- Что, так и будем стоять на пороге? - не выдержал наконец Воронов. - Кстати, милая, ты знаешь, какой подарок он сделал тебе и своему племяннику?
- Какому племяннику? - не поняла Лана.
- Ну, может, племяннице. - Андрей погладил ее по животу.
- Да оставь ты, - смутился Савелий.
- Нет-нет, говори, - ею овладело любопытство, - какой подарок?
- Вот, - Андрей протянул ей пачку стодолларовых купюр, - пять тысяч!
- Пять тысяч? Откуда у тебя такие деньги? Банк ограбил, что ли?
- Точно, банк, - подначил Андрей.
- Серьезно, что ли?
- Слушай его больше, - нехотя вступил Савелий, - не волнуйся, заработал.
- Ну, спасибо, Савушка! - Она обхватила ладонями его лицо и смачно чмокнула в щеку.
- За такой подарок могла бы и в губы, - с усмешкой заметил Воронов.
- Дурак ты, братишка, - беззлобно бросил Савелий.
- Вот уж точно. - Лана ткнула его в лоб пальцем.
- Что, вдвоем на одного, справились, да? - совсем по-детски захныкал Андрей.
- Обидели моего маленького? - засюсюкала над ним Лана, обняла и стала гладить по голове. - Ну-ну, успокойся, милый.
- Вы такие счастливые, что на вас смотреть тошно. - Савелий стукнул по плечу Андрея. - Ты ж обещал мне племянника дать потрогать,
- напомнил он.
- Ага! - торжествующе воскликнул тот, потом кивнул на живот Ланы.
- Приложи ухо. Да приложи, не бойся!
- Я и не боюсь. - Савелий опустился на колени, прижал ухо к ее животу, послушал немного и вдруг вскрикнул: - Ой, что это?
- Что, отфутболил своего дядю? - Андрей довольно рассмеялся.
- Ты хочешь сказать, что… - Савелий был так изумлен, что даже рот раскрыл.
- Именно. Он ножкой тебя лягнул.
- Господи! Вот здорово! Во, опять лягнул… опять… - Савелий радовался будто маленький, но вдруг его взгляд почему-то устремился за спину Воронова.
Машинально повернулся и Андрей. Дверь-то они так и не закрыли; на лестничной площадке стояла старенькая бабуля и с удивлением глядела на них, пытаясь понять, что происходит. Чтобы успокоить соседку, Андрей чуть посторонился, развернул Лану и пояснил:
- Мы ребенка ждем, вот! - После чего решительно прикрыл дверь.
Это прозвучало настолько двусмысленно, что трудно было и представить, о чем подумала старушка, но как только дверь захлопнулась, они дружно расхохотались. Смех оборвался испуганным возгласом Ланы:
- Господи, Савушка, у тебя же кровь идет!
- Да ерунда, - попытался отмахнуться он, но Лана вцепилась в его куртку:
- Быстрей снимай!
Как ни странно, но ее тревога не была напрасной: весь рукав рубашки и подкладка в рукаве куртки насквозь пропитались кровью, а рана оказалась довольно глубокой. Усадив Савелия в Кресло, Лана принесла аптечку, первым делом сделала укол и принялась вполне профессионально обрабатывать рану, потом наложила на нее салфетку и зафиксировала лейкопластырем.
- А теперь рассказывайте, - потребовала она, когда все закончила.
- О чем?
- В какую переделку снова вляпались?
- Так и рассказывать-то нечего, - пожал плечами Савелий, - когда выходил из самолета, поскользнулся…
- Упал, очнулся - гипс? - подхватила с усмешкой Лана.
- Ну вот, сама все знаешь.
- Ты мне баки-то не заправляй, говори, что на самом деле было!
- Лана, откуда такой жаргон? "Баки" какие-то! - деланно возмутился Савелий. - Не хватало, чтобы ребенок всего этого набрался еще до рождения.
- Ну-ну… - Лана не мигая посмотрела в его смеющиеся голубые глаза, поняла, что все равно ничего не услышит, и смирилась. - Ладно, слава Богу, что все живы и здоровы! Прошу к столу…
VII. Тучи сгущаются
Андрей Ростовский не стал звонить Вишневецкому и рассказывать о похищении своего сына, чтобы лишний раз не беспокоить его, понимая, что у Олега и без этого хватает забот. Интуиция его не подвела: Олег действительно очень много сил тратил на то, чтобы гасить конфликты, возникавшие то в одной его подшефной фирме, то в другой.
Ему давно стало ясно, что идет целенаправленная война с Ассоциацией "Герат". Понимал он и то, что Жарковский не тот полководец, кто начал эту войну. Кому-то "афганцы" действительно очень сильно наступили на любимую мозоль. Кроме того, судя по решительным, но осторожным действиям, эти "кто-то" не добиваются полного уничтожения или развала Ассоциации, нет, им явно хочется заставить "Герат" работать на себя: слишком лакомым кусочком является эта фирма.
У Олега были обширные связи во всех структурах власти, начиная от милиции и кончая правительством России, но все его попытки отыскать того, кто стоит за организацией этой травли, оканчивались ничем. Либо этот "кто-то" был настоящим профессионалом своего дела и умело маскировался, либо он был настолько мощной фигурой, что на него никто и подумать не смел.
Черт бы побрал этого невидимку! От бессилия Олег хрястнул кулаком по столу. Где же тот был, когда он только начал создавать Ассоциацию? Когда он и его малочисленная тогда команда, с огромным трудом выбив себе полуподвальное помещение на Пироговке засучив рукава несколько недель пахали как черти, пытаясь хотя бы немного привести помещение в божеский вид. Вынесли тонны мусора, посбивали себе руки в кровь, латая полы, иногда падали от усталости и головокружения, нанюхавшись паров от едких красок.
Вместе с Олегом тогда их было всего пять человек, но они все-таки справились, и наконец их первое помещение было готово. Они вложили в него столько труда, сил, энергии и любви, что Олег издал приказ, по которому не только им самим, но и посетителям приходилось снимать обувь, чтобы пройти внутрь их первого офиса.
Олег не без ностальгической грусти вспомнил их первый заработок, с которого и начался подъем. Они впервые оказались в плюсе: до этого все уходило на оплату долгов. В тот день, расплатившись наконец с долгами, они обнаружили, что у их фирмы образовался актив в двенадцать рублей семьдесят пять копеек.
Сколько радости было на их лицах. Они троекратно прокричали "ура" и единогласно постановили пустить эти "святые" деньги на празднование радостного события. Купили две бутылки водки, три буханки черного хлеба и батон "докторской" колбасы. Мебели не хватало, и они, не сговариваясь, уселись прямо на полу в кружок и достойно отметили свою первую победу, провозглашая большие и маленькие, но очень важные для них, тосты. Было весело и шумно.
Тишина воцарилась лишь единожды, да и то на минуту, когда пришло время третьего тоста, который считается у "афганцев" святым и пьется всегда стоя. Этот тост никогда не пропускался ни в одной компании, неважно, что праздновали - Новый год, день рождения или поминки. Кто-то громко объявлял: "Третий тост!" - и все без исключения вставали, держа в руках наполненные емкости, и тостующий говорил примерно так, глядя при этом в никуда: "Друзья, вы лежите в земле, а мы остались в живых. Мы помним о вас и никогда не сделаем то, за что вам было бы стыдно. Спите спокойно. Пусть земля будет вам пухом!" После чего разбрызгивал несколько капель, как бы делясь с усопшими, и все молча, не чокаясь, выпивали до дна.
В такие моменты у всех присутствующих были очень серьезные и просветленные лица, и неважно, воевал ты или нет, были или нет у тебя погибшие друзья. Важно то, что у тебя на сердце, что в твоей душе и как ты, наконец, относишься к своим предкам.
Из воспоминаний о прошлом в настоящее Олега вернул резкий звонок телефона, который знали только близкие друзья и особо важные люди.
- Привет, братела! - услышал он знакомый голос.
- Андрюша! - обрадовался Олег. - Вернулся? Давно приехал? Как отдохнул? Объявлялся ли мой знакомый? - Он буквально засыпал приятеля вопросами.
- Стоп, стоп, - взмолился Ростовский, - не части так. Начну по порядку: вернулся сегодня, отдохнул отлично, с Серегой виделся.
- Он один был? - осторожно спросил Вишневецкий.
- Нет, не один, с Денисом и Михаилом, а с ними еще один "приятель".
- Как все прошло?
- Думаю, сегодня все и узнаем, они чуть позже вылетели. - Андрей сделал небольшую паузу, потом поинтересовался: - Судя по всему, ты ничего не знаешь?
- О чем?
- О моем сыне.
- А что с ним случилось? - с тревогой в голосе спросил Олег.
- На днях Саша был похищен.
- Да ты что? - воскликнул он. - Кто? Где? Почему сразу не сказал мне? Сколько людей нужно? Ты говори, не стесняйся, сколько потребуется, столько и будет. Уже знаешь, что хотят похитители?
- Господи, ты случаем не пулеметчиком воевал? Вопросами сыпешь, как из пулемета. Успокойся, с Сашком все в порядке, уже вернули. Я специально сказал ребятишкам, чтобы тебя не беспокоили, у тебя и своих забот хватает.
- О чем ты говоришь? - обиженно произнес Олег. - Какие заботы, если жизнь твоего пацана в опасности? Ты, конечно, выяснил, что за ублюдки пошли на это?
- Ты удивишься, но выкрасть пацана приказал этот гад Жарковский.
- Ты шутишь?
- Какие здесь могут быть шутки?
- Зачем это ему надо было?
- А затем, что эта мразь была уверена, что ты на все пойдешь ради моего сына.
- А что, он вообще-то был прав. Выходит, на тебя тоже наезжали? - задумчиво проговорил Олег.
- Что, не отстают?
- Не то слово! Не успеешь одних отмазать, другие угрожают, третьи… Ты даже не представляешь, как я устал. - В голосе Олега было столько горечи, что Андрею стало его жалко.
- Может, тебе уехать отдохнуть, забыться?
- Если откровенно, мне не раз приходила такая мысль. Помнишь, я говорил тебе, что хочу отойти от непосредственного управления "Гератом" и остаться только на общем руководстве всеми фирмами "Герата"?
- Конечно помню, думал, что это у тебя блажь, несерьезно, ну, ляпнул в сердцах, бывает…
- Я уже начал готовить себе замену и постепенно ввожу его в курс дела.
- Я его знаю?
- Наверняка видел на каком-нибудь общем сборе, это Равиль Альмяшов, мы с ним в Афгане в одной роте воевали.
- Ну и что представляет из себя твой Равиль?
- Нормальный парень, поднаберется опыта - потянет. Да и я вроде не собираюсь полностью от дел отходить.
- А может, это и есть тот самый случай? - предположил Андрей.
- О чем ты?
- Оставь его за себя на недельку-другую и свали куданибудь подальше, а он пусть поруководит, опыта понабирается.
- Боюсь, не совсем подходящий момент: врагов развелось слишком много, скушают.
- А друзья на что? Не дадим парня в обиду!
- Не сомневаюсь, Андрюша, спасибо за поддержку.
- А зачем еще нужны друзья, если не затем, чтобы прийти на помощь в трудную минуту?
- Честно говоря, я и сам подумывал развеяться; тесть всю плешь проел - когда да когда навестишь. Резко старик сдал. Как похоронил жену, так все болячки и полезли. Да и Лада переживает… Все, решено: завтра и поеду к бульбашам! - решительно сказал Вишневецкий.
- Правильно. Он где живет?
- В Минске.
- В Минске? Ништяк, по ходу навестишь одного моего дружбана. Когда отвальную делать будешь?
- Конечно сегодня, подгребай ко мне часов в восемь вечера. Только ты помнишь, что я завязал с алкоголем?
- А кому сейчас легко? - рассмеялся Андрей. - Будешь минералкой накачиваться.
- Ты все смеешься, а я теперь так классно себя чувствую, как давно не чувствовал.
- Верю, верю. Вот посмотрю, посмотрю на тебя и тоже возьму и брошу.
- А что, это будет здорово.
- Точно, потом курить бросим, баб трахать… - с иронией продолжил Ростовский.
- Ну уж нет! - с пафосом возразил Олег.
- То-то же! А то мне измена покатила: не хочет ли мой дружбан в монастырь податься?
- Ты наговоришь, пожалуй. Слушай, Андрюша, может быть все-таки скажешь, как все прошло?
- Ты о "приятеле" Сереги? Все о'кей! Пытались, правда, наезд учинить, но удалось отмахаться.
- Насколько серьезно?
- Серьезнее некуда: три "тюльпана"…
- Ничего себе "отмахаться"! - присвистнул Вишневецкий. - Без последствий?
- Вроде да…
- Ну и слава Богу! Вечером нагрузишь поподробнее.
- Без базара. Будь?
- Обязательно буду! Пока!
Решение навестить родителя Лады и разговор с Андреем немного встряхнули его, подняли настроение. Не откладывая в долгий ящик Олег вызвал к себе Равиля.
- Ну что, казанцы отзвонились? - спросил он.
- Да, все в полном порядке. Послезавтра приезжает Касымов, чтобы встретиться с тобой и расставить все точки над "i".
- Отлично! Только эти точки с ним придется расставлять тебе самому.
- Как, а ты?
- Меня не будет, завтра я уезжаю в Белоруссию.
- В наш филиал?
- Нет, хочу тестя проведать; совсем сдает человек, да и Лада переживает. Ты чего взъерошился?
- Как-то неожиданно…
- А что тебя волнует?
- Как что? Сам знаешь, какие наезды.
- Ничего, справишься. Если что. Ростовский поможет. Пора тебе привыкать к этому креслу.
- Все как-то неожиданно, - повторил Равиль.
- Да не волнуйся ты так, словно я навечно уезжаю, недельку-другую и вернусь. Если будет что срочное, звони, я сотовый с собой возьму.
- Недельку-другую постараюсь продержаться, - облегченно улыбнулся Равиль.
- Да уж, постарайся. Кстати, заряди кого-нибудь, пусть купят все, что нужно для отвальной.
- На сколько человек?
- А Бог его знает, десять-пятнадцать… Пусть берут с запасом, не пропадет.
- Это точно! Билеты заказывать?
- Нет, я решил машиной добраться.
- На какой поедешь, на "линкольне"?
- С ума сошел? На этом гробу только по городу можно ездить. Нет, мы на "лексусе" двинем.
- Кого за руль посадить?
- Сами справимся, недаром же Лада столько машин побила.
- Послушай, Олег, может быть, выберешь время и заскочишь в Минске в наш филиал?
- А что, нужно?
- Самсонов давно просил встречи с тобой.
- Ладно, навещу.
- А что говорить посторонним, если тебя будут спрашивать?
- Что говорить, правду - в командировку уехал, на сколько - не знаешь.
- Как скажешь. Я еще нужен тебе?
- Вот, возьми эту папку, ознакомься, вопросы появятся, задавай.
- Это договора "Герата"?
- Да, наши постоянные клиенты.
- Отлично. - Равиль взял папку, встал из-за стола и направился к выходу.
- Скажи Лехе, чтобы зашел ко мне, он вроде чегото хотел.
Алексей Охлопин числился его личным водителем и по совместительству телохранителем. Это был молодой накачанный парень под сто килограммов веса, немногословный" преданный и совершенно бесстрашный, с абсолютно незапоминающейся физиономией.
Находясь всегда рядом с Олегом, он, несмотря на внушительные габариты, был как-то неприметен. Но все это была лишь видимость. Стоило кому-то просто повысить голос на Олега, как Алексей бросал такой грозный взгляд на обидчика, что тому моментально хотелось проглотить язык. Сразу же как из рога изобилия сыпались извинения, и разговор продолжался вовсе в иной тональности, а иногда и быстро сворачивался.
Ко всему прочему Охлопин был отличным водителем, великолепно знал любую марку машин и разговаривал с ними как с живыми существами. При этом и машины, словно ощущая его отношение, никогда не подводили Алексея: несмотря на десятилетний стаж водителя - ни одной даже ничтожной аварии. А работа с Олегом была отнюдь не сахар: иногда приходилось сидеть за рулем по шестнадцать, а то и больше часов, но Алексей никогда не роптал и стоически выдерживал темп работы Вишневецкого.
Войдя в кабинет, Охлопин молча уставился на Олега.
- Чего такой пасмурный, случилось что-нибудь? - спросил Вишневецкий, всегда улавливавший любое изменение в настроении своего телохранителя.
- Мама заболела, - эти простые слова он произнес с такой детской интонацией, и они прозвучали так трогательно в устах этого огромного детины, что Олег с огромным трудом удержался от улыбки.
- Так в чем проблема? Руки в ноги и дуй в Рязань. Мама - это святое. Заодно и моих предков навестишь, денег им завезешь, ну и поможешь, если что нужно.
- А как же ты?
- Не волнуйся, справлюсь. Две недели тебе хватит?
- Две недели? - удивился он. - Да мне и трех дней во как. - Он резанул ладонью по горлу.
- Ничего, заодно и отдохнешь как следует.
- Ты что, устал от меня? - обиделся Алексей.
- Еще чего! Просто завтра мы с Ладой уезжаем в Минск, тестя навестить.
- Тогда ясно… - успокоился Охлопин. - Самолетом?
- Нет, на "лексусе".
- Господи, так я пойду профилактику сделаю, Минск не ближний свет.
- Не суетись. Поезжай к матери, а я отправлю машину в автосервис, за сутки они справятся.
- Может, все-таки я сам? - продолжал настаивать Алексей, словно почувствовав что-то нехорошее; надо заметить, что близкие друг другу люди, долго и много общающиеся, очень часто предчувствуют опасность, грозящую другому.
- Езжай к матери! - упрямо бросил Олег, затем встал, вытащил из сейфа пачку стотысячных купюр. - Здесь десять лимонов, завези моим, - протянул Алексею деньги и крепко пожал руку. - Зайди в бухгалтерию и возьми аванс, я позвоню. Пять лимонов хватит?
- Вполне, спасибо.
- Отдыхай, а то я тебя до упора заездил.
- Ничего подобного, - возразил тот, потом тихо добавил: - Мне нравится с тобой работать.
- И мне, поверь, буду скучать. - Олег улыбнулся. - Ладно, пока, - кивнул он и взялся за трубку. - Маша, выдай Леше аванс пять лимонов, я позже подпишу.
- Хорошо, Олег Владимирович.
Вишневецкий снова набрал номер.
- Паша, привет! Ты занят?
- Нет, а что?
- Зайди ко мне.
- Иду.
Не прошло и минуты, как в кабинет входил Еременко, по прозвищу Паша-шкаф. Он всегда был очень неравнодушен к черному цвету, и сегодняшний день не являлся исключением. Черные отутюженные брюки, черная шелковая рубашка с длинными рукавами облегала мощный торс, из которого на могучей шее ломового грузчика торчала голова с коротко стриженными волосами.
- Какие проблемы? - спросил он.
- Паша, не мог бы ты заняться "лексусом"?
- А что надо?
- Нужна полная профилактика: мы с Ладой на ней в Минск отчаливаем завтра.
- Чего это вдруг?
- Тестя нужно навестить.
- Надолго?
- Недели на две, не больше. За меня остается Равиль, со всеми вопросами к нему. Если что, звони по сотовому.
- Понятно. Без проблем, давай ключи.
- Лови. - Олег бросил ему связку, и тот ловко поймал ее на лету. - Кстати, ты вроде бы тоже в Ростов собирался?
- Точно, давно хочу наш филиал навестить.
- За недельку управишься?
- И четырех дней хватит.
- Сделай машину и лети.
- Отлично! - согласился Паша и вышел.
Олег так быстро решал все вопросы, связанные с отъездом, словно боялся, что нечто ему помешает уехать или сам он передумает в последний момент. Внутренний голос почему-то отговаривал, нашептывая: у тебя столько дел в Москве, столько забот, а ты вдруг уезжаешь. Однако Олег не внял увещеваниям своего внутреннего голоса и даже ощутил некое странное возбуждение.