* * *
Полковник Уколов вошел в кабинет Рокотова. Генералу хватило одного взгляда, чтобы понять - операция провалилась.
- Владимир Тимофеевич, только что поступили сведения… - Уколов опустился на стул.
- Что случилось?
- Вся наша группа уничтожена.
- А Кремнев?
- С ним нет связи.
Рокотов налил воды и залпом выпил весь стакан.
- Тело?
- Тело не обнаружено.
- А остальные тела?
- Остальные тела найдены на въезде в аул, где происходила встреча. Милицию вызвали местные жители. У всех перерезано горло.
Рокотов встал из-за стола и подошел к окну. Уколов тоже налил себе стакан воды.
- Отправьте туда несколько отрядов, пусть прочешут все окрестности. Мы должны найти этого гада.
- Уже отправили, пока никаких результатов. А прочесывание территории может занять месяцы.
Рокотов вернулся за стол и полез за таблетками.
Уколову показалось, что генерал изменился на глазах. Сейчас он больше походил на пенсионера, которому задержали пенсию, а не на генерала Рокотова.
Рокотов проглотил таблетки, запил водой.
- Идите к себе, Николай Георгиевич. Мне надо подумать.
Уколов встал.
- Владимир Тимофеевич, как только появятся какие-нибудь сведения, я тут же сообщу.
Рокотов махнул рукой.
- Да-да, Николай Георгиевич. Конечно.
Уколов вышел из кабинета.
Проходя через приемную, он мельком увидел в зеркале собственное отражение и понял, что сам выглядит не лучше Рокотова.
Глава девятая
Кремнев очнулся от сильного животного запаха, бившего прямо в нос. Открыв глаза, он увидел под собой камни, медленно уходившие назад. По камням равномерной поступью двигались лошадиные ноги.
Кремнев попытался пошевелиться, но не смог. Плечо пронзила зверская болы Он попытался повернуть голову, это у него получилось.
Сознание постепенно возвращалось.
Он вспомнил свою шахматную партию с Эмир-ханом, пистолет, приставленный к голове.
Потом он положил пистолет на стол.
Дальше был туман.
Кремнев тряхнул головой, пытаясь сфокусировать зрение.
Они двигались по узким тропкам, со всех сторон нависали горы, и Егор Кремнев был крепко привязан к лошади.
Голова раскалывалась. Он попытался восстановить последние события. Что было еще?
- Ваши люди мертвы, - сказал Эмир-хан.
Значит, операция провалилась, а его взяли в плен и везут неизвестно куда. Хотя, если судить по труднодоступности их дороги, его везли на секретную горную базу Эмир-хана.
"Куда ты так стремился попасть", - подумал Кремнев.
Он попытался посмотреть на часы, чтобы определить, как долго они уже едут, но это у него не получилось. Руки были крепко стянуты под брюхом лошади.
Во рту пересохло.
Он несколько раз сглотнул, но от этого только сильнее захотелось пить.
Кремнев попытался повернуть голову вперед, чтобы понять, сколько человек в отряде. Но постоянно изгибавшаяся тропа, по которой они ехали, не позволяла увидеть отряд целиком.
Он подумал про погибших.
Он так и не узнал их имен и лиц.
Как будто этих людей вовсе не существовало.
- Воды, - услышал он собственный хриплый голос. - Дайте воды.
Кремнев удивился.
Только что он думал совсем о другом. Очевидно, голос сейчас ему не повиновался.
- Воды.
"Может, я умираю? - подумал Егор. - Как это пишут в книгах? Тело еще дышит, а душа уже отлетела".
- Стой! - раздался гортанный окрик.
Кремнев отметил про себя, что крикнули по-арабски.
Колонна остановилась.
Он услышал приближающиеся шаги и попытался повернуть голову.
Он не увидел лица подошедшего к нему человека.
- Очнулись?
Но он узнал голос.
- Пить, - попросил Кремнев.
- Конечно, вы же мой гость.
Человек открыл фляжку и поднес к губам Кремнева.
Егор опять попытался повернуть голову набок, чтобы хоть несколько глотков живительной влаги попали в горло.
Эмир-хан убрал фляжку.
- Много пить сейчас не стоит.
Он присел на корточки, чтобы видеть лицо Кремнева, и заглянул ему в глаза.
- Вы серьезно ранены, потеряли много крови. Но не беспокойтесь, в лагере вас перевяжут. Если, конечно, по дороге вы не умрете.
- Отвяжите меня. Или, может, вы боитесь, что я убегу.
Эмир-хан усмехнулся.
- Я не боюсь, что вы убежите. Я боюсь, что вы свалитесь с лошади. И тогда нам придется привязывать вас обратно. А это задержка времени. Поэтому придется потерпеть до лагеря.
- А долго еще до лагеря?
- Долго.
Эмир-хан встал.
- Саид, - приказал он едущему впереди Кремнева боевику. - Если будет просить пить, дай.
Шаги стали удаляться.
Спустя минуту отряд двинулся дальше.
* * *
Они ехали практически целый день. Практически все это время Кремнев провел без сознания.
Несколько раз он приходил в себя и просил пить. После этого он снова проваливался в забытье.
К нему приходили разные образы. Он видел Анну, дядю Матвея, полковника Уколова, Кемаля. Подростков, которые пытались наехать на него на набережной.
Но чаще всего он видел одну сплошную черноту, которая иногда окрашивалась в красный цвет.
* * *
Следующий раз он очнулся, когда его начали стаскивать с лошади.
Боль усилилась.
Мутным взглядом Кремнев смотрел на бородатые лица боевиков, говорить у него уже не было сил.
Его принесли в санитарную палатку.
Адская боль, когда доставали пулю.
Туго забинтованное плечо.
Потом его подхватили под мышки и потащили куда-то через весь лагерь.
Он увидел большую яму, прикрытую деревянной решеткой. Один из тащивших его поднял решетку, второй столкнул Кремнева вниз.
Он ударился о землю и снова потерял сознание.
* * *
- Вы живы?
Кремнев услышал это во сне, или к нему действительно кто-то обращался?
Голос звучал испуганно.
И голос был женский.
- Вы живы?
Кремнев медленно открыл глаза.
Была глухая ночь, прямо над собой сквозь прутья решетки он увидел звездное небо.
Потом на фоне этого неба появилось расплывчатое женское лицо.
- Эй, вы пришли в себя?
Она говорила шепотом.
Картинка сделалась четче, и он разглядел лицо девушки, насколько это было возможно сделать при свете звезд.
- Пить хотите?
Кремнев еле-еле кивнул головой.
- Сейчас.
К его губам поднесли фляжку. Он сделал несколько жадных глотков. Сознание сделалось четче.
- Вы кто?
- Меня зовут Мэри, - зашептала она. - Я боялась, что вы умрете. Вы так стонали.
Кремнев попытался сесть, но раненое плечо заболело с новой силой.
- Лучше лежите. Вам не стоит сейчас лишний раз двигаться.
- Вы что, медсестра?
- Нет, я журналистка. Из Англии.
- А здесь вы что делаете?
- Так же, как и вы, в плену. Но это долгая история.
- Боюсь, я сейчас не смогу ее дослушать до конца, - Кремнев почувствовал, как у него слипаются веки. - Мне надо поспать.
Уже сквозь сон он услышал голос Мэри. - Как вас зовут?
Кремнев не ответил.
* * *
Он проснулся утром. Во всем теле чувствовалась слабость, но стало немного лучше.
Мэри сидела в противоположном конце ямы, обняв обеими руками колени, и смотрела на него.
- Привет.
Теперь при свете Кремнев смог разглядеть черты ее лица. На вид лет двадцать пять, волосы темные, короткая стрижка, но за последнее время волосы явно отросли.
- Привет.
Кремнев приподнялся и тоже сел, упершись спиной в стену ямы.
- Давно вы здесь?
- Три месяца и четыре дня.
- И как ощущения?
Она не ответила.
- Простите, я не хотел вас обидеть. Просто не ожидал, что окажусь в компании.
Она тряхнула головой.
- Я не обиделась. Меня зовут Мэри.
- Да я помню, - Кремнев кивнул головой. - Вы английская журналистка. Но вы так и не сказали мне, что вы здесь делаете.
- А вы не сказали мне, как вас зовут.
- Егор.
- А чем вы занимаетесь?
Кремнев почесал нос.
- Я? Я тоже журналист. Только российский.
Мэри укоризненно на него посмотрела.
- Это неправда. Но если не хотите говорить, то можете не говорить.
Пару минут длилось молчание, потом Мэри задала новый вопрос.
- А вы знаете, где мы?
Кремнев посмотрел по сторонам.
- Знаю. Мы в яме.
- Очень смешно.
- А по-моему, не очень.
- Знаете, если вам кажется, что я слишком много говорю, то я могу и помолчать.
Она отвернулась в сторону.
Кремнев вздохнул. Почему он всегда попадает на женщин, которые очень любят поговорить?
Хотя в данном случае это было простительно. Провести в одиночку три месяца в яме. Здесь и немой заговорит.
- Да ладно, говорите, - сказал Кремнев.
- Спасибо, что разрешили.
- Не за что.
Мэри внимательно посмотрела на Кремнева.
- Скажите, а вы всегда с девушками так себя ведете? Или тому виной сложившиеся обстоятельства?
- Тому виной сложившиеся обстоятельства. А вообще всегда.
Кремнев взял флягу и сделал несколько глотков.
- А здесь вообще кормят?
- Кормят.
- Вкусно?
Мэри улыбнулась.
- Первое, второе и десерт.
- Ну, значит, жить можно.
Она помолчала.
- Как вы думаете, отсюда можно сбежать?
Егор пожал плечами.
- Пока не знаю. Вам должно быть виднее. Вы же здесь дольше.
- Но мужчина-то вы, - парировала Мэри.
- Я же сказал, пока не знаю. Хотя люди и не из таких мест сбегали.
- Я хочу предложить вам сделку.
- Прямо так сразу?
- Мой отец очень богатый человек. За мое освобождение он заплатит любую сумму.
- А я здесь при чем? Вам бы следовало сообщить об этом Эмир-хану. Наверняка же он держит вас здесь не из-за ваших красивых глаз. Предложите ему выкуп, он согласится.
Мэри хмыкнула.
- А думайте, я не предлагала? Я сразу об этом сказала.
- А он?
- А он засмеялся и сказал: "Деньги это не самое главное в жизни". И посадил меня в эту яму.
- А он случайно не сказал, что самое главное в жизни?
Мэри отрицательно покачала головой.
- Хорошо, - согласился Кремнев. - Если я соберусь бежать, я обязательно возьму вас с собой. Только сдается мне, что это дохлый номер.
- Почему?
- Потому что, во-первых, мы глубоко в горах на секретной базе, и где здесь ближайший "Макдоналдс", я не в курсе. Во-вторых, мы с вами сидим в яме, и эта яма закрыта. Ну и, в-третьих, вокруг полно вооруженных до зубов людей, которые не хотят, чтобы мы сбежали.
Мэри резко погрустнела. Слова Кремнева отрезвили ее, вернув с небес на землю. Пробудившаяся было надежда на возможное освобождение угасла.
Крёмневу стало совестно.
Всегда чувствуешь неловкость, лишая людей иллюзий. Даже в тех случаях, когда это стоит сделать.
Он откашлялся.
- Есть такая поговорка, - начал он, - надежда умирает последней. Я в своей жизни не раз попадал в ситуации, из которых, казалось, не было выхода. Однако ж, как видите, я жив.
Мэри посмотрела на него сквозь слезы.
- Да, только раненый и в яме.
- Не все ж коту масленица. Главное не надо отчаиваться. И плакать. Если я что и ненавижу больше всего на свете, так это когда женщины начинают плакать. Всегда чувствую себя подлецом.
Мэри вытерла рукавом слезы и улыбнулась.
- Спасибо. Это самые лучшие слова, которые мне говорили в жизни.
Кремнев состроил предельно серьезную физиономию.
- Да, иногда я умею.
Наверху раздался звук приближающихся шагов.
Кремнев поднял голову.
- Похоже, это за мной, - сказал он. - Если что, приятно было познакомиться.
- Да нет, это Фарук, - успокоила его Мэри. - Местный повар. Сейчас есть будем.
Послышался звук открывающейся решетки, и в яму заглянул молодой широколицый лопоухий парень.
- Здравствуй, - он широко улыбнулся Мэри, и его лицо приобрело практически детское выражение. - Обед принес.
Фарук на веревке опустил в яму два больших дымящихся котелка.
- Это очень вкусно. Я сам готовил.
Мэри улыбнулась в ответ.
- Спасибо, Фарук. Как у тебя дела?
- Нормально дела. Вечер буду суп много готовить с баранина. Обязательно принесу.
Он посмотрел на Кремнева.
- Этот не обижает?
- Да нет, Фарук, это друг.
Фарук вздохнул.
- Тогда кушайте на здоровье.
Решетка закрылась.
Кремнев посмотрел на Мэри.
- Похоже, вы пользуйтесь популярностью.
- Зря вы так. Фарук действительно неплохой. Он единственный, кто со мной общается, а не просто смотрит, сами понимаете, как на что. Он из очень маленького аула, даже в городе ни разу не был.
- А еще, по-моему, он в вас влюбился.
Во взгляде Мэри промелькнуло еле уловимое кокетство.
- А вас это удивляет?
- Да нет. Давайте лучше есть.
Еда представляла собой кашу с тушенкой и чем-то еще.
- Я так понимаю, здесь и первое, и второе и десерт вместе.
- А вкусно на самом деле, - с набитым ртом сказала Мэри. - Сытно, а главное горячее.
- В российской армии примерно так и кормят.
Однако, несмотря на не слишком презентабельный внешний вид, еда Кремневу понравилась.
Для его ослабевшего организма это было то, что надо. Он съел все и пожалел, что больше не осталось.
Настроение поднялось, и он довольно откинулся на спину.
- Эх, сейчас бы еще сигарету.
- Вы что, курите?
- А вы что нет?
Мэри посмотрела на него с искренним изумлением.
- Конечно, нет. Это же очень вредно.
Кремнев усмехнулся.
- Жить вообще вредно. Хотя, если я пробуду здесь, столько же, сколько вы, глядишь и отвыкну.
- Отвыкайте, проживете намного дольше.
Кремнев повернулся на бок.
- Может, нам пора перейти на "ты"?
- Давай, - согласилась Мэри.
- Слушай, я вот чего не пойму, каким образом ты, дочка миллионера, умудрилась оказаться в таком дерьме? Тебя что, похитили?
Мэри покачала головой.
- Нет, я сама приехала.
- Сюда? - изумился Кремнев.
- Конечно, нет, в Россию.
- А, понимаю, туризм. Красная площадь, Эрмитаж, Золотое кольцо.
- Да никакой я не турист, - возмутилась Мэри. - Я же сказала, я - журналист. А в Россию я приехала, чтобы написать книгу об освободительной борьбе.
Кремнев приподнялся на локте.
- О чем?
- Об освободительной борьбе. Ты что, первый раз слышишь такое понятие.
- Нет, понятие я знаю. А кто борется-то?
- Суверенные кавказские народы.
- И от кого они освобождаются?
- От России, которая не дает им возможности самоопределиться.
- То есть от нас? - Кремнев ткнул пальцем себе в грудь.
- Я не говорю о конкретных людях. Я говорю о государственной машине, которая притесняет другие народы и не дает им возможности развиваться так, как они хотят.
- То есть, говоря проще, ты приехала, чтобы написать книгу о бандитах и террористах?
Мэри поджала губы.
- Ты не прав.
- Нет, я как раз прав. Ты приехала, чтобы написать книгу о тех, кто в данный момент держит нас в яме. Вы в Англии привыкли считать, что только вы правы. А сейчас злитесь, что вас из всех колоний поперли. Вспомните, чего вы делали в Индии. Или на Фолклендах?
- Все могут делать ошибки.
- Да при чем здесь ошибки? Вы бы и сейчас сидели в Индии, если бы вас оттуда не прогнали.
- Правительство и народ - это не одно и то же.
Кремнев довольно улыбнулся.
- А вот это. правильная мысль. Только народ и бандиты, которые именем этого народа прикрываются, тоже не одно и то же. Я думаю, за три месяца ты имела возможность в этом убедиться.
Мэри обиженно отвернулась от Кремнева и замолчала.
Кремнев тоже молчал.
- Должна же я была хоть что-то делать? - сказала наконец Мэри.
- В смысле?
- Я не хотела просто так сидеть и тратить папины денежки. Я хотела приносить пользу.
- Знаешь, многие бы все отдали за то, чтобы просто сидеть и тратить папины денежки. Особенно если папа миллионер.
Мэри резко повернулась к Кремневу. Ее щеки раскраснелись, а глаза пылали гневом.
"А она очень даже ничего, - подумал Кремнев, - когда сердится".
- Я - не многие! - отчетливо проговорила Мэри.