* * *
Уайли подождал тридцать минут, чтобы шампанское охладилось в холодильнике, после чего сорвал фольгу и двумя большими пальцами начал медленно вытаскивать пробку, пока та тихонько не хлопнула и не упала на пол.
Он налил шампанское в бокал и поставил его в холодильник еще на тридцать минут, потом отнес на стол, на котором расстелил карту Аргентины. Границы его ранчо стали жирными – он слишком много раз проводил по ним пальцами. Теперь ранчо действительно принадлежит ему. Точнее, станет его собственностью в самое ближайшее время, когда деньги доберутся до Цюриха и отправятся дальше. Вернее, когда часть из них отправится дальше. Далеко не всё. Ему понравилась девушка, которая доставила сообщение. Сэр, мне известно только одно: мы согласны на вашу цену. Она была вежливой. Можно сказать, почтительной. Как в тот момент, когда расстегнула третью пуговицу. Такие девушки будут в Аргентине. Смуглые, как она. Стеснительные, только он не даст им выбора.
Уайли встал, вновь наполнил бокал и высоко поднял его, словно собирался выпить в честь приветствующей его многотысячной толпы. Хорас Уайли из Шугар-Лэнда, штат Техас. Король мира.
* * *
Ричер услышал разговор за дверью номера Синклер, поэтому постучал.
– Войдите, – сказала она.
В номере находились Нигли и Бишоп из консульства, глава гамбургского отделения ЦРУ. Синклер сидела на кровати, Бишоп и Нигли расположились в креслах с обивкой из зеленого бархата. Сержант держала на коленях блокнот, в котором делала заметки.
– Есть какой-то прогресс? – спросил Ричер.
– А у вас?
– Я думаю, он живет в многоквартирном комплексе на берегу. Один из парней Гризмана его видел. Он вышел купить шампанского.
– Празднует, – сказал Бишоп.
Ричер кивнул.
– Нам следует сделать вывод, что переговоры закончены и они договорились о цене. Время пошло.
– Насколько велик многоквартирный комплекс?
– Он огромен.
– Есть документы.
– Он нигде не использовал фамилию Уайли.
– Но сейчас он там?
– Почти наверняка.
– Нам необходимо заблокировать весь комплекс.
– У главного выхода находится полицейская машина без опознавательных знаков. Это лучшее, что может сделать Гризман. Он уже начал платить своим людям сверхурочные.
– Складывается впечатление, что у Уайли нет ни одного дяди, – сказала Нигли. – Свидетеля, который о нем упоминал, доставят сюда на допрос. Лэндри проверяет варианты с двоюродными дедушками и любовниками матери Уайли. Это может занять некоторое время.
– Хорошо, – сказал Ричер.
– И я поговорила с его командирами из Беннинга и Силла. Парень из Беннинга совсем не помнит Уайли. В отличие от его коллеги из Силла. Он сказал, что Уайли очень хотел попасть в Германию. Он буквально зациклился на этой идее. И делал все, чтобы осуществить свое желание.
– И он это помнит спустя три года?
– Потому что однажды у них случился долгий разговор. Командир указал Уайли на опасность сокращений. Тупик, черная дыра и так далее. Уайли заявил, что все равно хочет туда попасть, хочет служить в Германии.
– Значит, это долгая игра, – сказала сидевшая на кровати Синклер. – Теперь нам остается выяснить, в чем она состоит.
– За отелем наблюдал какой-то человек, – сказал Ричер. – Час назад. Он исчез, как только появился Гризман.
– Ко мне он не имеет ни малейшего отношения, – заверил его Бишоп.
* * *
Мюллер снова позвонил Дреммлеру домой и разбудил его. Было уже очень поздно. Или очень рано – тут все зависело от того, как посмотреть.
– Ричер вернулся в отель около часа ночи, – сразу перешел к делу Мюллер, пока Дреммлер приходил в себя. – Но как раз в этот момент подъехал Гризман и посадил его в свою машину. Я постарался уйти как можно быстрее, пока Гризман меня не узнал.
– Чего хотел Гризман?
– Один из моих патрульных услышал кое-что по рации. Американца, которого они ищут, видели в Санкт-Паули. Его зовут Уайли. У всех людей Гризмана есть фоторобот, который они сделали по показаниям Клоппа.
– Есть еще какие-то подробности?
– Один из моих парней проверил автомобиль, стоявший на берегу в запрещенном для парковки месте. Рядом с новым многоквартирным домом. Оказалось, что один из детективов Гризмана в машине без опознавательных знаков следил за возможным появлением Уайли. Мой парень задал ему пару вопросов, и они немного поболтали. Так, обычные полицейские сплетни. Человек Гризмана не знал никаких подробностей, но сказал, что речь идет о каком-то очень важном деле. Приказ получен с высоким приоритетом.
– И что это значит?
– Раньше означало организованную преступность, но сейчас – терроризм. Человек Гризмана не знает, новая это ситуация или старая. Сейчас там царит некоторое смятение, потому что ведется наблюдение за квартирой, расположенной неподалеку от отеля Ричера. Во всяком случае, так было сегодня днем. Они ждали, что оттуда должен выйти какой-то саудовец. Но ничего не произошло. Я проверял городской архив и выяснил, что в том доме есть квартира, где живут три саудовца и один иранец. Все молодые люди. Я полагаю, это как-то связано с Ближним Востоком.
– А Уайли есть в городских архивах?
– Никаких следов.
– Клопп сказал, что видел его в баре несколько раз. Может быть, кто-то из местных жителей его знает.
– Может быть, – сказал Мюллер.
– Нам нужно получить копию фоторобота, составленного со слов Клоппа.
* * *
Нигли, а за ней Бишоп ушли. Ричер сел в кресло. Синклер осталась на кровати.
– Уотермен и Уайт будут здесь завтра утром. А также Лэндри и Вандербильт. Я переместила сюда центр операции. Именно тут происходят события. Мы будем работать из консульства.
– Хорошо, – сказал Ричер.
– О чем ты думаешь?
– Прямо сейчас?
– Да.
– Работа или личная жизнь?
– Ты способен думать о том и другом одновременно?
– Бóльшую часть времени.
– Ладно, тогда сначала работа.
– Волосы Уайли.
– И что с ними?
– Это вход. Возможно, он не стал их стричь. Начал отращивать.
– Может быть, опасался, что парикмахер его запомнит.
– Он мог и сам справиться. Он ведь каждый день брил голову по бокам. Так что вполне мог сбрить все и начать заново. Однако он этого не сделал.
– И почему?
– Я думаю, заговорило тщеславие. Ему хотелось привлекать внимание. Он поклонник Дэви Крокетта. Может быть, отращивает волосы для того, чтобы потом купить замшевую куртку с бахромой и стать королем Дикого Запада. На записи видно, что он двигается весьма своеобразно. Уайли – невысокий парень, но у него преисполненная важности и самодовольства походка. Он считает, что у него все на своем месте. И он купил дорогое шампанское. Думаю, он любит широкие жесты. Мне становится не по себе, когда я вспоминаю о ста миллионах долларов, и у меня появляется ощущение, что грядут грандиозные события.
– А как насчет личной жизни? – спросила Синклер после короткой паузы.
Ричер улыбнулся.
– Ну, ты сама напросилась.
– О чем ты?
– Ответ будет таким же. У меня появилось ощущение, что грядут грандиозные события.
– Я очень на это рассчитываю, – сказала Синклер.
Глава
26
Когда они проснулись, Ричер вернулся в свой номер, принял душ и оделся. Затем в одиночестве спустился вниз, чтобы позавтракать. Четверо агентов из Маклина уже прилетели. Уотермен, Уайт, Лэндри и Вандербильт. С ними была Нигли. Мужчины выглядели уставшими. В отличие от нее. Лэндри сказал, что он проверил двоюродных дедушек, но ничего стоящего не нашел. Большинство давно умерли, и никто не жил рядом с Уайли, когда тот был ребенком. Не обнаружено никаких свидетельств о его контактах с ними. Даже случайных. Они не имели обыкновения наносить визиты родственникам. Двое отсидели тюремные сроки. Так что длительное влияние на Уайли можно исключить.
Однако у Уотермена были новости получше. Он сказал, что им удалось отыскать мать Уайли и договориться побеседовать о ее любовниках. Она живет на пособие в Новом Орлеане. Уотермен связался с местным отделением ФБР. Агенты уже получили задание. Первые результаты можно ждать через семь или восемь часов – из-за временных зон.
Уайту, парню из ЦРУ, не нравилось находиться здесь. Казалось, его волосы стали еще длиннее, а он сам похудел. Уайт дрожал и дергался, ломал руки и бросал по сторонам опасливые взгляды.
– В чем дело? – спросил Ричер.
– Необходимо изъять иранца, – ответил Уайт.
– Но это никак не связано с курьером. Мы ее упустили.
– Рэтклифф думает слишком узко. Если в Гамбурге с ними произойдет что-то плохое, они начнут серьезное расследование. Все окажутся под подозрением. Они совсем не глупы и способны делать правильные выводы. Сколько здесь переменных? Два разных курьера, но всего один дом. Иранец не протянет и пяти минут.
– Вам следует поговорить с Бишопом.
– Бишоп ведет парня, но у него нет полномочий отозвать его.
– Он должен их иметь.
– Но только не из общих соображений, а в случае, если агенту грозит непосредственная опасность.
– И вы считаете, что так и есть.
– Он будет в опасности, как только мы схватим Уайли. В ту минуту, когда они поймут, что сделка не состоится. И когда это может произойти?
– Надеюсь, очень скоро.
– Вот именно.
– Вам следует поговорить с Бишопом, – повторил Ричер.
Затем появилась Синклер. Черное платье, жемчуг, колготки, туфли. Ее волосы все еще были влажными. Лэндри и Вандербильт подвинулись, освобождая для нее место.
– Я говорила с мистером Рэтклиффом, – сказала она. – Мы считаем, что переговоры завершены и начинается фаза доставки. Поэтому нам необходимо знать, что, где и когда.
– Возможно, курьер уже вернулась домой, – сказала Нигли. – Она могла улететь прямым рейсом. Ну, или почти прямым. Затем они отправят курьера в Швейцарию, потому что не доверяют телефонам. Все детали и пароли наверняка обговорены заранее. Передача груза может занять час или два. И вполне возможно, произойдет завтра.
– Или через год, – заметил Вандербильт. – Они готовы действовать? У них есть деньги?
– Уайли не может ждать год, – возразил Уотермен. – Он в бегах четыре месяца. А это совсем нелегко. Постоянный стресс, увеличивающийся риск. Он наверняка хочет побыстрее все закончить. Завтра или в ближайшие два дня. Я уверен, что деньги уже приготовлены и они могут начать перевод. Вероятно, в том же самом банке. Другие сигналы на мониторе того же компьютера.
– Хорошо, – кивнула Синклер. – Значит, все сводится к следующему: что, где и как скоро.
– "Где" зависит от "что", – сказал Ричер. – Если речь идет о разведывательных данных или документах, передача может произойти прямо в офисе банка. Если же это нечто большое, оно должно быть спрятано где-то в Германии, чтобы они могли прислать команду и забрать груз.
– Нам необходимо установить наблюдение за банком, – сказал Уотермен.
– Мы не знаем, за каким именно. Их сотни.
– Тогда за аэропортами. Здесь и в Цюрихе.
– Проще всего угадать, что он продает, – сказал Лэндри.
– Ясное дело, – проворчала Нигли.
– Это должно быть нечто особенное.
– Но что? Он не мог заполучить свой товар сейчас – его бы сразу арестовали. Значит, он украл его или достал еще каким-то образом более четырех месяцев назад. Вот только нет данных о том, чтобы что-то исчезло.
– Нам нужно вытащить иранца, – сказал Уайт.
– Пока нет, – ответила Синклер.
– Но когда?
– Поговорите с мистером Бишопом. Мы отправляемся в консульство. Он подготовил для нас кабинет. Встречаемся в вестибюле через десять минут.
* * *
Мюллер по пожарной лестнице поднимался на этаж Гризмана. Было достаточно рано – меньше восьми часов, и никто из сотрудников еще не появился на работе. Даже секретарши не заняли свои места. Поднос для поступающих бумаг секретарши Гризмана выглядел как обычно. Мюллер аккуратно вернул туда все, что взял накануне. Ничего подозрительного. Но где фоторобот Уайли? Предположительно, американские следователи забрали столько копий, сколько захотели. Сам Гризман мог прихватить пару экземпляров и начать составлять досье, чтобы прикрыть свою задницу. Оригинал он спрятал в надежном месте. В специальном ящике. У него наверняка осталась дюжина копий. Полный набор. Ведь это детективное бюро.
Но где? За эргономичным креслом секретарши находилось несколько стоявших рядом шкафов, которые образовывали мебельную стенку с полками наверху. Мюллер обошел кресло и наклонился, чтобы посмотреть. Ящики не были надписаны. Он отступил назад и заглянул в кабинет Гризмана. Святая святых. Там также имелись шкафы с ящиками, но полок над ними не было. Нечто вроде низкого комода, на котором выстроились фотографии в рамках – женщина и двое детей. Жена и дети Гризмана. Плюс какой-то трофей. Едва ли кубок за спортивные достижения, учитывая размеры Гризмана. У противоположной стены Мюллер заметил картотечный шкаф. Двадцать ящиков внутри и четыре снаружи.
Слишком много.
Мюллер снова заключил с собой сделку. Один шанс из пяти лучше, чем четыре из пяти потерять работу. В долговременной перспективе он полезен на своем месте. Если брать картину в целом. Этот факт следовало учитывать при принятии решений. Вот почему он не станет соваться в кабинет Гризмана, а ограничится рабочим местом секретарши. Разумный компромисс. Будем проводить обыск слева направо, решил он. Быстрый осмотр. Отыскать рисунок не составит особого труда. Почти наверняка у него нестандартный размер. Он должен лежать в прозрачной пластиковой папке.
Мюллер наклонился.
И тут у него за спиной раздался женский голос:
– Здравствуйте.
Удивленно и слегка насмешливо.
Мюллер выпрямился и повернулся.
Секретарша Гризмана.
Он ничего не сказал.
Женщина бросила сумочку на стол и сняла пальто. Повесив его на крючок, она энергично повернулась к Мюллеру.
– Чем я могу вам помочь, заместитель начальника Мюллер?
Тот не ответил.
– Вы что-то ищете?
– Рисунок, – ответил Мюллер.
– Какой?
Мюллер немного помолчал.
Он размышлял.
– Вчера поздно вечером произошло дорожно-транспортное происшествие. Естественно, этим занимается мое подразделение. Сбит велосипедист. Водитель автомобиля скрылся с места происшествия. Спутник велосипедиста дал довольно четкое описание его внешности. Запоминающееся лицо, необычная прическа.
– Как мы можем вам помочь?
– Так уж получилось, что мой офицер примерно час назад видел одного из людей шефа Гризмана. Мой офицер думал, что это парковка в запрещенном месте, но оказалось, полицейская слежка. У человека шефа Гризмана в машине имелся фоторобот американца, которого зовут Уайли. Позднее мой офицер сообразил, что именно это лицо описывал ему спутник велосипедиста.
– Понятно, – сказала секретарша Гризмана.
– Мне необходимо показать ваш фоторобот нашему свидетелю. Для опознания.
– Я охотно дам вам копию.
– Если это не слишком сложно.
– Никаких проблем.
– Большое спасибо.
Секретарша нырнула в кабинет Гризмана, и Мюллер услышал, как выдвигается ящик. Затем она вышла с листом толстой бумаги в пластиковой папке и включила ксерокс. Мюллер услышал пощелкивание и тиканье, затем уловил запах горячего порошка. И тут он услышал, как открывается дверь лифта, и увидел, как в коридор входят еще две секретарши. Сумочки, пальто, энергичные утренние движения. Обе прошли мимо, вежливо улыбаясь, готовые приступить к работе.
Секретарша Гризмана подняла крышку ксерокса и положила в него рисунок изображением вниз. Прикоснулась к кнопке. Машина заурчала. Наружу медленно выползла копия.
Дверь лифта снова открылась. Не Гризман. Какой-то мужчина в костюме. Мюллер смутно его помнил. Мужчина кивнул, пожелал доброго утра и зашагал дальше по коридору.
Секретарша Гризмана протянула копию фоторобота Мюллеру. Он был сделан цветными карандашами. Худой мужчина с широкими бровями, высокими скулами, глубоко запавшими глазами и длинными светлыми волосами.
– Благодарю вас, – сказал Мюллер, который направился по коридору к пожарному выходу, спустился по лестнице на свой этаж и вернулся в кабинет, где тут же принялся делать фальшивую запись в регистрационном журнале о сбитом велосипедисте и сбежавшем с места происшествия водителе. На случай, если Гризман захочет проверить.