- Об опиумных войнах девятнадцатого века. Тогда миллионы китайцев погрузились в наркотический сон. Из-за контрабанды наркоты англичанами. Это ли не пример, как внедрение, распространение и расширение массового употребления наркотика приводило к полному подчинению одного государства другим. Это, Феликс, исторический факт. Вопрос: может ли подобное повториться в современных условиях? Ответ: скорее "нет", чем "да". Но ущерб населению страны наносится колоссальный, это ли не угроза национальной безопасности? Что, нельзя организовать эффективную службу по отслеживанию маршрутов доставки наркотиков и уничтожению смертоносных караванов? Нельзя поставить заслон наркомафии из-за бугра? Ты посмотри, по ящику показывают заставу в Таджикистане. Капитан прямо в эфир говорит, что нет такой ночи, чтобы наркокурьеры не пробивались через границу. Их уничтожают, изымают дорогостоящий товар, а они вновь и вновь прут. Что это? Бездумная живая волна, рассчитанная на авось? Если даже один из сотни прорвется - это уже удача? Если это бизнес, то какой бизнесмен пошел бы на такие потери? Ведь затрата стоит приличных денег. А сколько курьеров вылавливают по всей стране? Что же это за бизнес? Значит, это не просто дело каких-то отдельно взятых, пусть и очень крупных, богатых картелей?
Без мощной поддержки какого-либо государства или очень обеспеченной спецслужбы, но под патронажем государства, такая экспансия просто невозможна. Ибо цель иная, главное - не получение денег как таковых, а подрыв другого государства, его генетического фонда с дальнейшим безусловным подчинением и насаждением своего порядка.
- Слишком уж мрачно, Виктор.
- Мрачно? Не то слово! И пойми, я говорю об этом не потому, что беда задела меня лично. Лично я, ты прекрасно знаешь, могу пережить свою трагедию молча, скрипя зубами, но молча. Но когда мою страну пытаются поставить на колени - я молчать не буду. И наблюдать со стороны тоже. Нет, Феликс, я буду бороться, и плевать мне на законы, которые служат непонятно кому и чему. Моя совесть подсказывает мои решения.
- Я знаю тебя и не сомневаюсь, что ты способен на многое. Но даже это многое - всего лишь капля в море. Стоит ли бросать вызов всем и вся? Я согласен с тобой и говорил уже, что сам иногда испытываю почти непреодолимое желание что-нибудь предпринять, пусть бессмысленное и последнее в жизни, но что это даст? И даст ли вообще?
- Доведем историю до конца, - продолжал Виктор. - Значит, в первую нашу встречу с Гариком понаблюдать за ним мне не удалось.
Поэтому на следующий день я подъехал к "Карусели" немного пораньше. Напротив находилось открытое кафе, там и занял свой пост. Ждать пришлось долго. Все повторялось, как и прошлым вечером. Так же валила молодежь, подъезжали всевозможные тачки, постепенно заполняя стоянку. Гарик подъехал примерно в то же время, что и вчера. Я его услышал, вернее, услышал музыку, рвавшуюся из его "девятки", раньше, чем появился сам автомобиль. Пока он заходил в здание, я уже был за рулем своей "шестерки" и, как только Гарик тронулся, прочно сел ему на "хвост". Помотал он меня по городу изрядно. Хорошо, что с утра я заправил полный бак. Казалось, почти во всех увеселительных заведениях у него были неотложные дела. И что примечательно - заходил Гарик внутрь обязательно с пакетом, а выходил налегке. Сейчас ясно, что он развозил наркотики, а тогда передо мной была другая задача, и анализировать не было ни времени, ни необходимости.
В третьем часу он заехал на заправку, пополнил бак своей машины и рванул за город. Проехав 42 километра, "девятка" свернула на лесную дорогу. Понятно, что автоматически повторить его маневр я не мог, чтобы не засветиться. Поэтому остановился на обочине перед поворотом, выключил двигатель, вышел из машины и прислушался. Гарика выдавала музыка. Слышно в ночном лесу было прекрасно, и сначала громкость понемногу затихала, что означало, что "девятка" продолжает движение, потом установилась на одном тоне, послышался отдаленный лай собак. Гарик достиг своего логова. Я загнал машину в лес, как мог замаскировал ее - мало ли кто еще может проехать по этой проселочной дороге? Примерно через километр лес оборвался, и передо мной открылась довольно большая опушка, на которой стояли пять или шесть особнячков. В одном из них горел свет. Остальные дома были либо пусты, либо в них все спали. Лай собак, естественно, меня насторожил. В это время из дома вышел Гарик, забрал из багажника большой сверток, выключил наконец музыку и, закрыв собак, что меня одновременно и удивило, и обрадовало, в небольшой вольер, зашел в дом.
- А почему он загнал собак? Не логично. Казалось бы наоборот - ночь самое подходящее время выпустить их для сторожевой службы.
- Все очень просто, Феликс. Собаки охраняли дом и находящихся в нем именно в отсутствие хозяина. Чтобы никто не мог без его ведома покинуть жилище, улавливаешь? Вот так,
Ну ладно, немного подождав, я обошел дом с тыла, нашел заднюю дверь. Она была заперта, но проблемы открыть ее для меня не составило. В общем, через несколько минут я был внутри дома. Первый этаж оказался пуст, музыка и приглушенные голоса доносились сверху, и я, приготовив оружие, стал подниматься по лестнице.
Приблизившись к двери, я отчетливо услышал голос Анюты. Она что-то просила, но что именно, я не слышал. Судя по всему, в доме они были одни,
Гарик и Анюта. Я резко открыл дверь и увидел, что на диване лежит бледная дочь, рукав ее халата на правой руке был закатан, резиновый жгут перетягивал руку выше локтя, а рядом, на коленях, стоял Гарик и через шприц вводил ей в вену какую-то жидкость. Он почти закончил свою процедуру, когда увидел меня. Анюта, отбросив голову, уже ничего не соображала, только стонала. Гарик же изменился в лице и испуганно, держа шприц в руке, отходил к окну. Его глаза с ужасом смотрели на пистолет, из которого в любую секунду могла вылететь его смерть. Я стал приближаться, целясь Гарику между глаз. Смог бы я тогда выстрелить? Наверное, нет. Но секунды моего замешательства дали ему возможность уйти. Гарик неожиданно нырнул в окно, ломая раму и разбивая стекла. Я отчетливо слышал, как его тело ударилось о землю, и лес вскоре наполнился хрустом ломаемых веток и кустов. В такой запарке он забыл про свою "девятку" и ломанулся куда глаза глядели. Преследовать его не имело никакого смысла, да и желания. Я нашел дочь, и это самое главное.
Она ничего не понимала, лицо ее было перекошено неестественной гримасой, глаза закатились. Бедняжка что-то шептала, я попытался разобрать ее шепот, но тщетно. Я поднял Анюту на руки и под яростный лай запертых собак понес через лес к машине, где положил ее на заднее сиденье. Потом вырулил на шоссе и вскоре доставил бесчувственное тело Анюты в ее комнату. Первые сутки она была, как сомнамбула, - наркотик крепко держал ее в своих когтях. Она мало что понимала. Все действия были автоматическими и замедленными. Ничего ее не интересовало. Мы с Татьяной посоветовались и решили попытаться самим справиться с болезнью, тем более и обратиться за помощью было некуда. Наркологический диспансер мало чем мог помочь. Я говорю об эффективной помощи. Нам в первую очередь предстояло не допустить дальнейшего употребления наркотика. Поэтому Анюта, если так можно выразиться, была заключена под домашний арест. Всякие контакты - с подругами и друзьями - категорически запрещались. Татьяна приготовила всевозможные транквилизаторы, чтобы облегчить выход из тяжелого состояния наркотической зависимости. Мне пришлось попросить Зотова предоставить неделю за свой счет. И началась схватка за здоровье дочери. День прошел относительно спокойно.
Вечером обстановка изменилась. Анюта пришла в себя. Зрачки были неестественно расширены, чувствовалось ее плохое настро*ение и внутреннее напряжение. Глаза слезились. Предложение немного поесть вызвало у нее приступ тошноты. Наступала ночь. Как она прошла - передать тяжело. Дочь не могла уснуть - не спали и мы. Попытки поговорить с ней наталкивались на неприступную стену. Ни о чем, кроме дозы, она не желала говорить.
- Она просила дозу?
- Да, повторяла все время - как ей плохо, что она не выдержит таких мук. Просила немного подлечить ее - достать, она скажет где, немного наркотика. Это будет в последний раз. Татьяна предлагала успокоительные уколы, которые помогут. Но Анюта наотрез отказывалась. Говорила - вам никогда не понять, что это! Не понять, как мне плохо. Ну, дорогие мои, мамочка, папочка, ну помогите мне пожалуйста, я же у вас одна, нельзя вот так резко бросать. Нужно прекращать постепенно, с каждым разом уменьшая дозу, ну пожалуйста, родные мои.
Всего лишь одну небольшую дозу. Но идти на поводу ее просьб означало - самим подтолкнуть к гибели. Поэтому на все просьбы мы с Татьяной ответили отказом. Анюта преобразилась - перекошенное лицо с огромными зрачками, вся потная, руки трясутся. Ну, мол, суки, или дайте дозу, или я перережу себе вены! Дальше - больше. Где-то на второй день к потливости и бессоннице добавились еще боли в мышцах спины и ног. Ее просьбы дать наркотика, сопровождаемые угрозами и оскорблениями, выводили меня из себя. С Татьяной тоже произошли изменения - она вдруг постарела, морщинки, еще совсем недавно почти незаметные, отчетливо проступали на ее изможденном лице. Какую тяжкую муку она несла в себе, Феликс! Такого и врагу не пожелаешь. Анюта по-прежнему не могла спать, иногда, буквально на минуты, забывалась, но тут же вставала. Ей и сидеть было невмоготу - так и металась по комнате, из угла в угол, держа меня в постоянной готовности предотвратить ее возможные поступки. Металась и просила. Нашим единственным союзником в этой борьбе было время.
Прошла неделя, жуткая, почти бессонная, полная постоянного напряжения. Наконец Анюте стало немного получше, хотя и жаловалась она на общую слабость, бессонницу и боли в мышцах и суставах, но дело явно шло на поправку. Анюта стала более общительна с нами, дозу больше не просила. Так что первую битву мы выиграли. Сделали все, что было в наших силах. Теперь дальнейшая судьба Анюты зависела от нее самой. Мне казалось, что после таких страданий человек разумный и близко не прикоснется к наркотику. Но я вновь и вновь ошибался. Оказывается, уже через пару месяцев наркоман может вновь "слететь с катушек". Что и было в ближайшем будущем ярко доказано на конкретном примере.
- Анюта вновь стала употреблять наркоту?
- Да. И на этот раз все происходило намного сложнее и трагичнее. Относительно спокойный период нашей, теперь уже другой жизни, продолжался где-то месяц. Внешнее напряженное успокоение больше походило на затишье перед катастрофой. Татьяна сильно изменилась внутренне, да и внешне. Она все больше молчала, разговаривала только по необходимости. Однажды я поймал себя на мысли, что каждый из нас ушел в свой внутренний мир. Ожидание нового удара окружало нас невидимой аурой. Я знал, как бороться с наркодельцами, но был беспомощен против самого наркотика. Между тем Анюта возобновила посещения школы, но там, по словам учителей и одноклассников, той же Ирины, ее просто не узнавали. Раньше всегда обходительная, общительная, жизнерадостная, дочь стала обидчивой, замкнутой, раздражительной. Держала всех своих бывших подружек на расстоянии. Отсидит в школе и под нашим присмотром - домой, закроется у себя в комнате, врубит музыку, ляжет на софу и молча смотрит в потолок.
Так продолжалось день за днем, внешне все благопристойно, а внутренне…
- А вы не пытались куда-нибудь уехать? На время сменить обстановку? Например, в санаторий или просто так - дикарями?
- Была такая мысль, но Татьяна брала свой отпуск как раз во время кризиса, да и мне пользоваться лишний раз благосклонностью Зотова было неудобно. У нас еще есть водка?
- Есть немного.
- Налей - хочу выпить.
Феликс налил рюмку, протянул Виктору. Сам пить не стал. После выпитого спиртного Виктор молча покурил и продолжил.
- В общем, не буду останавливаться на тяжком периоде ожидания, а перейду сразу к главному. Где-то через месяц Татьяна вновь заметила у Анюты изменения в глазах. На этот раз зрачки были узкими, как игольное ушко, а настроение приподнятое. Татьяна отвела дочь в ванную комнату. Признаков уколов не было. Но колоться и не обязательно. Наркоманы очень изобретательны, они могут как колоть героин, так и нюхать его, в конце концов, просто курить анашу. Так что отсутствие следов от уколов ни о чем не говорило. Симптомы-то прежние, их не спрячешь. Что было делать? Вновь закрывать Анюту? Но так она из школы вылетит - как оправдать ее пропуски? Вновь длительные беседы, внушение, просьбы. На этот раз тактика Анюты была иной - она не огрызалась, не срывалась на истерику. Просто спокойно отказывалась, даже с обидой воспринимала наши подозрения. Дочь приводила убедительный аргумент. После того, мол, что она пережила, после такой ломки и мучений, неужели она вновь опустится до наркотиков? Узкие зрачки! Разве это говорит только о наркомании? Разве нет других причин? Честно говоря, хотелось ей верить, я уже устал от этой напряженной обстановки и подумал, что даже если дочь и принимает что-то полегче героина, то, может, и на самом деле таким путем - от тяжелого к более легкому, она избавится от зависимости. Разумом я понимал, что это иллюзия, но я устал, я искал успокоение и находил его в такой вот утопии. Ты понимаешь меня?
- Понимаю, - ответил Феликс.
- Так и пошло дальше. Неделю глаза как глаза, но настроение и поведение непредсказуемы. То вроде обычное, то вдруг резкий необъяснимый переход к агрессии, то вообще апатия ко всему. Как только настроение улучшается, то глаза неестественно блестят - значит, приняла что-то. Но долго такой период продолжаться не мог. Помня старый кайф, употребляя более слабодействующие препараты, дочь просто обречена была вновь сорваться. Я это чувствовал. Это и произошло.
Однажды она вновь пропала, ушла в школу и не вернулась. Понятно, какие у нас с женой возникли предположения. Но могло произойти что угодно. Поэтому сначала мы обзвонили больницы, отделения милиции, морги, наконец. Нигде никаких сведений. И все же предположение о том, что Анюта находится где-нибудь в притоне, преобладало. Но где теперь искать? В первый раз у меня была ниточка, кое-какие сведения и приметы. Сейчас - ничего. С чего начать? Проверить каждый подвал, подворотню или квартирный притон, на который еще предстояло выйти, - задача изначально невыполнимая. Тогда я решил обратиться за помощью к Зотову, но, как бывает по закону подлости, он находился в командировке. Никому другому, кроме, пожалуй, Дмитрича, открыться я не мог, да и какой помощник Дмитрия? Искренне посочувствовать - это да, в остальном - толку от него немного. Поэтому передал через него заявление об очередном отпуске за свой счет и приступил к оценке обстановки. Несистемные поиски путем простого прочесывания клубов, баров, дискотек ни к чему, кроме потери времени, привести не могли. Нужно что-то другое. Но что? Поэтому, проанализировав ситуацию, я решил через тех же самых распространителей выйти на более серьезную фигуру в их иерархии и прижать эту фигуру по всем правилам. Я понятно объясняю?
- Вполне.
- Я наметил план и стал действовать. За период моего наблюдения в одном только месте; у дискотеки, я подметил такую деталь. В одно и то же время, в определенное место, как бы сами по себе, собираются распространители. Затем по одному подходят к одиноко стоящей иномарке, что-то передают и сразу уходят. Нетрудно догадаться, что сдают они дневную выручку. За этой иномаркой я и проследил. Она нигде не кружилась, видимо, имела свой определенный маршрут. В машине, кроме водителя, находился пассажир. Пассажир выходил возле своего дома в центре, а водитель продолжал движение - загонял автомобиль на стоянку и тоже отправлялся домой. На кого следовало сделать ставку? На водителя или пассажира?
- Скорее на пассажира, хотя лучше разработать обоих.
- Я так подумал. Поэтому вечером следующего дня ждал пассажира в его подъезде, решив применить простейший, но эффективный прием со шприц-тюбиком. Ни один профи не клюнул бы на это, но в среде наркодельцов на этом уровне спецов не держат. Сел на подоконнике между первым и вторым этажами - жду. Разложил, для отвода глаз, четвертинку водки, пару бутылок пива и закуски кое-какой. Приоделся под "синяка". Смотрю, подъезжает знакомая тачка - выходит вчерашний пассажир и напрямую в подъезд. Лифтом не воспользовался - я вообще-то его в лифте планировал прищучить. Но раз так, то еще лучше. Поднимается он, увидел меня и обращается:
"Ты, чмо! Тебе здесь что, закусочная? Расселся, козел немытый, а ну", - хотел что-то добавить, но тут я на него - выворачиваю руку, беру на захват - горло придавил, чтоб кричать не вздумал, а сам говорю:
"Слушай меня внимательно, от твоего поведения зависит твоя жизнь. Видишь девушку на фотографии, - свободной рукой я ему фото прямо к лицу поднес. - Ты ее случайно не знаешь? Может, встречались где?"
"Нет", - еле шипит он.
"Тогда смотри и запоминай хорошенько, одновременно внимательно слушай. За трое суток, начиная с этой минуты, ты должен найти ее. Найти, где хочешь, в любом состоянии и лично привести в Центральный парк культуры и отдыха. У тебя есть телефон? Вижу, есть - сотовый, - это уже лучше. Какой номер? Так вот, в течение этих трех суток я буду тебе звонить. И не вздумай продинамить меня - себе дороже выйдет".
Достаю шприц-тюбик с глюкозой и колю ему прямо в грудь.
"А это, - говорю, - твоя смерть, - и показываю ему настоящее мое удостоверение офицера, но так, чтобы фамилию прочитать он не мог. - Я сделал тебе "Крокус" - действует он через трое суток - ни одно переливание крови тебе не поможет. До истечения трех суток я могу другим препаратом нейтрализовать введенный тебе яд и спасти твою жизнь. Но для этого ты должен найти и передать мне девушку с фотографии, так что запоминай лицо получше. Зовут ее Анюта, раньше была связана с неким Гариком, который гоняет на черной "девятке" с зеркальными стеклами, еще дружка его могу подсказать - Алекса из "Карусели". Это все. Доставишь Анюту один, за мной не гоняйся, не советую".
Он потер шею, откашлялся. Вид у него был жалкий. Такое ему ни в каком сне присниться не могло.
"Один вопрос: почему именно я?" - спросил "пассажир".
"Не повезло тебе, вот и все! Ну, иди, жди звонка и не теряй времени, парень. Смерть наступит от удушья, очень мучительная и некрасивая смерть. К врачам обращаться бесполезно, можешь попробовать - ни один анализ ничего не покажет. Это сверхсекретное оружие - орудие возмездия, если хочешь. Пошел!"
Он поднял сумку, которую уронил при захвате. Но тут же остановился и спросил:
"А купить препарат можно? Я готов заплатить, даже если это блеф".
"Во-первых, это не блеф. Во-вторых, препарат не продается - только обмен - девушка на твою жизнь".
"А если окажется, что она мертва?"
"Привези доказательства, но пока я не увижу труп - твоя жизнь будет в постоянной и реальной опасности - так что не теряй времени и займись поисками".
Теперь оставалось только ждать. Основания, что парень сделает все возможное и невозможное, чтобы найти дочь, у меня были, согласись, весомые.
- Да, напряг ты его плотно. А что это за "Крокус"? Я не припомню ничего подобного?
- А черт его знает, Феликс. Да и какая разница: "Крокус" или "Фокус" - главное результат.