- Думаю, мне лучше всего быстро исчезнуть.
- Сядь. Я принесу тебе вина, и мы подумаем, что тебе лучше сделать, - сказала матушка Родриге.
Глава шестая
Аструх де Местр, торговец, банкир и умный, весьма уважаемый член совета, управлявшего еврейским кварталом Жироны, удобно устроился за столом под деревом во дворе Исаака вместе с хозяином. Дневная жара понемногу спадала, и они в своем тенистом убежище наслаждались приятной прохладой. На столе стояли кувшины с вином, водой и освежающим напитком с мятой и резким, кислым апельсиновым соком. На тарелочках лежали оливки, орехи и фрукты, свежие и сушеные. В фонтане струилась вода, также освежая воздух; с наступлением вечера птицы - на воле и в клетках - начали петь.
- Превосходный вечер, - сказал Исаак. - Я чувствую это и в воздухе, и даже в костях.
- Да, - подтвердил Аструх, налив себе вина и добавив в него щедрую порцию воды. - Давайте, налью вам вина, - сказал он и, не дожидаясь согласия, налил так же, как и себе.
- Однако мне не нравится звучание вашего голоса, сеньор Аструх, - сказал Исаак. - Думаю, вас что-то беспокоит. Надеюсь, я ошибаюсь. У вас дома все в порядке? Жена? Дети?
- Все хорошо, слава богу, - ответил Аструх. - У меня есть заботы, но пустяковые, особенно когда вы напоминаете мне о том, что действительно важно - о моей семье, моей общине.
- Тем не менее они, должно быть, достаточно серьезны, чтобы вызвать дрожь в голосе, - сказал врач. - Хотите поговорить о них? Или забыть? Предлагаю сыграть в шахматы - но вам придется отдать мне пешку, так как вы играете лучше Его Преосвященства.
- Исаак, друг мой, я пришел поговорить о своих небольших затруднениях - злоупотребить вашей добротой и получить совет. Потом мы сыграем партию, и я уступлю вам две пешки.
- Превосходно, - сказал Исаак. - Итак, в чем дело?
- Из-за злополучной смерти Гвалтера Гутьерреса я оказался в очень трудном положении.
- Вы? - удивился Исаак. - Каким образом?
- Я недавно одолжил этому человеку крупную сумму денег, - заговорил Аструх своим сухим, четким голосом. - Никаких проблем с этим займом я не предвидел. Деловые отношения существовали у нас на протяжении многих лет. Начав расширять свою торговлю, сеньор Гвалтер часто занимал у меня небольшие суммы, чтобы продержаться, пока не появятся деньги - заплатить работникам или купить кожи лучшего качества. Вскоре он достаточно преуспел, чтобы создать собственные накопления. Он занимал реже, но более крупные суммы на особые проекты - к примеру, чтобы построить склад побольше. Однако его поведение, когда он брал в долг, никогда не менялось. Он скрупулезно выполнял свои обязательства, безо всяких жалоб или отговорок.
- Приятно иметь дело с таким человеком, - сказал Исаак.
- Вы правы, - согласился Аструх. - Четыре дня назад он пришел ко мне. Сказал, что хочет одолжить большую сумму на какой-то совершенно особенный проект. Думал, сможет вернуть долг через месяц. От силы через два. Я не спрашивал его, что это за проект. В этом не было нужды. Гвалтер всегда одалживал у меня деньги по весьма основательным причинам, и мы доверяли друг другу полностью.
- Он написал расписку? - спросил Исаак.
- Конечно, - ответил Аструх. - Он всегда писал расписки. Однажды, когда он очень спешил, я сказал ему, что сам напишу расписку и отправлю ему на подпись. Он ответил, что по пути домой его могут убить и что тогда будет с моими деньгами? - Аструх умолк и отпил глоток вина. - Вот таким человеком был Гвалтер.
- Тогда я не совсем понимаю ваше затруднение.
- Исаак, Исаак, вы еще не все знаете. Проблема в размере займа. Я ссудил ему больше, чем мог сейчас себе позволить, потому что он надежный человек. И если эта крупная сумма, как говорят, похищена у него, то какова вероятность, что я получу свои деньги обратно? За последние четыре часа мне называли несколько сумм похищенного - все они сильно разнятся. Вы знаете эту сумму.
Исаак немного помолчал.
- Знаю, - неуверенно сказал он. - Видите ли, мне назвали эту цифру по секрету, она не должна стать широко известной.
Аструх раздраженно махнул рукой.
- Только назовите мне эту сумму, Исаак, ни одна живая душа от меня о ней не узнает.
- Пятнадцать тысяч золотых мараведи.
- Пятнадцать тысяч, - повторил Аструх. Голос его прозвучал совершенно бесцветно.
- Сколько вы одолжили Гвалтеру?
- Пять тысяч.
Он осушил свою чашу и наполнил ее снова.
- Должно быть, Гвалтер обратил все, что мог, в золото. У него ничего не осталось.
- Кроме дома и тех товаров, что остались на складе.
- Думаете, я собираюсь забрать у вдовы дом? - спросил Аструх. - И если это правда - вы слышали, что говорят? - что он хотел использовать мои деньги для покупки…
- Священной реликвии? - сказал Исаак. - Да, это так. Я не верю, что такая вещь есть в Жироне и что она была у человека, который предлагал ее Гвалтеру.
- Известно, кто этот человек? - спросил Аструх. - Если да, возможно, я смогу взыскать свой долг с него.
- Пока что нет, но станет известно, в этом я уверен.
- Мне бы вашу уверенность. Но вы сообщите мне, если узнаете что-то?
- Непременно.
Покончив с легким ужином, Франсеск Монтерранес вышел на прохладный вечерний воздух. Солнце давно зашло, однако на западе еще сохранялся бледный свет.
Сейчас, когда дневная жара спала и подул легкий ветерок, многие люди вышли на площадь или поднялись на крыши, но Франсеску не хотелось общества, поэтому он отправился в сад епископа.
- Отец Франсеск, - произнес очень знакомый голос, едва он вошел в сад. - Здесь приятно, правда?
- Приятно, отец Рамон, - ответил Франсеск, смиряясь с предстоящим разговором.
- Как себя чувствует Его Преосвященство?
- По-моему, ему немного лучше. Он нуждался в отдыхе.
- Несомненно, - сказал Орта. - После этой весны мы все нуждаемся в отдыхе, не правда ли?
Он сочувственно улыбнулся и продолжал, словно не ждал ответа:
- Вчера вечером произошло ужасное событие.
- Да, конечно, - сказал Франсеск. - Я буду от души молиться за убитую горем семью. Страшно и подумать о таком преступлении против честного, достойного человека в нашем тихом городе.
- Но тут есть одна очень интересная деталь, вам не кажется?
- Интересная, отец Рамон?
- Да, - ответил Орта. - Я слышал, Гвалтер был убит при попытке купить священный Грааль, чтобы пожертвовать его собору.
- Нет, - сказал Франсеск. - Кажется, он собирался пожертвовать его монастырю Гроба Господня в Палере.
- Правда? - сказал Орта. - Как удивительно. Очень, очень удивительно.
Каноник сделал паузу.
- Но, поскольку он не купил его, это несущественно, - оживленно добавил он. - Вам не приходило в голову, как важно было бы для нас - для нас всех - если бы Грааль был помещен в соборе?
- Важно?
- Вы наверняка об этом думали, мой дорогой, - сказал Орта. - Представьте, какую значительность обрел бы наш собор, если бы в нем хранилась такая реликвия.
- Пожалуй, - сдержанно произнес Франсеск.
- Несомненно. И эта значительность неизбежно распространилась бы на всех нас, от епископа до каноников, а потом и на горожан. Я думаю, что нам нужно сделать все, чтобы установить местонахождение Грааля и поместить его в соборе. Вы не говорили об этом с епископом?
- Нет, - ответил Монтерранес. - Но, будьте уверены, поговорю. Притом вскоре.
- Превосходно. Я слышал сегодня еще кое-что, о чем Его Преосвященство, видимо, захочет узнать, - добавил он и повел Франсеска Монтерранеса в густую тень самого дальнего угла сада.
Глава седьмая
Ранним утром следующего дня Марти Гутьеррес сел за стол с приказчиком отца и принялся неторопливо, методично разбирать отцовские бумаги. И через час или немного больше обнаружил помету, которая заставила его замереть.
- Что это? - спросил он приказчика, указывая на недавнюю запись.
- Не знаю, - ответил приказчик, подняв взгляд от бумаг, которые разбирал. - Это его личные финансовые сделки. Я никогда не занимался ими.
Марти негромко выругался, связал бечевкой пачку бумаг, с которыми работал, запер на ключ и вышел за дверь.
- Сеньор Аструх, - произнес Марти сдавленным, нервозным голосом, - очень любезно с вашей стороны, что согласились принять меня.
- Ну, что вы, сеньор Марти, - ответил Аструх, отходя от окна, чтобы приветствовать гостя. Указал на стул возле круглого стола, стоявшего посередине кабинета, и сам сел на другой, напротив.
Кабинет представлял собой уютную комнату, гораздо более приятную, чем загроможденный кабинет отца Марти. Все в нем находилось в гармонии с владельцем, словно выросло вокруг него. Здесь приятно пахло кожей, воском и деревом. Стол, за которым они сидели, был темным, отполированным, украшенным по краям затейливой резьбой. На его гладкой поверхности стояли пюпитр с раскрытой книгой, перья, чернильница, изящная песочница из дикого камня, лежали перочинный нож и лист бумаги, на котором Аструх писал до появления гостя. На двух полированных полках возле стола стояло впечатляющее собрание книг - Марти решил, около тридцати. За спиной Аструха висел на стене гобелен с мавританским узором, яркий, но не вызывающий. Не успел Марти оценить окружающую обстановку, как вошли слуга и мальчик, принесли подносы с закусками и напитками. Поставив их рядом с хозяином и гостем, тихо вышли.
- Я заметил, вы оглядываете мое скромное убежище от мира, - сказал Аструх. - Критически? Или восхищенно?
- Восхищенно, сеньор Аструх, - ответил Матри. - Кабинет производит на меня впечатление скромно обставленного, но уютного почти до роскоши.
- Это хорошая похвала, сеньор Марти, - сказал Аструх. - Здесь много вещей, переходящих из поколения в поколение. Даже песочница моего прадеда, - он любовно положил на нее руку. - Он держал в ней песок, которым посыпал пергамен, когда писал много лет назад. Он хранил ее с самого детства. Но, прошу вас, угощайтесь. День жаркий; это будет кстати.
Но бледный молодой человек отказался от предложенных закусок и напитков.
- Прошу прощенья, - сказал он, - но я не могу думать ни о чем, пока не поговорю с вами.
- В таком случае, если это облегчит вам душу, - сказал Аструх, - прошу вас, говорите свободно.
- Утром я разбирал бумаги в отцовском кабинете. Необходимо знать положение дел, чтобы привести их в порядок.
- Разумеется, - сказал Аструх. - Прекрасно понимаю. Задача печальная, однако необходимая.
Марти махнул рукой, словно отвергая всякое сочувствие.
- Я обнаружил в бумагах отца запись, сделанную пять дней назад. Там указан долг - расписка находится у вас, сеньор Аструх - в пять тысяч золотых мараведи.
- Да, такая расписка существует.
- И погасить долг требуется через двадцать пять дней.
- Как будто бы, - сказал Лструх. - Если позволите…
- Прошу вас, дайте мне договорить.
Аструх с серьезным видом кивнул.
- Не знаю, что вам известно об обстоятельствах гибели моего отца, но при этом у него была похищена крупная сумма денег - настолько крупная, что нам будет трудно собрать пять тысяч за двадцать пять дней. Но мы соберем их, уверяю вас. Я принес залог в знак серьезности моих намерений.
Марти развязал шнурки кошелька и достал два мараведи.
- Понимаю, это очень мало, но в настоящее время это все, что у меня есть.
- В таком случае, - сказал Аструх, - это слишком много.
Он придвинул одну из монет обратно.
- Пожалуйста, возьмите ее. Ваш отец, бедняга, уже заплатил кровью за это золото. Я получу то, что мне причитается, с похитителей, а не с вас и вашей матери, вы оба невиновны. Но поскольку вы предлагаете, я возьму один мараведи в качестве процента. Верну его, когда получу свои деньги с других.
Онемевший от удивления и смятения Марти взял золотую монету, поклонился и быстро пошел к выходу.
- С какой стати я это сказал? - произнес Аструх, глядя ему вслед. - Нужно будет спросить врача.
В то утро Беренгер де Круильес еще лежал в постели, когда его размышления прервали Франсеск Монтерранес и Бернат са Фригола.
- Доброе утро, Франсеск, Бернат, - сказал он. - Я ждал обещавшего навестить меня сегодня утром врача, а не вас.
- Сеньор Исаак уже здесь.
- Почему никто не сообщил мне об этом? Пригласите его, - сказал епископ. - Если только вы не принесли настолько важных и секретных новостей, что врачу не нужно их слышать.
- Нет-нет, Ваше Преосвященство, - сказал Франсеск. - Моя новость лишь несколько странная.
- Отлично. Приведите врача и говорите, в чем дело.
Пока Исаак вновь прослушивал грудь Беренгера, Франсеск описывал вечернюю встречу с Рамоном де Орта.
- Словом, Ваше Преосвященство, Рамон, видимо, считает, что неважно, подлинный Грааль или подложный, и даже существует ли, собственно говоря, здесь или где-то поблизости чаша, которая может оказаться Граалем. Он думает, что, если мир будет убежден, будто Грааль находится здесь, это будет замечательно для всех нас. Я редко видел его таким воодушевленным.
- Франсеск, - сказал епископ, - я не нахожу это странным. Рамон де Орта - честолюбивый человек. Он видит выход своему честолюбию в этой истории с Граалем.
- Кроме того, по его словам, он слышал, что Грааль все еще предлагают на продажу.
- Если вспомнить, что произошло с последним предполагаемым претендентом, только очень смелый человек станет теперь покупать его, - сухо сказал Исаак. - Или тот, кто располагает сильной личной охраной. Думаю, для большинства условия продажи не будут привлекательными.
- Утрата денег и жизни? - сказал епископ. - Думаю, что нет.
- Но у человека, который похитил золото Гвалтера, - сказал Франсеск, - Грааля, возможно, и не было.
- Как это понимать? - спросил Бернат.
- Гвалтера могли обмануть, - ответил Франсеск. - Ничто не помешает любому из нас предложить на продажу то, чего у нас нет.
- Разумеется, - сказал Бернат. - И этот человек вполне мог предложить то, чем не обладал, если собирался убить покупателя, когда тот придет в условленное место.
- Не представляю, чем могут помочь нам эти размышления, - епископ закрыл глаза и отвернулся от стоявших у кровати. - Пожалуй, вернусь ко сну, который вы прервали. Желаю вам успеха, отцы, с этими размышлениями. Мы нисколько не продвинулись вперед, поскольку не знаем, кто этот продавец.
- В груди у вас стало лучше, Ваше Преосвященство, - сказал врач.
Беренгер открыл глаза.
- Сеньор Исаак, и это все, что вы можете добавить к этой дискуссии? Я разочарован.
- Нет. Могу кое-что добавить, - сказал Исаак. - Это касается моего друга Аструха де Местра.
- Каким образом? - спросил епископ.
- Пять дней назад Гвалтер взял у него в долг пять тысяч золотых мараведи.
- И они похищены? - спросил Бернат.
- Похищены, - ответил Исаак. - Было бы замечательно для всех, если б обнаружили, у кого находится это золото.
- Конечно, - сказал Бернат. - Вдова и сын Гвалтера вряд ли могут надеяться выплатить столь большую сумму, если похищенное золото не будет найдено.
- Я думал обо всем этом деле, - сказал Беренгер. - О слухах относительно Грааля, смерти Гвалтера и похищении денег. И в конце концов, после долгих размышлений и молитв о наставлении, пришел к выводу, что было бы в высшей степени неразумно вмешиваться в это. Поэтому передадим это дело городским стражам, предоставим им искать местонахождение золота.
- Но, Ваше Преосвященство! - воскликнул Бернат. - Это же безнадежно. Они не найдут даже собаку, которая спит у вас во дворе. Почему вы думаете, что они смогут найти деньги вдовы?
- Я очень хочу спать, - сказал епископ, опуская голову на подушки. - Скажу вам после.
Он закрыл глаза и жестом велел всем удалиться.
- Ваше Преосвященство, - обратился к нему Франсеск, - прошу вас. Еще несколько минут. Поделитесь с нами хоть какими-нибудь соображениями об этом деле.
Беренгер открыл один глаз.
- Ну, ладно, - сказал он. - Помогите мне сесть.
Ему под спину подложили еще подушек, дали чашу вина с медом для смягчения горла, и он начал говорить.
- Мне это не нравится, Франсеск. Совершенно не нравится. В городе уже и без того, судя по вашим сообщениям, растет истерия, и если мы начнем искать золото и убийцу Гвалтера, то дадим подтверждение слухам. Я подозреваю, что это дело никак не связано с церковью. Это связано с обычной алчностью, присущей всем людям, и изобретательностью одного, очень порочного и корыстолюбивого. Поэтому предоставим дело властям, которые больше пригодны для этой задачи. Пусть рассматривают его как обыкновенное убийство с ограблением. Пятнадцать тысяч мараведи - большое количество золота, даже городская стража должна быть способна найти его. А теперь, как уже было сказано, я устал и не хочу обсуждать дальше эту проблему.
Николау Мальол, один из соборных писцов, муж Ребекки, дочери Исаака, принявшей христианство, увидел своего друга Марти в таверне у собора, когда проходил мимо, и, будучи в участливом настроении, решил присоединиться к нему. Но вскоре пожалел о своем решении. Марти горбился за столом, явно выпив больше, чем следовало.
- Николау, что он имел в виду? - повторил Марти в четвертый раз.
- Да, Марти? - отозвался его друг, охваченный раздражением: он старался и прислушиваться к собеседнику, и ждал звона колоколов к вечерне. До возвращения домой ему предстояло сделать несколько дел, и он уже опаздывал.
- Что он мог иметь в виду?
- О ком ты, Марти?
- Об Аструхе. Что он мог иметь в виду, говоря, что отец уже расплатился с ним кровью и что получит деньги с похитителей?
- Думаю, сеньор Аструх имел в виду, что твоя семья и так сильно пострадала и что он попытается получить деньги с преступников, когда их схватят. Спрятать так много золота нелегко. Оно будет найдено, и тогда он потребует то, что ему причитается.
Николау старался говорить спокойно, скрывая раздражение.
Марти покачал головой.
- По-моему, нет. Николау, Аструх, в сущности, признался в том, что нанял убийц. Он собирается вернуть свои деньги с процентами - даешь в долг человеку пять тысяч, убиваешь его и получаешь их обратно с еще десятью тысячами за хлопоты. Иначе почему он отверг мои попытки расплатиться с ним?
- Марти, думаю, ты составил неверное мнение об этом человеке, - сказал Николау, теперь его внимание было полностью обращено на друга. - Твой отец доверял ему…
- И смотри, чем это для него обернулось.
- Мой тесть о нем высокого мнения, а отца моей Ребекки нелегко провести. Аструх пользуется высокой репутацией в своей общине.
- Ты прекрасно знаешь, он не первый, чьи наружные добродетели и высокая репутация скрывают глубины зла, - сказал Марти, старательно произнося каждое слово.
- Может, и так. Ты не обязан доверять ему, - сказал Николау. - Я только прошу не сообщать другим эти твои мысли. Этот слух тут же разойдется по всему городу. А я искренне полагаю, что ты ошибаешься в Аструхе.
Марти, не отвечая, поднял свою чашу с вином и уставился в нее.