- Пустое, - небрежно отмахнулся брат Юбер. - Раньше бывало хуже, дня не проходило, чтоб я не поранился. Санитарный брат не успевал накладывать мне новые повязки. Теперь наловчился и редко его беспокою. Я, знаете ли, люблю во всём порядок: если точить бритву, то на совесть, так, чтоб волос налету разрезала. Камерарий мной доволен, не все его помощники так усердны, как я, - похвастался брат Юбер. - Он даже как-то похвалил меня перед самим господином аббатом.
- Что вы говорите! Впрочем, Жакоб тоже очень вас хвалил. Особенно ему понравилось, в каком порядке вы всё содержите.
- Ну что вы! - прочувствованно воскликнул брат Юбер и скромно добавил. - Конечно, иногда случаются и казусы. Вот, к примеру, третьего дня я приготовил всё, как положено. Вернее, я так думал. Но в тот момент, когда брат Жакоб пришёл за бритвой и чистыми полотенцами, оказалось, что бритвы лежат не на своих местах.
- Но этому, я думаю, должно быть, какое-то простое объяснение, - поощрил словоохотливого монаха викарий.
Брат Юбер замялся.
- Понимаете, хворь со мной приключилась, и отчего - неясно. Я, честно говоря, на повара нашего погрешил: то-то молочный суп мне показалась прокисшим в тот день. В общем, здорово меня прихватило. Раз сто в отхожее место бегал, а под утро не утерпел, пошёл к санитарному брату. На рассвете возвращаюсь, смотрю, а бритвы-то мои в ларце переложены, а одной и вовсе не нашёл.
- Может, ошиблись? - предположил викарий.
- Ну что вы, - возмутился брат Юбер, - я их как свои пять пальцев знаю: у одной щербинка на рукоятке - она всегда справа лежит, у другой…
- Возможно, кто-нибудь в ваше отсутствие зашёл и переложил, - прервал викарий хранителя бритв, опасаясь, как бы тот не углубился в пространное описание, вверенных ему орудий гигиены.
- Так кто ж зайдёт! Все спали давно. Да и зачем? - искренне удивился брат Юбер.
Викарий поспешил увести разговор в сторону, дабы монах не успел задуматься над своим последним вопросом.
- Ужасная погода! Боюсь, как бы ни простудиться, иначе я не смогу зайти к вам, чтобы лично насладиться образцовым порядком.
- Буду очень рад. Для меня это большая честь, святой отец.
- Ну, тогда ждите, обязательно приду, - пообещал викарий.
- Лучше до полудня. В это время я всегда на месте.
- Вот этого сказать заранее не могу. Но у вас ведь не заперто? - простодушно поинтересовался викарий.
- Как же незаперто! - воскликнул брат Юбер. - Я всегда закрываю, а ключ храню в келье.
- Очень предусмотрительно, - похвалил викарий. - Тогда ждите меня завтра до полудня, брат Юбер.
Расставшись с хранителем бритв у братского корпуса, Матье де Нель, невзирая на дождь, направился к себе прямо через клуатр - всё равно уже промок до нитки. друг он услышал, как его кто-то тихо окликнул. Викарий обернулся - из-за двери, ведущей в скрипторий, выглядывал приор и подавал ему знаки.
- Простите, господин викарий, я думал, вы меня заметите, - с таинственным видом зашептал приор, покидая своё укрытие. - В галереях, конечно, запрещено разговаривать, но я не смог подойти к вам сразу после похорон, вы были заняты разговором с братом Юбером. Вот я и решил подождать вас здесь. Видите ли, я должен вам кое о чём рассказать.
Он замолчал и выжидательно уставился на викария. Матье де Нель в данный момент хотел только одного: сменить промокшую насквозь рясу, и приор со своими тайнами был весьма не кстати. К тому же он был почти уверен, что речь, скорее всего, пойдет о каких-нибудь слухах, касающихся отца-настоятеля. С тех пор, как небольшой приорат, подчинявшийся ранее аббатству Святого Аполлинария, был закрыт вопреки желанию приора, последний буквально завалил канцелярию епископа Орлеанского жалобами на отца-настоятеля.
- Ну-ну, я вас слушаю, - поторопил викарий приора.
- Я знаю, сплетничать грешно, но в данных обстоятельствах считаю своим долгом рассказать вам об одном происшествии. Возможно, это поможет вам установить истину, то есть я хочу сказать, найти убийцу пономаря.
- Итак, как я понимаю, вы хотите рассказать мне о каком-то происшествии? - нелюбезно осведомился викарий, передернув плечами под мокрой одеждой. Ходивший вокруг да около приор все больше раздражал его.
- Это случилось незадолго до вашего приезда, - зашептал приор. - Как-то после Утрени я отправился в скрипторий, чтобы узнать, готова ли рукопись, заказанная нашему аббатству графом Сен-Поль. Так вот, подходя к двери, я услышал за ней голоса. Говорили достаточно громко, то есть так, как в обители обычно не говорят. Я прислушался - это были брат Арман и брат Жан, да покоится прах его в мире.
- Вы знаете, его высокопреподобию это не понравится, - сказал брат Арман.
- Пусть так, но глупо упускать такую возможность, - ответил пономарь. - Мы можем сорвать хороший куш.
- Иногда благоразумие требует понести убытки, дабы в будущем получить сторицей.
- Чушь! - крикнул пономарь. - Вы слишком с аббатом осторожничаете. Я же готов рискнуть.
Брат Арман ответил не сразу. Но когда он заговорил, голос у него был дрожащим, как мне показалось, от сдерживаемого гнева:
- Не советую вам этого делать, брат Жан. Своей жадностью вы можете всё погубить. Повторяю, отступитесь на этот раз, не то…
- Не то что? - запальчиво воскликнул пономарь. - Вы мне, кажется, угрожаете, брат Арман? Так знайте, что бояться мне нечего: вы с господином аббатом увязли в этом деле по самые уши, посему не в ваших интересах терять такого союзника, как я.
- Ну как знаете, - уже спокойно ответил брат Арман. - Однако помните, я вас предупредил.
Приор перевёл дух.
- Это всё, господин викарий. Тогда мне показалось, что речь, вероятно, идёт о каких-то сделках, ради которых аббат отпускал пономаря в Орлеан. Конечно, в монастыре никто достоверно не знал об истинной цели поездок брата Жана, но слухи, как вы догадываетесь, всегда ходили. Но теперь я подумал, а что если между тем разговором и смертью пономаря есть связь? В общем, я облегчил свою совесть, а уж вам решать…
- Вы правильно сделали, рассказав мне обо всём, - перебил вконец окоченевший викарий. - Простите, но я спешу переодеться - боюсь, я слишком промок, - и он круто повернулся, оставив разочарованного приора в одиночестве.
Стуча зубами, викарий наконец добрался до отведённых ему покоев, где его тут же атаковал взволнованный Жакоб.
- Ну, что он говорит?
- Кто? - опешил Матье де Нель, не понимая, каким образом Жакоб успел узнать о его разговоре с приором.
- Брат Юбер, кто же ещё! Я заметил, как вы с ним вместе шли с погоста.
Всё ясно, Жакобом снова овладел охотничий азарт, следовательно, быстрее будет самому найти во что переодеться. Викарий огляделся.
- Послушай, Жакоб, ты вычистил рясу, ну ту, которую я дал тебе вчера?
- Вычистил, вычистил, - проворчал Жакоб, доставая одежду из сундука. Смена темы была ему явно не по нутру. - Вы в ней будто на овчарню заглядывали.
- Да? А мне показалось, что это была козья шкура и притом довольно вытертая. Надеюсь, запаха не осталось? - поинтересовался викарий
- Не переживайте, всю ночь лежала в сундуке, переложенная мешочками с душистыми травами - всё, как вы любите, так что одевайте смело, - и, очевидно, решив, что уже довольно времени потрачено на пустые разговоры, Жакоб вернулся к интересовавшей его теме. - По правде говоря, я предпочёл бы, чтоб злодеем оказался не брат Юбер.
- Да? - спросил викарий, придирчиво обнюхивая рясу: та действительно пахла лавандой.
- Отчего же, позволь узнать?
- Он мне нравится и лицо у него хорошее, - ответил Жакоб, помогая Матье де Нелю облачиться в сухую одежду.
- Вот как! Не далее как вчера, ты, по-моему, был уверен в его виновности. Должен заметить, что твои суждения основываются не на фактах и логике, а исключительно на чувствах.
- И что такого? - пожал плечами Жакоб.
- В делах подобного рода, чувства личной симпатии и антипатии недопустимы, м назидательно ответил викарий.
- И всё-таки я готов побиться об заклад, что это не брат Юбер. Хотите пари?
- Ох, Жакоб, ну что ты, в самом деле! - с досадой воскликнул викарий. - Забыл, кто ты? Какие в стенах аббатства могут быть пари! Дай-ка лучше мне вина. Я, кажется, сегодня схвачу насморк, а может чего похуже.
- Сейчас, сейчас, у меня припасено немного крепкого, - отозвался Жакоб, перерывая содержимое дорожной сумы в поисках фляги с вином. - Однако в отношении пари вы не правы, святой отец. Вы, тут спору нет, очень сведущи во всяких там книжных делах, но не обижайтесь - жизнь монаха я знаю лучше. И вот вам доказательство: пока в каждом визитируемом нами аббатстве вы роетесь в этих пыльных манускриптах (и есть же охота!), я не без пользы провожу время с братией. Так вот, я доподлинно знаю, что наши монахи азартны и заключают пари по самым разным поводам.
Викарий подозрительно прищурился, беря флягу из рук Жакоба.
- Скажи-ка на милость, отчего же ты не удосужился рассказать мне об этом раньше?
Жакоб спохватился и прикусил язык.
- Ну, оттого, наверное, что случай не представился, м вывернулся он.
- А сейчас, значит, представился, - Матье де Нель отхлебнул вина, в горле приятно потеплело. - Тогда послушай меня, знаток монашеской жизни, и скажи, если я не прав: молчал ты потому, что сам участвовал в этом непотребстве, - указательный палец викария с силой упёрся в грудь Жакоба. - Теперь же решил преподать урок реальной жизни книжному червю, каковым ты меня считаешь.
Жакоб растерянно заморгал, но раздавшийся в этот момент робкий стук в дверь, положил конец щекотливой ситуации, сулившей ему большие неприятности.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
На пороге стоял Пьер - горе-сторож обители Святого Аполлинария.
- Мне бы покаяться, святой отец, - промямлил он, глядя исподлобья на викария.
- Превосходно, - откликнулся Матье де Нель. - Я как раз собирался послать за тобой. Проходи.
Пьер нерешительно вошёл, потоптался на месте и скромно опустил глаза - он умел произвести впечатление заблудшей овцы.
- Господин аббат велел мне во всём сознаться, - покаянным голосом сообщил Пьер.
- Очень мудро со стороны отца-настоятеля дать тебе подобный совет, - ответил викарий, опускаясь в пододвинутое Жакобом кресло. - Так в чём же ты хотел покаяться? Хотя нет, подожди, я сам начну, а ты поправишь, если что. Итак, позапрошлой ночью, когда Дидье отлучился, к тебе в сторожку пришёл покойный пономарь. Так было дело?
- А кто вам рассказал? - захлопал глазами сторож.
- Святой Аполлинарий, - резко ответил Матье де Нель. - Хватит изворачиваться, Пьер. Либо ты сейчас же без утайки рассказываешь всё, что знаешь, либо я сам похлопочу о твоём немедленном изгнании из аббатства.
Было ясно, что викарий не просто пугал - вон как побледнел от гнева. Пьер поёжился под строгим взглядом святого отца. Ничего не поделаешь, придётся сознаваться. А что, собственно, такого он сделал? На богоугодное дело деньги копил. Но чтоб викарий не обошёлся круто, хорошо бы его разжалобить.
Пьер всхлипнул и для пущей убедительности потёр грязным рукавом сухие глаза.
- Ой, святой отец, помилосердствуйте, бес меня попутал.
- Так-таки и бес?
По губам викария скользнула улыбка, но не добрая. Ох, не добрая у святого отца улыбка. От неё у Пьера противно сжались внутренности. Теперь он совершенно натурально захныкал:
- Всё расскажу, только не выгоняйте, - Пьер шмыгнул носом. - Значит, так было дело: пономарь постучал условным стуком, я вытащил свёрток с мясом и передал ему.
- Нечто подобное я и предполагал, - викарий сложил кончики пальцев. - Но хотелось бы знать детали. Как мясо попало к тебе?
Пьер вытер тыльной стороной ладони нос и тяжело вздохнул.
- Как обычно. Раз в месяц я отлучаюсь к себе в деревню. Тут недалеко, и одного лье не будет. Ну вот, там и покупаю, то есть покупал, - поправил себя сторож.
Викарий приподнял брови.
- Стало быть, раз в месяц пономарь ел баранью ногу. Недурно, клянусь всеми святыми, совсем недурно для скромного пономаря!
Новость, похоже, развеселила викария. У Пьера затеплилась надежда на благополучный исход "покаяния". Он с готовностью уточнил:
- Не всегда баранью. Бывало, свининку я приносил, а когда и козлятинку, говядину, опять же. Ну, а если ничего такого не удавалось раздобыть, то покупал я утку или гуся. Правда, брат Жан птицу не очень жаловал и всегда бранился, а разве ж я виноват, коль он сам денег мало давал.
- Кстати, как финансировались подобные излишества?
Пьер захлопал глазами.
- Чего делали?
Викарий вздохнул.
- Как пономарь платил, спрашиваю?
- А это! Так известное дело как - деньгами.
Викарий посмотрел на Пьера ну точь в точь, как отец-госпиталий, когда учил его грамоте. Истинно христианская душа у отца-госпиталия, по собственному почину возившегося с Пьером. Хотя учение длилось недолго и результатов не принесло - Пьер буквы-то выучил, а вот как они складываются в слова, никак понять не мог. Так и осталась для него грамота тайною за семью печатями. Но он не горевал, какой ему прок в ней, главное - чтоб из аббатства не прогнали.
- Пономарь тебе сразу деньги давал, или когда за мясом приходил? - продолжал расспросы дотошный викарий.
- Сразу, но не охотно. Прижимист был покойник - это правда. И всё меня подозревал, - Пьер надул губы. - Говорил: "Ты, прохвост, дешевле купил, а на мне наживаешься".
- И был, должно быть, недалёк от истины, - засмеялся викарий.
- Вот, и вы тоже мне не верите, - плаксиво запричитал Пьер.
- Ну, ладно хватит, - нетерпеливо оборвал его Матье де Нель и, указывая на руку, строго спросил: - Ты, что же это, порезался?
- Нет, собака укусила. Я хотел просто подразнить её. Забрал кость, а она, дура, возьми и тяпни.
- Хорошо, оставим это. Расскажи мне лучше, что произошло после того как пономарь получил баранью ногу.
- Ничего, - ответил Пьер. По мере того, как лицо викария смягчалось, он расслаблялся. - Пономарь дал мне монетку за услугу, поворчал на погоду - дождь к тому времени уже начался - и ушёл. Тут вернулся Дидье, а я снова лёг спать. Вот и всё.
- Следовательно, покойник всегда приходил в одно и то же время?
- Ага, - осклабился Пьер. - Подгадать время, когда Дидье не будет, проще простого: он по нужде бегает всегда в один и тот же час. Говорит, у него внутри так устроено. Врет, наверное, ну да мне дела нет.
- Получается, что Дидье никогда не присутствовал во время визитов пономаря и ничего о них не знал.
- Понятное дело, м хмыкнул Пьер.
До чего же глупые вопросы задаёт святой отец! Кому ж охота сразу двоим платить. Тут главное что? Скрытность, вот так-то.
Следующий вопрос викария заставил Пьера насторожиться.
- А где те деньги, что ты получал от пономаря за свои услуги?
- Сберегаю я их. Жениться хочу, вот и коплю, - хмуро ответил Пьер.
- С женитьбой, любезный, придётся подождать, - отрезал викарий. - Сейчас ты отправишься к брату елимозинарию , и отдашь ему все неправедно нажитые тобой сбережения. Он сумеет распорядиться ими во славу Господа.
- Как же так! - возмутился Пьер. - Не справедливо это, святой отец!
Викарий приблизился и с высоты своего роста сурово посмотрел на сторожа. Пьер на всякий случай сделал шаг назад.
- А чтоб Дьявол не соблазнил тебя вторично, - отчеканил викарий, - брат Жакоб пойдёт с тобой для верности. Насколько я помню, отец-настоятель прислал тебя покаяться, а покаяние предусматривает наложение епитимьи , или я что-то не так понял?
- Нет, всё верно, святой отец, - пролепетал Пьер, пятясь к двери. - Я что - я ничего.
Уж лучше потерять припрятанные деньги, чем навсегда быть изгнанным из аббатства. К тому же можно отдать только то, что зашито в правом рукаве, а о левом, просто позабыть. Чего только не случается из-за смятения духа кающегося! О собственном имени позабыть можно, не то что о нескольких монетках.
- Да, я вот о чём хотел тебя спросить, - окликнул его викарий уже в дверях. - Вино ты тоже в деревне покупал?
- Ничего я об этом не знаю, - обиженно буркнул сторож. - Мясо - да, приносил, а что б вино, нет, не было такого.
- Ну, ступай.
Обед в трапезной прошёл ещё более уныло, чем накануне. Порция умершего пономаря стояла отдельно, ожидая, когда дежурный брат отнесёт её в альмонарий . На протяжении следующих недель нищие, всегда ожидавшие подаяния у ворот аббатства, смогут получать там порцию усопшего монаха, вознося за него молитвы.
Во время трапезы Жакоб украдкой бросал на викария красноречивые взгляды. Он, несомненно, был очень собой доволен - не иначе, как нашёл нового подозреваемого, решил викарий. Увлекающаяся натура бывшего жонглёра временами его очень утомляла.
Матье де Нель безмятежно поглощал монастырский обед, делая вид, что не замечает нетерпеливого возбуждения Жакоба. Он нарочно задержался на выходе, подозвав к себе прекантора, и попросил его принести новые рукописи - расследование расследованием, но возможность воспользоваться библиотекой аббатства нельзя упускать.
Матье де Нель вернулся к себе, предвкушая грядущее удовольствие, но не тут-то было!
- Ну, скажу я вам, святой отец, этот Пьер большой мошенник, - воскликнул Жакоб, наскакивая на викария.
Матье де Нель устало опустился в кресло - книгам, явно, придётся подождать.
- Ну что там у тебя случилось?
- Не у меня, а у Пьера! Он самый настоящий плут, святой отец!
- Да, - согласился викарий, - в этом трудно усомниться, достаточно посмотреть в его вороватые глаза.
Жакоб беззвучно засмеялся.
- Представьте, он хотел меня надуть! Меня, который сам бывало любил утаить лишнюю монетку.
- Неужели! - Викарий удивленно покачал головой. - Да это верх самонадеянности: пытаться обмануть, и кого - самого мэтра плутовства!
Жакоб перестал смеяться и состроил оскорблённую мину.
- Вот мне не нравится, святой отец, когда вы так обо мне говорите. Всегда норовите посмеяться над моим небезгрешным прошлым, - обиженно заметил он викарию. - А я-то к вам со всей душой.
Матье де Нель закусил губу - обиды Жакоба всегда у него вызывали непреодолимое желание рассмеяться.
- Ну, будет тебе, Жакоб. Апчхи! - викарий чихнул раз, второй, третий. - Вот незадача, только этого не хватало, - он вытер, выступившие на глазах слёзы. - Так что ты там говорил о мошеннике Пьере?
Жакоб - он был отходчив - с готовностью продолжил.
- Деньги у него были припрятаны в обоих рукавах, а он, представьте себе, выложил только из одного? Но меня-то не проведёшь, я быстренько облегчил ему и второй рукав. Пусть знает, как водить меня за нос!
- Именно поэтому я и отправил тебе с Пьером, зная, что лучше тебя никто за ним не присмотрит.
Щёки Жакоба порозовели - похвала викария пришлась ему по душе. Размолвка окончательно была предана забвению.