Глава 3
К тому времени, когда они выехали на открытую сельскую местность, кавалькада уже растянулась. Впереди ехала Ракель, обмотав вокруг запястья уздечку мула, на котором сидел ее отец, увлеченная разговором с сержантом. Исаак тем временем беседовал с Юсуфом о его собственных путешествиях в молодости на земле и на море, где он и сумел набраться своих самых полезных медицинских знаний. Улибе с капитаном следовали сразу за вьючными мулами. Габриэль и Нарсис ехали по обе стороны процессии, осматривая окрестности на случай всяких неприятных неожиданностей.
- Кажется, ваше имя Доминго? - смущенно спросила Ракель несмотря на то, что она довольно хорошо знала сержанта по путешествию в Таррагону, совершенному ею несколькими месяцами ранее. Тем не менее вопрос казался довольно бесцеремонным.
- Именно так, - с улыбкой кивнул тот. - Это я и есть. Для некоторых. Если бы хоть один из этих двух лентяев обратился бы так ко мне, - добавил он, указывая на Габриэля и Нарсиса, - они бы этот случай долго не забыли. Но вы, сударыня, можете называть меня Доминго.
- Разве мы выехали не гораздо позже по сравнению с тем, что ожидалось? - спросила Ракель, быстро уходя от столь личного вопроса. - Или вы были готовы к подобной задержке?
- Я отнюдь не думал, сударыня, что кого-то прирежут прямо у нас под носом, - сухо ответил сержант. - Что касается вашего вопроса, то нет, я не ожидал никаких задержек. - Он помолчал. - Хотя когда путешествуешь с Его преосвященством, я всегда к ним готов.
- Неужели он такой медлительный человек? - с преувеличенным удивлением спросила Ракель.
- Его преосвященство? Нет. Он всегда и всюду поспевает вовремя. Но вокруг него часто собирается целая толпа людей с тысячами глупых требований, которые порой делают отъезд невозможным, разве что нам удается этого избежать, уехав еще до того, как они проснутся. Но с этой группой я никаких проблем не ожидаю.
- Чем же мы так отличаемся от остальных?
- Мои люди просыпаются и готовы к отъезду, когда я им скажу. Я знаю парня, который может встать рано - он в конюшне и на своей кобыле большую часть дней еще до рассвета. А уж с этим бейлифом в конце процессии я не ожидаю вообще никаких проблем. Судя по его поведению, в молодости он был солдатом, хотя я бы не осмелился спрашивать его о прошлом.
- Почему же? - спросила Ракель.
- Я бы предположил, что несмотря на его легкие и дружелюбные манеры, мы с ним не на равных, - тихо ответил он. - Госпожа Ракель, из него такой же бейлиф, как из меня граф. Но, отвечая на ваш вопрос, я надеялся, что мы выедем еще до захода луны. Сегодня к вечеру мы не попадем в Барселону, - мрачно подытожил он.
Ракель оглянулась на молчаливого Улибе.
- Он расстроится.
- Возможно, - пожал плечами Доминго. - Даже если и так, то ничего нельзя поделать. Мы проедем сколько сможем, переспим жару, а затем продолжим путь пока не стемнеет так, что не разберешь дороги.
- И по дороге вам не найти постоялого двора, - сказала Ракель, вспомнив, как тяжело пришлось с этим в ее прошлом путешествии.
- Нам он не понадобится, - усмехнулся сержант. - У нас нет знатных дам, которых надо защищать. Нас шестеро, и все мы вооружены. Ночи - теплые и сухие, и мы найдем какое-нибудь укромное местечко неподалеку от дороги и отоспимся, пока луна не поднимется достаточно высоко, чтобы освещать нам дорогу до Барселоны. Десять-пятнадцать миль при луне, и мы будем у городских ворот. Еще до рассвета, даю слово. И это будет просто превосходно, сударыня Ракель.
- Превосходно, Доминго!
- Знаете, там жарче, чем здесь. В это время года. Конечно, не так жарко, как в Гранаде, - добавил он. - Был я там однажды еще молодым парнем, как стражник при посланнике его величества. Вот это было действительно жарко.
- И насколько же? - поинтересовалась Ракель, опуская вуаль и приготовившись выслушивать воспоминания сержанта.
Почти два часа спустя капитан нагнал Исаака.
- Мастер Исаак, - мы уже почти достигли цели. Если вы хотите попрощаться, то давайте сделаем это сейчас, а отряд пусть двигается дальше.
- Вот мы где, - сказал сержант с притворным удивлением. - Я наслаждался воспоминаниями о старых сражениях в обществе госпожи Ракель и увлекся настолько, что даже и забыл, где мы находимся, - галантно добавил он. - Но, прежде чем расстаться, капитан, почему бы нам не сделать привал и не насладиться едой, которую мы везли столько времени?
Капитан остановил свой отряд у нары раскидистых деревьев, затенявших своими кронами небольшую речушку. Зной и засуха лета в отдельных местах полностью высушили воду, но здесь она была по-прежнему прохладной и музыкально журчала, извиваясь по камням и гальке, устилавшей ее ложе. Капитан одобрительно кивнул и приказал стражникам снять корзины и узелки с едой. Вскоре все с удовольствием уплетали мягкие сладкие абрикосы и жесткие ранние груши, холодную тушеную говядину и холодных жареных цыплят, заедая все это великолепие хлебом.
- Мы не сможем захватить все это назад, - сказала Ракель, глядя на оставшуюся кучу снеди. - Мама и Наоми расстроятся хуже некуда.
- Тогда я предлагаю опустошить эти замечательные корзины, - предложил сержант, - отправить их назад с вами, а остатки еды погрузить в короба вьючных мулов. Слегка переместив груз, мы получим достаточно места. Согласны, мастер Исаак?
- Подобные стратегические решения я оставляю на волю Ракели, чья мудрость в подобных вещах меня всегда поражала, - с улыбкой сказал Исаак.
- Отличная мысль. Я так и поступлю, - твердо сказала Ракель, - чтобы убедиться, что они хорошо упакованы. Доешьте все за обедом, пока еда не успеет испортиться.
Ракель переместила содержимое коробов и на освободившееся место переложила еду из корзин.
- Ну вот, теперь все в порядке. Мы готовы ехать, но сперва я бы хотела попрощаться с моим новым младшим братишкой. - Она обняла Юсуфа, за последний год ставшего ее другом и союзником, и накинула вуаль на лицо, чтобы скрыть выступившие слезы. - Береги себя, - прошептала она. - И всегда будь начеку.
- Ты подслушивала! - возмущенно воскликнул Юсуф.
- Конечно, - улыбнулась она. - А теперь с тобой попрощается отец.
Исаак обнял мальчика и отступил назад.
- Больше я не буду давать тебе советов. Тебе и так удалось прожить до своего возраста лишь благодаря ловкости и уму, и ты будешь продолжать это делать, я знаю. Только прошу тебя не забывать о последней просьбе, которую дал тебе капитан.
- Чтобы держать правильно локоть? - озадаченно спросил Юсуф.
- Нет, хотя это тоже важно. Никому не верь, - пробормотал он. - Прощай, малыш. Мое благословение будет с тобой, - быстро добавил он и отвернулся.
- Он вернется еще до Великих Праздников, отец, - сказала Ракель с наигранной жизнерадостностью, которой она не чувствовала. - Вы говорите так, словно он уезжает на много лет.
- Однажды начатое путешествие может привести в самые неожиданные места, дорогая моя, - сказал Исаак и вскарабкался на нетерпеливого мула.
Юсуф помедлил, положив руку на седло, озадаченный словами хозяина. Он оглядел своих спутников: Мигель, Габриэль и Нарсис - три стражника, его старый друг, сержант Доминго и друг епископа, Улибе. Он покачал головой, вспрыгнул в седло и вслед за другими поехал по дороге на юг.
Трое оставшихся выехали из-под сени раскидистых деревьев. За время их короткого привала день раскалился от зноя. Пыль, поднятая копытами лошадей уехавших, все еще висела в воздухе: нигде не было ни дуновения ветерка. Ракель забралась на мула и огляделась. Молодые стражники уехали, капитан был поглощен своими заботами, и не беспокоился о ней, окрестности пустовали. Она немного приподняла вуаль с лица, но даже легчайшее прикосновение ткани к горячим щекам и лбу были невыносимы.
Она откинула вуаль за спину, и та повисла на булавке, вколотой в пучок волос у нее на голове.
- Пакет, который вам дали, мастер Исаак, - тем временем говорил капитан, - следует доставить на ферму, расположенную вдоль узкой дороги слегка впереди от нас. И будет лучше, если вы с дочерью доставите его без моей помощи.
- Конечно, капитан, - сказала Ракель с большей уверенностью, чем она чувствовала.
- Сверните на первую дорогу справа и езжайте вдоль реки, пока она не сделает резкий поворот. Вы увидите прудик и маленький водопад.
Сразу за этим местом вы найдете вход в дом.
- Его преосвященство дал мне необходимые указания, - сказал Исаак. - Похоже, задание довольно простое.
- Так оно и есть, - согласился капитан. - Но, мастер Исаак, если не возражаете, вместо того чтобы дожидаться вас здесь, я поеду на небольшом расстоянии за вами. Если там все будет в порядке, я просто проеду мимо, а потом догоню вас на обратном пути.
- Конечно, капитан, - согласился лекарь. - Мы будем рады знать, что вы где-то поблизости.
Как и обещал капитан, ехать пришлось совсем недалеко. Дорога лежала вдоль реки, скрытой от посторонних глаз деревьями, - такая узкая, что даже повозке, запряженной быками, было бы трудно здесь проехать. Однако в тени деревьев было приятно и прохладно, поля на другой стороне реки были засажены зерном, а береговые склоны заросли оливами и лианами, увешенными недозревшими фруктами. Вместо того, чтобы волноваться о Юсуфе или страдать по Даниэлю или раздумывать, а так уж ли ей и в самом деле хочется замуж - ее обычное занятие, когда голова не была занята более серьезными вопросами, - Ракель начала мечтать о жизни в спокойном местечке наподобие этого, скрытого от мирской суеты.
Эти мечты об идиллическом существовании были прерваны резким взрывом звуков. Крики и вопли разнеслись по холмам, становясь громче по мере того, как они приближались к своей цели.
- Отец, что это?!
- Кто-то очень сильно раздраженный? - с легкой усмешкой предположил Исаак.
У них за спиной капитан пришпорил коня и вскоре их нагнал.
- Шум доносится со стороны фермы, - сказал он. - Я поеду вперед, чтобы убедиться, что там ничего плохого.
- Действительно, - согласился лекарь. - Не хотелось бы попасть прямо в центр баталии.
При этих словах лошадь капитана ринулась в быстрый галоп, отбросив из-под задних копыт им в лицо пыль и мелкие камешки. Мулы, подстегнутые к действию неожиданным обстрелом и поспешным отбытием их напарника по конюшне, припустили рысью. Ракель, лишь совсем недавно научившаяся ездить верхом, с большим трудом управляла мулом отца, оставаясь верхом на своем. Мулы тем временем перешли в легкий галоп и свернули на хорошо утоптанную дорожку.
Впереди лошадь капитана перешла на спокойный шаг. Мулы нагнали ее и, мигом потеряв интерес к скачке, двинулись к траве на обочине дорожки. Виновником скандала явно служил высокий человек на лошади. И он, и его лошадь были покрыты дорожной пылью и обильно потели, будто преодолели значительное расстояние. Он рычал на престарелого слугу, защищавшего дверь дома, словно солдат от неприятельской армии.
- Старый болван! Я не уеду, пока не получу позволения! - завопил человек на этого невольного героя.
- Хозяин запрещает пускать в дом чужих, когда его нет, - сказал слуга - смело, но, тем не менее, дрожащим голосом. - И кого бы вы ни искали, никого похожего здесь нет.
Капитан спешился, вытянул из ножен меч и приблизился к всаднику.
- Что здесь происходит? - спросил он.
Оба участника противостояния повернулись к нему - вооруженному, в высоких сапогах со шпорами и в форме капитана епископской гвардии.
- Этот господин угрожает лишить меня жизни, если я не выдам ему некую особу, которой не существует, - сказал старик. - Особу, которая здесь не живет и никогда не жила, в течение моей жизни. Я отвечаю за имущество моего господина, - продолжал он. - И не могу пускать в дом чужих в его отсутствие.
- То, что здесь происходит, вовсе не касается гвардии епископа, - сказал человек на лошади. - Как и его сомнительных знакомых и еще более сомнительных компаньонов, - добавил он, пристально глядя на Ракель достаточно долго, чтобы у нее на щеках заиграл румянец. - Я собираюсь навестить своего знакомого. Только и всего.
Неожиданно вспомнив про свою вуаль, Ракель поспешно опустила ее на лицо.
- Мир и порядок в епархии имеют ко мне прямое отношение, - холодно заметил капитан. - Если я не могу проехать мимо чьих-либо владений без того, чтобы меня не привлекли звуки угроз, это мое дело. Я настаиваю, сударь, что вы ошиблись домом. А также настаиваю, чтобы вы уехали и преследовали жертву где-нибудь еще и оставили лекаря и его дочь без оскорблений. - Взмахом руки он указал на старика, Исаака и его дочь.
- И я настаиваю, злодей, чтобы вы отправились в ад и оставались там с вашей матерью - вечной блудницей! - сердито выпалил всадник и, дав шпоры своему коню, ускакал прежде, чем капитан успел как-то отреагировать.
- Знаете, отец, мне кажется, это был мастер Луис, - сказала Ракель. - У этого человека очень неприятный характер.
- Похоже, это и впрямь был мастер Луис, - поддержал ее капитан. - Интересно, что на него находит и заставляет так себя вести?
- Похоже, сегодня утром он в очередной раз встал не с той ноги, - усмехнулся Исаак.
- Он редко бывает в добром расположении духа, - сказал капитан. - Но даже для него подобное поведение - крайность.
- Должно быть, на него подействовала жара.
- Очень даже может быть. - Капитан покачал головой. - Надеюсь, вы меня извините, но мне пора ехать.
- Конечно, капитан, - кивнул Исаак, дождался, пока стук копыт его лошади растает вдали и обратился к старому слуге. - Я говорю с Далмо?
- Да, господин. Чем могу служить?
Исаак спешился. Лишенный своего посоха, да еще на незнакомом месте, он помедлил, нащупывая дорогу ногой. Ракель соскочила с мула и бросилась на помощь.
- У меня есть для вас кое-что, Далмо, - сказал лекарь. - От Его преосвященства епископа. - Он достал пакет из кожаного кошеля под плащом и вытянул его перед собой, чтобы Далмо мог видеть печать.
- Если вы, господин, с вашей дочерью зайдете в дом, - сказал старый слуга, - то и у меня для вас кое-что найдется. Возьмите меня за руку, - добавил он, - я провожу вас внутрь и доставлю обратно в целости и сохранности.
Исаак пошел рядом со стариком, Ракель следовала за ними. Далмо миновал тяжелую входную дверь и повел их к маленькой дверце в высокой каменной стене. Внутри оказался двор, прохладный от журчащей воды и деревьев.
- Если вы подождете здесь минутку, сударыня, мы скоро вернемся. - Они пересекли вымощенный плиткой двор и остановились. Далмо заколотил в дверь. - Открывай, идиот, - прошипел он. - Это Далмо.
Послышался глухой удар отодвигаемой щеколды, а вслед за ним - скрип ключа в открываемом большом замке. Затем дверь распахнулась, и поток прохладного воздуха заключил лекаря в объятия. Осторожно ступая, он последовал за слугой.
- Кто это, Далмо? - послышался откуда-то сверху встревоженный женский голос.
- Это слепой лекарь, госпожа, посланный епископом. Он привез послание для хозяина. А предыдущий господин попал не в тот дом. Он уехал.
- Понятно, - с облегчением сказала женщина. - Передай лекарю пакет со стола, Далмо, и предложи ему освежиться.
- Ваша хозяйка очень любезна, - сказал Исаак.
- О, это не хозяйка, - сказал Далмо. - Это домоправительница.
- Я поражен, - вежливо отозвался Исаак. - У нее голос, как у…
- И впрямь, господин, простите, что перебиваю, у нее именно такой голос, правда? Не желаете выпить чего-нибудь освежающего, господин?
- Спасибо, но нам пора ехать, пока жара еще больше не усилилась.
- Тогда вот ваш пакет, господин.
Исаак засунул его под тунику и позволил проводить себя назад во двор.
- Дорогая, и что ты обо всем этом думаешь? - спросил Исаак, когда дверь в стене была заперта на ключ и на щеколду.
- Отец, это очень милое маленькое поместье, - сказала Ракель. - Дом прочный и надежный. Очень безопасный. Должно быть, хозяин очень боится воров и мародеров, - добавила она. - Двери запираются на ключ и на засов, на всех окнах первого этажа - тяжелые ставни.
- Полагаю, что это потому, что в отсутствие хозяина слуги волнуются больше, - мимоходом сказал Исаак. - За дом ведь отвечают они, а не он. И, обрати внимание, они постарались отделаться от меня как можно скорее.
Но ни он, ни Ракель не обсуждали причины, по которым епископу Жироны понадобилось доставить и получить почту на этой маленькой, симпатичной и процветающей ферме.
Солнце поднималось все выше в безоблачном небе, жара неумолимо росла, и бодрое движение вперед маленького отряда по дороге на Барселону стало постепенно замедляться. А затем и мягкий ветерок стих. Окрестности мерцали от знойных миазмов, поднимавшихся от раскаленной дороги и сухих полей.
Самый тяжело нагруженный мул - сильное и уверенное создание - дважды споткнулся. Сержант натянул уздечку и поднял руку, приказывая остановиться.
- Если мы продолжим путь, то потеряем нашего лучшего мула, - сказал он, свирепо глядя на других, словно с ним не соглашались. - Я говорил Его преосвященству, что мы и так перегружены сверх всякой меры - и это еще до того, как добавилась дополнительная еда.
- Мы остановимся здесь, сержант? - спросил Мигель по праву старшего среди трех стражников.
- Здесь? - переспросил сержант. - Где нет тени и воды? Должно быть, у тебя от жары мозги расплавились. Разумеется, не здесь. Но не далее чем в миле отсюда есть одно отличное местечко. Вон за тем холмом. Но нам придется разгрузить эту скотину, пока она не охромела.
- Давайте я спешусь, - вызвался Юсуф. - Моя кобыла сможет нести груз.
- Превосходная мысль, парень, - похвалил его сержант. - Но имеет смысл, коли на такую жертву пойдет кто-нибудь поздоровее, да еще из тех, кто едет на более тяжелой лошади. - Он оглядел своих людей и усмехнулся. - Нарсис, по-моему, тебе не мешает размять ноги.
- Так я и знал, - пожав плечами, пробормотал Нарсис.
Два маленьких, но очень тяжелых сундучка, предназначенные его величеству, перекочевали с перегруженного мула на спину крепкой лошади Нарсиса, и отряд вновь устремился вверх по склону холма: на сей раз шагом. Холм оказался выше, чем они ожидали, и к тому времени, когда отряд достиг вершины, все шли пешком, чтобы облегчить ношу обессиленным мулам.
- По-моему, я натер ногу, - пробормотал Нарсис, когда они достигли вершины и остановились.
На полпути вниз по склону виднелась небольшая, но густо заросшая кустарником рощица. Через нее пробегал полноводный и быстрый ручей, земля вокруг заросла сочной травой, отчасти скрытой тенью деревьев.
- Вот она, - сказал сержант. - Через минуту будем там.
Минута оказалась долгой. Когда отряд наконец достиг деревьев, стражники развьючили животных и отпустили их напиться и попастись, оставив их под присмотром Нарсиса, который, стянув сапоги, мрачно разглядывал свои ноги. Доминго и Улибе разделись и зашли в ручей, чтобы смыть пот и дорожную пыль. Мигель и Габриэль последовали их примеру. Улибе нашел глубокое место, где и погрузился в холодную воду с осторожной неспешностью, потом, не стряхивая воду с волос, вышел на берег и улегся на живот.