Мать вывела дочь на крыльцо. Толпа ахнула и в миг, смолкла, любуясь невестой. Ее распущенные волосы, схваченные блестящим ободком с золотыми монетами, волнами свисали с плеч. Белая рубашка, с длинными до пят рукавами и прорезями у локтей, придавала лицу света и торжественности. Она счастливо улыбалась. Радость переполняла ее. Устинья подошла к Афанасию, поклонилась ему:
- Я согласна разделить с тобой горе и радость, быть хорошей женой и матерью. Обещаю любить тебя всегда, в единении и разлуке.
Мать подвела дочь к жениху, затем, связав их руки рушником, обвела вокруг дома. После благословенных слов, молодые целовали образ и благодарили родителей.
За свадебным столом Василко занял место дружка, Пелагея сидела рядом с Устиньей, она дружка и давняя подружка. Таисия с мужем отличались сдержанностью и печалью.
Гости подносили подарки, желали жениху и невесте всех благ, и, осушив чарки, занимали свои места. Всеобщим восторгом они встретили Василко, который подарил другу новый дом.
Свадьба катилась под звуки гуслей. Песни прерывались плясками и криками "горько". Молодые охотно вставали со своих мест, целовались, но однажды указали на Василко и Пелагею. С новой силой звучит: "Горько! Горько! Горько!" Пелагея, давно ждавшая этой минуты, вдруг испугалась, ее ноги отказались слушаться. Она смущенно переводила взгляд с Василко на зал, то опять на Василко.
"Горько! Горько! Горько!" - не унимались гости.
Василко нагнулся к Пелагее, ее глаза, полыхающие любовью, близко, близко, но кроме вины перед ними, он ничего не почувствовал.
Она с трудом поднялась со своего места. Кружилась голова, ей хотелось, чтобы поцелуй длился вечно, но……
Удалось ли жениху и невесте обмануть темные силы*, (Пояснения в конце книги) неизвестно, но первую ночь они провели в доме Пелагеи.
Еще до рассвета их провели к котлу с подогретой за ночь водой. За ширмами, из отбеленного солнцем полотна, они разделись до наготы и шагнули в теплую воду. Омовение освободило их от грехов старых и открыло путь в мир новый совместный. Молодожены надели новые, белые рубахи до пят и с первыми лучами восходящего солнца, они вышли к людям, где их укрыли большим белым покрывалом, которое объединило их жизни и судьбы.
Отец Тихон ожидал молодую пару у часовни. Его мысли обращались к Еремею:
- Не успел, паршивец, прости Господи, построить храм! Но ты так и знай, что венчание Василко пройдет в новом храме.
Свадебный поезд останавливался по каждому требованию. Фома и Ефросинья угощали всех желающих. От пива отказался только медведь. Он беспрестанно кланялся, мотал головой, требовал сладости. Под неутихающие звуки гуслей, народ пел, плясал, веселился.
У часовни воцарилась тишина, первая повозка остановилась.
По выстеленной рушниками тропе, молодые подошли к священнику. Отец Тихон осенил их крестом:
- Спаси и помилуй вас, Господи! Пусть он всегда пребывает с вами!
- Спаси Христос! Батюшка!
- По своей воле вы вступаете в новую жизнь?
- Да!
- Согласны ли, вы, подчиняться воле Божьей, которая сейчас соединит ваши судьбы?
- Согласны!
- Обменяйтесь кольцами.
Афанасий надел кольцо на дрожащую руку жены, она взяла его руку, но надеть кольцо ей удалось не сразу.
- Теперь перед Богом и людьми вы муж и жена.
Тихон обвел их вокруг алтаря, перекрестил:
- В добрый час, дети, мои! Пусть Господь покровительствует вам!
- Спаси Христос!
Тропинку, по которой они шли к алтарю, разобрали, из новых рушников постелили новую, к другой повозке. Часть пути пройдена и нет к ней больше возврата.
Свадьба продолжалась теперь в доме жениха. Хозяйка угощала гостей печеньем и сладостями. По всеобщему мнению Устинья - прекрасная хозяйка, ей удалось в этом убедить всех. Больше всех Устиньей были довольны ненасытные мальчишки и девченоки.
Гости с пожеланиями расходились. Суета постепенно стихала. Пелагея старалась оказаться поближе к Василко, но он в окружении свиты покинул свадьбу. Устинья и Таисия, как могли, успокаивали ее:
- Все образуется! Дай ему время….
Часть вторая
Саин-хан и половецкий бек Касыд провожают в набег проходящие у подножья кургана, объединенные войска. Конница татаро-монгол в доспехах приветствует хана. В ее рядах усматривается четкий порядок и дисциплина. Степняки движутся толпой. Даже на первый взгляд видно, что нет в ней строгого повиновения. Это войско кровожадно, жажда добычи должна свести на нет все недостатки. За войском верблюды тянут повозки с провиантом и фуражом. Шествие замыкает, запряженный в дюжину волов камнеметательный таран. Пока не выпал глубокий снег, его необходимо доставить к месту сражения.
Состояние войска степняков вселяло, в Саин-хана, обеспокоенность в конечном исходе похода. Саин-хан знал, что князь Василко хорошо укрепил город. Он этому не препятствовал, так как не видел в ближайшем будущем столкновения с ним. Но смерть Бату-хана дала надежду русским князям надежду на освобождения от монгол. Князь Василко исправно платил дань, но прошедшее лето, с его знойным солнцем, уничтожило значительную часть посевов. Все бы прошло гладко, но купцы, которым хан продал сбор ясака, увеличили его почти вдвое. Князь, почувствовав силу, отказался от всех обязательств. Купцы, потерявшие много золота, уговорили хана Касыда на поход, суля ему несметные богатства. Саин-хан решил жестоко наказать непокорного князя, чтобы другим было неповадно.
* * *
Более пятнадцати зим своими обильными снегами покрывали землю, на время, освобождая людей от летних забот и хлопот. Столько же раз, эти снега питали землю влагой для будущего урожая или шумными ручьями уходили в реку, чтобы соединиться с ее водами и потом грозой, или нудным дождем вернуться к людям.
Василко Олегович на минуту прислушался к вою ветра.
"Ветер стихает, скоро утро, что принесет новый день?" - невеселая мысль оборвалась, пережитое за эти годы взяло верх.
Да, он готов к войне. Спасибо всем, кто не жалея времени и здоровья, помогал ему в этом нелегком деле! Сам Бог послал мне Еремея Федоровича, который своими знаниями и умением увлечь за собой людей построил неприступную крепость. Князь усмехнулся, когда вспомнил, что жена боярина Епросинья, безраздельно правит этим могучим и добрым человеком, с тех пор, как похитила его в чащобе леса. Ее подруги пытались выведать секрет ее счастья. Она отмахивалась:
- Нет здесь никакого секрета. Просто не следует убивать в мужчине его любовь.
Епросинья нарожала ему дочек. Еремей теперь купается в любви и почете. Его семья помогала ему строить крепость и каменную церковь с куполом из белого кирпича, привезенного из далеких и теплых стран. Колокола извещают народ о праздниках. Слава Богу, что еще ни разу не звали к оружию. Но это скоро произойдет.
Стены и подземные хода города придуманы этим, много повидавшим и настрадавшимся человеком. Но есть и обратная сторона монеты. Слух о лучшей жизни распространился по городам и весям. Несмотря на давно прошедшее нашествие, люд продолжает прибывать. Люди, с надеждами на лучшее будущее, невзирая на запреты, селятся в землянках в окрестностях города.
Разведка Звяги донесла, что Саин-хан, в сговоре с кочевыми племенами, готовит войска. Скоро, очень скоро они придут, чтобы отнять у его народа жизнь и даже надежду.
Василко Олегович не заметил, как его захватили сегодняшние трудности и нерешенные задачи. На всех не хватает продовольствия. Если отнять, через налоги хлеб, и отдать Саин-хану, то многие и многие не доживут до теплого и спасительного солнца весны. Казачий атаман Кондрат, набравший силу, помогает зерном и мясом с Дикого поля, но его запасы небеспредельные.
Решение будет принято сегодня на совете бояр. Пламя свечей колыхнулось, причудливые тени предметов задрожали на стенах. Тихо подошедшая, жена юркнула под большое и теплое одеяло. Она всем телом прижалась к нему, но ей мешал, лежащий между ними меч.
- Почему он лежит здесь? Ты опасаешься за наши жизни? Кого ты боишься?
- С ним мне легче вспоминать пройденный путь. С этого меча все началось.
- Зачем тебе вспоминать былое? Не можешь забыть ее? - Пелагея обиженно отодвинулась.
Она не раз подмечала, как муж задумчиво смотрит в пустоту. На ее вопросы всегда следовал уклончивый ответ: "Я князь и заботы у меня княжеские". На этот раз он не стал уходить от ответа:
- Ты ее чаще вспоминаешь, чем я, - слукавил он. - Прости, но наши дети и мы сами из прошлого. Сын Всеволод будет хорошим, наследным князем. Помогает мне во всем и мечом владеет отменно. Дочь наша очень красивая и умная.
- Все это так, но она из твоей головы не выходит! Она до сих пор между нами, как этот меч! - не поддержала рассуждения мужа о детях Пелагея.
- Все прошло и не вернется более, ворог у порога.
- Будет война? - Пелагея убрала меч, и словно ища защиты, сильнее прижалась к нему.
- Умер хан Батый. В связи с этим и неурожаем, многие княжества отказались платить ясак. Нам тоже нечем платить дань. Если отдать хлеб, которого везде не хватает, то придется похоронить много людей, усмирять голодные бунты, убивать своих. Я больше не смогу оставаться у власти. Я целовал крест, что буду защищать их, мечом своим. Война неизбежна.
- Не допусти этого, умрут многие дети. Бог нас не простит.
Богатые бояре будут против войны. Что им до гибели черни? Родятся еще. Главное не потерять богатства.
- На нас опять идут монголы?
- С монголами сговорились кочевые племена. Их подстрекают купцы, которые выкупили ясак у хана и удвоили его. Они деньгами помогли Саин-хану собрать большое войско.
- Ты победишь это войско?
- Ты мне поможешь! Он привлек к себе жену.
* * *
Ветер стих, но морозный, утренний воздух не радовал людей. Им угрожала смертельная опасность. На горизонте, к небу поднимался дым пожарищ. Его сначала приняли за тучу, но прискакавший гонец сообщил, что монголы и степняки перешли границу княжества и движутся к городу.
Князь пригласил на совет почти всех влиятельных людей города. Лавки нетерпеливо скрипели, собравшиеся ждали Василко Олеговича и тревожно обсуждали последние новости. Все встали, когда вошел князь. Он не спеша, занял свое место на троне, тяжелым взглядом взглянул на притихших бояр.
- Многая лета, всем пришедшим на совет!
- Многая лета! - разноголосицей ответил зал.
- Сообщаю вам, что идет на нас монгол со степняками. Они уже жгут дома наших подданных. Через седмицу появятся у стен города.
Войско наше полностью готово к отражению непрошеных гостей, но мы не можем сразиться с ворогом в чистом поле. Монголов и степняков около двенадцати тысяч. Мы собрали восемь тысяч. Наша крепость полностью готова к осаде. Население города и беженцы уйдут в лес на заготовленные селения.
Я хотел бы услышать, что об этом думают уважаемые люди.
- Зачем воевать? Откупимся! Откупимся! - крики с места стихали под взглядом Василко Олеговича.
- Вы не кричите, а огласите, какой суммой готовы откупиться. Кого пошлем на переговоры?
- Данилу! Он умеет с ними говорить.
- Переговоры затянутся на несколько дней. Неизвестно, чем они закончатся.
- Другие предложения есть?
Предложений не было. Сидевший, рядом с князем, Данила Савич недавно передал дела воеводы Афанасию, поднялся со своего места,
- Со мной должны поехать представители боярской думы.
Сразу стало тихо, никому не хотелось ехать и рисковать своей шкурой.
Данила Савич насмешливо спросил.
- Что, страшно?
Заскрипели лавки. Неловкое молчание прервал голос молодого боярина.
- Я поеду!
Со своего места поднялся Звяга.
- Не спешите принимать решение. Расскажу ситуацию, которая развивается у монгол. Я, долгое время, жил среди них, сейчас, по поручению князя, веду разведку. Лазутчики доносят, что Саин-хан сговорился с заезжими купцами далеких южных стран. Он продал им ясак, который должны платить мы.
- Какое нам дело, кому платить ясак?
- Дело в том, что размер его удвоился. В связи с неурожаем, дань придется платить зерном и мясом. Если отдать удвоенный ясак, большая часть бедных людей, будет голодать и не переживет холодной зимы. Если богатые землевладельцы возьмут на себя расходы, мы отправим послов к монголам. Я думаю, договариваться придется не с монголами, а с купцами. Степняки потребуют свою долю. Может получиться так, что они возьмут ясак, но не откажутся от штурма города. В этом случае нам придется значительно труднее. У противника продовольствия будет много, у нас мало. Советую хорошо подумать, прежде, чем принимать решение.
После слов Звяги, наступила тишина, было слышно, как за окном за крошки хлеба дрались воробьи.
- Но если они ворвутся в город, убьют всех, прозвучал, чей-то тревожный голос.
- Из города всегда можно уйти в леса, где они никогда нас не достанут. - Поднимаясь, сказал князь.
Он жестом усадил на свои места Савича и Звягу.
- Мы готовы к войне, мы сможем выдержать осаду, тем более что враг не способен вести длительные военные действия из-за малого количества продовольствия. Почему Саин-хан решился на зимний поход? Его войско голодает. В княжествах, которые он контролирует, голодные бунты. Договориться с ним не удастся. Предлагаю отправить в леса семьи и готовиться к борьбе. Воевода Афанасий доложит вам некоторые подробности нашего плана.
Афанасий, еще не привыкший к новой должности, немного смущаясь, начал:
- Войско Саин-хана значительно больше нашего, поэтому призываю вас к созданию ополчения. Оружие будет выдано. Ополчением будет командовать Данила Савич. Надо приготовить дрова, чаны для подогрева смолы и воды. Ополченцы должны знать, чем они будут заниматься во время штурма.
- Может все же, договоримся? - чей-то не уверенный голос повис в тревожной тишине.
- Собрание может отправить своих послов к противнику, но я отдаю приказ своему войску готовиться к осаде.
Когда все разошлись, Афанасий спросил у Василко Олеговича.
- Зачем разрешил "тугим карманам" отправить послов к монголам?
- Пусть лучше явно, чем тайно. Гаврила посмотрит за ними.
* * *
В вечерний час Звяга шагал домой по свежевыпавшему снегу. Морозец заставлял снег скрипеть под ногами. Луна, показавшаяся между туч, высветила снежинки, которые неспешно, кружась, опускались на землю. Из тени деревьев, отделилась фигура и быстро приближалась. Наученный горьким опытом, Звяга сжал рукоять меча. Но знакомый женский голос развеял страхи.
- Здравствуй, Звяга!
- Это ты, Таисия?
- Не признал?
- Что-то случилось, если ты меня подстерегла?
- Случилось и не проходит!
- Зачем же вышла замуж?
- Ты забавлялся с басурманками, а я должна тебя ждать!
- Я выполнял задание князя!
- Задание жениться на басурманке? А у нее было задание, нарожать тебе трех сыновей?
- Я женился на ней после того, как узнал, что ты уже замужем. Она спасла мне жизнь.
- Я тоже спасала жизнь. Правда, ненадолго.
- Я знаю, что твой отец умер вскоре после свадьбы.
Наступившая пауза длилась недолго.
- Ты помнишь это место?
- И грозу помню.
- Сейчас гроза нам не помешает! - Таисия положила голову ему на грудь.
Он стоял, опустив руки, не зная, что делать. В нем боролись душа и разум. Известно, что голова у сердца, всегда в дураках…. Под теплыми перинами, в пустом и холодном доме, где она провела свое детство, свершилась ее мечта. Звяга чувствовал себя виноватым, больше молчал. Таисия ласково ворковала.
- Не переживай, басурманки не возражают против того, что муж имеет много жен.
- Перестань называть ее басурманкой*(Пояснения в конце книги). Скажи, почему ты не спешишь домой?
- Уже прогоняешь?
- Я должен идти.
- Муж мой отправился к монголам с дарами.
- Он поехал один? - спросил Звяга и мысленно ругнул себя: "Скоро у них все получилось. А мы проворонили".
- Главным у них старый князь, подручными - сын казненного Никодима и мой суженый.
- Как зовут твоего суженного? - поспешил перевести разговор на другую тему Звяга.
- Федор.
- У тебя дети есть?
- Три дочери! Придет время, пусть твои молодцы засылают сватов.
- Они же басурмане. - Обиженно буркнул он.
- Я их видела. Красивые молодцы! На тебя похожи.
- Старшему сыну - пятнадцать. Отказались уходить из города.
- Мои тоже.
Снег еще больше валил, снежинки таяли у них на губах и ресницах. Капли скатывались у нее по щекам, смешивались со слезами.
- Прощай! Даст бог, еще увидимся. - В голосе ее звучала надежда и печаль.
- Прощай! Мы больше никогда не встретимся, прости!
Он круто развернулся и ушел не оглядываясь. Она смотрела ему вслед, пока силуэт его не затерялся во тьме и смолк скрип снега под его ногами.
- Вот и свиделись. - Она крестила его вслед и творила молитву. - Боже, спаси и сохрани его от стрелы и меча татарского!
* * *
Юсуф собирался в поход так, чтобы этого не видела Анна. На сердце кошки скребли, не по душе ему этот поход. Недавно хан назначил его командиром отборной тысячи, но он уже отвык от жизни в седле. Ему совсем не хотелось оставлять семью. Сын Анны Андрей, пятнадцатилетний отрок, тянулся к знаниям, днями пропадал в храме. Юсуф этому не препятствовал. Его сын Файзула, которого жена называла Федором, еще не проявлял интереса к взрослой жизни. Юсуф старался быстрее уйти из дома, чтобы избежать разговора с Анной. Попрощавшись с сыновьями, он быстро уехал. Угрызения совести усилились, когда его нукеры ворвались в селение русичей. Они искали добычу. Но на сей раз, все шло не так, как обычно. Дома оказались пусты, там не было даже куска хлеба.
Обозленные неудачей нукеры жгли все, что могло гореть. Все деревни, встречающиеся на пути, также не прибавили добычи обозленному войску. Продвижение войск замедлилось. Отсутствие добычи быстро уменьшало запасы продовольствия, взятого с собой.
Остановка на отдых у леса, оказалось последней для многих воинов. Ночью налетели всадники. Длинные копья доставали их полусонными. Удар был неожиданным настолько, что степняки в панике бежали. Только чудо спасло Касыда от смерти. Летучий отряд, без потерь, исчез также быстро, как и появился.
С той ночи бек не доверял своим степнякам, и все время находился рядом с Саин-ханом, под надежной охраной тысячи Юсуфа. Передовые отряды уже приблизились к городу, охватывая с двух сторон, пытаясь взять его в кольцо.