Он самый – ответил Филимон. – Через полтора часа будем на месте, И это при неудачном раскладе, если в пробках по городу заторчим, но думаю, что домчим быстрее. Поторапливайся, нас уже заждались…
По дороге они молчали. Филимон ничего не рассказывал Ариадне ни про базу, ни про своих друзей, а она не спрашивала, желая составить свое мнение. Ей вспомнились слова отца Тани: – "Есть одно прекрасное место на берегу реки. Там в сосновом бору стоят деревянные домики – база отдыха. Мы провели на этой базе незабываемые дни, целую неделю находились в состоянии эйфории и ни о чем не думали".
Мысли скакали с одного на другое: потом Таня плакала, а спустя совсем немного времени ее уволили. Она так и не узнала, что произошло на самом деле.
Машин на шоссе было довольно много, несмотря на поздний час. Хотя какой поздний, всего-то восемь вечера? Просто уже октябрь, и темнело рано, оттого и казалось, что за окном глубокая ночь.
– Долго нам еще ехать? – спросила Ариадна.
– Километров двадцать по трассе, а потом свернем на деревенскую дорогу, – ответил Филимон, – по ней ровно пятьдесят семь столбиков с отметками, там можно будет разогнаться. Правда, последние шесть километров гравийка, но мне сказали, что грейдер ее немного подправил.
Ариадна с трудом представляла, что такое гравийка, а про грейдер вообще слышала впервые, но уточнять не стала. Скорость, с какой ехал Филимон по шоссе, ее вполне устраивала, но слово "разогнаться" напугало до смерти. Она поправила ремень безопасности, который, казалось, впился ей в горло.
Филимон протянул руку и включил диск, салон наполнили звуки музыки.
– Обычно в машине я радио слушаю, – сказал он. – Но на трассе плохо ловит и постоянные шумы. – Когда кто-то говорит, например Армагедоныч, кажется, что он обращается к тебе лично и не дает уснуть за рулем.
– Может, все же включить Армагедоныча? – спросила Ариадна. Ей безумно захотелось узнать, о ком говорит Филимон. Она не желала выглядеть в его глазах этакой "глушью нерадиофицированной".
– Он вещает на радио FM до восьми, – отозвался Филимон, – а сейчас уже начало девятого. Так что слушай релаксирующую музыку, у меня все диски с такой, и ни о чем не думай.
Не сбавляя скорости, он свернул с шоссе на неосвещенную дорогу и включил дальний свет. Ариадна вцепилась в кресло пальцами обеих рук. Она повернула голову к боковому окну, чтобы не видеть, что творится на дороге.
– Сколько тебе лет было, когда ты с родителями попала в аварию? – спросил Филимон.
– Три, – односложно ответила Ариадна, не вдаваясь в подробности.
– А где это произошло, не подскажешь? – продолжил он допытываться.
Она помотала головой – не знала и никогда не интересовалась. Она не смогла бы все равно взглянуть на то место. Бабушка рассказывала, что она с подружками установила там гранитную плиту в память о ее погибших родителях, чтобы было, куда отнести цветы. Но местные власти ее убрали, мол, неположено – если каждый вдоль дорог начнет устанавливать поминальные плиты, то на обочине живого места не останется. Это, конечно, неправда, но каждый раз ей становилось неприятно, когда она видела такой крест.
– Через тридцать километров будет деревня Михеевка, – сказал Филимон. – А потом довольно большое село Александровское. Там на холме можно увидеть храм, восстановленный на средства местных жителей. Мы с друзьями тоже внесли посильную лепту. Так что один из кирпичей куплен и на мои деньги. Говорят, будущей весной на звонницу поднимут самый большой колокол, отлитый за последнее время, и его звон станет разноситься по всей округе.
– Хотелось бы его услышать, – стискивая зубы, проговорила Ариадна. Ей казалось, что они мчатся по дороге слишком быстро и это ничем хорошим не закончится.
– Взгляни на спидометр, – попросил Филимон. – Я хочу, чтобы ты успокоилась – у нас скорость всего сорок километров в час.
Ариадна повернула голову, чтобы удостовериться в правоте его слов: так и было – стрелка мертво лежала ровно на сорока. С такой скоростью и она сама ездила, даже разгонялась до шестидесяти.
– Можно немного ускориться, – сказала она удивленно.
– Как выедем из деревни, так прибавим скорость, – кивнул Филимон. – И не бойся, я осторожный водитель.
Ариадна согласно покивала головой: она заметила – он не перестраивался из ряда в ряд, не жал нервно на газ или тормоз, ничего плохого не говорил о других водителях, не комментировал их манеру вождения. У нее все же опыт был, чтобы не просто поверить ему на слово.
Глава 14
Последний километр они проехали по дороге, петлявшей по сосновому бору. Иногда на протяжении нескольких метров сосны подходили совсем близко к дороге, и тогда казалось, что машина не мчалась, а плыла сквозь какой-то сказочный туннель, становясь словно невесомой, неся в себе двух людей, единственных на целой планете.
Неожиданно все закончилось – дорога уперлась в железные ворота.
Отперев их, Филимон загнал автомобиль внутрь огороженной территории, где на стоянке стояло еще шесть, Ариадна посчитала, машин. Вытащив из багажника большую дорожную сумку, он скомандовал, кивнув в сторону видневшегося среди деревьев костра: – Нам туда.
Терпеливо подождал, пока Ариадна забрала с заднего сиденья свою трость, и подставил ей свою руку, чтобы она смогла опереться на него. Филимон как-то поинтересовался, зачем ей палка, она ответила, надо, потому что, мол, по земле ей тяжело ходить без опоры, особенно по вечерам, после того, как днем набегается. Он ничего тогда не сказал в ответ, но про себя решил, что Ариадна просто-напросто выпендривается и вполне могла бы обходиться без трости, но это ее личное дело…
Посредине освещенной полянки стоял длинный грубо сколоченный дощатый стол, вокруг которого на лавках сидели мужчины. Они играли – кто в шахматы, кто в нарды, кто в го. Рядом с игроками скучковались болельщики. Недалеко от стола на специально огороженном месте горел костер, над огнем висел котелок, в котором, видимо, что-то варилось. Чуть в стороне стоял мангал с несколькими шампурами на нем. Вокруг полянки расположились летние домики. Больше Ариадне ничего не удалось рассмотреть в темноте.
– Господа, – довольно громко крикнул Филимон, привлекая к себе и своей спутнице внимание, – прошу любить и жаловать – Ариадна.
Он выдвинул ее вперед.
– Ну, наконец-то! – раздалось со всех сторон. – А мы уж думали, что не дождемся тебя.
Поставив сумку на лавку рядом с одним из игроков, Филимон извлек из нее несколько пакетов с провизией и водрузил их на стол.
– Разберите, – попросил он. – А я пока девушкой займусь.
Он сбегал в один из домиков, принес оттуда шезлонг и, поставив его недалеко от костра, предложил Ариадне посидеть на нем и посмотреть на огонь, пока он распаковывает сумку и готовит незанятый домик к ночлегу – потом будет не до того.
Ариадна не долго находилась одна.
– Андрей, – представился мужчина, подойдя к ней.
Из фляжки, которую он держал в руках, налил в металлическую рюмку, смахивающую на наперсток, какой-то жидкости и протянул Ариадне.
– Это водка? – осторожно поинтересовалась она.
– Помилуйте, королева, – произнес Андрей, усмехнувшись, – разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!
Ариадна удивленно взглянула ему прямо в глаза.
– Шучу, – улыбнулся Андрей, – чистый французский коньяк. Привезенный прямо из Франции, а не купленный в дьюти-фри.
– Не отказывайтесь, – высокая худая женщина поставила свой шезлонг рядом с Ариадной и протянула Андрею пустую рюмку. – А я еще хочу. Наталья, – назвала она свое имя.
Андрей, не отказывая, наполнил и ее рюмку, важно произнеся при этом: – Ноблесс оближ.
– Скоро ужинать будем, – сказала Наталья. – Надеюсь, вы не сидите на диете, – она окинула фигуру Ариадны внимательным изучающим взглядом, – и едите после шести.
– Ем, – кивнула та в ответ, – причем все, что подадут и с завидным аппетитом. А разве не женщины кашеварят? – спросила удивленно Ариадна, когда один из мужчин, вооружившись ложкой, снял крышку с котелка и что-то помешал в нем.
– Нет.
Над Ариадной склонился Филимон.
– В нашей компании женщины исключительно для красоты, – произнес он, протягивая ей кружку с двойными стенками, чтобы не обжечься, в с каким-то дымящимся напитком.
– Что это? – спросила Ариадна.
– Чай на травках, – ответил Филимон. – Тебе должно понравиться. Захочешь еще, позови меня или сама сбегай за ним в домик.
Он махнул рукой в ту сторону, где она могла разжиться еще чаем, если ей он понравится.
– А разве чай не кипятят над костром? – поинтересовалась Ариадна у Натальи.
– В чайнике быстрее, – объяснила другая женщина и протянула ей пакетик с конфетами. – Ирина.
– Спасибо, – кивнула ей Ариадна.
– Не за что, – отозвалась та. – Кстати, рекомендую все же после ужина прогуляться до домика с чайником, там на столе много всяких вкусняшек. Выберите, что вам больше по нраву. А сейчас не ходите, чтобы аппетит не испортить.
– Коньячку в чай не капнуть? – возле костра снова нарисовался Андрей.
Все женщины, включая Ариадну, протянули к нему, кто чашки, кто наперстки.
– Как ты? – из темноты неожиданно возник Филимон.
– Если мне будет некомфортно, я сама тебя найду, – ответила ему Ариадна. – Пока все хорошо. Занимайся своими делами, а лучше отдыхай, как все, а не суетись возле меня.
– Я за тебя беспокоюсь, – поджал тот притворно губы. – А ты…
– А я как раз отдыхаю и душой, и телом.
– Я рад за тебя, – Филимон поцеловал Ариадну в щеку и снова исчез.
"Кашевар" выставил на стол котелок, сняв его с огня.
Все побросали свои занятия и потянулись к столу, застучали тарелками и ложками.
Ариадна вместе со всеми пересела от костра на лавку за стол, но что делать дальше, она не знала и рассеянно оглядывалась по сторонам, пытаясь взглядом отыскать Филимона. Тот не заставил себя ждать – он поставил перед Ариадной миску и положил ложку.
– Запомни, чтобы его не разыскивать каждый раз, как выглядит твой столовый набор, – сказал он, усаживаясь рядом. – Хочешь, можешь его мыть после каждого приема пищи, хочешь, просто протирай салфетками. Сдашь его мне, когда домой поедем. И следи, чтобы его кто-нибудь не увел.
– Спасибо за заботу, – улыбнулась Ариадна. – Я совершенно не подумала о том, из чего есть и пить стану на вашей распрекрасной базе.
– Завтра на обед уха будет, – шепнул Филимон ей по секрету. – Наши браконьеры, пока светло было, сети поставили. Не опаздывай – рыбу расхватают сразу. У нас строго – кто первым встал, того и тапочки.
Ариадна рассмеялась.