В читальном зале было тихо и пусто, только в дальнем углу шуршал подшивкой газет милый старичок Казимир Анатольевич. Все в библиотеке знали, что он спасается в читальном зале от злющей, как кобра, невестки, которая задалась целью извести старика совсем. Хитрая баба при сыне Казимира Анатольевича вела себя преувеличенно любезно, говорила со свекром приторно-сладким голосом и всячески демонстрировала свое доброе отношение. Сын был крупный бизнесмен, много работал и дома появлялся только ночью. Невестка же слонялась по огромной квартире без всякого дела, умирая от скуки, и даже парикмахеров и массажистов вызывала на дом. Казимира Анатольевича она люто ненавидела без всякой причины, только за то, что сын требовал, чтобы отец жил рядом. Как только за мужем закрывались двери, невестка начинала методично портить старику жизнь, причем устраивала уж вовсе примитивные коммунальные гадости - отключала свет в ванной, сыпала соль ему в чай и табак в карманы пальто.
Казимир Анатольевич правильно рассудил, что, если он пожалуется сыну, получится только хуже, невестка специально нарывается на скандал, а всем известно, что ночная кукушка дневную перекукует. Понемногу он выработал стратегию и аккуратно ей следовал.
Вставал старик рано и завтракал вместе с сыном, после чего покидал квартиру сразу же после ухода сына, пока невестка спала.
Летом он много гулял по городу, проводил время в парках и скверах, играл в шахматы в Екатерининском садике, слушал бесплатные концерты под открытым небом, принимал участие во всевозможных викторинах и розыгрышах. Осенью и зимой перебирался в библиотеку, сотрудники его хорошо знали и даже поили иногда чаем с печеньем. Обедал старик в бистро на углу, там девочки тоже его привечали и приносили порции побольше.
Короче, Казимир Анатольевич много двигался, все время был на людях, часто гулял на свежем воздухе, не переедал и совсем не смотрел телевизор - невестка запирала гостиную на ключ. От такой здоровой жизни старик был бодр и весел, у него ничего не болело, и выглядел он отлично, так что невестке оставалось только исходить бессильной злобой в собственной спальне.
Катя кивнула милому старичку, он приподнялся со стула, приветливо улыбаясь. Но правильно определил по ее виду, что Катя не в настроении, и не стал приставать к ней с пустыми посторонними разговорами. Катя наскоро причесала волосы и подправила помаду на губах. Руки перестали дрожать, но злость на начальницу не проходила. Надо же, дала понять, что Кате с таким внешним видом место не в библиотеке, а в зоопарке! До чего же мерзкая тетка!
Тут же до Кати дошло, что теткой-то как раз следует назвать ее, а Кира Леонидовна - это дама. Именно так ее в транспорте окликают - дама, передайте на билет, дама, садитесь, пожалуйста…
А Катю девушкой если кто сослепу назовет, а так все больше никак не окликают - ткнут в спину, деньги молча протянут и спасибо потом сказать забудут.
Тридцать пять лет… Вроде еще далеко не старуха, а молодость-то уж точно прошла. Да и зачем она нужна, эта молодость? Что в молодой жизни было у Кати хорошего? Что можно вспомнить? И каков итог? Ни мужа, ни детей…
Тут же перед глазами возник дядька и спросил, с чего это Кате вздумалось себя жалеть. Замуж не вышла? Так еще все впереди, какие ее годы. Женихов нету? Найдутся. А что в тот, первый раз не вышло, так и слава богу…
И Катя вспомнила тот давний кошмар, который случился пять лет назад…
Была поздняя осень. Катя, задумавшись, шла по улице из химчистки, замешкалась на переходе, и рванувшаяся на красный свет дорогая машина окатила ее грязью с головы до ног. Пакет из химчистки не пострадал, зато собственное Катино пальто было залито все - и спина, и рукава, и полы, и даже воротник. Впору разворачиваться и снова бежать в химчистку!
Катя не успела расстроиться, не успела осознать масштабов катастрофы, потому что ее подхватила сильная рука и втащила на тротуар. И вовремя, потому что машины уже неслись сплошным потоком на зеленый, они были в полном своем праве и не собирались аккуратно объезжать лужи.
- Паразит такой! - сочувственно сказал мужской голос. - Сам за рулем больше десяти лет, но такого никогда себе не позволяю. Не расстраивайтесь, девушка, он с такими замашками долго не проездит, обязательно в аварию попадет.
Катя малость пришла в себя и скосила глаза на доброго самаритянина. Однако ничего не увидела - и так-то наступали ранние сумерки, а тут еще очки залепило грязью из-под колес. Мужчина между тем поднял пакет и подал его Кате, сумочку она машинально прижимала локтем.
- Спасибо вам! - Катя достала из кармана платок и сняла очки, чтобы протереть.
Без очков стало лучше видно, и Катя узнала в мужчине кого-то очень знакомого.
- Ой! - Он вгляделся пристальней и развернул ее к свету. - Да это ж Катька Чиркова! Ну, ты даешь, под машины кидаешься! Сколько же мы не виделись?
- Здравствуй, Игорь, - сдержанно ответила Катя, - рада тебя видеть.
Перед ней стоял Игорь Михайлов из параллельного одиннадцатого "Б". Теперь она его узнала, хотя не виделись они лет двенадцать, как раз с выпускного вечера. Нельзя сказать, что они близко дружили в школе, однако сейчас Катя ему действительно обрадовалась, а что разговаривала сдержанно, так уж такой у нее был характер. Игорь, очевидно, вспомнил, что и в школе Катя была спокойная и тихая - не орала, не визжала на переменах, не хихикала и не грубила учителям. Поэтому он не удивился Катиной холодности - не такой она человек, чтобы тут же, с ходу повиснуть на шее у бывшего соученика, обслюнявить его поцелуями и вымазать губной помадой.
Игорь взял у нее из рук пакет и сказал, что проводит домой, а не то при такой погоде Катя снова куда-нибудь вляпается. Сказал спокойно, твердо, по-хозяйски взял Катю под руку и повел. Она не сопротивлялась, пораженная новым, незнакомым ей чувством - чувством защищенности. Сильный мужчина крепко держал ее за локоть, и Катя тотчас уверилась, что с ней ничего не случится.
Чувство было непривычное - твердое, надежное плечо, к которому можно прижаться, широкая спина, за которую можно спрятаться от ледяного ветра, сильные мужские руки, которые защитят, уберегут, отведут любую беду…
Раньше Катя такого никогда не испытывала. Не было у нее в детстве никого родного и сильного, никто не поднимал маленькую Катю в воздух, не держал крепко, не прижимался колючей щекой. Ничья рука не придерживала сзади детский велосипед, и летом на озере никто не говорил твердо: "Хватит, дочка, на мелком месте бултыхаться, давай-ка учиться плавать…"
Чувство было незнакомым, но очень сильным и волнующим, все Катино существо прониклось им, от макушки до пяток, она даже вздрогнула.
- Ты замерзла? - Игорь заглянул ей в глаза и потянул в ближайшее кафе.
Они ели пиццу - такую острую и горячую, что Катя не разобрала, что там в ней положено, и пили пиво. Игорь скупо рассказал про себя - развелся с женой, теперь снимает квартиру, работает в авторемонтной мастерской. Катя слегка опьянела - не от стакана пива, а от сытости, тепла и яркого света, разговорилась и, кажется, наболтала Игорю лишнее. Во всяком случае, он поглядел на нее внимательнее и придвинул свой стул гораздо ближе.
Снова пронзило ее незнакомое чувство - близости налитого силой крупного мужского тела, на этот раз Катя не успела осознать, нравится ей это или нет.
Дома на табуретке у входной двери сидела мама. Увидев Катю - румяную, оживленную, с блестящими глазами, она привычно схватилась за сердце.
- Где ты была так долго? До химчистки от нас два шага…
- Знакомого встретила, - буркнула Катя, - могу я в выходной отдохнуть?
Мама так удивилась, что не нашлась что сказать, а Катя поскорее скрылась в ванной.
Игорь позвонил на следующий день и позвал в кино.
"Не будь дурой, - сказал дядька, - не вываливай сразу матери всю правду".
И Катя с легкой душой наврала маме, что начальница велела задержаться на работе. А потом был семинар по книгохранению, потом - учет фондов, потом - местная командировка в филиал.
Они встречались у Игоря на съемной квартире - жуткой, вечно неубранной халабуде, где все краны текли, все двери противно скрипели, все розетки были выворочены с корнем, а от дивана невыносимо несло клопомором.
Катя сама удивилась, как быстро было покончено с ее застарелым девичеством. Ничего особенного не случилось, некоторые неприятные ощущения вначале и никакого неземного блаженства потом. Игорь, однако, ничего не говорил, стало быть, она вела себя правильно. Катя отгоняла от себя плохие мысли, надеясь, что со временем ее холодность пройдет.
Время шло, мама, разумеется, догадалась, что у Кати кто-то появился. Она порывалась начать разговор, но Катя очень ловко уклонялась от расспросов и сама себе удивлялась - откуда только что взялось? С детства она была тихой, послушной девочкой. Честной и правдивой, врать совершенно не умела, да и не хотела. И все же она очень боялась знакомить Игоря с мамой.
А он этого хотел, что, несомненно, говорило в его пользу. И однажды просто явился к ним - незваный, с бутылкой недорогого вина и коробкой конфет.
Катя услышала его голос в домофоне и обомлела. Но не могла же она не открыть дверь!
Мама, надо сказать, восприняла неожиданный визит довольно спокойно - все же за годы работы в школе она ко многому привыкла. Кате же весь вечер было ужасно стыдно, что не смогла заранее подготовить мать, что Игорь пришел неожиданно, и стол накрыт бедновато, так как в холодильнике не оказалось ничего про запас, никаких вкусностей и деликатесов, да и рюмки разномастные, и чайный сервиз в каких-то жутких аляповатых цветочках. Сервиз был хоть и новый, но морально устаревший, из тех, что дарили маме когда-то в школе на Восьмое марта и День учителя.
Игорь напрашивался ночевать, но, увидев на лице Кати откровенный ужас, оставил свои попытки и ушел, причем в зеркале она видела, как сердито блеснули его глаза.
Маме позвонили из собеса и предложили путевку в санаторий. Обычно она отказывалась, но в данном случае речь шла об очень хорошем кардиологическом санатории. Путевка освободилась случайно - кому-то там стало плохо, человек никак не мог поехать, и мама согласилась. На сборы дали всего два дня, и Катя не успела опомниться, как мама уехала. Игорь взял у товарища машину, и они отвезли маму в Репино, санаторий стоял прямо на берегу залива.
Вернулись прямо к Кате, поужинали, выпили бутылку вина - с новосельем! - сказал Игорь, посмотрели телевизор и легли.
Дома Кате стало еще хуже, чем на съемной квартире. Никак не укладывалось в голове, что в ее комнате, привычной с детства, в ее постели находится чужой, большой и сильный мужчина. Да что там в голове, все ее существо никак не могло с этим примириться! Тело отказывалось отвечать на его прикосновения. Кате было неприятно и неудобно чувствовать его рядом - нетерпеливого, пахнущего крепким мужским потом. Катя не спала полночи, стараясь устроиться поудобнее, встала с больной головой и черными синяками под глазами.
"Это оттого, что диван узкий, - сказал Игорь, выслушав наутро ее жалобы, - надо купить широкую кровать. Я люблю, чтобы пошире, этакий сексодром!"
Катя представила, что в ее небольшой, опрятной комнате с фотографиями на стенах, письменным столом, процарапанным ею еще в школе, и книжным стеллажом будет стоять широченное полированное страшилище, покрытое ярким турецким покрывалом в крупных бесстыжих цветах, и ужаснулась. Кроме всего прочего, никакой сексодром сюда просто не влезет!
Игорь вел себя в квартире как хозяин. Он ходил по комнатам в трусах, разбрасывал в ванной грязные носки, без стеснения трогал вещи. И брезгливо морщился, когда ставил обратно. Катя видела всю обстановку его глазами, и ей становилось стыдно за штопанный мамой плед на диване, проеденные жучком рамки для фотографий, старый книжный шкаф с разбитым стеклом на дверце.
Собственно, Игорь-то не изменился, на самом деле он держал себя как обычный среднестатистический мужчина, но в их с мамой квартире ему не находилось места. Это было заметно сразу.
Кате, но не ему. Он-то чувствовал себя свободно, буквально на следующий день, не спросив у Кати, он перевез свои вещи - их набралось немного, две сумки и чемодан - и прочно утвердился в их доме.
Он работал в своей автомастерской сменами, либо вставал рано утром, и тогда приходилось подавать ему плотный горячий завтрак и еще заворачивать с собой минимум восемь бутербродов, либо спал до полудня и, едва продрав глаза, начинал трезвонить Кате в библиотеку на предмет поиска еды.
Через неделю Катя изнемогала. Ее угнетало не количество еды, которое поглощал ее сердечный друг, а то время и силы, которые требовались, чтобы все это купить и приготовить. Кстати, денег он Кате на хозяйство не давал, а приносил к обеду бутылку вина или шмат сырого, отвратительно красного мяса - у него имелся какой-то знакомый мясник в магазине рядом с автомастерской.
Катя с мамой мяса почти не ели, Катя вообще с детства предпочитала овощи или рыбу. Игорь овощи за еду не считал и без куска мяса за стол не садился. Здесь не было ничего особенного - мужчину нужно кормить мясом, это всем известно. Но Катя не умела готовить мясо и не могла преодолеть своей неприязни.
Через неделю они в первый раз поссорились. То есть Игорь начал выговаривать ей за плохой обед, не вымытую своевременно посуду и еще бог знает за что. Катя так устала, что не могла ему ответить. Ночью она снова лежала без сна и думала, что ее семейная, с позволения сказать, жизнь как-то безрадостна. Обихаживать Игоря утомительно и скучно. Общаться с ним ей скучно, потому что его любимое времяпрепровождение - смотреть по телевизору футбол, попивая пиво и хрустя чипсами. Ох уж это пиво, Катя уже видеть не могла пустые бутылки! Книг Игорь не читал, это она помнила еще со школы. Когда она заикнулась про театр, он пренебрежительно отмахнулся. В кино они ходили один раз в период недолгого ухаживания, после чего Игорь заявил, что телевизора ему и так хватает.
На самом деле все это не играло бы большой роли, если бы ночью Кате было с ним хорошо. Но и тут ничего не получалось. Она стеснялась признаться в этом Игорю.
Мама уехала на двадцать дней, и прошло больше половины срока, когда Катя встретила в супермаркете Ленку Пыжикову, одноклассницу Игоря. Ленка орлиным взором высмотрела их первая и подбежала, когда они с Игорем стояли в очереди в кассу. Поговорили об общих знакомых, о погоде и об отпуске, после чего расстались, не оглянувшись. Кате не понравилось Ленкино слишком явное любопытство и легкое беспокойство в глазах Игоря.
Буквально на следующий день раздался телефонный звонок.
- Катька, еле твой телефон отыскала! - кричала в трубку Ленка. - У тебя с Михайловым что - серьезно?
- Серьезно, - растерявшись от такого напора, ответила Катя, хотя правильнее было бы сразу же послать Ленку подальше.
- Да ты с ума сошла! - тотчас накинулась на нее Ленка. - Он же женатый!
- Разведенный… - против воли Катя включилась в разговор.
- Ага, разведенный! Его жена выгнала, потому что с бабой застала прямо в собственной квартире! И на алименты подала! А так они не в разводе!
- Я тебе не верю, - твердо ответила Катя, вспомнив, что она воспитана мамой на классических романах. - Я не желаю выслушивать всяческие сплетни.
- Да какие сплетни? - возмутилась Ленка. - Я все знаю из первых рук! Ребенку три года, зовут Гоша!
Катя повесила трубку и заметила, как дрожат руки.
Игоря не было дома, Катя помаялась без дела, поболталась по квартире и, сгорая от стыда, полезла к Игорю в сумку. Нашла папочку с какими-то бумажками и паспорт. Все верно - зарегистрирован брак, ни о каком разводе нет и речи. И ребенок есть, Георгий Михайлов, не наврала Ленка.
Она еле успела убрать все назад, Игорь позвонил в дверь. Хорошо, что мясо было готово, а не то Катя непременно пересолила бы или пережгла, у нее все валилось из рук.
- Мама приезжает через три дня, - начала Катя после ужина.
- И что? - сыто спросил Игорь.
- Что я ей скажу, кто ты мне? - Катя решилась и прямо поглядела ему в глаза.
Глаза эти Кате не понравились - нечестные глаза, фальшивые, мутные какие-то, возможно, оттого, что Игорь за ужином выпил три бутылки пива.
- Слушай, давай завтра, а? - Он торопливо отвел взгляд. - Что-то я сегодня устал.
- Нет уж, - как могла твердо ответила Катя, - давай сегодня. Ты пойми, мама человек старой закалки, она не сможет примириться с тем, что ты мне фактически никто…
- Ага, сама, значит, родила тебя от проезжего молодца, и ничего, а тебе, значит, нельзя… - брякнул Игорь и тут же запнулся, увидев Катино лицо.
- Ну прости, малыш, ну это я зря сказал… - забормотал он суетливо, - ну, хочешь, поженимся…
- Как это? - Кате стало любопытно, ведь она буквально полчаса назад видела его паспорт со штампом.
- Ну, пойдем завтра в загс и подадим заявление… А то, понимаешь, от квартиры я отказался, у меня по первое число уплачено было, так чего зря деньги-то тратить…
Катя отвернулась и вдруг увидела в стекле серванта отражение дядьки. До этого у нее не было времени с ним посоветоваться, переезд Игоря произошел так стремительно, а потом она по уши погрузилась в домашнее хозяйство.
"Гони его в шею! - сказал дядька. - Что это за мужик такой - ни любви с него, ни заботы, ни денег! Плохо тебе с ним - так пусть катится! Уж лучше одной, чем с таким-то, да еще и врет много. С женой-то он и правда неразведенный, а там ребенок трех лет…"
- Ты меня за полную дуру держишь? - тихо спросила Катя, повернувшись к Игорю, и тут же уверилась по его глазам, что так оно и есть.
Это придало ей сил, и она быстренько посоветовала Игорю убираться из ее дома. Назад к жене или на съемную квартиру, ей, Кате, без разницы, лишь бы тут его не было.
Когда он понял, что все серьезно, тут-то все и началось. Катя до сих пор внутренне съеживается от воспоминаний. Он шел на нее, красный от злости, и больно бил словами, как плетью. Среди всех эпитетов, которыми он наградил Катю, самыми приличными были "мороженая вобла" и "сушеная треска". "Почему не наоборот?" - мимолетом удивилась Катя. Ей было все равно, что он о ней думает, только хотелось, чтобы Игорь поскорее ушел. Ушел, оставив ее в покое. Но он все орал, войдя в раж, обзывая ее уж вовсе неприличными словами, пока в дверь не позвонила соседка тетя Рая. Стены у них в доме тонкие, и она прекрасно слышала весь скандал. Катя так устала, что не было даже стыдно. Игорь, увидев незнакомого человека, не то чтобы остыл, но понял, что все равно придется уходить. Захлопнув за ним дверь, Катя с облегчением перевела дух.
Все пять дней до приезда мамы Катя мыла и проветривала квартиру, но все равно запах Игоря остался.
Мама вернулась посвежевшая и довольная, она много рассказывала о процедурах и о том, какая приятная подобралась компания. Про Игоря мама не спрашивала - видно, прочитала по глазам дочери, что этого делать не стоит.
Катя очнулась от грустных мыслей, когда Казимир Анатольевич тихонько тронул ее за плечо.
- Катюша, а Настенька не придет?
- У нее в школе карантин, ребенка не с кем оставить, - ответила Катя, - а вы что-то хотели?
- Она вчера обещала мне книжку найти, из фонда…
Про книжку Настя Черевичкина, конечно, напрочь позабыла, поскольку стремилась переделать множество дел перед тем, как исчезнуть на неделю, а то и на две - кто ее знает, эту эпидемию, сколько она продлится. И Катя отбросила посторонние мысли и включилась в повседневную работу.