Итак, девушка решается сняться в рекламе гигиенических средств. Что ее на это толкает? Денежные проблемы, как Ляльку, или желание быстрой славы, или еще что-то, пока неизвестное, - у каждой своя история. Первые две причины лежат на поверхности, они слишком очевидны. Итак, она решается… А дальше попадает в мир кино, где есть режиссер, камера, костюмер, гример. Это интересно, это захватывает, и близость всенародной славы тешит ее самолюбие, придает уверенность в себе. Ей уже слышится собственный голос, растиражированный по десяткам телешоу и сотням страниц модных журналов: "Однажды я поняла, что проснулась знаменитой!"
И вот уже она - известная, богатая - выходит из замечательного "Порше" цвета "валентино", кутаясь в норковую шубку. А впереди мерцают огнями не то Канны, не то Лос-Анджелес, в общем, неважно, огни какого-то города там мерцают, главное, что вокруг вспышки фотокамер, назойливые папарацци, восхищенные взгляды поклонников, завистливые вздохи недругов… Но… мечты остаются мечтами.
На самом деле девушку ожидает другое - общество, кажущееся раскованным и морально расслабленным, вдруг консолидируется в своем доисторическом гневе, направленном против бесстыдников, вытаскивающих на свет самое сокровенное. И на кого оно обрушивается со всей своей ханжеской злобой? Разумеется, на ту негодяйку, которая на всю страну вещает о своих проблемных днях, вводя всех в краску стыда. Краснеют домохозяйки, словно их уличили в грехопадении, краснеют старцы, которые наконец догадались, почему всю жизнь три дня в месяц жена отказывалась от интимной близости, краснеют все без исключения. И только эта дрянь на телеэкране, гордая своей смелостью, остается спокойной и раскованной. А если "эта дрянь" еще и в одном с вами доме живет, кому же, как не ей, высказать свое негодование по поводу безобразия на экране? Она же близка и доступна для простых граждан, в отличие от заказчиков, сценаристов, режиссеров, операторов и прочих участников съемочной группы, о которых нормальный обыватель, незнакомый с процессом кинопроизводства, вообще не подозревает.
И начинается общественная месть, которая в скором времени перерастает в травлю, со всеми присущими ей жестокими законами. Лялька это испытала на собственной шкуре, Алена стала невольной свидетельницей ее истории. А еще Лялька рассказала ей об Инге - девушке, с которой вместе снималась в злополучной рекламе: вместе репетировали свои роли, шатались по "Мосфильму" в перерывах между работой, болтали о всякой ерунде, а когда пришла беда, стали подругами по несчастью.
История Инги еще более трагична, чем Лялькина. Инга живет в небольшом подмосковном городке Электросталь. Она красива (в стандартном понимании этого слова), по крайней мере, так получалось по Лялькиному описанию высокая, длинноногая, пышногрудая шатенка, с милым, наивным личиком. В десятом классе она стала Мисс Электросталь. Спустя год попробовала свои силы в "Московской красавице", но не дошла до третьего тура, поскольку все места были заранее распределены. В школу моделей ее тоже не приняли из-за соблазнительных форм - теперь моден плоскогрудый тип с торчащими ключицами и выпирающими стиральной доской ребрами. В театральное училище она не поступила. Однако не рассталась с мечтой стать актрисой или хотя бы топ-моделью.
И тут ей на глаза попалось объявление о конкурсе девушек для участия в съемках рекламы. Стоит ли говорить, что эти несколько строк в газете Инга приняла как подарок судьбы. Какой там институт - нужно готовиться, потом еще учиться лет пять, а тут слава практически на носу! По конкурсу она прошла, снялась и уже предвкушала, как собственный агент выкраивает ей отдых на Гавайях в перерыве между работой в очередном голливудском блокбастере и "Неделей высокой моды" в Париже.
Но вот рекламный ролик с ее участием появился на экране, и мечты рассеялись. Поскольку в городе ее знали многие, то новость о бесстыдной землячке разлетелась в один день. С того самого момента она и стала затворницей. Появиться на людях она больше не могла. Со всех сторон сыпались обвинения, вперемешку с бранью и оскорблениями. Ее травили всем городом, повсеместно - в булочной, в дискотеке и просто на улице. Родители, не выдержав едких замечаний в адрес дочери и свой собственный, обвинили ее в том, что она накликала проклятие на всю семью и весь род, сбежали на дачу - благо лето было в разгаре. Многочисленные ухажеры вмиг растворились и теперь даже не здоровались, стыдясь былой любви. Подруги делали вид, что никогда с ней не знались. В общем, похоже, что, кроме Ляльки, у Инги никого из близких не осталось. По крайней мере, Алена именно так представляла себе жизнь Инги.
Итак, у нее есть тема, есть героиня, остается только поговорить с ней и написать статью, достойную премии "Пресса’98". Дело-то за малым!
Глава 6
- Мы не даем такую информацию, - голос девушки-администратора был абсолютно холодным, как лед из морозильника.
- Но вы могли бы оставить кому-нибудь из них мой телефон. - Алена поняла, что с ее стороны это шаг отчаяния. Фортуна от нее отвернулась.
- Я этим заниматься не стану. - Надеяться на другой ответ было бы глупо. Но она хотя бы попыталась. - К тому же по условиям контракта им нельзя рассказывать…
- Кому?!
Алена почувствовала замешательство на другом конце провода, из чего сделала вывод - профессионал допустил непростительную ошибку. Правда, девушка быстро нашлась, равнодушно отчеканив:
- Никому. - Дальше она заговорила уже более мягко, хотя и слегка раздраженно: - Послушайте, мы снимаем рекламные ролики. Мы не отвечаем ни за эфирное время, ни за мораль, ни за общественное мнение - вообще ни за что в этом смысле. Мы выдаем продукцию хорошего качества. Наша область - отлаженный производственный процесс. У вас есть претензии к картинке или звуку?
- У меня вообще нет претензий. - У нее вдруг появилась надежда на то, что администратор по-человечески растает. - Мне вообще нравятся ваши ролики, а по силе воздействия на потенциального потребителя они просто гениальны. Я хотела бы об этом написать.
- Хотите поговорить о том, как выставляется свет в павильоне или проявляют пленку? Это интересно для читателей журнала "Оберег"? - Надежда успела умереть и даже покрыться плесенью.
- Я хотела бы поговорить с участницами.
- Простите, но это невозможно. Попробуйте обратиться в компанию "Медстар". Она представляет права фирмы, производящей прокладки "Тендер", на российском рынке. Может быть, там вам помогут. Всего хорошего.
По голосу девушки Алена поняла, что где-где, а в компании "Медстар" ей точно ничем не помогут. К тому же она уже звонила по разным инстанциям - именно таким скорбным путем вышла на студию "Степ" - непосредственного производителя рекламных роликов продукции "Тендер". Телефоны девушек есть только здесь, и другими путями их добыть невозможно. В компании "Медстар" понятия не имеют, кто такие те сумасшедшие, которые решились рассказать всей стране о своих интимных проблемах.
- Все равно я до вас доберусь, - оптимистично пообещала Алена гудящей трубке и снова набрала номер. Ответили быстро. Она бодро улыбнулась и радостно выдохнула: - Привет, Васька!
- О-о, какие люди!
- Как дела, что делаете?
- Снимаем сериал, будто бы не знаешь.
- Не знала, пока ты не сказал.
- Не верю!
- Честно.
- Ну и слава богу! А то я, грешным делом, подумал, что ты через меня хочешь на Анастасию Семенову выйти.
- Можешь расслабиться. Я о ней уже писала. А что, она у вас снимается?
- Точно. Журналисты достали. А она наотрез отказывается от каких-либо интервью. Я тут теперь за буфер - отсылаю всех подряд.
- А я думала, ты администратор на картине.
- Забудь об этом. С появлением у нас госпожи Семеновой все пошло кувырком. Каждый день что-то случается. То истерика, то скандал. Вчера ее чуть прожектор не придавил - в метре упал. Она уверена, что за ней охотится какой-то маньяк. В общем, звезда! Понимаешь?! Думает, что земля вокруг нее вертится. Тут все ржут, а я отдувайся. Актриса в панике, журналисты в экстазе, режиссер в конвульсиях, осветители, как всегда, с утра пьяные, а я посреди всего этого.
- Ну, ты влип! - рассмеялась Алена, ни на секунду не сомневаясь, что Васька, как обычно, делает из мухи слона. Наверняка приукрашивает, дабы раздуть свою значимость в ее глазах. Она не стала его разочаровывать.
- Влип, не то слово! - подтвердил он и захлюпал смешком.
- Ладно, Вась, у меня к тебе действительно дело.
- Вот-вот, что я говорил! Теперь старым друзьям просто так не звонят. Ну, какие проблемы?
- Самые минимальные. Выпиши мне пропуск на "Мосфильм". Обещаю, что не только к твоей дражайшей Семеновой не приближусь, вообще не появлюсь в производственном корпусе.
- А что случилось?
- Да есть дело. Хочу написать про съемки некой рекламы "Тендер". По телефону они упираются. Думаю уломать, применив личное обаяние.
- У тебя получится, - заверил он, - только чур меня не подставлять. Не хочется терять работу в такое время.
- Да успокойся.
- Ладно, завтра пропуск будет на проходной. И не вздумай отвертеться - кофе со мной выпить все равно придется. Я тебя уже три месяца не видел.
- Васька, я тебя даже расцелую, если захочешь.
- Не откажусь.
Алена положила трубку и блаженно улыбнулась - хорошо иметь друзей, тем более работающих в нужных местах.
* * *
- Как дела? - Главный редактор журнала "Оберег", упитанный и лысеющий Аркадий Борисович, именуемый сотрудниками просто Борисычем, навис над ней, распространяя характерный запах пота и тухлых носков.
Алена мгновенно изобразила на лице занятость, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расчихаться.
На протяжении всей ее жизни (а именно столько она его знала) Борисыч оставался для нее загадкой. Познакомились они, когда Алене стукнуло не то пять, не то шесть лет. Борисыч часто приходил к ним в дом, так как дружил с ее отцом. Впрочем, уже тогда она не могла понять, почему ее папа - утонченный, всегда гладко выбритый, не терпящий несвежих рубашек и ревностно следящий за линией стрелок на своих брюках, сдружился со столь неряшливым типом. Неряшливым Борисыч был всегда - и когда работал в "Комсомольской правде", разъезжая по командировкам в отдаленные совхозы, и в годы перестройки, когда стал главным редактором газетенки "Небывалое", печатающей на своих страницах всякую ерунду про НЛО и полтергейст, и теперь, будучи главным редактором такого солидного журнала, как "Оберег". Уж чего-чего, а денег на мыло, дезодорант и новые носки при его положении наскрести можно, но он, видимо, не желал изменять своему имиджу. Все у него теперь есть - и "БМВ", и двухэтажная дача в подмосковных Липках, носков только по-прежнему нет. Хотя… удивляться этому несоответствию доходов и расходов Борисыча Алена уже давно утомилась. Ну сколько можно - с шестилетнего возраста!
Теперь она научилась принимать его таким, каков он есть. А что ей еще остается? Не станешь же нос воротить от собственного начальника. К тому же он был не самым плохим начальником, да и относился к ней с отеческой нежностью - никогда не требовал невозможного, даже помогал, корректируя ее стиль, часто хвалил за работу, таким образом выполняя дружеский долг перед ее отцом. Правда, с другой стороны, Борисыч не терпел никакой инициативы на местах. По его разумению, каждый должен выполнять свою работу четко, в срок и не помышлять о другом - только так из хаоса, присущего всякому скоплению журналистов, можно создать подобие порядка. В чем-то он, конечно, был прав, только Алене как начинающей карьеру такое положение вещей не нравилось. Хотелось писать не только о трудной судьбе Ивара Скрипки или ему подобных, хотелось большего.
Сейчас она посмотрела на своего шефа снизу вверх и, улыбнувшись, ответила:
- Нормально. - В голове у нее крутился один вопрос - стоит ли сейчас затевать разговор о девушках из рекламы или подождать до лучших времен?
- Когда я спрашиваю, как дела, я имею в виду дела, - наставительно заметил он. - Если я захочу выяснить, как твое здоровье или что пишет отец, так и спрошу. Понятно?
Она кивнула.
- Ну так что у тебя со статьей?
- В работе.
- Ну-ну. - Он погладил ее по голове, от чего Алене нестерпимо захотелось вымыть волосы. - Только не затягивай.
Он повернулся было, чтобы следовать дальше и окончить свой обход обильным обедом в редакционном кафе, но она порывисто схватила его за рукав пиджака, сказав себе: "Сейчас или никогда".
- Аркадий Борисович, у меня идея!
При слове "идея" Борисыча передернуло. Он повернулся и смерил ее усталым взглядом.
"Ничего-ничего, - подбодрила она себя. - Все равно когда-нибудь нужно начинать".
- Как вы думаете, девушку, которая мелькает на экране телевизора каждые пять минут, которую узнают, где бы она ни появилась, и о которой все время говорят, можно назвать известной личностью?
- Это ты к чему клонишь? - Его глаза недоверчиво сузились.
- Нет, вы скажите - можно или нет?
- Не знаю, о ком ты… но, пожалуй, что и можно.
- Вот! - торжественно изрекла Алена. - Спасибо большое!
- И это все?
- Не совсем. В моем разделе еще ни разу не было статьи о девушке, снявшейся в рекламе, а ведь она не меньше известна народу, чем эстрадный певец или киноактриса.
- Ох, - Борисыч потер лысеющий затылок и сделал кислое лицо, - занималась бы ты, девочка, своим делом. Так ведь и знал, что не в тот огород тебя потянет. Молодость…
- Все, что я хочу, так это написать о девушке, которая снялась в рекламе женских гигиенических средств, - выпалила она одним махом и настороженно замолчала.
- Все, что я хочу! - передразнил ее начальник. - Детский сад какой-то! Хотеть не вредно.
- Ну, Аркадий Борисович, - заныла Алена, пытаясь надавить на отеческую нежность.
- Что Аркадий Борисович! Тоже мне, нашла звезду. Лично я ни одной из этих девиц в лицо не помню, потому что на такой рекламе всегда переключаюсь на другой канал. А если бы узнал - убил бы. - Он вдруг разозлился. - Знаешь, что у меня вчера внук спросил? "Дедушка, зачем нужны прокладки?" И что я должен был ответить пятилетнему пацану?
- Вот и я о том же! - горячо продолжила она. - Девушка рассчитывает на успех, снимаясь в рекламе. Но популярность поворачивается к ней неприглядной стороной. Всенародная известность превращается в трагедию.
- Какое мне лично дело, каким местом к этим дурам поворачивается слава?! И вообще, это тема для статьи в "Московском комсомольце". - Борисыч успокоился так же мгновенно, как и разъярился. - Хочешь работать в "Московском комсомольце"?
- Не уверена.
- То-то и оно. У нас солидный журнал, за чтением которого нормальные люди проводят свой досуг. И им хочется читать про Анастасию Семенову или про как его… - он щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить, - ну, ты про него сейчас пишешь вроде бы…
- Ивар Скрипка?
- Точно, про него… Так как эти звезды дарят людям приятные эмоции, у них есть поклонники, которые с радостью купят наш журнал, потому что в нем есть статья об их кумире. Поклонников девушек, которые рассказывают о своих критических днях, я пока не встречал. Найду фанатов - первым попрошу тебя заняться этой статьей. А пока пиши про Ивара Скрипку и не выпендривайся.
- Есть, - грустно согласилась она, спорить было бесполезно.
- Вот и умница, - он снова погладил ее по голове, - и передай привет отцу. Ты же общаешься с ним?
- Посредством электронной почты.
- А мне он что-то давно ничего не писал. Скажи, чтобы черкнул хоть пару строчек. Приезжать-то не собирается?
- Пока нет.
- Ладно, я сам скоро туда еду. Но ты все равно скажи, чтобы написал мне. - Он вдруг сменил гнев на милость и даже улыбнулся. - Да не расстраивайся ты так, Аленка. Ну пиши про этих дур, если тебе так хочется. Выйдет хорошая статья, ее же всегда можно куда-нибудь пристроить. Я понимаю, что озвереть от этих знаменитостей можно. Только сначала основная работа, а потом хобби, договорились?
- Конечно! - просияла она.
Борисыч удовлетворенно хмыкнул и покачал головой:
- Детский сад, право слово!
Глава 7
С Генкой она столкнулась на лестничной площадке.
- Вот же дрянь какая! - ругался он. - Не могу собственную дверь открыть.
Руки у него тряслись, и вообще он явно нервничал. Да и выглядел неважно - оброс трехдневной щетиной, бледный, синие круги под глазами, помятый какой-то.
Алена вцепилась в перила, не понимая, от чего ей вдруг стало жутко. Ну Генка, сосед, которого она уже без малого два года знает, сталкивалась с ним не раз в подъезде, да и вообще…
- Что это с тобой?
- Не каждый день жену теряешь, - сквозь зубы процедил он.
- Да… - Должный ответ ей не удалось придумать. Однако трясло его не по этому поводу. Это Алена скорее почувствовала, чем поняла. Впрочем, Генка не стал скрывать причину:
- Достали в милиции. Тягают на допросы каждый божий день. Я уже на работе неделю не появлялся. Все хожу к следователю в кабинет. Прямо как в родной дом, прости господи! - Ему все-таки удалось всунуть ключ в замок, и он рывком повернул его. - Спрашивают какую-то фигню - то про друзей, то про привычки… Одно и то же каждый день, словно ждут, что когда-нибудь скажу такое, о чем раньше не говорил. Что проколюсь! Будто подозревают, что я собственную жену убил! Сволочи!
- Зря ты так нервничаешь, - попыталась успокоить его Алена, - им надо знать, чтобы вести расследование.
- Знать - что?! - зло спросил он. - Ну нет у меня, мать твою, алиби! Гулял я по Тверской всю ночь. Ходил и думал, как бы мне с Лялькой помириться. И никуда я не заходил, только сигареты купил в киоске. И это причина, чтобы меня подозревать, что ли?! Да я в эту квартиру с тех пор зайти не могу, мне ее голос отовсюду слышится! - Он с чувством пнул косяк.
Алена вздрогнула.
- Черт! Придурок этот… следователь…
- Терещенко?
- Он самый! Смотрит на меня такими понимающими глазенками! Ну просто отец родной! Я сегодня едва сдержался, чтобы глазенки эти не выдавить.
- Ты теперь здесь останешься? - попыталась она разрядить обстановку.
- Вообще-то это моя квартира! - так же зло ответил Генка. - Но здесь я не останусь, во всяком случае, пока… Ладно… - Он шагнул за порог.
- Ген, - Алена скорее поддалась минутному порыву, чем успела осознать, что делает, - можно тебя кое о чем попросить?
- Проси, - не очень приветливо донеслось из коридора.
- Понимаешь, Лялька же покупала как-то "Гербалайф"?
- Она много чего покупала, и что теперь?
- У вас в телефонной книжке есть номер той девушки, которая его продает. Ты не мог бы мне его найти?
- А зачем еще я сюда пришел? - съязвил он.
- Ну, пожалуйста.
- Мир не меняется. Тут человека убили, а ты "Гербалайф"!