- Погоди-ка. А эта пациентка давно лежит?
- Сегодня в обед привезли.
- А до того?
- Что "до того"?
- Где лежала и сколько?
- До того лежала у меня на лестнице не больше получаса. Довольно быстро приехали.
- А-а! Это от твоей лестницы у неё пролежни. Понятно. Дай-ка я с ними поболтаю…
Две перепуганные девчушки от Беаты сбежать не успели. Со слезами на глазах обе признались, что так старались выполнить предписание руководства..
- Откуда вы эти пролежни взяли? - сурово допрашивала их Беата.
- Убегайло сказал…
- Только взглянул и сказал…
- И сразу ушёл…
- Что это за Убегайло такое? - с подозрением спросила Майка.
- Врач, - с горечью буркнула Беата.
- Доктор Убегайло, - одновременно с ней ответила одна из медсестёр. - Фамилия у него такая.
- Говорят, что из-за фамилии так быстро смывается, - не утерпела вторая.
- Он прописал пластырь?
- Нет, это не он. Это старшая сестра. Мол, чего мы ждём, сонные тетери, пластыри от пролежней в аптечке…
- А кто отрывал?
Девчушки переглянулись, и у них на глазах опять выступили слёзы.
- Ну, мы… Примчалась опять через два часа, скандал устроила, мол, убрать это, снять немедленно, дуры мы набитые и вообще…
- И всё скорей, скорей, а оглядывалась, будто боялась, что доктор увидит…
- Как раз уже обход начинался…
В последних словах отчётливо слышались язвительность и мстительное удовлетворение. Было очевидно, что девчушки не слишком любили старшую медсестру своего отделения. Впрочем, Майку это совсем не удивило.
- И таким образом вы содрали ей всю кожу с одной ягодицы и половину со второй, - безжалостно констатировала Беата. - Поздравляю. Если она не подаст на вас в суд… Помоги, а? - резко повернулась она к Майке. - Она имеет право, а у нас, господи, денег совсем нет! Кто будет платить? Эти две балды? Та мегера, старшая по отделению? Тот придурок Убегайло? Или министерство со страховой компанией в придачу? Как же, держи карман, пациенты заплатят!
Где-то у них за спиной принцесса издала душераздирающий стон, хотя минуту назад Данута на шведском вела энергичную беседу по сотовому. Не иначе, как попробовала повернуться. Она не прислушивалась к тихому диалогу неподалёку, поскольку занималась устройством служебных и личных дел и совсем забыла об осторожности.
А в Майке вдруг как солнце сверкнуло. Только сейчас до неё дошло, что она видит и слышит. Ягодицы! Задница! Вертижопка с противопролежневым пластырем на заду… Вот это находка!
- Нет, - заявила она уверенно. - Не подаст. Я им сделаю такую экспозицию, что вся Скандинавия сдохнет от зависти, всё это будет её заслугой, и шеф её озолотит! Только умоляю, вытащите её из этого дерьма!
- Сделаем, - пообещала Беата. - Когда дежурство сестры Марты?
Перепуганные девчушки усердно отвечали, перебивая друг друга:
- Сегодня кончилось в два. Только благодаря ей эту пани взяли на обследование и всё сделали…
- Но она была с ночной и ушла…
- Завтра утром точно будет и наверняка займётся. Сестра Марта - просто золото. Ангел!
- Не то что эта гарпия…
- Отлично, я с ней поговорю, - решила Беата. - Майка, ты хорошо её знаешь? Эту пациенту?
- Сегодня на моей лестнице познакомилась, - отвечала Майка удивившим всех беззаботным тоном. - Но ты не переживай, у меня заказ от её шефа. Обо всём уже договорено, она девушка сообразительная и оборотистая. Завтра я ей привезу, что нужно…
- Завтра здесь уже будет моя сестра, - прервала её Данута. - А вечером и мой муж, скорее всего он меня отсюда сразу же заберёт. Я смогу ходить?
Беата задумалась, разглядывая табличку, прикреплённую к кровати.
- Судя по тому, что я вижу, сможете. Но с трудом - поначалу, потом нормально. Если честно, то дольше всего вас будет беспокоить покалеченная, прошу прощения, попа. Ну и позвоночник должен отдохнуть. Завтра, скорее всего, вас положат на живот, я подойду и прослежу, а вот сразу забрать домой не получится. Три дня надо спокойно полежать, что бы там ни говорили о нашей медицине, а больного с внутренней гематомой мы на улицу не выгоняем.
- Во всяком случае, редко, - утешила Майка.
Оживлённого обмена мнениями об особенностях поведения внутренних гематом не прервал даже вечерний обход, который ненавязчиво мелькнул и исчез вдали. Конец дискуссии положила Данута.
- Пусть только этот доктор Выкидайло попробует ко мне подойти! - страшно прорычала она. - Богом клянусь, у самого будут пролежни, а пластырь - железно, уж я позабочусь. Фамилию я услышала. И запомнила!
- Он Убегайло, а не Выкидайло… - робко попыталась её поправить одна из сестричек, которые, проигнорировав обход, по-прежнему торчали у постели проблемной пациентки уже не столько напуганные, сколько озабоченные. Старшая мегера-гарпия делала вид, что их не замечает.
В разговор вступила вторая девчушка:
- Завтра с утра будет доктор Курвель.
- Как?
Вторая смутилась:
- Да я знаю, что он не Курвель, но никак не могу запомнить. Такая хитрая фамилия… Кулер? Бойлер? У меня как этот Курвель застрял, так и остался, по-другому не выходит.
- Куйвелер, - сухо исправила Беата. - И смотри, чтобы он этого "Курвеля" не услышал, он обидчивый. А вообще-то вполне приличный, только ко всем пациентам относится как к бесчувственным чурбанам или на редкость тупым коровам. Людей не видит, одни истории болезни.
- Из большой бутылки раз, - вырвалось у Майки, которой уже никак не удавалось сдерживать своего отличного настроения.
Сказанное привлекло всеобщее внимание, и пришлось его удовлетворить. Майка охотно пересказала историю, которой поделился предыдущий техник, работавший ещё до Вертижопки и красочно описывавший медицинские процедуры, применяемые в армии. Солдаты-новобранцы стоят в строю, все с одним недомоганием - поносом. Пан доктор идёт вдоль шеренги с санитаром и командует: "Из большой бутылки раз!" Сопровождающий его санитар немедленно выдаёт порцию лекарства.
Один солдатик возражает, что никакого поноса у него нет, зато есть сердечная недостаточность. Пан доктор долго думает и, наконец, отдаёт приказ: "Из большой бутылки… два раза!"
И представьте, солдат выжил.
Добычей Майки стал противопролежневый пластырь, который Данута хотела во что бы то ни стало увидеть собственными глазами. И добилась своего. В порядке извинения одна из девчушек позаимствовала из аптечки даже два пластыря, один побольше, другой поменьше, и предъявила потерпевшей. Загадочным образом тот, что побольше, оказался в Майкиных руках, и ей никто не помешал забрать его с собой. Так, на всякий случай…
Нет, определённо знакомство со шведской бизнес-принцессой оказалось бесценным!
* * *
- Так вот, из того, что она говорит и делает… или не делает, следует вывод, - оживлённо рассказывала она Боженке. - Это сдирает с человека кожу и исключает любое движение. Где там крутить - она своим задом шевельнуть не может, и ещё неизвестно, восстановится ли та кожа полностью. Огрубевшая отрастёт и совсем станет негодящая для гимнастических упражнений.
Подруги сидели в мастерской озеленителей, поскольку Майка, вдохновлённая своим открытием, подогнала ночью работу и с частью рисунков приехала в офис. Боженка сосредоточенно выслушала отчёт о лестничной катастрофе.
- Это мысль, - похвалила она. - Ведь без своей задницы Вертижопка - ничто. Погоди, говоришь, каждому, у кого настоящие пролежни, так кожу сдирают? Странный какой-то способ лечения…
- Да ты что, вовсе нет. Я узнавала - осторожно отлепляют, медленно и аккуратно. Это те две дурынды испугались и в спешке отодрали.
- Везучая деваха, - сочувственно пробормотала Боженка и встала с кресла на колёсиках. - Анюта должна вот-вот вернуться, но я всё равно кофе заварю. Тут у меня ассоциация появилась, немного из другой области, но по теме, если взять колючую проволоку и кожу, больше всего подходит этот, как его, бизон…
У Майки перед глазами тут же пронеслось стадо бизонов, размалывающих в пыль лежащего на животе наказуемого, но сразу стало понятно, что это не то. Боженка говорит о чём-то другом.
- Бизон? Может, бизун - плётка такая?
- Что? О, господи, и ошибиться нельзя! Ну правильно, плётка, кнут с такими узлами или шипами, лично я дела не имела, но где-то слышала или читала, что кожу разрезает. Погоди, из чего подмётки делают? Из воловьей шкуры, верно? Ну вот, шкуру старого вола спокойно рассекает, а из кого понежнее может бефстроганов сделать. Я бы голосовала "за". Предпочитаю кофе из чашек, потому их тут и держу.
- Мне кажется, узелки у разных приспособлений имелись, - осторожно заметила Майка. - Я тоже люблю из чашек. За исключением кипу, что, скорее, в интеллектуальных целях использовали. Всякие там нагайки, батоги, забыла, что ещё… Очень может быть, твой бизун - самый подходящий.
Боженка заварила растворимый кофе и подала Майке, осторожно разместив чашку на пустой в данный момент подставке для цветов. Обе размышляли насчёт сахара и не заметили, как вернулась Анюта.
Та вошла с огромной пачкой снимков в руках, а за ней Луиза несла большую плоскую картонную коробку. Обе сразу скрылись за развешенными рабочими фотографиями и занялись распаковыванием принесённого.
- Ты права, - продолжала Майка, помешивая кофе. - Этот вертлявый зад надо обезвредить, потому как он является очевидной угрозой обществу. Откуда нам знать, на кого попадёт?
- Ниоткуда, - поддержала подругу Боженка и подъехала со своим кофе к ней поближе. - Только точно не на моего Януша.
- С чего ты взяла? - заинтересовалась Майка.
- Уже видел её, и ничего. Не повёлся.
- Уверена? А вдруг притворялся?
- Ничего подобного, ему притворяться, как корове танцевать, мы со средней школы знакомы, ему никогда худосочные блондинки не нравились. Потому меня и выбрал.
- Это ты для него раздобрела? Боюсь тебя огорчить, но в последнее время ты ещё прибавила.
- Не боись. Ему и ещё толще сгодится, предпочитает держать в руках крупный объект. Разнесло меня от обжорства, но я собираюсь малость сбросить - для себя и для твоего кресла, того, античного. Сама видишь, не держу здесь никаких пирожных, батончиков и прочей дряни, а эта рассада вообще несъедобная, опять же служебная.
- Да и немного её, на приличное блюдо не хватит, - заметила Майка, критически разглядывая несколько ящиков с растениями. - Я, во всяком случае, решила и решения своего не изменю. Её паршивая задница пострадает!
Боженка с энтузиазмом поддержала решение подруги:
- Отомстишь?
- Точно. Это будет месть.
- И как всё-таки - если пластырь и бизун ненадёжны?
- Задом вертят мышцы, это я в больнице узнала от одной медсестры, когда с пострадавшей Данутой валандалась. Лучше всего было бы порезать мышцы на ягодицах. Поперёк.
Боженка одобрительно кивала головой, попивая кофе. У неё за спиной Анюта в полном молчании варила кофе для себя и Луизы, которая за стендом с фотографиями и вовсе, казалось, не дышала.
- Вот, к примеру, бритва бы тоже сгодилась, - продолжала практические рассуждения Майка, уставившись на острые листочки молодой поросли. - Мой прадедушка опасной бритвой брился. Мне пять лет было, он отлично выглядел для своих лет, помню, точил бритву на брючном ремне.
- На себе? - изумилась Боженка.
- Нет, что ты. Привязывал его к дверной ручке. А я глаз не могла оторвать. Как она резала, невероятно! Не знаю, куда бритва подевалась после прадедушкиной смерти, но я бы ей всё равно пользоваться не стала.
- Почему?
- Противно к Вертижопке приближаться.
- А если на длинной палке закрепить?
- Тогда можно… Хотя, нет, ненадёжно: длинная палка или тяжёлая, или шаткая, трудно попасть.
- Жаль, - расстроилась Боженка совершенно бескорыстно, поскольку Януша дело не касалось. - А что, если саблей? Вроде саблями даже фитили свечей срезали, значит, они острые. И длинные, - добавила она многообещающе.
Майка наморщила брови, задумалась и допила кофе.
- Ну, не знаю… Сабля же кривая, правильно? Здесь рассечёт, там оставит… Не на ту мышцу попадёт и не справится с заданием…
- А шпага?
- Шпага вообще, чтобы колоть, а не сечь.
- Просто безобразие, не может такого быть, чтобы не нашлось подходящего оружия для задницы! - расстроилась Боженка.
Некоторое время подружки напряжённо размышляли, перебирая в уме все известные им колющие и режущие инструменты, как кухонные, так и мясницкие. И правда, ничего не годилось, сплошное расстройство!
Майку вдруг осенило:
- Вот что надо. Меч!
Вконец замороченная Боженка неуверенно взглянула на подругу.
- Кладенец… - прошептала она со священным ужасом.
- Совсем сдурела? - возмутилась Майка - Стала бы я былинное оружие о Вертижопку марать? Какой-нибудь обычный.
- А где ты обычный возьмёшь? Обычные, которые археологические, все ржавые, искрошенные и тупые…
- В музее войска польского. Там пара штук висит, вполне приличной сохранности, из тех, что помоложе, не такие древние, хорошо очищенные, очень может быть, что и наточенные.
- Украсть собираешься?
- Если понадобится…
Боженке меч упорно не нравился, и она с сомнением покачала головой:
- Меч ведь жутко тяжёлый. Рубануть сверху вниз - ещё куда ни шло, но Вертижопку-то надо поперёк! Где эту Анюту черти носят, давно должна была вернуться… эти чашки маленькие, а мне бы хотелось…
- Здесь я, здесь, - поспешно прервала начальницу Анюта, высовываясь из-за фотостенда. - Принесла я другие - покрупнее, разбираю, сейчас побольше кофе сварю… А вообще-то хотела сказать насчёт меча, что можно и сверху вниз, ведь задница у неё здорово откляченная.
Она привычно занялась приготовлением кофе: налила воду в чайник, забрала и вымыла опустевшие чашки, а две дамы, планирующие тяжкие телесные повреждения человеческого организма, наблюдали за ней с живейшим интересом.
- Ну? - нетерпеливо произнесла Боженка.
- Я же делаю!..
- Нет. Откуда знаешь про задницу?
- А-а… Видела. Она такие тесные портки натянула, что стало очень заметно. Особенно в профиль. Раз встала так к столу, локти в него упёрла, как та… Скарлетт из "Унесённых ветром", вот так… - Бросив на минуту кофе, Анюта продемонстрировала нужную позу: оперлась локтями на чертёжный стол и сильно выпятила заднюю часть. - Когда там польку танцевали, та тоже эдак… спереди - вроде просто смотрит, а сзади - всё так ходуном и ходит вместе с ногами.
Боженкина помощница выпрямилась и вернулась к хозработам:
- У меня, как у неё, не выходит, задница не оттопыривается. Честное слово, стакан с чаем можно было поставить и даже не покачнулся бы!
Боженка с Майкой без малейшего труда различали обеих обсуждаемых.
- А когда прямо стояла?
- Так я потому и обратила внимание: она выпрямилась, а оттопырено не меньше. И если бы, когда она просто так стоит, опустить на неё вертикально лист жести - точно кусок задницы бы отрезало!
- Думаешь?..
- Как пить дать. Все на неё пялились.
В голосе Анюты смешались зависть и жгучее желание натравить на врагиню благородных мстительниц. На столе появился кофе, а помощница скрылась в глубине мастерской, выглядывая время от времени, чтобы поучаствовать в такой захватывающей беседе. Майке обсуждение способов нанести урон Вертижопке доставляло истинное наслаждение.
- Лист жести… Прочной и с острыми краями… Ничего, подходит. Даже алюминиевый сгодится.
- Если в карманах будет что-то твёрдое, погнётся, - предупредила Боженка.
- А кстати, Анюта, у неё были в тех портках карманы сзади?
- Были.
- Ну вот, могут помешать… Но ведь не обязательно ей ягодицы отрезать, достаточно было бы всыпать хорошенько - чтобы у неё, как у Дануты, что в больнице: ушибы, мышечные травмы…
- Ну, и содранная кожа, - напомнила Боженка, - Этот пластырь мне понравился, я о нём подумаю…
- Ему будет приятно.
- Дура, креативно. Буду думать креативно.
- Это ему ещё больше понравится. Мы с тобой по второму кругу пошли, с пластырем у нас ничего не получалось. Нет, мне всё-таки больше меч по душе!
- Слушай, а может, у неё просто глисты есть? Избавление от глистов открывает заманчивые перспективы…
В дверях уже довольно долго стоял Павел из конструкторского и слушал с нескрываемым интересом. Ни одна из беседовавших дам его не заметила, но теперь он шагнул внутрь.
- Привет, девушки, о чём это вы так кровожадно? Майка получила заказ на камеру пыток? Или мне внутренний голос верно подсказывает: тут замешана Вертижопка?
- Подслушивал, - с осуждением заметила Боженка.
- Ничего подобного. Торчал, как пень, у всех на виду и даже дышал нормально, а не каким-то там шёпотом. - Только тут он сообразил, кого видит и с кем разговаривает: Майка, жена Доминика, выглядывающая из-за стенда Анюта, того же Доминика поклонница, и для полноты картины, в качестве темы - Вертижопка, коварная соблазнительница, которая увела Доминика из семьи. В дружественных мастерских проектного гиганта тайны долго не сохранялись, Павлу стало страшно неловко, и он растерянно замолчал.
- Собираешься и дальше торчать? - всё ещё недовольно поинтересовалась Боженка. - Если уж твой внутренний голос такой проницательный, можешь вступить в клуб кровожадных катов. ККК.
- Известная аббревиатура, но, кажется, та милая организация никогда не выступала против блондинок. А вот я охотно.
- Выступишь против блондинок?
- Против одной. Не нравится она мне.
Учитывая бешеный успех Вертижопки, своим заявлением Павел вызвал живейший интерес у всех собеседниц. Дамы в один голос потребовали разъяснений.
Павел поморщился, сделал пару шагов, отыскал, на что сесть, и повёл носом в направлении кофе. Анюта поняла его без слов.
- Видите ли, сначала, когда пришла - это сколько уже? два… три года? - было даже забавно. Ну, интересно. Особенно если учесть, что давала представления редко, только время от времени. Зютек клюнул на эти акробатические штучки, а он женат, неловко получилось. А потом раздухарилась! Даже не знаю… может, в привычку у неё вошло, очень дурную… И стало скучно. Нет, хуже - отвратно. А как взялась за Доминика, сама сделалась отвратной. Я за всех не говорю, но для меня - определённо. А глупа при этом, как пробка. Может же мне такое быть противно?
- Может, - милостиво разрешила Майка. - На то у нас и свободная страна.
- Так что мне делать в ККК?
Анюта подала ему чашку кофе.
- Начало мне нравится, - заметил Павел. - Но чувствую, это неспроста. Не иначе как потребуете каких-то подвигов.
- Ничего мы не потребуем, - буркнула Анюта. - Самое лучшее было бы повредить её вертушку, чтоб прекратила отвратность рассеивать. Так госпожи проектировщицы считают.
Павлу идея понравилась. Форму выдающихся Вертижопкиных анатомических достоинств он подтвердил, выслушал предысторию вопроса, меч одобрил, но настаивать на нём не стал, а как технический специалист предложил целый ряд возможных орудий.
- Дротик бы подошёл. Правда, целиться пришлось бы сбоку, под прямым углом. Поскольку я в проектном бюро, надеюсь, вы понимаете столь сложные геометрические термины.
- Даже если скажешь, что под углом в пятнадцать градусов, и то поймём, - заверила его Боженка.