- Что вы нам читаете? - резким голосом осведомилась Ванда. - Что за пасквиль? Я не выдержу и сейчас уйду из-за стола.
- Потерпите, осталось совсем немного, - остановил ее Дарк. - С вашего разрешения я продолжу чтение.
- Если тебя, сестрица, тошнит, выйди на свежий воздух, - пробурчал Дон.
Фабиан надул щеки и с шумом выпустил воздух. Он нашел то место, на котором остановился.
- "... не оправдали моих надежд. Поэтому завещаю: девять десятых моего состояния должны пойти на благотворительные цели, а именно..."
Фабиан воспаленными глазами оглядел присутствующих и добавил от себя:
- Надо ли мне зачитывать список тех благотворительных учреждений и организаций, которые получат пожертвования от имени Рэндолфа Убхарта?
- Сколько? Девять десятых?! - зашипел Дон. - Сумасшедший грязный старикашка! Я сумею опротестовать этот бред, мне присудят...
- Вряд ли, - твердо сказал адвокат. - Не тешьте себя иллюзиями. Завещание законно. Прежде, чем придумать все это, Рэндолф проконсультировался с юридическими светилами.
- Силен старик, - усмехнулся Карл. - Как ловко он нас провел. Он и при жизни умел устраивать подобные делишки. Ты должен это знать, Дон.
- Девять десятых... - Дон не мог оправиться после удара. - Что же остается нам? Жалкий миллион?
- Надеюсь, старик оставил мне десять центов на чашечку кофе, - прокукарекал мистер Лимбо.
- Стойте! Замолчите! - Ванда тяжело дышала. - Мы еще не дослушали завещание до конца.
Фабиан держал лист на вытянутой руке.
- Читаю дальше. "Если все пункты моего первого завещания выполнены, то оставшаяся одна десятая наследства должна быть поделена между моими сыновьями, дочерью, женами сыновей и мужем дочери, моей экономкой и поверенным. Поделена поровну.
После этого вы должны пробыть в "Толедо" еще сорок восемь часов, чтобы весь срок нахождения в поместье составил семьдесят два часа. В полночь, когда истечет срок, вы должны пройти в усыпальницу, чтобы отдать мне последние почести. Мой дух будет с вами полчаса.
Хочу сделать важное уточнение. Если за оставшиеся сорок восемь часов кто-либо из вас умрет, его доля должна быть поделена между остальными поровну.
Теперь я оставляю вас в раздумьях обо мне и о себе. В заключение хочу напомнить, что вы делите мои деньги. Я собрал их благодаря тому, что жил по принципу: "Выживает только достойный".
Фабиан смолк.
Тишина в столовой была невыносимой. Я с тревогой смотрела на своего "мужа" и боялась за его рассудок.
- И все же мне не все ясно, - Дон вытер мокрый лоб ладонью. - Сколько я получу?
- Нас шестеро, нам полагается одна десятая наследства Убхарта, - Фабиан оперся о край стола: видимо, ему тоже было нелегко. - Значит... значит, одна доля равна... Короче, это около двухсот тысяч долларов. - Он выговорил, наконец, хоть какую-то цифру!
Ванда рассмеялась так, словно зарыдала.
- О, как отец знал нас! Он знал все наперед и все рассчитал!
Он поманил большими деньгами, а потом показал кукиш. Лежит в могиле и корчится от радости: Дон не получит своего огромного наследства. И мы с Карлом не получим своего миллиончика.
- Двести тысяч - неплохие деньги, - мягко возразил ей Фабиан.
- Как раз хватит, чтобы расстаться с долгами, - закудахтал мистер Лимбо. - Расстаться с долгами и с деньгами и жить без того, и без этого.
- Да, эти деньги помогут вам. Карл, расквитаться с кредиторами, что само по себе уже неплохо. Вам нужно будет только воздержаться от новых финансовых авантюр.
- Что говорить о Карле, - верещал карлик, - поговорим лучше о Ванде. Ей хватит, чтобы откупиться от вымогателей? Или вот Дон. Он ведь наделал столько долгов, сколько звезд на небе...
- Умолкни! Ты дурак. Карл! Что толку ссориться и дразнить друг друга? - Дон, как мне показалось, пришел в себя. - Фабиан утверждает, что завещание законно. Да, мы оказались в ловушке, понадеявшись на деньги старика. Теперь уже ничего не переделаешь. Нам надо сохранить хотя бы те жалкие крохи, что он швырнул нам из могилы. Проведем тихо-мирно оставшиеся сорок восемь часов и разъедемся.
- Он потребовал от нас пробыть подле него полчаса. "Отдать последние почести"... Я отдам! Я подожгу его усыпальницу, - Ванда подняла руки, сжатые в кулаки, и потрясла ими.
- Меня тут назвали дураком, - Карл встал и выпрямился. - Но я вижу истинную цель этого завещания. Цель и смысл нашего пребывания в поместье.
- Что вы имеете в виду? - настороженно спросил Пейтен.
- Слова Рэндолфа Убхарта: "Выживает только достойный". Старик все предусмотрел. Каждый из нас надеялся на гораздо большие деньги.
- Говори прямо, - потребовал Дон.
- Отец сделал уточнение: если за сорок восемь часов кто-либо умрет, его часть делится между оставшимися.
- Ну и?..
- Чем меньше нас останется, тем большую долю получают... живые, - Карл споткнулся на последнем слове. - Старик указал нам путь, и этот путь - убийство. Боюсь, оставшиеся в живых, когда придут в усыпальницу, услышат смех... Рэндолфа Убхарта.
- Подстрекательство к убийству - вот как это называется, - Пейтен тоже встал и снял свои очки. - Ваш отец составил завещание, по которому выгодно убивать. Извините за прямоту.
- Заметьте, кое-кто знал это! - торжествующе сказал Карл. - Это давало значительные преимущества перед остальными.
- Что вы несете? - Фабиан Дарк утратил всю свою респектабельность и высморкался в кулак.
- Да, вы знали, какие окончательные условия ставит старик. И подготовились, - Пейтен протер очки и посмотрел на свет, насколько чисты стекла. - И вот результат - наследство надо делить уже не на семерых, а на шестерых.
- Опомнитесь! - завопил адвокат.
- Теперь понятно, почему убита Эдвина.
Глава 8
Прогнозы, основанные на том, что после пережитого никто не уснет, не оправдались. Я уснула, как убитая. Легла в шесть утра, а проснулась в третьем часу пополудни.
Проснувшись, я поняла, что ужасно хочу есть. Только вряд ли кто-нибудь будет готовить обеды в такой момент - прислуга глубоко скорбит по случаю смерти экономки.
После душа я надела черную юбку и шикарный черный бюстгальтер с кружевами и рюшами. А чтобы все могли оценить его по достоинству - бюстгальтер на две трети состоял из нежнейших кружев, - пришлось набросить прозрачную блузку.
Дона нигде не было - ни в гостиной, ни в его спальне. Я прошла через все комнаты, заглянула во все закоулки и спустилась на первый этаж.
Понятно, куда идет голодный человек - он идет в столовую. Но и там меня ждало разочарование: на девственно чистом столе не было даже скатерти.
В общей гостиной я, наконец, обнаружила вещь органического происхождения - это был Грегори Пейтен.
Как я ему обрадовалась!
- Доброе утро, Грег!
- Хелло, Мэвис!
Он взглянул на меня и слова застряли в его горле: все-таки мой черный бюстгальтер обладает феноменальной притягательной силой. Можно только гадать, какой из Пейтена психоаналитик, но то, что он стремительно обнаружил новую область для исследования, - это несомненно.
- Где Ванда, Карл? Где все? - спросила я.
- Ванда никак не может прийти в себя... Карла и вашего мужа я видел - кажется, они вышли прогуляться.
- Карл и Дон?.. Гуляют вместе? Невероятно!
- Не уверен, что вместе: выходили они порознь. Ваш муж - час назад, а Карл - совсем недавно. Далеко они не уйдут: лейтенант не разрешил покидать пределов поместья.
- А где мистер Дарк?
- Адвокат не появлялся.
- Что полиция? В доме? Или копы предпочитают подвалу свежий воздух?
- Насколько я знаю, один полицейский дежурит в холле, а целая ватага отбивает атаки репортеров у ворот. Газетчики прознали про убийство, а так как семейство Убхартов до сих пор вызывает пристальный интерес публики, то надо сказать спасибо полицейским, иначе бы мы потеряли остатки покоя...
В этот момент резко зазвонил телефон.
- Алло! - Грегори взял трубку и вскоре передал ее мне с большим удивлением. - Спрашивают вас.
- Интересно... - я приложила трубку к уху, гадая, кто бы мог искать меня в этой глуши.
- Миссис Убхарт? - спросил грубый мужской голос.
- Да, это я.
- У телефона сержант Донован. У ворот околачивается парень, который говорит, что он ваш друг и что вы наверняка захотите встретиться с ним. Его имя Рио. Ну, что вы решите? Пропускать его или нет?
- Конечно, пропустите! И спасибо за звонок.
Грегори Пейтен все это время прислушивался к моему телефонному разговору.
- Сейчас сюда придет мой друг, - сказала я. - Ну что вы так уставились? У вас никогда не было друзей? Вы не допускаете, что у меня могут быть друзья? В чем дело?
- Я знаю, что такое друг, - медленно ответил Пейтен.
- Хм... Я понимаю, что у психоаналитиков все не так, как у людей, но не до такой же степени! Вы все усложняете, во всем видите какой-то "второй слой", "третий слой". А между тем за любой условностью и сложностью находится одна или две очень простые вещи. Вы употребляете какие-то навороченные термины и непонятные слова, когда можно сказать: "кретинизм" или "дурость". Ваш Фрейд, я много слышала о нем. Так вот, если хотите знать мое мнение, то он изобрел всю эту чушь, чтобы прикрыть собственные грязные мыслишки.
- Про Фрейда вы слышали. А про Юнга? Адлера? - допытывался Пейтен.
- Нет, с этими ребятами я не встречалась. Бог миловал. А что? Я нормальная женщина со здоровыми рефлексами. Болела ветрянкой в детстве, но ветрена не больше и не меньше, чем любая другая женщина. Так что сейчас я вас покину, потому что мне надо встретить Джонни.
- Какого Джонни?
- Своего друга. ДРУГА. Я должна продолжить объяснения или мне позволительно пообщаться с Джонни?
Пейтен ничего не ответил.
В холле меня заметил коп. Он взглянул на миссис Убхарт, глаза его округлились, а язык вывалился.
- Что, онемел? - спросила я вместо приветствия. - Я миссис Убхарт.
- Какая леди! - донесся восхищенный выдох.
- Мне передали, что сюда направляется мой друг, мистер Рио, - я была терпелива в своих объяснениях с этим болваном, глазки которого ощупывали каждую складочку моего наряда.
- Да-да, мне звонили и предупреждали, - выдавил коп. - Могу ли я вам помочь, миссис... э... Убхарт?
- Можете. Уберите свои глаза подальше.
- Ваша просьба невыполнима. Разве что... я должен ослепнуть, а то и умереть.
Я поняла, что напрасно трачу время, и, обогнув остолбеневшего полицейского, вышла на крыльцо.
Показалась машина Джонни. Я подбежала. Едва мой компаньон заглушил мотор, как я уже распахнула дверцу.
И я, и Джонни были рады встрече. Что ни говори, мы притерлись друг к другу. К тому же несколько пережитых вместе неприятностей сближают людей, тем более, что все неприятности происходили по вине Джонни.
- Привет, Мэвис. Отлично выглядишь, - добродушно проворчал мистер Рио. - Где мы можем поговорить?
- Пойдем ко мне, в апартаменты. "Супруг" куда-то выскочил...
- Изумительный план! Едва муж за порог, как распутная жена тянет в спальню чужого мужика.
- Что за глупости! Ты бесповоротно испорчен, совсем, как Фрейд!
- Фрейд? Кто это? Член семейства Убхартов?
Въедливый Джонни рассмешил меня.
- Нет, Фрейд - это тот врач по мозгам, который придумал кучу терминов, так что теперь и шагу нельзя ступить, чтобы твой поступок не был истолкован так или иначе. Многие люди, между прочим, загребают на этом деле большие деньги.
- Оставим Фрейда в покое, - Джонни скривился так, будто у него заболели зубы. - Ты не ответила на мой вопрос: где мы можем поговорить?
- Ну вот... на природе... здесь, - я осмотрелась. - Можем прогуляться вокруг дома.
- Годится, - от нетерпения Джонни пританцовывал на месте. - Итак, делаем вид, что гуляем.
Он подхватил меня под локоть и увлек за угол. Джонни тащил девушку так, что она подумала, не установить ли попутно мировой рекорд по бегу.
Наконец, мистер Рио перешел на шаг.
- Рассказывай. И давай покороче.
- Что короче?
- Чем вы занимались ночью?
- Что-о?!
- Я спрашиваю про убийство, дура! В газетах почти ничего нет, одни намеки. Что произошло этой ночью?
- Ничего особенного. Задушена домоправительница Эдвина.
- Нет, не надо коротко. Расскажи поподробнее.
- Поподробнее - это неприлично. Имею я право на небольшие секреты или нет? Ты, конечно, сыщик и привык копаться в чужом белье, но и я ведь...
- О! - взвыл Джонни. - Твои личные тайны меня не интересуют! Говори о том, что имеет отношение к убийству.
Слегка помучив Джонни, я выложила ему все, что знала и видела. Прогуливаясь, мы подошли к самому краю скалы, на которой приютилось поместье. Внизу голубел залив.
Ветер рванул мою юбку кверху так, что я на мгновение почувствовала себя голой.
Джонни, увы, не интересовали мои ноги и все остальное. Он уселся на краю обрыва и то же самое предложил сделать мне.
- Садись, мы еще не закончили, - сказал он. Я держала юбку обеими руками и пыталась примоститься возле Джонни. Поняв, что его сейчас интересует только мертвое тело Эдвины, а не живое - Мэвис, я забыла о своем наряде и принялась рассказывать... Говорила я долго и подробно, как просил компаньон.
Глядя на залив, Джонни кусал губы. Он пытался осмыслить происшедшее.
- Карлик, который оказывается говорящей куклой... Рыжеволосая красивая уродка, которая вышла замуж за своего врача... Свечи и цепи, которые звенят... Ну и нагородила ты, Мэвис! - Джонни произнес это злым голосом. - Я ни за что бы не поверил в эту чертовщину, если бы не был уверен...
Он тяжело вздохнул.
- В чем ты уверен, Джонни?
- В том, что всей твоей фантазии не хватило бы, чтобы такое выдумать! Да, я невысокого мнения о твоем воображении, Мэвис. Конечно, ты могла бы сказать, что этот Грегори Пейтен похож на Грегори Пека, но этим бы и ограничилась. А тут такие страсти!..
- Значит, ты утверждаешь, что твой компаньон - ограниченный и примитивный человек?
- Успокойся! Для дела это даже лучше. Меня интересует, что собирается предпринять этот настырный лейтенант.
- Фром? Понятия не имею.
- Он и мог тебе ничего не сказать: ты ведь одна из подозреваемых. Жена Убхарта! Точнее, идиотка, выставляющая напоказ свои ноги.
- Джонни, если и дальше ты намерен меня оскорблять, то я здесь не задержусь ни на минуту! В конце концов я не виновата, что ветер задирает юбку и ты пялишься на мои прекрасные ноги.
- И ты говоришь это так, словно твои ноги не торчат у меня перед глазами каждый день! - Джонни с насмешкой глянул мне в лицо, опустил глаза пониже и присвистнул. - А вот этих черных кружев я давненько не видал.
Я попробовала прикрыть грудь одной рукой, а второй рукой удерживала рвущийся на волю подол юбки.
- Давай говорить только по делу, - официально предложила я. - Что ты думаешь насчет всей этой ситуации?
- О'кей. Начнем разматывать клубок с самого начала. Дональд Убхарт обратился к нам в агентство, будучи в затруднительном положении. Он хотел, чтобы его третья жена провела вместе с ним в поместье отца три дня и осталась живой, иначе он не получит своего огромного наследства. Так?
- Правильно.
- Значит, убить должны были тебя как третью жену. А убили никчемную экономку, черт ее побери!
- Хм... Разделяю твою досаду по поводу того, что я еще жива.
- Не обижайся, - сказал Джонни и в очередной раз вздохнул. - Я ведь рассуждаю с позиций логики. Если кто-то намерен помешать Дону Убхарту получить его миллионы, то это должен быть либо Карл, либо Ванда с мужем, либо все трое.
- А мистер Лимбо?
- Кончай пороть чепуху, - фыркнул Джонни. - Мы вернулись к тому, с чего начали: для убийства жены Убхарта есть мотив, и сразу у троих человек. А для убийства экономки такого мотива нет.
- Эдвину могли убить просто... ну, скажем... из неприязни. Эта дамочка мне сразу не понравилась: чопорная, высокомерная, злая. Старая дева, и этим все сказано.
- И за это ты могла бы ее убить?
- Нет. За это не убивают, увы.
- То-то же! - рассердился Джонни. - Разгадка этого убийства находится в подвале. Маски на стенах, звон цепей... Ничего подобного нет в культовых обрядах африканцев. И на сатанинские обряды это не похоже.
- А на что похоже?
- На декорации спектакля, круто замешанного на мистике. Режиссер-извращенец потакает низменным вкусам таких же ненормальных, как он сам.
- Так ты полагаешь, что свечи и цепи - род игры, спектакля, забавы? - я подыскивала подходящие слова. - Но там, внизу, совсем не весело, поверь мне! Там страшно. И если кто-то решил развлекаться подобным образом, его надо лечить!
- Врач в вашей милой компании уже имеется, - задумчиво сказал Джонни. - Ладно, помолчи. Я хочу кое над чем поразмышлять. Есть вещи, которые мне совсем не ясны. Например, этот чертов адвокат! Фабиан Дарк с самого начала знал про второе завещание.
Джонни замолчал. Лично я не нахожу ничего хорошего в молчании. Наоборот, мне всегда казалось, что истину можно извлечь только из разговоров, когда мысль летает, подобно теннисному мячу, от одного партнера к другому.
Но Джонни упорно рассматривал что-то в пространстве своими затуманенными глазами и не обращал на меня никакого внимания.
Я встала, потопталась на месте и начала обозревать окрестности. Позади нас возвышался особняк, ярко освещенный солнцем. И вдруг я заметила невдалеке от дома какое-то строение.
Если это не коттедж и не конура для собаки, то что же это? Надо узнать.
Я еще раз взглянула на задумчивого компаньона и решительно шагнула на дорожку.
Строение было загадочным и непонятным: дверь и ни одного окна. Подойдя ближе, я увидела замок на двери. Замок был на цепи. Я пошла вдоль стены и вскоре заметила прикрепленную тяжелыми болтами медную доску:
РЭНДОЛФ ИРВИНГ УБХАРТ
Пониже были указаны даты жизни: 1901 - 1954. Была еще одна надпись: "Все преходяще - кроме меня".
Неожиданно кто-то кашлянул у меня над ухом. От неожиданности я подпрыгнула так, что чуть не улетела в небо. В моей жизни был только один подобный случай - в казино в Лас-Вегасе. Я собиралась сделать ставку, как вдруг кто-то крикнул над ухом. Не помню, отчего этот парень завопил - от радости или от огорчения, но я столкнула его под стол и саданула каблуком под ребро.
Я с трудом усмирила свое сердце, стучащее в ушах, как отбойный молоток. Медленно повернулась. Позади стоял Джонни. Он подошел так тихо, что я решила - это закашлялся покойник.
- Мэвис, чего ты так дрожишь? - участливо поинтересовался Джонни. - У тебя нервы не в порядке. Делай по утрам холодные обтирания.
- После того, как я побывала в подвале, ты хочешь, чтобы мои нервы не были натянуты, как струны, - огрызнулась я. - Лучше скажи: что это за место? Что за здание?
- Мавзолей. Склеп. Усыпальница... Богатый человек может себе такое позволить.
- Честно говоря, я слишком буквально поняла слова о том, что Рэндолф Убхарт похоронен здесь. Значит, он покоится не в доме, а в склепе?
- В старинных усадьбах бытовала такая традиция, - ответил Джонни. - Ты обратила внимание на этот девиз, или кредо: "Все преходяще - кроме меня"? Что бы это значило?
- Безмерное самомнение!