- Вы хотите сказать - привидений? Нет. Я - современная девушка без комплексов.
- Что ж... Очень рад.
Но не ушел. Постоял, потом нерешительно произнес:
- Этого дома все боятся. Все, кроме Алекса Бланта. И привидение там есть... Говорят, призрак Олтона Эсквита бродит по дому... Никак не успокоится... Ищет убийцу Мэри Блендинг... Настоящего убийцу.
- Ну от меня ваш призрак будет улепетывать без оглядки, - пообещала я румяному старичку с печальными глазами.
- Хорошо бы.
Он тяжело вздохнул.
Глава 2
Итак, чемоданы уложены, Джонни предупрежден запиской, к телефону подключен автоответчик. Больше я ничего не забыла?
Я сидела в офисе наготове, предвкушая небольшой отпуск с старом доме с привидениями. Пятьсот долларов! Этот момент делал предстоящее времяпрепровождение среди участников мюзикла приятным и волнующим. Ну-ну, посмотрим, что там за призрак Олтона Эсквита!
Мистер Томчик зашел за мной точно в пять. Подхватил чемоданы, и мы спустились вниз.
У кромки тротуара стоял огромный черный автомобиль, вызвавший у меня похоронные ассоциации. На переднем сиденье находилась рыжая Нина Фарр. Мистер Томчик распахнул передо мной заднюю дверцу, а сам принялся укладывать мои чемоданы в багажник.
Заглянув в машину, я увидела в глубине салона черноволосую девушку, старательно отвернувшуюся от меня и глядящую в окно. Длинные волосы струились по плечам, мини-юбка едва прикрывала коленки. Ну и фифа! Единственное, что несколько примирило меня с гордячкой, так это очень красивые стройные ноги - почти такие же, как и у меня.
Я села рядом с девицей, мистер Томчик занял место за рулем.
- В актерской среде не принято церемониться, - сказала Нина Фарр, повернувшись. - Так что, милочка, зовите меня Ниной.
- Благодарю, Нина, - ответила я. - А вы можете звать меня просто Мэвис.
- Вот и отлично.
- В таком случае, я - Уолтер, - улыбнулся мистер Томчик.
Он завел мотор, и машина тронулась с места.
- Мэвис, познакомьтесь с моей дочерью Селестиной, - бросила через плечо мисс Фарр. - А ты, Селестина, повернись к Мэвис. Считай ее своей телохранительницей. Она будет постоянно находиться рядом с тобой.
Селестина демонстративно повернулась и смерила меня презрительным взглядом.
- Что за чушь ты несешь, мама? - сказала она, передернув плечиком. - Я что, даже спать должна в одной комнате с этой оглоблей?
- Селестина! - прикрикнула мисс Фарр.
- Я уже взрослая и не нуждаюсь в няньках! - отрезала та. - Все будут свободны, и только я - под присмотром, как нашкодившая собачка. Да я уверена: ты сама будешь танцевать с Алексом в первый же вечер, а меня заставишь отправиться в спальню. Это справедливо?
- Селестина, не груби матери, - мягко сказал мистер Томчик.
- Пиноккио! - раздраженно фыркнула Селестина и добавила сквозь зубы: - Деревянный чурбанчик. Только и умеет, что читать мораль. А сам так и смотрит в карман Алекса - чтобы не проглядеть момент, когда оттуда выпадет очередная подачка.
Конечно, мистер Томчик все слышал. Я думаю, он привык к хамству будущей голливудской звезды, но ему было страшно стыдно: Селестина распустила язык в присутствии чужого человека. Бедняга что-то напутал с тормозами, машина резко затормозила, потом так же резко рванула вперед... Я воспользовалась моментом и что есть силы саданула эту чертовку Селестину каблуком по голени. Она заорала и выпучилась на меня. Наконец я как следует смогла рассмотреть ее и, честно говоря, ничего особенного не увидела. Карие глаза с накладными ресницами, аккуратный носик и тонкие, накрашенные фиолетовой помадой губы, которые кривились сейчас от боли, как две змеи. Такой тип вам хорошо знаком: женщина-вамп. Зловещая красота, которая губит мужчин. Однако я бы на месте этих мужчин клюнула на нечто другое - более радостное, приятное, белокурое...
- Извини, Селестина.
- Ты специально это сделала! Специально!
- Как тебе будет угодно. Впрочем, разве ты ждала чего-то другого от "оглобли"?
Она смутилась.
- Больше не буду так тебя называть.
- Считай, что мы квиты, - я улыбнулась.
Селестина попыталась сделать то же самое.
- Понимаешь, Мэвис, мать просто в истерике от одной мысли, что я буду жить в доме Алекса...
Она понизила голос и заговорила почти одними губами:
- На самом деле никакой опасности Алекс не представляет. Он сам меня побаивается. Обыкновенный трусливый муж-подкаблучник. Да и с мужчинами я умею обращаться. Чуть что - коленкой в пах.
И Селестина сделала ногой характерное движение. Потом снова отвернулась и уставилась в окно.
Водитель из мистера Томчика был никудышный. Машину все время трясло и дергало, два раза мы чуть не "поцеловались" с джипом, который был впереди. На третьем перекрестке мистер Томчик не заметил, что едет на красный свет, и прямо на нас выскочил на мотоцикле какой-то краснорожий бородач. Он что-то вопил, перекатываясь через бампер, потом упал; я зажмурила глаза, решив ни за что не открывать их до самого конца поездки. Пришлось зажать и уши, чтобы не слышать криков, свистков и визга тормозов.
Прошло четверть часа. Машина катила вперед, и я рискнула открыть глаза. Мы были уже за городом. Дорогу, по которой мы ехали, обступали высокие деревья. Надо отдать должное мистеру Томчику: он и здесь ухитрился нарушить правила движения - вел машину совсем не по той стороне дороги, по которой следовало.
Неожиданно автомобиль взобрался на вершину холма. Окрестности предстали, как на ладони. Я увидела вдали большой дом причудливой архитектуры и океан за ним. Жилище Алекса Бланта стоило того, чтобы рассмотреть его во всех деталях. Высокая изгородь, озерцо, башенки, арки, двор с садом камней, ромбовидные окошки... Да, фантазией Олтон Эсквит обделен не был. Уж не перенес ли он сюда декоративные причуды того старого фильма, где Марлен Дитрих верхом на верблюде флиртует с Гарри Купером? Во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что в стенах этого дома можно было снять дюжину фильмов из разных эпох разных народов.
Когда мы подъехали совсем близко, я увидела, что место довольно запущено. Стены поросли мхом, озерцо покрыто ряской, так что о купании нет и речи, каменные плиты, которыми покрыт двор, потрескались и сквозь них проросла трава.
У парадного крыльца Уолтер Томчик нажал на тормоза в последний раз, машина жалобно заскрипела и, наконец, остановилась. Все сидели молча. Наверное, никто не мог поверить, что кошмарной поездке пришел конец. Первой заговорила Селестина:
- Мэвис, я должна тебя предупредить: если ты ударишь по любой из этих стен так, как по моей ноге, дом рухнет.
Я хмыкнула, но ничего не ответила.
Мы вылезли. Тяжеленную парадную дверь скрепляли какие-то металлические штуковины и множество гвоздей с проржавевшими шляпками. Сама дверь была сделана в виде арки. Все это навело меня на мысль: не пытался ли мистер Эсквит обезопасить себя от набегов арабов-кочевников, появись оные в этих местах.
Нина Фарр подошла к большому бронзовому колоколу и, ухватившись за веревку, ударила в него. Звук, огласивший окрестности, был настолько неприятен, что именно его я выбрала бы для оповещения о конце света.
Правая половина двери-арки открылась, и показался самый настоящий джинн из старых фильмов ужасов. Он глядел на нас не мигая. Я попятилась.
- Что... это?
- Ты имеешь в виду Ахмеда? - Селестина, усмехнувшись, указала подбородком на джинна, чей лысый череп сиял в лучах заходящего солнца.
- Это... человек?
- Сомневаешься? Он из прислуги. Олтон Эсквит привез его откуда-то с Востока, из аравийских земель. Так и живет здесь.
Джинн казался великаном. Скрещенные руки на груди и крючковатый нос делали его настоящим чудовищем. Одет он был в шаровары из черной саржи и сандалии на босу ногу. Плечи прикрывал какой-то грязный балахон.
- Ахмед, чего стоишь? - набросилась на него Нина. - Чемоданы - в багажнике. Неси их в дом. Где Блант?
- Мистер Блант отдыхает, - ответил джинн и пошел к машине.
Его голос поразил меня - это был красивый баритон влюбленного юноши из сказки. Ну и чудеса!
- А что делает Трейси? - не унималась рыжая стерва.
- Миссис ждет вас в гостиной.
- Как всегда, пьяна? - ехидно спросила Селестина.
- Не вполне, но находится именно на этом пути, мисс, - ответил Ахмед, обнажив в улыбке ровные белоснежные зубы.
Он уже вытащил из машины наши чемоданы и поспешил широко распахнуть дверь в дом.
- Проходите. О багаже не беспокойтесь - я сам разнесу вещи по комнатам.
Нина, Селестина и я вошли в дом. Мистер Томчик остался объяснять Ахмеду, где чей чемодан.
В самой "хижине дьявола" все было так, как и снаружи: запущено и мрачно. В холле я увидела множество комнатных растений, переплевшихся между собой, - картинка, словно из "Тарзана". В гостиной ждала другая картинка - времен инквизиции. Ромбовидные окошки с цветными витражами вместо обычных стекол, каменные плиты вместо паркета, высокие темные потолки... Мне показалось, что сейчас войдут средневековые монахи и начнут нас пытать. Подобные настроения усиливал свет из окошек, который делал все предметы в гостиной фиолетово-красного оттенка.
Ну, если здесь не пытали, то шабаши точно устраивали. Иначе для чего все это?
Мой глаз заметил в углу гостиной высокую стойку бара, покрытую мрамором, а за ней, на полке, - дюжину бутылок на самые разные вкусы. Я - небольшой поклонник виски, но от этой единственной привычной детали интерьера сразу стало теплее.
У бара на стуле из бамбука сидела женщина с бокалом в руке. Когда она увидела нас, то попыталась приподняться. Это удалось ей только со второй попытки. Нетвердым шагом дама двинулась к нам, и я узнала белобрысую Трейси Денбор. Однако вместо соломенных жестких лохм свисали ярко-красные патлы. Годы обезобразили Трейси - она расплылась, ее щеки, подбородок, живот тряслись при ходьбе, глаза были выцветшими, водянистыми, на щеках пылали красные пятна, характерные для алкоголиков... Надо сказать, в целом, это была живописная особа. Как и слуга, она была одета в шаровары, только более шикарные, шелковые. На ее ногах я заметила парчовые туфли с загнутыми носами.
- Ты все-таки привез их! - сказала хозяйка мистеру Томчику. - Эх, Уолтер!..
Голос старой ветряной мельницы показался бы флейтой в сравнении с тем скрипом, который издавала Трейси Денбор.
- Все в порядке, Трейси, - ответил бедный продюсер, вытирая платком вспотевший лоб.
- Ну что, Нина, - хозяйка перевела свои водянистые глаза на мисс Фарр, - как поживаешь? Плохо выглядишь. Трудная была дорога?
И, не дожидаясь ответной реплики, нелепо хохотнув, обратилась к Селестине:
- Как себя чувствует будущая звезда Бродвея? Что-то я хотела тебе сказать?.. Ах, да! Алекс сейчас в своей спальне. Не хочешь присоединиться к нему? Отдохнуть и все такое... Зачем тратить время попусту?
Она качнулась и покрепче сжала бокал в руке, словно это был спасительный трос.
Селестина, широко расставив ноги и уперев руку в бок, медленно произнесла в ответ:
- Что, Трейси, заливаешь тоску? Кроме воспоминаний, ничего нет, а?
Но та уже смотрела на меня. Взгляд Трейси Денбор вдруг стал тревожно-осмысленным.
- Кто это? Кого вы привезли?
- Старлетка, из начинающих... - быстро сказала Нина и добавила, что моя мать когда-то была ее задушевной подругой и просила оказать покровительство дочери. - Я подумала: вдруг в нашем мюзикле найдется роль и для малышки...
- Ничего себе - малышка!
Необъятные шаровары заколыхались: мадам изволила смеяться. Неожиданно смех оборвался, и хозяйка грубо выругалась:
- Чертово племя! Я все поняла! От меня не скроешь: Уолтер притащил свою любовницу!
- Трейси, что ты говоришь! - подпрыгнул мистер Томчик. Трейси Денбор недобро взглянула на Нину Фарр, и та поежилась.
- Говоришь, что хочешь оказать покровительство? Понятно, Нина... Притащила Селестину, чтобы та служила ширмой, а сама будешь с этой девчонкой... Не допущу! Тут вам не остров Лесбос!
- Ты просто дура! - вскипела Нина Фарр и, приподнявшись на цыпочки, отвесила хозяйке звонкую пощечину.
Наступила напряженная тишина. Слышно было, как позвякивают льдинки в бокале миссис Блант.
- Виски - там! - громко сказала Нина и указала на бар. - Иди, Трейси, прополощи свой рот.
- Ты права, дорогая, - пробормотала пьянчужка, - мне надо выпить. Ахмед!
Эхо не успело утихнуть, как на пороге появился лысый джинн. Я даже не видела, откуда он выскочил.
- Слушаю вас!
Я вновь отметила, какая у него белоснежная улыбка.
- Ты, евнух!.. Чтоб тебя!.. Иди к хозяину, растолкай его и скажи, чтобы спустился сюда.
Несмотря на то, что Ахмеду попало за чужие грехи, он по-прежнему улыбался. Едва слуга вышел, как Трейси Денбор нетвердой походкой двинулась к бару. Я поняла: если кто и угрожает в этом доме моей подопечной Селестине, так это хозяйка. Ну, тварь! Уж я ее проучу при случае! Я знаю, куда нужно ударить, чтобы этот расплывшийся кусок мяса полчаса трясся, как болотная трясина! А самое главное - я применю свой прием на вполне законных основаниях, как телохранительница Селестины.
Трейси наполнила бокал, бросила маленький кубик льда и с трудом уселась на свой бамбуковый стул. Ноздри ее затрепетали, глаза, не отрываясь, глядели на жидкость в бокале. Похоже, про нас алкоголичка забыла напрочь.
Печальный мистер Томчик занялся коктейлями для Нины, Селестины и меня. Вдруг откуда-то сверху донесся шум - словно кто-то кубарем катился по лестнице. Мы, как по команде, повернули головы и увидели, что в гостиную входит Алекс Блант.
Вот это да! Блант тоже постарел, но, в отличие от Нины Фарр и Трейси Денбор, сделался неузнаваемым. Он растолстел так, что выглядел квадратным. Если в старых фильмах он был обыкновенным верзилой с пустыми глазами, то теперь перед нами стояло обрюзгшее животное с красной рожей. Кончик его носа чем-то напоминал баклажан. Длинные редкие пряди кое-как прикрывали обширную лысину. Рубашка, которую он натянул на голое тело, была застегнута до середины, мятые брюки держались на подтяжках и тоже были полузастегнуты. Впрочем, мистер Блант этого не знал: наверняка у него была "зеркальная болезнь" - все, что ниже пояса, хозяин дома видел только в зеркале.
- Привет! Рад встрече!
Он смотрел на гостей осоловелыми глазами и улыбался бессмысленно, как клоун.
- Меня подвела лестница.
- Ты упал? - громко спросила Трейси.
- Да. Пересчитал все ступеньки.
- Очень жаль, - проквакала она. - Очень жаль, что ты не сломал себе шею. Но шея у тебя такая толстая, что надеяться мне не на что...
- Это ты верно сказала: никакой надежды.
Алекс двинулся к бару, и во взгляде его появилась заинтересованность.
- Уолтер, тут должна быть бутылка мартини. Сделай мне коктейль со льдом.
Потом он подошел к Нине и прижал ее к своей большой волосатой груди.
- Ну что, моя радость, тебе хорошо в нашем домике? Не скучно?
- Все просто великолепно, Алекс! Мы очень рады, что будем работать над постановкой под твоим присмотром.
Как хорошая актриса, Нина провела эту сцену безукоризненно.
Хозяин переключился на Селестину. Его губы расплылись в улыбке, мистер Блант плотоядно облизал их.
- Здравствуй, моя богиня, здравствуй... Ты уже совсем большая девочка... Никак не привыкну... Какая грудь... А ноги!.. Как себя чувствует моя богиня?
- Прекрасно.
Эта черноволосая чертовка тоже держалась отменно - не опустила глаз, хотя мистер Блант буквально раздевал ее взглядом.
- Хочу поблагодарить тебя, Алекс, - сказала Селестина. - Теперь мне комфортно в любом обществе. В свой прошлый приезд я быстро прошла с тобой курс наук, как отваживать похотливых стариков, лапающих молоденьких дур.
Лицо Алекса Бланта вмиг стало плаксивым - совсем как в тех фильмах, в которых я запомнила его. Но глаза вдруг расширились: эта скотина увидела меня.
- Эй! Что за симпатичная мордашка? И откуда? Где вы откопали такое сокровище?
Нина Фарр снова защебетала что-то насчет моей матери.
- Мэвис Зейдлиц - очень способная девушка, поверь мне, - закончила Нина.
Мистер Блант слушал ее вполуха: глаза его блуждали по моей фигуре вверх-вниз.
- Так ее зовут Мэвис? - произнес он вкрадчиво. - Добро пожаловать, Мэвис, в наш приют умалишенных! - Он улыбнулся, показав желтые лошадиные зубы. - Я не сомневаюсь, что нам удастся пристроить тебя в спектакле... Я лично подыщу тебе роль. Девушке с таким... хм, талантом нельзя прозябать в неизвестности.
- Правильно, - скривилась Трейси. - Ты сразу начнешь проверять ее таланты или прежде, чем затащить эту кобылу в койку, выпьешь?
Мистер Томчик не выдержал:
- А может, прекратим пустопорожние разговоры? - сказал он неуверенным голосом. - Мне надоели ваши шутки...
- Так мы здесь, оказывается, шутим! - загремел Алекс Блант, и бедный продюсер съежился. - Нет, дорогой, это ты у нас специалист по шуткам. Вспомни, как тебе пришлось удирать из Пеории в Чикаго, не расплатившись с труппой! Ну и сверкали у тебя пятки! Вот было смеху!
- И все-таки Уолтер прав: поговорим о делах, - твердо сказала Нина. - Что с текстами и с зонгами? Где наши авторы?
- Ребята приедут попозже, - ответил Блант и припал к мартини. Потом поставил стакан на стойку бара и добавил: - С утра работа закипит, вот увидишь.
- Она закипит, когда ты, мой котеночек, придешь в себя, а это обычно происходит во второй половине дня, - укусила его Трейси.
- Когда я работаю, я трезв! - вскинулся муж.
- Да-да, помню... Последний раз ты был трезвым в тот день, когда японцы напали на Пирл-Харбор!
И она с трудом поднялась на ноги.
- Пойду потороплю нашего евнуха с ужином. Можете занимать свои комнаты на втором этаже. Первая от лестницы - Нины, дальше по порядку - Уолтера, Селестины и этой, как ее, Мэвис!
- Трейси, я хочу тебе сказать... - Нина замялась. - Селестина и Мэвис могут пожить в одной комнате.
- Я так и думала! - Трейси ощерилась. - С вашей блондинкой надо разобраться. Дело не чисто. Вы привезли ее с какой-то целью... Повторяю: тут вам, мои дорогие, не остров Лесбос!
Быстрым шагом, еле вписавшись в проем двери, алкоголичка вышла из гостиной. Наверное, она боялась, что Нина снова влепит ей затрещину.
- Ганн звонил мне сегодня, - Алекс посмотрел на мистера Томчика покровительственным взглядом. - Дела движутся. Они закончили первый акт.
- А что с зонгами? - сразу заволновался Уолтер.
- Две мелодии у Ганна готовы, но Бэнкрофт никак не сделает нормальный текст. Надо подождать - Бэнкрофт талантливый человек.
Он снова принялся терзать бутылку мартини, выжимая из нее последние капли.
- Будем считать, что так оно и есть, - вздохнул Уолтер. - Говорят, в одну и ту же реку нельзя вступить дважды, а мы вознамерились опровергнуть это... Конечно, если Нина и Трейси найдут общий язык и тряхнут стариной... Одна надежда на то, что зритель пойдет, чтобы посмотреть на своих былых кумиров...
Тут он вспомнил, что забыл про будущую голливудскую звезду, и поспешно добавил:
- И на Селестину, разумеется!