* * *
Саин-хан отправил гонца, к Звяге, чтобы узнать о ситуации в городе. Теперь он наслаждался жизнью, любовался закатом, но его покой нарушил десятник:
- Мы задержали мужика и бабу. У них золотая пейцза.
- Что? Золотая пейцза?
- Да. С летящим соколом.
- Приведи их ко мне.
Юсуф предложил Анне измазать лицо грязью, но она отказалась, так как хан ее знает.
Саин-хан смотрел на Анну и встряхивал головой, будто отгоняя наваждение, но оно не исчезало. Да, это была княгиня, в мужском зипуне, который надет прямо на праздничное платье. Она выглядела устало и едва держалась на ногах. Мужчина смело шагнул к хану, но стража преградила ему путь.
- Кто вы и откуда? - хан сделал вид, что не узнал Анну.
- Я требую, чтобы вы относились к нам хорошо. - Юсуф показал пейцзу.
- Как попала пейцза в твои руки?
- Я десятник войска могущественного Бату-хана, да будет вечное небо над ним, в его рядах я воюю со дня начала похода. Наша сотня попала в засаду урусов и была полностью истреблена.
- Почему же ты не последовал за своими товарищами?
- Лошадь у моего нукера захромала, нам пришлось отстать, а когда настигли свою сотню, все были изрублены. Мы искали наши войска, но русичи выследили и напали на нас. Я израненный попал к ним в плен.
- Ты не ответил, как пейцза оказалась в твоих руках? - перебил рассказ Юсуфа хан.
- Меня заперли в сарае, где находился умирающий купец. В последний свой час он передал пейцзу мне.
- Что же он сказал тебе перед смертью?
- Он сказал, что если он останется жить, то должен выполнить волю Бату-хана.
- Какую?
- Его войска спешили наполнить седельные сумки богатствами вечерних* (Пояснение слова в конце книги) стран, поэтому маленькое княжество, осталось нетронутым, но туда отправили лазутчика, чтобы наблюдать за действиями князя Василко и его войск и определить его возможности и количество богатств.
- Тогда почему ты не сообщил мне о своем существовании?
- Моему нукеру Тули понравилось у русичей, и он отказался выполнить мои распоряжения.
- Я видел этого предателя, но почему ты его не убил?
- Я не хотел, чтобы подозрения пали на меня. Тем более он ни о чем не догадывался.
- Чем ты занимался у русичей?
- Я благодарю тебя, хан, за подарок, который ты передал через воеводу урусов.
- Какой подарок? - глаза Саин-хан расширились от удивления так, что стали видны зрачки глаз.
- Хан забыл о вазе, принесенной в дар князем Василко?
- Нет, не забыл, но какое отношение ты имеешь к вазе?
- Я ее сотворил.
Хан смотрел на Юсуфа и думал: "Казнить его я всегда успею. Но на лазутчика он не похож. Не станет же князь, ради внедрения своего человека, жертвовать красавицей-женой. Если его обласкать, то этот человек, может стать полезным и преданным мне".
- У тебя хорошие руки! Как в этих руках оказалась княгиня?
- Она была моей пленницей, но князь Василко отнял ее у меня, сделал княгиней. Я вернул ее себе, теперь она моя жена.
Саин-хан опять задумался, ему нравилась эта женщина. В нем боролось два чувства. Первое - казнить Юсуфа и сделать Анну наложницей, но Василко, узнав об этом, станет его врагом и не поддержит его, если заговор свершился. Второе - это опасение нарушить волю Покорителя вселенной. "Судьбу обладателя золотой пейцзы может решать только верховный хан".
- Хорошо, ты можешь остаться.
Через день перед ханом стоял Данила Савич и Терентий, которым он обрадовался как старым и верным друзьям. Он радушно их встретил, усадил на почетное место. Хан догадался, с какой целью прибыли к нему урусы, но виду не подавал.
- Зачем бросились меня догонять, что заставило вас проделать столь далекий путь?
- Не станем лукавить, достопочтенный хан. Мы хорошо знаем, друг друга, а поэтому давай говорить откровенно. - Речь воеводы звучала решительно, но по-дружески.
- Ты прав, мы хорошие друзья.
- Мы знаем, что у тебя скрывается беглец, которого мы просим выдать.
- Как бы я вас не уважал, но выдать его не могу. Он имеет золотую пейцзу, которая дает ему неприкосновенность. Он наш лазутчик.
- Он лазутчик? Пришло время удивиться Савичу и Терентию.
- Да! Он неприкосновенен.
- Нам он и не нужен, отдайте Анну.
- Но он сказал, что она его жена.
- Ты же знаешь, что она княгиня! Ты видел ее.
- Да видел, но у нас женщина становиться женой после того, как муж станет ее обладателем.
Терентий и Данила переглянулись. Их опасения, похоже, сбылись.
- Мы бы хотели поговорить с Анной.
- Я думаю, что это возможно, но зачем князю чужая жена?
- Мы все же хотим поговорить с ней.
Анна вошла в шатер робкой походкой, опустив глаза. На нее было больно смотреть. Данила Савич встретил ее у входа.
- Анна, что с вами сделали? Как же такое могло случиться?
- Передайте Василко, что я очень люблю его, но вернуться не могу. Я теперь совсем другая. - Слезы хлынули из ее глаз, она без сил опустилась на ковер.
Данила Савич топтался вокруг нее, не зная, что делать и что говорить. Наконец он совладал с собой:
- Возможно, ты передумаешь?
- Нет. Я не могу всю жизнь мучить Василко. Пусть он простит меня и живет долго, долго. Передайте поклон моей маме.
- Какой еще маме? - Савич выпучил глаза от удивления.
- Все ее называют Стряпухой. Она мне как мать.
Через несколько дней Саин-хан, получив известие, что в его городе все спокойно, триумфально въехал в свои владения.
На радостях он назначил Юсуфа главным сборщиком налогов.
Анна покорилась судьбе, встречала и провожала мужа как любящая жена.
* * *
Пелагея видела, как упал Василко. Она бросилась к нему, но вокруг уже собралась толпа. По горестным возгласам она поняла, что Василко на пороге смерти.
Горожане плотным кольцом окружили двор князя. Они стояли до утра. Среди толпы, с замиранием сердца стояли три подружки и Ефросинья. Жену воеводы пропустили во двор. Данила Савич горестно сообщил ей, что Василко очень плох, лекари не могут ему помочь.
Горе поселилось в душе Пелагеи, она непрерывно плакала, жалуясь на судьбу. Ефросинья гладила ее по голове и тихо говорила:
- Бог милостив, он подскажет, как спасти Василко. Пойдем, помолимся.
Многие часы они, сквозь слезы, шептали молитвы, прося выздоровления князя. В перерыве между молитвами, Ефросинья вспомнила рассказ о женщине, которая лечит молитвами, но не могла вспомнить, где она живет.
- Мама, Богом прошу, вспоминай! - Пелагея трясла мать, заглядывала в глаза, кричала, требовала.
- Она живет в каком-то посаде, но я не знаю где.
- Иди по подружкам, вспоминай, кто тебе о ней говорил, когда?
Прошел день, за который Ефросинье удалось узнать все о женщине, которая может спасти Василко. Расспросив мать обо всех подробностях, Пелагея выбежала из дома, чтобы найти Афанасия.
Сотня дружинников, среди которых затерялась Пелагея, направилась к посаду на поиски женщины-лекаря. Проделав дальний путь, они узнали, что пошло уже несколько дней, как она покинула свой дом и ушла в неизвестном направлении. Зовут ее София.
- Где ее можно найти?
- Вы дружина нашего князя Василко?
- Да! Нам поскорее надо найти Софию.
- Скорее всего, она ушла к больному князю.
- Откуда вам известно, что князь болен?
- Плохие вести летят всегда быстрее хороших.
Обратный путь проходил в постоянных поисках, но найти Софию не удалось.
* * *
Василко становилось все хуже. Его лицо, было будто вылеплено из воска.
Ему виделась Анна. Она уходила, ее силуэт постепенно превращался в точку. Он пытался последовать за ней, но ужасный груз не позволял пошевелить ему даже пальцем. Последние силы покидали его. Лекари только разводили руками.
В покои князя уверенно вошла женщина, ее не смогла остановить даже стража. Никто не спрашивал, кто она, но все ей подчинялись. Гостья подошла к постели князя и пристально смотрела в его лицо.
- Я успела. Слава Богу, я успела, - сказала она усталым, но радостным голосом. - Всем выйти отсюда и до утра не входить.
Никто не знает, что она делала с князем. Утром женщина подошла к Стряпухе:
- Ты ему как мать, поэтому сделаешь так, как я скажу.
- Ты ведьма? - Агафья глянула в глаза женщины и попятилась.
- Нет, не ведьма, но дорогого, для многих людей человека я излечу.
- Я слушаю тебя.
- Душа князя была заполнена печалью. Я успокоила его и заставила забыть, на время болезни о своей любви. Ты должна оградить больного от напоминаний о прошлой жизни, никто не должен произносить ее имени, пока он не станет на ноги. Это снадобье давай ему в течение ста лун. Пока он без сознания, вливай ему в рот. Когда очнется, давай много воды.
- Скоро вернется княгиня, а ты заставила его забыть ее….
- Она вернется через много зим, но это не будет иметь никакого значения.
- Как это, через много зим?
- Ты и так много знаешь. Смотри за князем.
- Когда он поправится?
- Скоро! - женщина улыбнулась и удалилась.
У выхода со двора ее остановила Пелагея.
- Береги его, девочка, он вернется к тебе.
Афанасий предложил ей остаться до выздоровления князя, но она заспешила домой. Дружинники сопроводили ее до посада. В конце пути с ней рядом ехал бравый всадник, их головы все ближе склонялись друг к другу…
Через три дня Василко открыл глаза, попросил пить.
Еще через день попросил есть.
* * *
Лошади, почувствовав близость дома, ускоряли шаг, но всадники подсознательно придерживали их. Данила и его спутники понимали, что если Василко жив, то не ведали, как сказать ему о том, что Анна отказалась возвращаться. С печальным видом Данила и Терентий въезжали во двор князя.
Их встречали радостные лица, каждый считал необходимым поделиться радостью и сообщить, что Василко поправляется.
Агафья подозвала к себе воеводу и Терентия и, взглянув, в их лица, спросила:
- Где Анна? Что-то вы не очень радуетесь выздоровлению Василко?
- Дело в том, что Анна не вернется. Мы не знаем, как об этом сказать князю.
- Как это, не вернется? - стряпуха вспомнила слова гадалки и испуганно вскрикнула, прикрыв рот ладонью. - Ой! Она тоже так сказала.
- Кто, она? - не понимали ее слов Данила и Терентий
- Вы не вздумайте напомнить Василко об Анне.
- Мы ничего понять не можем, расскажи подробнее.
Стряпуха рассказала о событиях последнего времени.
Данила и Терентий облегченно вздохнули.
Василко быстро набирал силу, свободно передвигался по двору. А через пару седмиц, выглядел вполне здоровым.
Ему рассказали о покушении и об организаторах покушения, которые ждут суда князя. Гаврила и Терентий тоже ждали свою участь, но князь пока не принимал решения.
В доме князя переполох, не могут найти Стряпуху. Она оказалась за двором, лежащей недалеко от ворот. Последние ее, слова едва разобрал Василко.
- Аня, доченька…..
- Какая Анна? - Василко вдруг почувствовал тревожное предчувствие непоправимой беды. Голову словно стянул железный обруч. - Какая Анна? - он еще пытался добиться ответа от старухи. Но Стряпуха, которая заменила ему мать, умолкла навсегда.
Чувство тревоги все нарастало. Наконец его рассудок будто вырвался из болевого плена, туман ушел из его сознания. Он все вспомнил:
- Где!? Где Анна!? - недоуменно спрашивал у подошедших людей, но они лишь опускали головы.
- Господь наказал тебя! Ты не совладал со своими страстями и сделал ее женой до венца. Это большой грех! - Тихон с сожалением и участием смотрел прямо в глаза князю.
Взгляд его постепенно менялся и становился сосредоточенным и даже суровым.
- Господь простил тебя, оставив в живых. Дошли до него наши молитвы. Ты еще не выполнил всех дел, которые он на тебя возложил.
Печальный рассказ Василко слушал, опустив голову, после чего его будто подменили. Он стал властным и жестким. Заговорщики во главе с Никодимом, несмотря на просьбы отца Тихона о пощаде, были казнены. После казни Никодима, казна быстро наполнялась. Всем хотелось показать, что к покушению они не имеют никакого отношения. Гаврила и Терентий наказаний не понесли.
Князь объяснил это так:
- Данила Савич рассказал мне, что если бы не толкнул меня Терентий, то говорил бы я с отцом на небесах. Своей службой вы доказали, что преданы делу, других, лучше вас, у меня нет, к тому же вы научены горьким опытом.
В доме князя стала управлять Василиса, в чем ей помогали Марьица и Дима. Несмотря на бремя, она все успевала, но порядки в доме стали совершенно другими.
За печальными событиями, связанными с болезнью князя, свадьба Таисии осталась почти незамеченной. Из-за ранения Василко и поездки за гадалкой, Пелагее не пришлось погулять на свадьбе у подруги. Не решилась пойти туда без Афанасия и Устинья.
* * *
Афанасий засылал сватов к родителям Устиньи. Отца и матери Афанасий не помнил, поэтому главным сватом стал Данила Савич. Всадники во всем своем великолепии подъехали к дому невесты, где у крыльца их радушно встретили отец и мать невесты.
Сваты низко кланялись и приветствовали гостей:
- Добра и здоровья этому дому, счастья и удачи его хозяевам. Примите хлеб и соль. - Данила низко поклонился и передал огромный кулич, густо посыпанный солью.
Отец невесты принял хлеб, преломив его, съел кусочек, мать не удержав слезы, пригласила гостей в дом:
- Милости просим, гости дорогие, отведать наши угощения.
- Говорят, у вас есть товар, у нас купец!
- Проходите, гости дорогие! Какой нужен вам товар? И кто купец?
- Купец у нас красавец, умен, силен, строит новый дом! Хорошая хозяйка потребна в нем!
- Хорош ли наш товар - не нам судить. Купец пусть смотрит, затем, подумав, говорит, будет ли он ее лелеять и любить?
Купцы вошли в дом. На большом семейном столе ни крошки.
- Знатных купцов так не встречают, песен не поют! У нас в животах урчит, а на стол не подают!
- Вы говорили, что нужен лишь товар, а кушать не просили!
- Пока будем приданое и дом смотреть, готовь на стол, чтобы с голоду купцам не умереть!
Сват прошел по дому, чтобы определить зажиточность дома.
- Дом хорош! И все на месте, но куда вы спрятали товар?
- Просим дорогих гостей к столу, будет хлеб, соль, блины и мясной навар!
Гости чинно уселись, ожидая угощения. Савич, разгладив бороду, пытается изобразить строгое лицо, но в глазах пляшут добрые искорки:
- Уходим! Смотреть на товар нам не дают, песен не поют, и еду не подают!
Устинья, красавица Устинья, опустив глаза долу, принесла блины, поставила на стол.
- А вот и наш товар! Во все глаза смотрите, чтобы не было потом ненужных свар, если нравится - из рук ее, угощения примите!
Афанасий еще не видел свою невесту такой красивой. Румяная, брови вразлет, тугая коса почти до пояса. Свободный сарафан, только подчеркивал ее красоту. Глаза Устиньи благодарностью и любовью стрельнули в Афанасия, затем спрятались за ресницами. Сегодня им нельзя быть веселыми и озорными. Так уж повелось на Руси, в день сватовства, девушка не выражает ни радости, ни печали. Стол быстро наполнялся угощениями. Данила Савич еще больше раздобрел, его голос торжественно вопрошал:
- Что скажет добрый молодец-купец?
Афанасий любовался Устиньей, и не сразу до него дошел вопрос.
Пауза затянулась и породила некоторое беспокойство. Очнувшись от очарования, он поспешно сказал:
- Берем! Берем, Савич! Разве можно такой товар оставить?
- А кто сказал, что мы его вам отдадим? Наш. Товар. Может, его у нас другой купец просил, - со слезами на глазах, запротестовал отец.
Его уговаривали согласиться, но он плакал и стоял на своем. Слезы отца - это только дань обычаю, но кто знает, быть может, он отрывал свое дитя от сердца. На столе все прибавлялось угощений и медов. Расставались довольными и с чувством хорошо сделанного дела.
Со свадьбой решили не затягивать.
* * *
Сегодня свадьба! Пелагея и Таисия наряжают невесту. Они поют грустные песни о прошедшем детстве и юности, о девичьей доли и грядущей новой не всегда веселой жизни. У каждой свои мысли, свои надежды и чаяния. На душе у Устиньи светло и радостно, ей не терпится скорее увидеть Афанасия.
Пелагея на миг потеряла над собой контроль, мечта завладела ее существом. Весть о похищении Анны породила в ее душе вполне реальные надежды. Это сразу заметила Устинья, толкнув в бок Таисию, показала на подругу:
- Она уже с дружком целуется! А Василко об этом еще ничего не ведает!
Веселый смех вывел Пелагею из мечтательного состояния:
- Скажете тоже! - лицо ее залил румянец.
- Скажем! Если проворонишь Василко, дурой будешь!
- Ой, девочки, не в моей это власти. - Слезы крупными горошинами повисли на ресницах.
Плакали дружно, но каждая о своем…
Первая тройка белых лошадей, красиво изгибая шеи, несет возок с женихом его дружок Василко сегодня весел и радушен. Колокольчики, закрепленные на дуге, задолго оповещают о приближении свадебного поезда. Прохожие расступаются, кланяются и кричат здравицы и пожелания. Вслед за первой тройкой следуют повозки украшенные цветными лентами и расшитыми рушниками. На дорогих коврах восседают знатные люди.
Данила Савич, распушив бороду, смотрит орлом, машет рукой, приветствуя народ. Ефросинья дергает за кафтан, требуя угомониться. Еремей впервые показал свою лесную красавицу-невесту. Терентий, на отдельной повозке, бережно поддерживает жену. Она на сносях, требует внимания. Дима и Марьица - самые счастливые дети на свете. Фома и Гаврила слушают отца Тихона, который сегодня говорит о делах земных…. Нет только Звяги…
Молодежь у ворот невесты укрепилась основательно. Установили телегу поперек дороги, веселой, гомонящей толпой готовились встретить жениха. Шум нарастал. Толпа кричала здравицы, пела песни. Это означало, что поезд, везущий жениха, уже совсем близко.
Торг вели Данила Савич и Василко. Они предлагали медную денежку, но охрана невесты грозилась их поколотить. Серебро приняли, но отдавать невесту не согласились:
- У нас золотая невеста! Гривны подавай! Медные гривны только подзадорили молодежь,
- Золотые! И только золотые!
- Они очень дорогие!
- Наша невеста дороже нескольких золотых гривен!
- Казначей, выдать им золотую гривну!
- Не хотели отдавать за одну, теперь давайте другую!
Шум веселья и радости охватил защитников, но они не расступались. Их требования не иссякали.
- Еще медной копеечки не хватает!
- А куда подевали медную гривну?
- Без чарки не пустим!
Наконец путь свободен. Грянули гусли, хор женщин пел заздравную песню, которая манила молодых к счастливой жизни.
Жениха и его дружка встречали родители невесты. В руках икона Пресвятой Богородицы. Афанасий с поклоном обратился с просьбой отдать ему Устинью в жены. Клялся любить ее до последнего дыхания.