Потому что в этот самый момент к мулатке шариком подкатился невесть откуда возникший мерзкий маленький мужичок – тот самый, Виталий его сразу узнал. Цепко ухватив девицу своей короткопалой лапкой, потянул ее к двери, и эта тренированная дылда покорно, как домашняя корова, отправилась за ним, тихо позванивая своими дурацкими колокольчиками.
– Слушай, Ген, – зашептал Виталий, наклонившись к конопатому уху. – Видишь ту парочку?
– Ага, – мотнул головой Гена. – Баба какая, а? Хочешь – догоню, попробую договориться.
– Да ты дослушай! Видишь, там с ней карлик?
– Ну у тебя и вкусы, мой друг... Не знал, что тебе нравятся карлики. Это просто какое-то извращение...
– Ты что, спятил? При чем здесь это? Просто парочка странная, а я их еще в самолете видел, ты-то дрых, а этот карлик зачем-то смотрел на меня. И колокольчики у них...
– Слава тебе господи, я уж думал, у тебя на почве пьянства отклонения от нормы начались. А баба хороша! Такая поцелует – до утра не отдышишься. Хочешь, догоню?
Догонять они, конечно, никого не стали, а сняли двух милых девчушек, отдыхавших за соседним столиком, и поехали, как выразился Гена, заниматься страноведением.
В общем, когда Гена сообщил Виталию, что в их распоряжении всего лишь один вечер, а ночью они вылетают в Москву, Виталий ужасно огорчился. Возвращение домой сулило лишь неприятности и хлопоты с отнюдь не очевидными последствиями. Справится с ситуацией друг детства Коля или не справится – неизвестно. Виталий же может запросто оказаться в тюрьме. К тому же пришел запоздалый страх за содеянное – подписал деловые бумаги чужой фамилией. Хорошо, если не всплывет, а если тот же Коля потом предъявит претензии... В общем, лучше было ни о чем не думать, а покориться судьбе – вдруг кривая вывезет?
...В здании аэропорта пассажиров в этот час было немного. Миновав все кордоны, Гена с Виталием быстро шли через зал, направляясь к стоянке, когда дорогу перед ними едва ли не бегом пересекла экзотическая парочка, чье движение сопровождало мерное звяканье колокольцев.
Виталий испуганно отшатнулся и быстро перекрестился, глядя им вслед. Гена, казалось, ничего не заметил, продолжив уверенное движение к поджидавшей их на стоянке машине.
* * *
Вход в магазин "Уютная квартирка" казался уголком игрушечной страны – веселое крылечко с резными перилами и бронзовый колокольчик с золотым шнурком над дверью. Темное ребристое стекло не позволяло разглядеть, что там внутри. Зато мимо витрины невозможно было пройти, не замедлив шага. Тут были выставлены такие прелестные вещицы, от которых у женщин кружилась голова, – гобеленовые подушки, симпатичные мишки Тедди, настольные лампы, свечи в роскошных подсвечниках, шкатулки ручной работы, рамки для фотографий, вазочки и деревянные статуэтки.
– Обожаю такие магазины! – воскликнула Лайма, вытягивая шею, чтобы получше рассмотреть всю эту красоту.
Вчетвером – а если считать кота, то впятером – они сидели внутри микроавтобуса, который арендовал Медведь специально для слежки за магазином. Набитая людьми легковушка, припаркованная неподалеку от входа, могла вызвать подозрения у людей с нечистой совестью. А у группы "У" были все основания полагать, что кто-то из работников магазина – человек из стана врагов. Врагами были те, кто охотился за их боссом или вынашивал в отношении него злодейские планы.
Полупустой же микроавтобус, в каких чаще всего ездят сотрудники разнообразных фирм на конференции или в филиалы, мог стоять здесь до второго пришествия, и никто бы не стал по этому поводу беспокоиться. По крайней мере, им всем хотелось на это надеяться.
– Первым в магазин пойду я, – вызвался Медведь. – Сыграю роль глуповатого мужа, который хочет доставить жене радость, но не знает точно, что для этого купить.
– Иван, ты не прав, – ухмыльнулся Корнеев. – Если муж сообразил, что жене нужно что-то купить, он совсем не глупый парень.
Лайма пересела поближе к Ивану, заботливо поправила ему воротник рубашки и посоветовала:
– Только не напрягайся, пожалуйста. Напряженный человек обязательно привлечет к себе внимание.
– Ладно, – сказал Медведь, которому забота Лаймы совершенно точно пришлась по душе. – Я постараюсь не ударить лицом в грязь.
Он выбрался из микроавтобуса и пошел для начала в другую сторону. Но через некоторое время вернулся обратно и прямым ходом направился к двери "Уютной квартирки". День выдался славным, и курчавые деревья, рассаженные вдоль улицы, весело шелестели листвой, переговариваясь друг с другом.
Началось томительное ожидание. Чтобы отвлечься, Лайма принялась расспрашивать Кудесникова о его работе, а Корнеев открыл ноутбук и с головой ушел в компьютерное подпространство. Мерседес занял самое большое сиденье и теперь валялся там кверху лапами, время от времени вздрагивая во сне.
Прошло немного времени, и Евгений неожиданно высунулся из-за крышки ноутбука.
– Пришло послание. Сверху, – сообщил он деловым тоном.
Боссу уже доложили о ходе расследования, и он обещал прислать по магазину "Уютная квартирка" все, что только удастся найти.
"На многое не рассчитывайте, – заранее предупредил Тагиров. – Я могу пользоваться любыми сведениями, которые есть в базе данных. Но давать указания разрабатывать магазин, который не проходит ни по одному делу, не рискну. По крайней мере, пока не узнаю, с кем я столкнулся".
– Прочти, что там, – попросила Лайма, которая любила получать новости своевременно.
Корнеев пробежал глазами текст, потом вернулся к началу и сказал:
– Магазин частный, принадлежит некоему Олегу Ефимовичу Червецову. Ему тридцать два года, по образованию юрист. Работал в крупных коммерческих структурах, имеет хорошую репутацию. Уволен по собственному желанию, и это не просто формулировка.
– Ого! – воскликнула Лайма. – Странно, что юрист открыл не юридическую контору, а магазин.
– Действительно, странно, – поддакнул Кудесников, который тоже слушал с напряженным вниманием.
– Был трижды женат, в настоящий момент разведен, – продолжал чтение Евгений. – Есть один ребенок от первого брака. Червецов проживает в Химках, имеет личный автомобиль, регистрационный номер прилагается. Деньги на открытие магазина получены честным путем – продал квартиру на Кутузовском, доставшуюся в наследство от родителей, а также дачу в престижном районе Подмосковья, доставшуюся от них же. У налоговиков претензий к магазину нет. Червецов не только владеет, но и управляет магазином, занимая должность директора. Главный бухгалтер – старинный друг Червецова еще со школьной скамьи – человек с широкой фамилией Разгуляев. Максим Николаевич, если полностью. Тоже тридцать два, женат, двое детей, со всех сторон чистенький. После получения диплома сразу начал работать по специальности, делал карьеру в продовольственных магазинах столицы. Вот, по большому счету, и все.
– Теперь хорошо бы выяснить, как они оба выглядят, – заметила Лайма. – Дождемся Ивана, он расскажет нам о своих первых впечатлениях.
Однако Ивана все не было и не было. Появился он только через сорок пять минут, просто переполненный этими самыми впечатлениями. В руках у него была деревянная ширма, обтянутая китайским шелком, и выточенная из дерева фигура американского индейца. Индеец был размером с бадминтонную ракетку и примерно такой же тощий.
Когда Медведь втащил свое добро в микроавтобус, Корнеев не удержался и ехидно спросил:
– А кованый сундук для своей тетушки ты не приобрел?
– Ой, ребята! – ответил тот, свалив покупки на сиденье рядом с котом. – Тамошние менеджеры как напали на меня, так и не отпускали до тех пор, пока я не раскошелился.
– Сколько же их там? – полюбопытствовал Кудесников. Он как-то незаметно раскрепостился и тоже начал задавать вопросы по существу дела.
Отчего-то никто из членов группы "У" не спешил отпускать его совсем, и сыщик смирился с положением вещей. "Все лучше, – шепнул он однажды Мерседесу на ухо, – чем скрываться под видом женщины в туристическом агентстве. И так, и так – не жизнь". В конце концов он решил, что ребятам "из конторы" нужно помочь раскрутить дело, разгадать загадку с Диной, понять, кто и зачем украл у нее память, и уж тогда возвращаться к себе.
Боже, как он, оказывается, любит свою квартиру! Со старым зеленым диваном, у которого шатается спинка и плохо выдвигается ящик для белья. С маминым торшером (для него она собственноручно связала абажур из шелковых ниток), с ворчливым холодильником, где набегавшийся хозяин всегда отыщет корочку сыра или пачку замороженных котлет. И офис свой он тоже любит. И свою работу. И все у него, если разобраться, идет в жизни отлично... Просто он этого как-то не замечал.
– Ну и странное местечко, этот магазин, доложу я вам! – рассказывал Медведь, вскидывая брови, чтобы еще нагляднее продемонстрировать свое удивление. – Зал большой и весь забит барахлом. Там не просто полки, все сделано потрясающе, прямо как в Париже!
В Париже Иван никогда не был, но по давней русской традиции считал столицу Франции высшим шиком. Кроме того, его бывшая жена покупала себе исключительно французскую косметику, а сестра – французские духи и белье. Обе говорили, что настоящие женщины ценят товары исключительно "Made in France".
– Прямо как будто ты в квартире, – продолжал заливаться Медведь. – Тут тебе и стол, и кровать, и стеллажи. И все так украшено – зашибись! Прямо глаза разбегаются. Я вошел и обомлел. Не успел я появиться, как ко мне подбежали консультанты, и давай мозги втирать! Кстати, их там двое, – ответил он на вопрос Кудесникова. – Тощая девица в квадратных очках и парень – такой языкатый, что твоя теща. Он со мной минут двадцать поговорил, и я прямо почувствовал, что китайская ширма – это самая важная на сегодняшний день для меня вещь.
– По-научному это называется – развести на бабки, – хмыкнула Лайма.
– Индейца отнесем в штаб-квартиру, – неожиданно заявил Медведь. – Он там будет хорошо смотреться. Украсит наши трудовые будни.
– А что-нибудь еще кроме интерьеров и менеджеров вы заметили? – поинтересовался Кудесников, внимательно слушавший его повествование.
– Естественно. Чего бы я там столько времени торчал? – обиделся Иван. – Значит, так. В зале, кроме входной, две двери. Одна ведет в подсобные помещения, вторая – в кабинеты. Не знаю, сколько их там. Директорский точно. Ну, еще бухгалтерия – наверняка. Время от времени из этой самой двери в зал выходит мужик в костюмчике. Осматривается, перебрасывается парой слов со служащими и удаляется. Кроме двух продавцов-консультантов, о которых я рассказал, в магазине еще сидит кассир. Весьма примечательная личность! Было так трудно на него не пялиться...
– Наверняка это женщина, – съехидничал Корнеев. – Иначе чего пялиться?
– Вот и не угадал! – обрадовался Иван. – Это карлик.
– Карлик? – не поверила Лайма. – В смысле – лилипут?
– Я не знаю, чем они отличаются, – смутился Медведь. – Просто маленькие люди.
Он не любил обижать людей, какими бы они ни были – толстяками или лилипутами. И вообще всегда мечтал об идеальном обществе. Но зато к убийцам относился, как к мухам, и считал, что стране нужна служба неотложной смертной казни, чтобы садисты и мучители не занимали место в тюрьме. Бандитов и шпионов готов был ловить без устали, хотя вряд ли признался бы, что это и есть цель его жизни.
– Впрочем, – помедлив, все-таки рискнул добавить он, – карлик какой-то неприятный. У него один глаз не до конца открывается, и кажется, будто бы он целится в тебя из винтовки. И еще у него большие зубы.
– Он улыбался тебе, когда пробивал чек? – невинно поинтересовался Корнеев.
– Да нет, – Иван не понял юмора. – Вот мужик из начальства, который выходил в зал, – тот постоянно улыбался. Как будто ему вечером предстоит свидание с какой-нибудь Кейт Уинслет и он его уже предвкушает. Да, еще на кассе, рядом с карликом, сидит живая кошка. Ее зовут Маруся.
– Это все? – спросила Лайма.
– Пока да.
– Более подробную информацию придется добывать ножками, – вздохнула она. – Разделим персонал на всех и установим слежку. Чур, я слежу за девицей-консультантом.
– Но их же там наверняка не четверо, а больше, – засомневался Корнеев. – Придется следить не один день. Время угрохаем... И еще неизвестно, чего добьемся.
– А можно мне внести предложение? – подал голос Арсений, поигрывая цепочкой, на которой водил кота. – У меня тоже накопился некоторый оперативный опыт. И, опять же, интуиция...
– Ну-ну, – подбодрил его Корнеев.
Он искренне считал, что интуиция, которую нельзя вывесить в Сети для общего пользования, никакой ценности не имеет.
– Когда мне нужно быстро выяснить что-нибудь о человеке, я его провоцирую.
– Затеваете драку? – уточнил Медведь, который не прочь был помахать кулаками, если дело того заслуживало.
– Или драку, или скандал. Короче, делаю людям бяку, тут они и раскрываются во всей красе.
Корнеев взял пальцами свою нижнюю губу и потянул ее вниз, что, по всей видимости, означало глубокие раздумья. Проделал он это несколько раз, ничего не надумал и повернулся к Лайме.
– Ты как, командир?
– Я – за.
Она всегда очень сильно волновалась, когда приходилось посылать их с Медведем выполнять какое-то задание. Причем не столько опасалась за их жизнь, сколько за то, что они что-нибудь эдакое вычудят. Кудесников еще не стал для нее другом. Кроме того, он по уши погряз в этом деле, и Тагиров велел держать его под присмотром. Они и держали. Пока даже с выгодой для себя.
– Пусть попытается. В конце концов, именно Арсений раздобыл телефон "Уютной квартирки", – добавила она справедливости ради.
– Значит – решено! – хлопнул себя по коленкам Медведь. – Идете в логово врага. А что вы собираетесь там делать конкретно?
– Импровизировать, – пожал плечами тот. – И давайте перейдем на "ты", а то я чувствую себя, как в школе этикета.
Все согласились, и Кудесников начал готовиться к операции. Первым делом он выгрузил из карманов все личные вещи, кроме паспорта и визитки, которую выбрал из целой стопки себе подобных. Потом пристегнул цепочку к ошейнику Мерседеса и легонько за нее дернул:
– Пойдем, Мерс!
Кот нехотя встал и потянулся, сладко зевнув. Мелькнули острые клыки, дрогнули усищи. Вместо того чтобы спрыгнуть на пол и отправиться на задание, кот неожиданно сел на задницу и принялся вылизываться.
– Молодец! – похвалила кота Лайма. – Настоящий боевой товарищ.
– Он демонстрирует независимость, – защитил Мерса Кудесников. – Для него это важно.
Тот и в самом деле много времени на туалет тратить не стал – быстро завершил дело и сверзился вниз. Посмотрел на хозяина равнодушно: пойдем – значит, пойдем, а нет – так и переживать не стану.
Лайма с товарищами прильнули к окну, наблюдая за тем, как Арсений – весь в белом – вальяжной походкой двигался к магазину. Мерс, размерами не уступавший собаке, натянув цепочку, шествовал впереди. Прохожие оборачивались им вслед, а женщины останавливались и с улыбкой провожали кота глазами.
– Отличная мысль – водить по улицам этакое чудовище, – заметил Корнеев. – Для частного сыщика – просто находка века. Все смотрят на кота, а хозяина никто не замечает.
Хозяин между тем переступил порог магазина, и бронзовый колокольчик негромко звякнул у него над головой. Здесь действительно было невероятно красиво, а в воздухе витал запах сухих цветов и благовоний. Сотни изящных вещиц, собранных вместе, возбудили в Кудесникове чувство прекрасного, и он некоторое время просто стоял на пороге, наслаждаясь обстановкой. Кроме карлика, сидящего за кассой, и его белой кошки, не обратившей на вновь прибывшего кота, а тем более на его хозяина, своего драгоценного внимания, в зале больше никого из персонала не было. Несколько покупателей, как зачарованные, бродили между козетками и конторками, трогая руками эбонитовые статуэтки, расшитые бисером футляры для очков, лоточки с индийской бумагой, шкатулки с сандаловыми палочками, шелковые скатерти, гобеленовые салфетки и прочие "интересности", которые, собственно, и придают жилищу настоящую прелесть.
Карлик действительно производил неприятное впечатление. У него было хмурое выражение лица, и, окинув нового посетителя равнодушным взором, он демонстративно уткнулся в какой-то журнал. Кудесников некоторое время побродил по залу, разглядывая безделушки, и стал свидетелем того, как кассир отвечает на телефонный звонок. Сначала он поднял трубку и ответил:
– Магазин "Уютная квартирка". – И потом – другим голосом: – Хорошо, хорошо, уже кладу, Олег Ефимович.
Арсений заметил, что стойка с открытками удачно закрывает от кассира вход в подсобные помещения, и немедленно воспользовался этим обстоятельством. Не тратя времени на раздумья, он подошел к двери, на которой не висело никаких предупреждающих табличек, толкнул ее и проскользнул внутрь, взяв кота под мышку.
Взгляду его открылся небольшой коридор, в который выходили еще четыре двери без опознавательных знаков. Поскольку диверсанту было абсолютно все равно, где его поймают – в кабинете директора или в бухгалтерии, – он без стука распахнул первую попавшуюся дверь и перешагнул порог. Это был маленький склад, и вдоль стен на стеллажах стояли разномастные коробки, на которых фломастером были написаны цифры – вероятно, учетные номера. Опустив Мерседеса на пол, Арсений принялся вскрывать упаковки, однако натыкался все на те же товары – пепельницы, чашки, сигаретницы и иже с ними.
Вероятно, он слишком громко шуршал бумагой, потому что его довольно быстро обнаружили.
– Что вы здесь делаете? – раздался у него за спиной грубый мужской голос. В голосе звучала неприкрытая угроза.
Сыщик проворно обернулся и увидел перед собой крупного парня – румяного и чубатого, с полными, слегка вывернутыми губами, которые показались Арсению похожими на двух напившихся крови пиявок.
– А вы кто такой, чтобы вопросы задавать? – развязно спросил Кудесников и выставил одну ногу вперед, словно собирался позировать для памятника.
– Я главный бухгалтер магазина, – сбавил обороты тот.
– А, Максим Николаевич! Приятно познакомиться.
Кудесников специально назвал его по имени и отчеству, рассчитывая на то, что тот насторожится. Вместо этого главбух решил, что Арсений явился с какой-то проверкой, и повел его к директору. Тот охотно пошел, представив Разгуляеву по дороге своего домашнего любимца.
Для того чтобы попасть в кабинет директора, нужно было пройти всего несколько шагов, и на то, чтобы разговорить главбуха, не хватило времени.
– Олег, это к тебе, – сказал тот, трижды ударив согнутым пальцем в косяк.