– Они прислали две оригинальные статьи про подразделение того парня, – сказала Нигли. – Они очень старались помочь, но больше ничего не смогли найти. На самом деле одна из них даже не статья, а объявление. Очевидно, что они ничего не знают про самого парня. Они же всего лишь пресс-центр. Но действуют очень быстро и полны энтузиазма.
– И ничего из отделений, которые должны о нем знать?
– Пока нет.
– А четыре месяца – это необычно?
– Было бы в том подразделении, где я служила.
– Они что, теперь пишут объявления про пропавших людей? – спросил Ричер.
Нигли во второй раз достала из конверта его содержимое – старый номер "Арми таймс" и рекламу выставки. Статья в "Таймс" была посвящена продолжающемуся выводу войск из Фульдского коридора, недалеко от Франкфурта, где предположительно могли состояться грандиозные танковые сражения. Но теперь враг ушел, граница сдвинулась на сотни миль на восток, точно полоса прилива, и подразделения первого эшелона оказались не у дел, точно рыба, выброшенная на берег. Некоторые двинулись вперед, просто на всякий случай, другие помчались назад, в огромные ангары, где их поставили на консервацию. Всего пять установок "Чапаррель" продолжают нести активную службу, включая команду, членом которой являлся солдат, ушедший в самоволку. Перед статьей была помещена их фотография.
Она оказалась постановочной – камера находилась низко, позади пусковой установки и за спинами солдат, смотревших вперед, в сторону воображаемой опасности. Ракеты на грузовике были направлены на низкий горизонт, и парни изучали какую-то точку в небе. Одни – в бинокль, другие – прикрывая глаза руками, как будто пытались защитить их от встающего солнца. Как будто фотограф прятался в двадцати ярдах за ними, полагаясь на их мужественную и бдительную защиту. Сзади парни выглядели вполне адекватными, жилистыми и сильными, целеустремленными и энергичными. Ричер встречал людей из похожих подразделений и видел, что они действуют частично как артиллеристы, а частично – как команды полетных палуб на авианосцах: мельтешат, носятся туда-сюда и суетятся. И все это с легкой примесью бравады стрелков из ВВС. Они считали свои грузовики стоящими на земле самолетами.
Моральный дух и сплоченность, как правило, у них зашкаливали. У парней были одинаковые прически в стиле индейцев мохоков – выбритый череп и пряди шириной в два дюйма, идущие ото лба назад и смазанные мылом или воском, чтобы они торчали вертикально. Ирокезы. Строго говоря, нарушение армейского устава 670-3-2, в котором говорится, что стрижка должна быть аккуратной и консервативной, а эксцентричные, необычные и вызывающие прически запрещены. Но не вызывало сомнений, что мудрый командир решил не обращать на них внимания. Некоторые битвы не имеет смысла развязывать, особенно когда на горизонте маячат более серьезные сражения, в буквальном смысле.
Реклама выставки походила на газетную статью – видимо, ее придумал производитель формы, продвигающий новый камуфляжный рисунок. Возможно, для Министерства обороны или полицейских отрядов быстрого реагирования. Центральная картинка выглядела так, будто ее сделали в гигантской студии; на ней была заснята та же команда вместе со своей установкой, что и в газетной статье. Они стояли в тех же позах, люди и машина, на зернистом изображении, составленном из крошечных напечатанных треугольничков разных оттенков серого. Лица, руки и частично выбритые головы парней были такого же цвета, что грузовик и сами ракеты.
Их расставили на фоне разрисованной декорации, как на театральной сцене с задником, изображающим разрушенный город. На сей раз камеру установили высоко и перед ними, как будто на них смотрит пилот приближающегося самолета. Или боевого вертолета, который снижается, чтобы нанести упреждающий удар. И в данном случае новая камуфляжная форма отлично справлялась со своей задачей: людей и установку было практически невозможно увидеть, потому что они почти идеально сливались с задним планом. Некое призрачное присутствие, там и не там одновременно. Никаких деталей. Даже ракеты расплывались, превратившись в тени. На сером фоне выделялись только индейские прически, пять в ряд – единственное, что осталось нераскрашенным. Весьма впечатляюще. Если не считать того, что производитель сам придумал, какими будут пол и задний план в студии, и они полностью совпадали с камуфляжем. В реальном мире все может сложиться иначе.
Синклер поставила палец на одну из призрачных, почти невидимых ракет и спросила:
– А эти штуки можно украсть и продать?
– Но не за сто миллионов баксов, – сказала Нигли. – В этом-то и проблема. Мы раз двести обсуждали такую возможность. Получается что-то вроде "Уловки-22" . Среднего не дано. Сейчас все обесценено. Слишком много дешевого старого военного снаряжения поступает из России и Китая. Да и новое стоит недорого. Производители оружия расталкивают друг друга локтями с тех пор, как пала Стена. Они сильно обеспокоены, ситуация для них сложилась тяжелая. Каждый месяц где-то проходит ярмарка оружия. Если у тебя порядок с чековой книжкой, ты можешь купить все, что захочешь. Кроме ядерного оружия. И это подтверждает мои слова о том, что среднего не дано. Чтобы получить сто миллионов, нужно иметь доступ к такому оружию.
– Не произноси это слово вслух.
– Мы должны, мэм, хотя бы ради того, чтобы сразу отмести такую возможность. На домашних военно-воздушных базах у нас есть бомбы, а еще ракеты на складах, которые находятся в удаленных от жилья местностях. И ракеты на подводных лодках на дне моря. Их тщательно охраняют, и мы бы заметили, если б хотя бы одна пропала. Самый маленький и доступный к перевозке экземпляр, имеющийся в настоящий момент в нашем распоряжении, – "Минитмен МБР ". Но продать ее и перевезти в другое место будет в тысячу раз труднее, чем Бруклинский мост. Кроме того, ни один человек не знает полных армейских кодов. По правилам, они должны быть разделены между двумя людьми. Это базовая система безопасности, когда речь идет о ядерном оружии.
– Значит, вы считаете, что это не военное снаряжение.
– Возможно, информация.
– Какая информация может стоить сто миллионов долларов?
– Мы не знаем.
– Может быть, нам следует провести инвентаризацию?
– Она займет целую вечность. И я могу совершенно точно сказать вам, каким будет результат. Окажется, что пропал целый миллион всяких мелких вещей и ничего крупного.
– Откуда вы знаете?
– Я бы знала.
– Лучшая разведывательная сеть в мире, – сказал Ричер. – Кто-то мне совсем недавно это говорил.
За столом воцарилась тишина.
– Нам следует установить наблюдение за явочной квартирой, – сказал Джек.
– Для этого потребуется специальная команда, – сказала Синклер. – У нас нет такой в Гамбурге. И нам будет непросто объяснить, зачем она нам понадобилась, если мы попробуем ее сюда доставить. Один шанс из десяти – не слишком убедительное объяснение.
– А носиться, как будто тебе поджаривают пятки?
– Гризман может нам помочь, – вмешалась Нигли. – Его ребята неплохо работают. Прошлым вечером они проследили за нами до ресторана. К тому же он нам должен. Он рассказал про нас Штутгарту.
Ричер достал из кармана фоторобот американца. Брови, скулы, глубоко запавшие глаза, растрепанные волосы. Вполне узнаваемый. Люди Гризмана могли следить, дожидаясь, когда он появится, из стратегически припаркованных машин, снабженных радиоприемниками. День за днем. Возможно, им повезет.
– Это будет очень серьезная услуга, которая потребует много часов наблюдения, – сказал Ричер. – Нам придется расплатиться с ним адекватным образом.
– И что мы можем ему предложить? – спросила Синклер.
– Задушили проститутку. У него есть отпечаток пальца. Он хочет, чтобы мы прогнали его через нашу систему.
– Мы не можем.
– Так я ему и сказал.
– Что-нибудь еще?
– Больше ничего не приходит в голову. Может, еда. Он мужик крупный.
За столом снова стало тихо. Синклер наклонилась, покопалась в сумке и достала оттуда толстый кожаный бумажник, голубой, с металлической застежкой. Она взяла свое водительское удостоверение, лежавшее рядом с чашкой, открыла бумажник и собралась убрать права на место.
И замерла на месте.
– Мои права на месте. Вот они, – сказала она и двумя пальцами вытащила из-за пластикового окошка водительское удостоверение.
На столе рядом лежали две карточки. Совершенно одинаковые. Штат Вирджиния, номер, имя, адрес, дата рождения, подпись.
Даже фотография такая же.
Два водительских удостоверения.
Абсолютно идентичных.
Глава
17
Задняя часть мозга Ричера проверила двери и окна, передняя – факты и логику. Факты победили. Однако уверенность является опасной иллюзией, поэтому он сказал:
– Может, нам лучше зайти внутрь.
Нигли вошла первой. Синклер схватила свою сумку в одну руку, бумажник и два водительских удостоверения – в другую и поспешила ее догнать. Ричер – за ними. Они миновали двойную стеклянную дверь, через зал для завтраков направились к лестнице и поднялись в холл. Там никого не было, и Синклер сказала:
– Нужно проверить мою комнату.
– Где она? – спросил Ричер.
– Верхний этаж.
Шахта лифта оказалась пустой – золотая клетка находилась наверху.
– Подождите минуту, – сказал Ричер и подошел к стойке, за которой стояла администратор, дежурившая в тот день, когда они с Нигли сняли номера. Она была пожилой, крупной женщиной и, вне всякого сомнения, исключительно компетентной.
– Скажите, пожалуйста, мэм, женщина, похожая вон на ту мою знакомую, спрашивала ключ? Она показала документы?
– Похожа? – переспросила администратор.
– Выглядела, как она.
– Нет, – ответила пожилая женщина. – Никто не спрашивал. Никто не заходил. Женщины не было. Только мужчина. Он стоял около лифта. Наверное, ждал гостя. Но потом мне пришлось отойти в офис, и я больше его не видела. – Она показала на дверь у себя за спиной.
– А как тот мужчина выглядел? – спросил Ричер.
– Такой маленький, в плаще.
– Спасибо, – поблагодарил ее Джек и вернулся к Нигли и Синклер.
– Давайте поднимемся по лестнице, – сказал он.
Нигли пошла первой, стараясь держаться как можно ближе к стене, и, вытягивая шею, смотрела, что там впереди. Лестница шла вокруг лифта, и они сквозь кованые решетки видели шахту. Никакого движения, только кабели, цепи и железный противовес. Они добрались до второго этажа. Потом до третьего. Подняли головы и увидели дно лифта. Птичью клетку. Он стоял на этаже над ними. На самом верхнем.
– Если лифт поедет, мы побежим вниз и будем там раньше его, – сказал Ричер. – Он довольно медленный.
Но лифт не сдвинулся с места, он просто стоял, и всё. Они дошли до места, откуда смогли заглянуть внутрь, и обнаружили, что там никого нет. Двери закрыты в ожидании пассажиров. Они обошли его сзади, затем вдоль, все время поднимаясь наверх, и наконец оказались в коридоре верхнего этажа.
Он был пустым.
Синклер показала на третий номер, рядом с номером Ричера. Модернизированный и более высокого уровня. Только лучшее для правительства Соединенных Штатов. Дверь была закрыта.
– Я пойду, – сказала Нигли и бесшумно прошла по толстому ковру.
Та часть двери, где были петли, находилась ближе к ней, а ручка – на другой стороне. Она наклонилась, чтобы пройти под глазком, и прижалась к стене возле двери. Затем протянула руку и, не меняя положения, попробовала повернуть ручку. Хорошая подготовка. Никогда не забывай о безопасности. Пистолет может выстрелить сквозь дверь.
– Заперто, – произнесла она одними губами и показала, что ей нужен ключ.
Синклер засунула кошелек и удостоверения под мышку и принялась рыться в сумке. Через несколько мгновений она достала медный ключ с оловянным брелоком. Ричер взял его и бросил Нигли, которая поймала его одной рукой и вставила в замок, продолжая так же стоять у стены, рядом с дверью, не на линии огня.
Она повернула ключ.
Дверь открылась на дюйм.
Тишина.
Никакой реакции.
Ричер сделал несколько шагов вперед и прижался к стене, симметрично относительно Нигли, так же не подвергая себя опасности, расставил пальцы и толкнул дверь, распахнув ее пошире.
Никакой реакции.
Нигли обогнула ручку и нырнула внутрь, Ричер – за ней. Долгие годы тренировок. Сначала идет тот, кто меньше, последним – самый большой и крупный. Так все получают прекрасный обзор. А того, кто больше остальных, не застрелят случайно в спину.
В комнате никого не было.
Только широкая кровать с дюжиной зеленых вышитых подушек и одинокий чемодан на колесах, закрытый на замок и стоящий посреди номера.
В ванной комнате тоже никого не оказалось.
И в стенном шкафу.
Синклер вошла в номер, бросила на кровать сумку, кошелек и два водительских удостоверения, и они рассыпались по покрывалу. Ричер закрыл и запер дверь, потом проверил окно.
Ничего интересного.
Совершенно безопасно.
* * *
Синклер знала, что может отличить свои настоящие права от фальшивых по давно забытому пятну от шариковой ручки в углу. Она поставила его, когда обналичивала чек в банке в округе Колумбия. Там требовалось удостоверение личности, а полочка для письма была узкой и неудобной из-за того, что оператора от клиентов отделяло толстое стекло. Она подчеркнула свою подпись толстой линией, та съехала с чека и запачкала права. Мэриан попыталась стереть пятно пальцем; частично ей это удалось, но остальное размазалось.
Синклер убрала свои настоящие права в бумажник и положила его в сумку. Фальшивое удостоверение так и осталось на кровати, и она села рядом, прижав его пальцем, как будто оно могло улететь.
– Полагаю, это вызывает массу вопросов, – сказала она.
– По крайней мере, один, – ответил Ричер.
– Только один?
– Вы раньше когда-нибудь теряли права?
– Это вопрос?
– Да.
– Никогда.
– В таком случае мистеру Рэтклиффу придется потрудиться.
– Почему ему?
– Потому что они не захотят сообщать об этом в ФБР. Слишком высок риск скандала.
– Кто не захочет?
– Белый дом.
– Забудьте про Белый дом. Кто-то разгуливает по Гамбургу, притворяясь мной.
– Или наоборот.
– В каком смысле?
– Вы можете оказаться иностранным шпионом, – объяснил Ричер. – Возможно, по Гамбургу разгуливает настоящая Мэриан Синклер.
– Вы шутите?
– Нужно перевернуть все камни.
– Это же смешно.
– Вы следите за бейсбольными играми?
– Что?
– Бейсбол, – повторил Ричер. – Вы смотрите матчи?
– Ну, полагаю, в качестве общественной деятельности.
– Куда вы ходите?
– На "Ориолс" .
– Что вы там видите за стеной правого поля?
– Склад, – ответила Синклер.
– Отлично, тест сдан.
– Вы серьезно?
– Нет, я пошутил. Не вызывает сомнений, что вы настоящая; вы же привезли письмо для Нигли.
– Знаете что, майор, выбирайте лучше время и место для ваших шуточек.
– А чем плохи эти? Окажись вы подставной, у нас могли возникнуть серьезные проблемы.
– Белый дом не печатал фальшивые права на мое имя.
– Согласен, – сказал Ричер.
– Мы находимся совсем рядом с баром, где можно купить все что угодно, в том числе и права.
– Совпадение.
– Я не верю в совпадения и вам не советую.
– Иногда приходится в них верить. Если это удостоверение сделано здесь, в Германии, как бы хороши ни были люди, которые занимаются подобными вещами, им пришлось бы воспользоваться вашей публичной фотографией. Из газеты или журнала. Переснятой на обычную пленку, чтобы она выглядела как настоящая и не вызывала сомнений, что это вы. Но только не тот самый снимок, что на ваших настоящих правах, потому что у них его просто нет. Он есть лишь у Отдела транспортных средств Вирджинии. Вы ни разу не теряли свои права, значит, фотографию не могли скопировать с оригинала.
– И кто это сделал?
– ОТС Вирджинии.
– Про них много чего можно сказать, но только не то, что они – криминальная организация.
– Разумеется. Они сделали это в соответствии со своими служебными обязанностями. Когда вы потеряли свои первые права и попросили выдать вам новые.
– Но я же говорила, что не теряла права.
– Они не знали, что это были не вы. Кто-то написал заявление с вашим именем и адресом и отправил его по почте, а потом следил за вашим почтовым ящиком, пока не пришли новые права.
– Кто?
– Тот, кто имеет отношение к отделу организации поездок в Белом доме. Немолодой человек, проработавший в правительстве достаточно долго. Отсюда потенциальные неприятности. И по этой же причине Рэтклифф не станет ничего сообщать в ФБР.
– Почему отдел организации поездок?
– Частично потому, что ОТС требуется не только ваше имя и адрес, им нужна куча разных цифр. Люди, бронирующие вам билеты на самолеты, номера в отелях и машины напрокат, их знают.
– И мой адвокат. Мой бухгалтер. Может быть, даже экономка.
– Вы завтракали под другим именем в четырех тысячах миль от дома. Копию ваших прав потеряли в двадцати футах от того места, где вы сидели. Вы не верите в совпадения. Кто знал, что вы сюда полетите?
Синклер мгновение молчала.
– Отдел организации поездок Белого дома, – ответила она.
– Кто еще?
– Больше никто.
– Даже в отеле, – сказал Ричер. – Вы здесь под другим именем. Значит, есть только одно объяснение. Кто-то в отделе организации поездок сюда позвонил.
– Кому? Какой-то местной женщине, которую обучили так, чтобы она могла выдавать себя за меня?
– Нет никакой женщины. Никто не подходил к стойке регистрации. И не входил в вестибюль, кроме невысокого мужчины в плаще.
– В таком случае что же произошло?