- Он поплывет на быстрой галере, моя дорогая, причем обитой тремя слоями сыромятной кожи.
- Зачем столько кожи, отец? - подмигнула Ракель, стараясь поскорее развеять тревоги матери.
- Толстая сыромятная кожа, покрывающая корпус корабля, спасет его от самой жестокой атаки, - со вздохом пояснил Исаак. - Такой был обит даже корабль Даниэля.
- Никакая кожа не защитит его от штормов! - возразила Юдифь.
- Сейчас не сезон штормов, - успокоил ее муж. - А кроме того, он поплывет на личной галере ее величества.
- И как же его защитит королева?
- Мама, прошу вас, стоит ли нам обсуждать несчастья, выпадающие на долю морских путешественников? - жалобно простонала Ракель.
- Я начинаю нервничать.
- О Даниэле волноваться теперь уже ни к чему - он и так в Константинополе! - с удивительным пренебрежением к логике возразила Юдифь. - Он уехал уже, по крайней мере, две недели назад.
- Три недели и четыре дня, - поправила Ракель.
- И он отплыл на торговом судне, а не на военном, - добавила Юдифь. - Кто же будет на него нападать?
- Кто? - удивленно вскинула брови Ракель. - Пираты. Шторма. Военные корабли из других стран. Генуэзцы. Мавры. Они все охотятся за ценными товарами и рабами. Зачем мастер Эфраим отправил его в такую даль?
- Возможно, те несколько смелых душ, которым удалось побывать в подобных путешествиях - и, надо полагать, не только из Барселоны, - все же вернулись и с богатыми знаниями, и при деньгах, - попытался урезонить супругу Исаак. - Полагаю, совсем неплохо для молодого человека, собирающегося жениться на моей дочери, у которой, по слухам, у самой львиное сердце!
- Отец, вы смеетесь и надо мной, и над моими тревогами!
- Не над тобой, Ракель, а всего лишь над твоими напрасными волнениями. Опасности, которые могут угрожать Даниэлю, не столь велики, как ты думаешь. Помолись за его удачу и найди мне Юсуфа. Я хочу послать, с ним некоторые из моих самых действенных снадобий. Они могут очень пригодиться обоим их величествам, а также их воинам. Вы оба должны проверить, что там есть, а затем собрать или купить все, чего не хватает. И побыстрее. У нас мало времени, а для бесполезного нытья его совсем нет.
- Завтра начнутся приготовления к Шаббату, - не унималась Юдифь.
- А одежду Юсуфа еще надо достать и приготовить надлежащим образом.
- Этим должна заняться я? - саркастически прищурилась Ракель.
- Ничего с тобой не случится, - без малейшего сочувствия откликнулась ее мать. - Тем более что мы все будем заняты по горло.
На следующее утро солнце висело над холмами в небе, уже посеребренном мерцанием грядущей жары.
К тирсу оно приобрело слегка зловещий медный оттенок - на юго-востоке, но все же еще недостаточно высоко, чтобы его жаркие лучи успели проникнуть в узкие, похожие на ущелья городские улочки. На протяжении следующего часа то здесь, то там солнечные лучи все же попадали на мостовую, находя свой путь к окнам подвальных этажей. Булыжники стен и брусчатка мостовой начали потихоньку прогреваться, а городская жара все больше вступала в свои права. Возвращавшиеся с рынка домохозяйки уж сбавили шаг с трусцы до неторопливой поступи. Собаки, обнаружив спокойный уголок где-нибудь в теньке, с комфортом устраивали свои лежбища, чтобы проспать там целый день. Когда колокола отзвонили утреню, с полей к обеденным столам медленно потянулись длинные вереницы крестьян, после чего вся работа замирала до тех пор, пока солнце не начинало клониться к западным холмам.
Беренгер де Круильес сидел перед приоткрытым окошком, занимаясь вопросами, которые ему еще с раннего утра подкинул на стол неугомонный Бернат. Он уже сделал все самое простое: подписал разрешительные письма и утвердил график дежурств, составленный его дотошными подчиненными. Впрочем, вместо работы он позволил своим мыслям блуждать где попало, - там, куда их увлекал ароматный ветерок с холмов и едва слышный шум городских улиц.
Его грезы были прерваны быстрым стуком и поворотом дверной ручки. Снова Бернат!
- Не найдется ли у Вашего преосвященства минутки, дабы рассмотреть прошение отца Пау? Он ожидает внизу.
- Очень жарко, Бернат. Я не помню в наших краях такого жаркого лета. И ты думаешь, что я прямо сейчас буду рассматривать чью-то просьбу, особенно такую глупую? Скажи Пау, что если он не хочет получить в ответ простой отказ, пусть возвращается, когда будет попрохладней.
- Как пожелает Ваше преосвященство, - с легкой улыбкой кивнул Бернат. По этой улыбке Беренгер пришел к выводу, что его секретарь не любит отца Пау. - И еще, Ваше преосвященство - к вам некий господин.
- Господин?
- Ваш друг, - пояснил Бернат, - похоже, он с дороги и выглядит очень утомленным.
- Ваше преосвященство! - воскликнул голос из-за спины секретаря.
В дверном проеме, полностью сто загородив, появился крупный мужчина с квадратными плечами, волевыми чертами лица, с головой, покрытой роскошными светло-каштановыми кудрями. В нем безошибочно угадывался военный дух, хотя одет он был как вполне мирный человек, привыкший к скромной жизни.
- Господи! Мой дорогой Улибе! - воскликнул епископ. - Что привело вас сюда в такое пекло? Но сначала присядьте и выпейте чего-нибудь прохладительного. Вы выглядите, как человек с пересохшим горлом.
- Благодарю вас, Ваше преосвященство, хотя мы с моим толстым мулом уже слегка приложились к вашему фонтану. Я также пытался смыть хоть немного дорожной пыли, - добавил он, печально разглядывая свой плащ.
- И без какого-либо успеха, - улыбнулся Беренгер. - Но мы вас простим. Вы приехали один, бейлиф?
На секунду глаза Улибе остановились на секретаре епископа.
- Прошу прощения, Ваше преосвященство, я должен распорядиться, чтобы за мулом вашего гостя присмотрели, - сказал Бернат, быстро шагая к двери. - Закуски и напитки готовы.
- Что и говорить, отличный малый, - сказал Улибе. - Очень услужливый, хотя и не слишком рад моему вторжению. - Он придвинул кресло к окну так, чтобы его обдувал ветерок, и сел. - И я не против отдохнуть, прежде чем отойти ко сну. У меня была очень долгая и утомительная поездка.
- Могу ли я спросить, где вы были?
- Примерно в сорока милях к западу, - неопределенно ответил тот.
- В такую жару проделать сорок миль, Улибе? - воскликнул Беренгер. - Ваш мул, похоже, выкован из стали.
- Полная луна, Ваше преосвященство, и первые пятнадцать миль мы путешествовали при ее свете.
- Поездка в одиночку, - заметил епископ. - По таким опасным дорогам…
- Я был не совсем один, - сказал Улибе. - У меня был компаньон. Человек, которого вы, возможно, помните, - небрежно добавил он. - Мы выбрали укромное местечко для отдыха - для себя и наших животных, но, похоже, это был не лучший выбор. Мой компаньон не смог продолжить путешествие.
- Что с ним случилось? - встревожился Беренгер.
- Не могу сказать, - пожал плечами Улибе. - Потому что не знаю. Я уснул, а когда проснулся, то был уже один. Это все, что мне известно, Ваше преосвященство.
- Когда вы остановились на привал? - спросил Беренгер. - Уже ночью?
- Да, когда все нормальные люди давно спят. Мы поднялись, когда раздались колокола на утреню. Съели пару кусков хлеба, по кружке разбавленного вина и тут же отправились в дорогу, поскольку все собрали заранее. Самое большее, что я себе позволил, - это несколько тихих словечек малому на конюшне. Потом мы осторожно провели мулов в поводу, чтобы не разбудить никого в доме, и были в седле уже через пять-десять минут после полуночи. Когда мы остановились на привал, ночь близилась к рассвету. Да-да, луна начала бледнеть перед рассветом.
- Его мул тоже исчез?
- Да, но не мой. Понадобится волшебник, чтобы утащить мою Нету куда-то в ночь, если сам я сплю неподалеку. Ее ржание способно разбудить любого, не говоря уже обо мне.
- Возможно, у вашего компаньона были свои причины уехать?
- Возможно. Однако, Ваше преосвященство, не собираюсь рыдать по поводу его отъезда. Вместо этого я приехал к вам просить об одолжении.
- Все, что вам требуется, бейлиф, - это только попросить, - любезно кивнул епископ.
- Я прошу о постели в тихом уголке, Ваше преосвященство, и корма для Неты до утра понедельника. Мне надо в Барселону, но совсем не обязательно быть там до рассвета понедельника. Я думал остановиться здесь как можно дольше. Вообще-то, просто провести спокойное воскресенье в Жироне.
- Мы готовы с радостью предложить вам все, чем располагаем, - сказал епископ. - Бернат проследит за тем, чтобы у вас было все, что понадобится. И вы намерены выехать в понедельник?
- Совершенно верно. Полагаю, дольше я ждать не смогу.
- Тогда, возможно, я смогу найти вам другого компаньона.
- Если у него быстрый глаз и он умеет обращаться с мечом, то с удовольствием, - ответил Улибе. - И, конечно, изрядная храбрость.
- Полагаю, вы все это у него найдете, - сказал епископ. - А отсутствие опыта он легко восполнит умом и ловкостью. Для паренька двенадцати или тринадцати лет он отлично с этим справляется.
- Двенадцати или тринадцати!
Глава 2
Понедельник, 4 августа
Площадь у подножия холма тихо дремала под лунным светом. На востоке, за неясной чернотой собора, небо начинало светлеть. Тихий скрип петель просигналил о движении где-то в спящем городе; боковые ворота, ведущие в Еврейский квартал, приоткрылись, и оттуда показались три темных фигуры. Едва они вступили в полосу света, как тут же превратились в укрытых легкими плащами широкоплечего бородача, мальчика и высокую стройную женщину. В руке мужчины был длинный посох, двое других несли маленький узелок. После короткого перерыва три гротесково-массивные тени появились вслед за ними и в алхимии лунного света превратились в мальчика поменьше и двух женщин, тяжело нагруженных узлами, корзинами и свертками.
В саду епископа запела какая-то одинокая пичуга. Ракель, высокая молодая женщина, откинула балахон и подошла к троим появившимся позже.
- Мама, и охота вам было все это тащить? - спросила она, принимая корзину и узел, завернутый в льняное полотенце.
- Это холодный обед в дорогу, - пояснила Юдифь. - Я знаю, какой гадостью кормят путешественников. Я бы такого и собаке не дала. Юсуфу же нужно будет чего-нибудь пожевать.
- Вы принесли ему достаточно, так что он не успеет проголодаться до самого возвращения с Сардинии, - заметила Ракель и огляделась по сторонам. - А где остальные?
- В конюшне, - ответил Исаак. - Я уже сейчас их слышу.
Ночь все еще владела дальним концом площади, но звук подков по булыжной мостовой выдал присутствие двух стражников: их темные лошади были почти невидимы, пока они не выехали из тени стен в растущую полоску света с востока.
- Его преосвященство придет попрощаться с Юсуфом? - тихо спросила Ракель.
- Надеюсь, что да, - кивнул Исаак. - Иначе парень расстроится.
Следующим на площади появился капитан гвардии епископа, быстро перешедший площадь навстречу им.
- Ну, и где тут мой ученик? - быстро спросил он, с видом и голосом человека, который отлично выспался и плотно позавтракал.
- Здесь, сеньор, - ответил Юсуф, с трудом сдерживая зевоту.
- Я принес тебе твой меч, - сказал он, с легким поклоном протягивая ему оружие, словно вручал его только что принятому в рыцари. - Пристегни его. С этой минуты ты на службе у его величества и должен ходить при оружии, готовый ко всему.
Он перекинул кожаную перевязь через плечо мальчика и молча дождался, пока тот ее застегнул. По окончании этой процедуры он вручил ему меч и внимательно наблюдал за парнем, пока меч не занял правильное положение, повиснув вдоль бедра.
- Спасибо, сеньор, - смущенно прошептал Юсуф. - Совсем забыл, что он может мне понадобиться.
- Его величество ожидает увидеть свой щедрый дар в деле, - так же тихо ответил капитан. - И я знаю, что буду гордиться тобой, дружок, - добавил он обычным тоном. - Не сомневаюсь в твоей смелости. Но помни, чему я тебя учил.
- Уверен, что помню все до последнего, - сказал мальчик лишь с легким намеком на самодовольство.
- Когда твой противник представляет собой наибольшую опасность?
- Когда притворяется побежденным, - быстро ответил Юсуф.
- Да. Но это по-прежнему происходит каждый раз, когда мы скрещиваем мечи, не так ли? Я делаю паузу, чтобы якобы вздохнуть, и ты ослабляешь внимание. Я мог бы убить тебя десять раз. А то и больше.
- Да, капитан, - согласился мальчик.
- И не позволяй себе ликовать, когда думаешь, что побеждаешь - не останавливаясь, налетай на противника и прикончи его. Подобное поведение сгубило многих молодых ротозеев. Помни, что цель твоего противника - убить тебя. Война - это не игра в шахматы, Юсуф. Хитрый противник попытается разыграть слабость, чтобы заманить тебя в ловушку. Никому не верь и помни о локтях, - добавил он, похлопав его по одному из них.
- Обещаю, сеньор капитан, - сказал Юсуф.
В этот момент подъехал еще один стражник, за которым следовали конюхи, ведя четырех крепких вьючных мулов и гнедую кобылу Юсуфа; ее шелковистая шкура и необычная окраска были едва заметны в усиливающемся свете.
- Где бейлиф? - спросил сержант у стражников, с большой неохотой освобожденных капитаном от своих обычных обязанностей, чтобы присмотреть за ценным грузом и не менее ценной персоной королевского воспитанника.
- Улибе? Я его не видел, - пожал плечами капитан. - Может быть, он у Его преосвященства?
- По всем признакам день будет еще жарче вчерашнего, капитан, - проворчал сержант. - А мулам предстоит тащить тяжелый груз. Если мы хотим оказаться в Барселоне до заката, то нам надо выезжать поскорей. Или же захватить больше вьючных животных.
- Послушайте, Доминго, - ответил капитан сержанту, - если вы не успеете добраться за один день, так тому и быть. Проедете, сколько сможете, а закончите путешествие завтра. Наша главная задача - сделать так, чтобы эти грузы были доставлены в Барселону в целости и сохранности.
- Сержант, мы можем выезжать хоть сейчас, - вмешался один из стражников помоложе. - А Улибе Климен нас догонит…
- Его преосвященство будет недоволен, - возразил сержант. - Он хочет, чтобы мы взяли под защиту его друга-бейлифа.
- Вообще-то, его друг-бейлиф производит впечатление человека, вполне способного защититься без посторонней помощи, - хмыкнул Габриэль, второй стражник.
- Кто таков этот Улибе? - спросила Юдифь, до этого стоявшая в непривычном молчании. - Ему можно доверять?
- Он вассал друга нашего господина - епископа, - пояснил Исаак. - Он явно силен и умеет ловко обращаться с оружием. Его преосвященство весьма заинтересован, чтобы они ехали вместе.
- И, стало быть, теперь они должны вместе жариться на солнышке, потому что этот Улибе любит вздремнуть, - буркнула Юдифь. - Послушай… уже достаточно рассвело. Им вряд ли понадобится луна, чтобы освещать дорогу. Довольно скоро тут будет столько солнца…
- Что верно, то верно, госпожа Юдифь, - согласился сержант. - И конюхи еще не закончили нагружать этих мулов. Эй, бездельники! - позвал он. - Что вы там копаетесь? Ну-ка, за работу. - И он подошел к громоздящейся горе поклажи, вынесенной из дворца и кладовой собора. - Вы что, думаете, эти сундуки заберутся на спины мулов сами?
Когда погрузка была завершена, две больших корзины и три узла все еще стояли на земле.
- А это что такое? - поинтересовался сержант.
- Это вам в дорогу, - пояснила Юдифь.
- Мама беспокоится, как бы вы не умерли с голоду по пути в Барселону, - усмехнулась Ракель. - Вот и собрала вам небольшой холодный обед.
- И как мы это повезем? - вытаращил глаза сержант. - Мулы уже тяжело нагружены для такой жары и расстояния.
- Первую часть пути с вами поедут моя дочь и муж, - успокаивающе улыбнулась Юдифь. - У них с собой никакой поклажи. Их мулы могут везти провизию, а назад - пустые корзины.
- Вы едете с нами? - чуть слышно переспросил сержант. - Его преосвященство как-то забыл об этом упомянуть…
- Мой отец подумал, что Юсуф, возможно, найдет отъезд трудным, - пояснила Ракель.
- Он не ребенок, - буркнул сержант.
- Конечно, нет, но мой отец будет по нему скучать, - прошептала Ракель. - И я тоже. Не беспокойтесь. Мы собираемся вернуться назад, когда вы остановитесь позавтракать.
- А вот и Его преосвященство! - облегченно вздохнула Юдифь. - Наконец-то. - Она смотрела на лицо сержанта, где недовольство уступило место недоверию, постепенно сменившись негодованием.
Пока епископ спускался с холма, к путешественникам подвели еще двух мулов. В этот момент, к счастью для его же репутации, появился Улибе Климен. Он ехал на тяжелой, могучего вида лошади, ведя на поводу своего тяжело нагруженного мула, о чем-то беседуя с четвертым стражником, ехавшим рядом с ним. В поднявшейся сразу суматохе остатки поклажи были погружены, и прозвучали последние прощания. Не оставалось ничего иного, как отправиться в путь, а секретарь Его преосвященства помчался вниз с холма, размахивая каким-то свертком.
С тяжким вздохом сержант спешился вновь, чтобы выяснить, что стряслось на этот раз.
На противоположной, северной, стороне площади сонный стражник, зевая, начал вынимать засов и отпирать ключами ворота на Сен-Фелиу и Виа-Аугуста, эту великую римскую дорогу, ведущую из мавританских и кастильских земель на юг и запад Валенсии к дальним северо-восточным границам Каталонии - впрочем, стражнику было абсолютно все равно, куда и откуда она ведет.
- Мы так припозднились, что городские ворота уже открываются? - окликнул его Улибе.
Стражник обернулся.
- Я ничего не знаю про вашу жизнь, бейлиф, - сказал он. - Знаю только, что я сегодня утром открываю рано.
- Но уж, конечно, не ради нас? - уточнил Улибе.
- В честь чего? - проворчал тот, сплюнув в пыль на краю мостовой. - Я не почувствовал веса ваших денег. В городе немало и других людей, у которых важные дела. И одно из них - пропустить в город сегодня утром повозку с ценным товаром, и мне отвалят щедрую сумму за то, что вытащили меня из постели, прежде чем город проснулся. А теперь позвольте мне заняться моим делом.
- Ничто не обрадует меня больше, - холодно бросил Улибе.
В этот момент на юго-восточном краю площади появился человек, торопившийся с холма к северным воротам.
- Эй, ключник! - окликнул он. - Моя повозка еще не прибыла?