С этим Вертен был совершенно согласен. Франц Фердинанд был следующим в цепочке наследования трона Австро-Венгерской империи после Рудольфа, единственного сына Франца Иосифа. Отец Франца Фердинанда, младший брат императора, Карл Людвиг, не мог унаследовать трон империи после смерти Франца Иосифа по причине того, что, совершая в 1896 году паломничество на Святую землю - а он был весьма религиозен, - попил воды из реки Иордан, заразился тифом и умер. А ради перспективы стать властителем империи, насчитывающей пятьдесят миллионов подданных и занимающей значительную часть европейского континента, можно и убить. И даже не одного человека.
Они замолчали, погрузившись в размышления. Эрцгерцогу не составило труда выяснить намерения Фроша и императрицы Елизаветы. Он наверняка имел всюду своих людей, в том числе и среди анархистов. Это объясняло появление Луккени. Говорили, что Франц Фердинанд в своей венской резиденции, Нижнем Бельведере, создал так называемое теневое правительство, включая Военную канцелярию. Император, конечно, об этом знал и не одобрял, но вынужден был мириться.
Вертен, как и большинство жителей столицы, читающих газеты, знал, что Франц Фердинанд решительный противник независимости Венгрии. Сепаратисты стремились расколоть империю, он же был намерен ее укрепить, создав третью силу, славянское государство на юге, населенное в основном хорватами. Рудольф и Елизавета симпатизировали венграм и всячески продвигали при дворе идею венгерской независимости. Это могло послужить причиной неприязни эрцгерцога к ним обоим. Тот факт, что император держал Франца Фердинанда на расстоянии, только добавлял масла в огонь. Его агрессивность, воинственный нрав и огромные амбиции были предметом оживленного обсуждения в венском обществе. Эрцгерцогу также ставилась в вину его страстная увлеченность охотой. Франца Фердинанда упрекали, разумеется, за глаза, в том, что он в своих владениях в Австрии и Богемии ради забавы истребил уже сто тысяч оленей, фазанов и прочих животных. И вообще, тридцатичетырехлетний наследник трона, один из богатейших людей в Европе, был личностью малопривлекательной. Он был неприветлив, а порой и груб, и со слугами, и с министрами.
Все это так, но был ли он тем хладнокровным убийцей, организовавшим сначала гибель своего кузена, кронпринца, а затем своей тети, императрицы, и по ходу дела зверски убившим еще семь человек, шестеро из которых вообще были ни при чем?
Звук дверного звонка заставил их вздрогнуть. Вертен и Гросс тревожно переглянулись. Очевидно, им в голову пришла одна и та же мысль: а что, если это убийца пришел закончить свою работу? Как же они не предусмотрели такую возможность? Думали, что здесь, в квартире, им опасность не угрожает. А может быть, убийца отчаялся и больше не собирался представить их смерть как несчастный случай? И пистолеты они с собой сюда не взяли.
В любом случае что-то предпринимать было поздно. Фрау Блачки уже открыла дверь.
Затем из коридора послышался голос Берты, и у них отлегло от сердца.
Вертен встал встретить невесту, и Гросс его поспешно предупредил:
- Ничего фрейлейн Берте не говорите. Чем меньше она знает, тем для нее безопаснее.
Вертен понимал, что криминалист прав. Берту ни в коем случае нельзя подвергать опасности. Но кое-что он ей уже рассказал. Теперь о деле больше ни звука.
Она вошла решительным шагом, на ходу расстегивая булавки на мокрой шляпке. Щеки раскраснелись от холодного ветра.
У Вертена сладостно защемило сердце.
- Какой приятный сюрприз!
- В самом деле? - ответила она с улыбкой. Затем повернулась к криминалисту: - Рада видеть вас снова, доктор Гросс.
- И я вас, фрейлейн Майснер.
Вертен придвинул ей кресло к камину.
- Ты что, правда не помнишь? - спросила она, усаживаясь.
- О чем? - И тут до него дошло. Они давно договорились пойти в это воскресенье на дневной концерт в филармонию. А он со всей этой кутерьмой забыл.
- Боже, какой я идиот. Прости меня, пожалуйста.
- Я так и подумала, раз от тебя нет никаких вестей. Так вы ездили в Женеву?
- Почему вы так решили, фрейлейн? - спросил Гросс, помешав Вертену ответить.
- Потому что это следующий логический шаг, разве не так? Ведь вы ищете связь между гибелью императрицы и убийствами в Пратере.
Гросс метнул на адвоката свирепый взгляд.
- Вертен, у вашей невесты богатое воображение.
- Да, Берта, мы действительно съездили в Женеву. Но кажется, зря. Наши домыслы не подтвердились. То, что императрица виделась с герром Фрошем, просто совпадение, и ничего больше. Но я кое-что тебе оттуда привез.
Вертен достал из ящика письменного стола футляр с золотым браслетом.
- Вот.
- Это ужасно мило с твоей стороны, - проговорила Берта ровным голосом, - но зачем врать? Вы что-то там обнаружили. И чтобы догадаться об этом, не нужно быть профессиональным криминалистом.
Она раскрыла футляр и вынула браслет.
- Карл, зачем ты… - Потом она увидела гравировку на внутренней стороне браслета и подошла к окну, чтобы прочитать.
Приятное удивление на ее лице сменилось недовольством. Она кивнула и протянула браслет обратно.
- Карл, если ты думал меня этим задобрить, то напрасно. И в следующий раз придумай для надписи что-нибудь оригинальное. Я читала все твои рассказы. И тут надо было поставить кавычки. Так положено, если цитируешь. Даже самого себя.
- Берта, ты неправильно поняла, - сказал Вертен.
- О, я думаю, что как раз поняла все правильно, - сказала она, направляясь к двери. - И не думай, меня обидела не эта надпись. Ну, не смог придумать ничего путного, вставил цитату из своей книги. Это, конечно, комично, но не более того. А вот то, что ты мне врешь, - это обидно. А я уверена, что врешь. У вас обоих такой вид, как будто вы недавно окунулись с головой в Женевское озеро по меньшей мере. И не надо меня убеждать, что это плод фантазии. Просто ты считаешь меня глупой женщиной, которая все разболтает и испортит вам дело. Или другой вариант: ты пытаешься меня оградить от каких-то неприятностей. И это опять же потому, что я в твоих глазах недалекая женщина, неспособная о себе позаботиться.
- Это совсем не то, что ты думаешь, - возразил Вертен.
Она остановилась у двери.
- Тогда что же? Давай, скажи мне, Карл.
Вертен посмотрел на Гросса.
- Ждешь, когда старший даст разрешение? - спросила она.
Вертен молчал.
- Прекрасно. - Берта открыла дверь. - Когда созреешь до того, чтобы считать меня равной себе, дай знать. Где меня найти, ты тоже знаешь.
Она вышла за дверь.
- Берта!
Гросс схватил его руку.
- Пусть уходит, Вертен.
Вертен вырвал руку.
- Чем меньше фрейлейн Майснер знает об этом деле, - добавил криминалист, - тем лучше. Эти люди уже показали, на что они способны. Так что пока не встречайтесь с ней, если вы действительно ее любите.
Вертен стоял, опустив плечи. Гросс был, конечно, прав.
Он слышал, как открылась входная дверь, и она стремительно вышла.
Конечно, он ее любил. Но удастся ли потом все наладить как было?
Остаток дня они провели за составлением плана дальнейших действий. Вертен гнал прочь мысли о Берте. Он надеялся все объяснить ей, когда весь этот кошмар уляжется. Берта умная и поймет, что это было необходимо. А пока надо искать убийцу, чтобы он предстал перед законом.
Прежде всего им нужно было окончательно разобраться с Биндером и перепроверить факты, касающиеся гибели людей в Пратере.
- Ведь вы вели журнал нашего расследования. Я не ошибаюсь, Вертен?
- Действительно вел.
- Подробный?
- Насколько было возможно.
- Я бы хотел взглянуть, если вы не против. Это может навести на кое-какие мысли.
- Конечно.
Вертен передал криминалисту блокнот в кожаном переплете, в котором он каждое утро разборчивым почерком записывал ход и результаты проделанной накануне работы.
- Впечатляет, - пробормотал Гросс, листая страницы.
После обеда он удалился к себе в спальню читать записки Вертена. А тот тем временем попытался наметить ход расследования с учетом нового подозреваемого, наследника трона. Можно, конечно, попытаться проникнуть в Нижний Бельведер, например, выдав себя за журналиста. Вертен тут же отбросил эту мысль. Если за всеми убийствами стоит Франц Фердинанд, то он, разумеется, хорошо знает, кто такие и Гросс, и Вертен. Не исключено, что приказ об их устранении отдал именно он. Так что встретиться с эрцгерцогом, наверное, можно, а вот вернуться после встречи живым - маловероятно. И все же ему очень хотелось посмотреть этому человеку в глаза.
Его размышления прервал ввалившийся в комнату Гросс.
- Боже, Вертен, я чувствую себя законченным глупцом! У меня что, не было ушей? Или я не знаю, как надо слушать свидетелей? Да и вы тоже. Сами написали здесь черным по белому объяснение, как это люди исчезали, и не обратили внимания.
- И что там такое? - насторожился Вертен.
- Вы помните разговор с фрау Новотны? Женщиной, которая видела, как мимо ее дома проходил герр Фрош?
Вертен кивнул. Да, от проницательного взгляда этой пожилой женщины, наверное, не скроется никакая мелочь в округе.
Гросс плюхнулся в кресло перед догорающим камином.
- И вы помните, что еще рассказала нам эта добрая женщина, кроме того, что видела герра Фроша?
- Что-то говорила, но ничего относящегося к нашему делу.
Гросс широко улыбнулся:
- Я полагаю, вы в своих записях ничего не домысливали?
- Я записывал все наши разговоры по возможности близко к тексту. - Вертен даже обиделся.
- И правильно делали, дружище. Позвольте мне кое-что процитировать из ваших записей. На мой вопрос, не стояли ли в тот вечер здесь какие-нибудь экипажи, фрау Новотны ответила буквально следующее: "Тут всегда стоит одна карета. Или две. Это ведь не Оттакринг какой-то. У нас тут вокруг живут достойные господа. И городские власти заботятся, содержат все в должном порядке. В тот вечер тоже, помню, ремонтировали сточную трубу. Вон там".
- Ну и что в ее словах особенного? - удивился Вертен.
- Как что? А самая последняя фраза?
- Насчет ремонта сточной трубы?
Гросс поднялся с кресла и заходил по комнате.
- Да, Вертен. Теперь мы знаем, как убийца организовывал исчезновение людей.
- Он засовывал их в канализационную трубу.
Гросс вскинул указательный палец.
- Совершенно верно.
- Гросс, я не перестаю вами восхищаться. - Вертен оживился. - Ведь под городом существуют настоящие катакомбы, оставшиеся после турецкой осады. По ним можно незаметно и довольно быстро попасть из одного места в другое. Конечно, такое путешествие доступно только посвященному.
- Вот что мы сделаем первым делом завтра утром, - сказал Гросс. - Посетим департамент общественных работ. И проверим, действительно ли вечером двадцать второго августа в том месте ремонтировали трубу. Если нет, то, значит, мы напали на верный след. Убийца изображал рабочего канализации. Намеченные жертвы не обращали на него никакого внимания. А он быстро с ними расправлялся и прятал под землю.
- Но остальные эпизоды дела нам проверить не удастся, - заметил Вертен. - Неизвестно, где именно он захватил этих несчастных.
- Это уже не важно, - заверил его Гросс. - Думаю, все происходило примерно так же. Убийца расставлял свой капкан в виде навеса над открытом люком, как будто там ведутся какие-то работы, и ждал подходящую жертву. Это всегда происходило поздним вечером, в начале ночи, когда кругом безлюдно. А вот то, что он так нагло действовал в случае Фроша, когда еще не стемнело, весьма показательно. Значит, для него было важно убить именно бывшего камердинера кронпринца Рудольфа. Остальные были выбраны случайно и убиты для прикрытия этого преступления. В случае с Фрошем убийца не имел возможности выбирать время и место. Но все равно он должен был сделать так, чтобы это убийство было похоже на прежние.
- Но все это не выводит из-под подозрения Биндера. Он вполне мог выдавать себя за рабочего канализации, усыплять людей хлороформом и тащить по катакомбам к тому месту, где оставил свой экипаж. Затем он вез их на садовый участок, чтобы проделать свою ужасную процедуру, а оттуда в Пратер.
- Правдоподобно, - согласился Гросс, снова усаживаясь в кресло. - Это означает, что нам нужно теперь все внимание сосредоточить на герре Биндере. Прежде мы пытались доказать его виновность. Теперь будем делать обратное. Искать любые зацепки, чтобы объявить его невиновным.
Глава восемнадцатая
Утром в департаменте общественных работ им довольно легко удалось получить нужные сведения. Гросс представился арендатором собственности в том районе, а Вертен его адвокатом, и им без всяких вопросов показали записи о работах и срочном ремонте на этот год и на будущий. Графа 22 августа 1898 года была не заполнена.
- Учет работ ведется только в вашем офисе? - поинтересовался Гросс у служащего, прыщавого юнца, наверное, только что закончившего гимназию.
- Только у нас, - ответил тот, высокомерно поджав губы.
Они вышли на улицу. Дождь уже прекратился, и вообще погода налаживалась.
Теперь им предстояло получить предсмертную записку герра Биндера, что было много сложнее.
В полицейском управлении дежурный сержант проводил их в кабинет инспектора Майндля.
- Давно не виделись, - произнес инспектор наигранно-шутливым тоном. Но его настороженный взгляд выдавал отнюдь не веселое настроение.
Не иначе как получил взбучку от начальства, подумал Вертен.
Его подозрение вскоре подтвердилось. Когда Гросс поведал инспектору Майндлю свою обычную байку о подготовке материалов для "Архива криминалистики", тот вскинул руки и резким категорическим тоном ответил, что больше ничего для них сделать не может.
- Но почему, дружище? - спросил криминалист, разыгрывая наивность.
- Просто не могу, профессор Гросс. Все закончено.
- Что закончено? Наши отношения как коллег?
- Ладно вам, профессор, - возбужденно произнес Майндль. - Вы знаете, о чем я говорю. О вашей одержимости обнаружить абсурдную связь между убийствами в Пратере и другими событиями, чуть ли не мирового значения.
Гросс и Вертен сочли благоразумным на это не отвечать.
- Как вы не понимаете, - продолжил Майндль, - дело давно закрыто. Неужели вам больше нечем заняться?
Они продолжали молчать.
- Я же сказал, что не могу, - не унимался инспектор.
Его слова встретила тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов на стене.
- Ладно, - в сердцах бросил Майндль. - Но это в последний раз.
- Конечно, мой друг, - быстро проговорил Гросс.
Десять минут спустя им был выдан пергаментный конверт с материалами по самоубийству Биндера, а также его книга заказов с белой наклейкой "Дело А14". Оно уже было закрыто, поэтому Майндль позволил им взять документы с собой, еще раз предупредив:
- И больше ко мне с такими просьбами не являйтесь.
Когда они вышли на Ринг-штрассе, Гросс хлопнул Вертена по плечу:
- Поторопимся, мой друг, нас ждет много работы.
В криминалистике анализ почерка имеет большое значение. Гросс это хорошо понимал и в своей первой книге "Расследование преступлений" посвятил вопросу большую главу.
- Принцип тут сравнительно прост, - произнес он, кладя на письменный стол Вертена материалы с образцами почерка Биндера. - Наша цель - выяснить, написана ли предсмертная записка его собственной рукой, и если да, то добровольно или под принуждением. Может случиться и так, что эту записку писал не он. Для этого ее нужно сравнить с другими записями, достоверно сделанными Биндером, и в другой обстановке. Вот они. - Гросс постучал пальцами по книге заказов в клеенчатом переплете. - В них следует искать графические и структурные особенности, присущие только этому человеку. Например, он мог писать букву "g" как-то по-особому, или делал в определенных словах орфографические ошибки, или использовал какие-то характерные выражения. Все это требует очень пристального изучения.
Неожиданно Гросс прервал речь и покинул кабинет, чтобы через несколько минут вернуться с лупой и микроскопом.
- Вы не представляете, Вертен, как много может сказать почерк человека. Например, у образованных он часто неразборчивый, хотя написание отдельных букв весьма похоже на шрифт, который им чаще всего встречается при работе с книгами и документами. Каракули докторов свидетельствуют об их постоянной занятости. Они всегда пишут в спешке. - Он раскрыл книгу заказов. - А вот легкий, единообразный и разборчивый почерк герра Биндера, торгового агента. Во время письма он не только двигал рукой, но и шевелил мозгами. Судя по почерку, герр Биндер был человек организованный и даже в чем-то утонченный.
Гросс рассмотрел в лупу запись в книге заказов, затем вгляделся в предсмертную записку.
- Интересно… интересно. - Он бросил взгляд на Вертена. - Ступайте, мой друг, чего вам тут скучать. Я буду этим заниматься еще долго.
Моментально забыв об адвокате, он положил предсмертную записку Биндера под микроскоп.
Вертену ничего не оставалось, как выйти прогуляться. Небо прояснилось, мостовые и тротуары высохли. Конечно, где-то рядом мог притаиться убийца, но Вертен успокаивал себя, что злодей не отважится напасть средь бела дня.
И все же время от времени он оглядывался. Убийца наверняка меткий стрелок, так что может уложить и с расстояния сто метров. Мимо протарахтел экипаж, процокали подковами лошади. Он напрягся, высматривая ближайшее укрытие. Убийца мог метнуть из кареты кинжал или отравленный дротик.
"Смогу ли я когда-нибудь снова насладиться неторопливой прогулкой по своему городу? - спросил он себя. - Неужели мы с Гроссом переступили опасную черту? Может быть, пришло время передать расследование профессионалам? Впрочем, какие профессионалы, если под подозрение попал наследник трона. Вон как заволновался Майндль. Ему, наверное, дали сверху какие-то указания".
На плечо Вертена легла тяжелая рука. Он резко развернулся, схватившись за рукоятку пистолета во внутреннем кармане пальто.
- Вертен, старина. Чего вы встревожились, как будто увидели привидение? Это всего лишь я. Как поживаете?
Вертен заставил себя улыбнуться.
- У меня все великолепно, Климт. Рад вас видеть.
Художник взял его под руку.
- Раз вы не на работе, тогда, может, заглянете ко мне пополдничать?
Он нес сетку с покупками - закуски, кондитерские изделия, бутылка рома.
- Почему бы и нет? - Вертен кивнул. - Прекрасная идея.
Вскоре они свернули во двор, где находилась студия Климта. Вертен в очередной раз восхитился этим кусочком живой природы в самом центре Вены. Лужайка с высокой травой, цветущие кусты в тени двух великолепных каштанов. В траве охотился крупный черно-белый котище. Климт позвал его, но тот даже не повернул голову.
- Серьезный охотник, - сказал Климт, открывая дверь студии, она оказалась незапертой. - Когда рядом мышь, я для него не существую.