Глава 19
Я не просто влипла. Теперь, когда я постигла способ передачи этих неприятностей, на мне лежала большая ответственность.
Выразить не могу, как неприятно осознавать, что ты заразна. И зараза какая-то странная, непонятная и науке неведомая. А я очень осознавала, как говорит Маруся, прямо вся осознавала, что могу еще кого-нибудь заразить. Поскольку делать мне этого не хотелось - брать на себя такой грех, - я решила молчать и никому о своих бедах не рассказывать, что бы со мной ни случилось.
"Штука эта абсолютно безобидная, - успокаивала я себя, - подумаешь, кто-то прострелит мою шляпку, раз - и все, я даже не почувствую. Шляпку жалко, конечно, но если вспомнить про голову… Тут и речи нет, пускай стреляют, лишь бы не промазали. Вот Марусе повезло, она даже головой не рисковала, а все потому, что не носит шляпок. А кто заставляет меня их носить?"
Когда со шляпкой я нашла решение, встал вопрос о стреле.
"А что стрела? - подумала я. - Маньяк этот, видимо, парень меткий, раз так точно промахивается. Он уже неплохо зарекомендовал себя, так почему я должна ему не доверять? Со всеми же он промахивался, значит, промахнется и со мной, точнее в меня, ну, в смысле, в меня не попадет. А что касается картины, тут и вовсе нет никакого риска. Картина упадет, и я человек свободный - буду жить-поживать и ни о чем не волноваться. И вообще, если все это происходит без жертв, то и сейчас волноваться не стоит. Не стоит и дальше передавать эту заразу, поэтому буду молчать. Кто знает, может, все и закончится на мне, может, на мне все и прекратится, раз я буду молчать и никому не передам эту заразу".
С помощью такого тренинга я окончательно успокоила себя, но все же предприняла кое-какие меры безопасности. На всякий случай сняла со стены свой огромный портрет и спрятала его подальше, а чтобы не разочаровывать маньяка, повесила в зале на стене малюсенькую картинку, ее падение уж точно не принесет никакого вреда ни Саньке, ни паркету.
Однако не понравилось это почему-то нашей бабе Рае. Тут же пристала с вопросами "куда уперли картину" да "куда уперли картину". В конце концов мне это надоело.
- Баба Рая, - сказала я, - что такое? Не вы ли возмущались, глядя на мой портрет, и призывали меня к скромности? Сами же говорили, что у меня мания величия, вот я и решила сделать вам приятное - сняла портрет.
- Если так, тады ладно, - махнула рукой баба Рая. - Тады повесь туда мой.
Только отвязалась баба Рая, начал удивляться Евгений:
- Зачем убрала свой портрет?
- Баба Рая меня застыдила, вот и убрала, - сказала я, понимая, что аргумент не слишком убедительный.
- Нашла кого слушать, - возмутился Евгений. - Ты там очень красивая, хоть и на себя не похожа. Повесь себя обратно, или я сам повешу тебя.
"Точно, - думаю, - повесит, если не переубедить его вовремя".
- Женя, у Маруси упала картина?
- Ну, упала, так и что?
- А то, что могла упасть и на голову.
- Я повешу тебя на такой канат, что не упадешь, - успокоил меня Евгений.
"Ой-ей-ей, - подумала я, - только этого не хватало. И картину жалко (все же я там действительно красавица), и ту голову, на которую она может упасть".
И я придумала новую версию.
- Отдала на реставрацию, - сказала я Евгению. - Рамка треснула, бронза местами слетела, и полотно кое-где подновить не мешает.
И Евгений успокоился.
После этого я собрала все свои шляпки и отвезла их к Тамаре.
- Пускай пока поживут у тебя, - сказала я.
- Зачем? - удивилась она.
Я прибегла к хитрости.
- Те, что понравились, можешь носить, пока шляпки у тебя жить будут, тебе же понравилась шоколадная фетровая с широкими полями, - напомнила я, после чего у Тамары все вопросы отпали.
Она была влюблена в эту шляпу странной любовью и даже несколько раз просила ее у меня для каких-то особо важных случаев. Я не жадная, давала поносить, раз уж Тамарка вбила себе в голову, что в этой шляпе она выглядит на десять лет моложе.
"Ну что ж, - подумала я, - картина снята, шляпки пристроены, посмотрим, что дальше будет".
А дальше не было ничего.
День живу, два живу, три - ничего. Четвертый день, пятый проходит - никаких покушений.
И вдруг звонит Тамарка и причитает:
- Мама, я не виновата.
- Что случилось? - испугалась я, уже почуяв, что дело в шляпке.
Тамарка горестно мне сообщает:
- Сегодня хотела, Мама, твою шляпку надеть, ну ту, зеленую, как моя тоска. Вытащила из коробки, глядь, а в ней дыра.
Я сразу же подумала: "Началось, и у Тамарки мою шляпку достали".
Однако вида подавать не собиралась, помня о заразе.
- Ну и фиг с ней, - безразлично ответила я, стараясь увести Тамарку от этой скользкой темы, чтобы случайно ее не заразить. - Дырка и дырка, может, моль проела.
- Мама, ты невозможная! - возмутилась Тамарка. - Какая моль?! Шляпа новая!
- Не такая уж и новая. Больше месяца прошло, как купила. Современная моль за это время и всю шляпу могла бы сгрызть. Что такое, собственно, дырка? Это для нее просто тьфу.
- Мама, ты что, за дуру меня держишь? - обиделась Тамарка. - Сейчас же говори, что там у тебя?
Стрела еще не прилетала?
- При чем здесь стрела?
- Мама, ты невозможная! Хватит прикидываться. Я все знаю.
- Кто рассказал тебе? - изумилась я.
- С ходу могу назвать человек десять. В нашем кругу все только об этом и говорят. В общем, так, Мама, раз пришла твоя очередь, ты держись, не нервничай, я с тобой. Можешь целиком рассчитывать на меня.
- Да почему я должна на тебя рассчитывать? - спросила я, в душе давая себе клятвы любой ценой отделаться от Тамарки для ее же блага.
- Потому что я лучшая твоя подруга и без меня тебе никуда. Жди, Мама, еду, потому что скоро прилетит стрела.
Я хотела сказать Тамарке, что она "обрадовала" меня, но не успела - Тамарка бросила трубку.
- Едет, - безрадостно прошептала я.
- Их-то едить? - забеспокоилась баба Рая, обнаглевшая в своем любопытстве окончательно.
- Баба Рая, - закричала я. - Вы скоро от трубки меня отпихивать будете, чтобы ухо свое к ней приложить.
- Дак хто едить? - презрительно игнорируя мое эмоциональное замечание, повторила вопрос баба Рая. - Едить-то хто?
- Тамарка едить! - гаркнула я, и с бабой Раей приключилась радость.
В отличие от Маруси Тамарка была ее кумиром. Все в Тамарке любила баба Рая, даже пьянство, которое органически не терпела в Марусе.
- И пусть пьеть, - говорила баба Рая, когда я указывала ей на эту несправедливость, - ей по должности положено. Она жа ж, должна сделку каждую обмыть, чтобы с богом сладилось дело, и партнеров опять жа ж умаслить должна, и к чиновникам подкатиться, потому как Тамарка не буфетчица там какая жа ж, а цельный президент компании. Тамарка жа пьеть культурно.
Здесь я возразить ничего не могла - Тамарка действительно пила культурно, хоть и много. Приятно было одно: это редко происходило в моем доме.
Пока я размышляла над тем, что будет теперь с Тамаркой и заразится ли она, пришел с работы Евгений, чмокнул меня в щеку и крикнул:
- Баба Рая, жрать хочу!
- Мне ж некогда ж, - заявила с кухни баба Рая. - Я жа ж занята.
Евгений удивился.
- А чем занята? - почему-то спросил он у меня, хотя имел возможность поинтересоваться прямо у бабы Раи.
- Ужин торжественный Тамарке готовит, - сообщила я.
- Ой, е-мое, - подивился Евгений и отправился на кухню, хватать куски из-под рук бабы Раи.
Имея аппетит, который уступал только Марусиному, Евгений был большой любитель крутиться на кухне и втихарцах подъедать самые важные продукты.
Так, Евгению ничего не стоило слопать крем перед непосредственным нанесением его на торт. Крем, конечно же, обычно оказывался очень сложным, и на его приготовление требовалось как минимум два часа, а гости ожидались с минуты на минуту. Можно представить, как возмущалась такими поступками Евгения баба Рая.
Вот и в этот раз он, несмотря на то, что только зашел, уже успел съесть что-то чрезвычайно важное.
Баба Рая аж зашлась от крика, это и помешало ей услышать звонок Тамарки. Я сама ей открыла и прошептала:
- Проходи.
Тамарка на цыпочках прошла и, резко понижая голос, спросила:
- А почему шепотом?
- Чтобы баба Рая не услышала, - пояснила я. - Она уже тебе жутко рада и готовит ужин.
- Ах она моя рыбочка, - умилилась Тамарка, которая обожала бабу Раю уже за одно то, что баба Рая ненавидела Марусю.
- Пойдем в гостиную, - сказала я, - пока нас не застукали. Ведь не дадут поговорить.
В гостиной мы уселись на диван. Тамарка раскрыла сумочку и достала из нее небрежно свернутую шляпку, шляпку, которую сворачивать не рекомендовалось ни при каких обстоятельствах, ту самую шляпку, которую я и в коробку-то укладывала не дыша.
- Вот, Мама, полюбуйся, - трагически воскликнула она, расправляя шляпку и стряхивая с нее крупицы табака и шелуху от семечек.
Я взяла шляпку, с кислым видом покрутила ее в руках и вернула Тамарке.
- Пускай пока поживет у тебя, - сказала я, стоически ставя на шляпке крест.
Тамарка скомкала шляпку, запихнула ее обратно в сумку, сделала мне страшные глаза и спросила:
- Мама, что это такое?
- Еще не знаю сама, - ответила я.
- Хохма не хохма, - продолжила Тамарка, - прикол не прикол, но руки кому-то поотбивать надо бы.
Ума не приложу, кому это выгодно. Юлька сказала, что это маньяк.
- Вполне возможно, - согласилась я.
- Если маньяк, то не так уж покушения и безопасны, как вы все настроились. Маньяк - он существо непредсказуемое. Побалуется-побалуется, да и пришьет кого-нибудь ради прикола. Зря вы к этому так легкомысленно относитесь.
- Почему мы? А ты? У тебя, моя птичка, есть все возможности отнестись к этому нелегкомысленно, - саркастически заметила я. - Покажи нам пример.
Тамарка опешила:
- Мама, а я здесь при чем?
- Нет, ну как я упиралась! - закричала я. - Как не хотела с тобой разговаривать об этом! Нет же, ты, неугомонная, сама на неприятности полезла.
- Да куда я полезла-то? - рассердилась Тамарка. - Говори ясней.
- Куда уж ясней. Сама же утверждала, что все только и говорят об этом, так разве не сказали тебе, что это заразно? Вот Юлька, к примеру, она разве тебе не сказала?
- Говорила что-то…
- Говорила, - передразнила я Тамарку. - Зачем ты пришла? Не хочу я разговаривать с тобой об этом. Если промолчу, кто знает, может, еще и пронесет, не заразишься.
- Думаешь, я могу заразиться от тебя? - с большим сомнением спросила Тамарка.
- Не думаю, я уверена.
- Да ну, чепуха, - отмахнулась она.
Я воздела руки к потолку и, забыв про бабу Раю, завопила:
- И еще она говорит о легкомыслии! Не чепуха! Ты заразилась!
Слава богу, баба Рая меня не услышала, уж слишком она была занята борьбой с Евгением. Ее лай доносился из кухни.
А Тамарка после моего сообщения призадумалась.
Думала сосредоточенно и долго, рассеянно блуждая взглядом по комнате и время от времени выдавая комментарии, не относящиеся к предмету ее углубленных раздумий.
- Коврик, что ли, новый купила? - бросила она вопрос, уронив взгляд на коврик, лет десять уже лежащий у дивана.
- Какой новый, сто лет в обед, - удивилась я.
- Раньше его не замечала, - буркнула Тамарка, не выходя из глубокой мысли.
Я напряженно ждала, чем закончится ее анализ. Тамарка же, упершись взглядом в потолок, по ходу мысли равнодушно отметила:
- Хорошая люстра, жалею, что и себе не купила.
Была ты, Мама, права, брать надо было.
- Я всегда права, - радуясь открывшейся возможности, вставила я.
Но Тамарка уже далека была от люстры. Она уже шарила взглядом по старинной горке, оставшейся мне в наследство от бабушки.
- Горку продавать не решилась? - бегло спросила она.
- Бог с тобой, - испуганно отшатнулась я. - Это же память о бабуле!
- Решишься - я куплю, - невзирая на мою реакцию, рассеянно проинформировала Тамарка.
- Ты о чем говоришь? - рассердилась я. - О том ли у нас речь?
- Я не говорю, я думаю, - пояснила Тамарка.
- Вижу, что думаешь, - мысли скачут, как блохи по шерсти. Неужели не можешь сосредоточиться на чем-то одном? И как только ведешь дела своей компании с такой организацией ума? - подивилась я.
- Хорошо веду, - заверила Тамарка, перепрыгивая взглядом на дверь.
Я с сомнением покачала головой, а Тамарка вдруг изменилась в лице и как закричит:
- Слушай, Мама, а что это там торчит из дверного косяка?
Я оглянулась и увидела стрелу, ту стрелу, которую сначала пожевала Роза, а потом я по очереди находила то у Тоси, то у Ларисы, то у Маруси.
- Так, Мама, что там торчит? - Голос Тамарки был предельно раздражен, думаю, как и она сама.
- Стрела, - промямлила я.
Глава 20
Торчащая из дверного косяка стрела навела меня на многие мысли. Вдруг вспомнила, что, изъяв стрелу у Юли, я не бросила ее халатно в прихожей у зеркала, как я предыдущий раз, а изобретательно спрятала, что исключает доступ к стреле кого бы то ни было, кроме меня. Однако и глазам своим не верить я не могла: стрела торчала из косяка, и это была та самая стрела, которую пожевала Роза.
- Мама, что это за стрела? - строго спросила Тамарка.
Я попыталась удовлетворить ее упорным молчанием, но номер не прошел.
- Ты что, оглохла, Мама?! - возмущенно завопила она. - Отвечай!
- Ай, ну что пристала, какая-то Санькина игрушка, - ответила я, уповая на то, что Тамарка ни разу той стрелы не видала.
Уж очень мне хотелось замять этот разговор, не хотелось разговаривать об этих покушениях и тем заражать свою любимую подругу. Ведь надежда еще была на то, что она не совсем заразилась.
Однако Тамарка на мою хитрость не клюнула и даже рассердилась.
- Мама, - закричала она. - Мама, ты невозможная! Возле этого косяка ты проводишь большую часть своей жизни, и сейчас оттуда торчит стрела, а ты морочишь мне голову Санькиными игрушками.
- Почему это я провожу большую часть жизни у этого косяка? - искренне удивилась я, за собой такого не замечая.
- Да потому, что эта дверь выходит в прихожую и здесь телефон, по которому ты привыкла трепаться часами, и гостей ты встречаешь здесь же - одного за другим, - и провожаешь их потом пачками здесь же, в прихожей. Любому, кто тебя знает, понятно, что здесь стрелой тебя и надо ловить.
- Глупости, это Санька, - твердо стояла на своем я. - Проказник утащил у меня стрелу и воткнул ее в дверной косяк.
- Мама, ты невозможная! - закричала Тамарка. - Стрела вонзилась на уровне твоей головы, как, по-твоему, так высоко мог достать Санька?
- Он подпрыгнул.
- Подпрыгнул?
- Подпрыгнул.
- На метр с лишним?
- А почему бы нет, - уже без прежней уверенности стояла на своем я.
- Он что у тебя, олимпийский чемпион? - ехидно поинтересовалась Тамарка.
- Он стул подставил, - нашлась я.
Мой последний аргумент оказался удачным - у Тамарки отвисла челюсть, что является признаком многих ее состояний, но на этот раз, думаю, свидетельствовало о растерянности.
- А вот мы сейчас у него у самого спросим, - очень быстро пришла в себя Тамарка и завопила:
- Санька!
Санька!
Из кухни донесся пугающий топот, подобный топоту слоновьего стада, если, конечно, ходят стадом слоны. Вместе с Санькой на зов прибежали Евгений с куском бисквита в руке и баба Рая со скалкой. Баба Рая, увидев Тамарку, обрадовалась и горестно запричитала:
- Ай, божечки, дай она жа ж уже жа ж пришла, ай дак у меня жа ж еще жа ж ничего не готово! Ай да что жа ж здесь будешь делать?!
- Баба Рая, не жужжи, - попросила я.
А Тамарка вскочила с дивана и, умиляя всех нас, обняла бабу Раю и с нежностью ее успокоила, сильно насторожив Евгения.
- Бабулечка Раюлечка, - сказала она, доставая из сумки литровую бутылку водки. - Я надолго, и вы все успеете, можете не волноваться.
Тамарка радостно потрясла бутылкой и торжественно передала ее бабе Рае.
- Только не это! - закричала я, шарахаясь от бутылки как черт от ладана.
- Чавой-то ты? - осудила меня баба Рая. - То пьеть беспробудно, а то целку из себя строить.
- Баба Рая, - возмутилась я, - здесь ребенок!
- А той он сам тебе все не расскажеть, - махнула рукой баба Рая и отправилась на кухню.
Евгений, пожимая плечами, поспешил за ней, а Тамарка погладила по голове моего Саньку и ласково у него спросила:
- Санечка, это ты воткнул в косяк стрелу?
Санька отреагировал правильно, в этих вопросах учить его не приходится.
- Какую стрелу? - спросил он, устремляя на Тамарку невинный взор.
- Вот эту. - Тамарка ткнула пальцем непосредственно в стрелу.
- Не-а, - изображая скуку и зевая, ответил Санька. - Не я.
- Вот видишь! - торжествуя, воскликнула Тамарка. - Я же говорила. Ребенок сказал "не-а".
- А ты полагала услышать другой ответ? - изумилась я ее наивности. - Ты полагаешь, что он сказал бы "ага"? Он не сказал бы этого, поймай ты его за руку.
Санька, - обратилась я к сыну. - Если бы ты воткнул в косяк эту стрелу, что бы ты мне сказал? Только честно, ругать не буду.
- Я ее туда не втыкал, - очень дипломатично ушел от ответа Санька Я загордилась своим ребенком. Какой он умница, и это в пять лет. Что же с ним будет дальше?
- Иди к бабе Рае и передай ей, что я разрешила дать тебе шоколадку, - в качестве поощрения сказала я, целуя сына в макушку.
Санька радостный убежал, а я с укором посмотрела на Тамарку.
- Какая разница, - сказала я. - Ну какая тебе разница, кто воткнул сюда стрелу? Ведь нет же никакой разницы.
- Большая разница, - упрямо возразила она. - Так - на тебя уже покушались и больше не будут, а так - тебе еще это предстоит. Вдруг промахнутся и попадут тебе в голову?
- Типун тебе на язык, - содрогнулась я. - Ты допрыгалась, брюнетка, теперь я тебя поздравляю. Попадут мне в голову или нет, это уже не твоя забота. Теперь заботься о своей голове.
- Что ты имеешь в виду? - мгновенно озаботилась Тамарка.
- То, что теперь ты точно заразилась.
Громкий рев раздался из кухни и быстро начал приближаться к нам. С этим ревом и вбежал в комнату Санька.
- Ма-аамааа, а баба Рая не дала шоколадки-иии! - безутешно рыдал ребенок.
- И что она сказала? - опрометчиво поинтересовалась я.
- Чтобы шел я вместе с то-боой, а дальше не скажу, ты ругаться буде-еешь.
Да, баба Рая за моей спиной не слишком-то подбирает выражения.
- Вот же вредная старуха, - возмутилась я, обращаясь уже к Тамарке. - Видишь, в каких условиях мне приходится жить. Разве испугаешь меня какой-то стрелой, когда рядом такие враги?
- Успокойся, мой маленький котеночек, - сказала Тамарка, оставаясь безучастной ко мне и вытирая слезы Саньке. - Баба Рая уже старенькая, не стоит на нее обижаться. Она добрая и скоро умрет, - все же сжалившись надо мной, подбодряюще закончила свою сентенцию Тамарка.