- Нож, - ответила Бенвольгуда, волоча длинный, почти в ее рост нож.
- Можешь положить его на пол рядом со мной? - спросил Даниель.
Девочка с трудом положила нож в нужное положение и отошла. Даниель повернул острое лезвие вертикально и, удерживая его двумя пальцами левой руки, стал водить по нему веревкой.
- Мама идет посмотреть, где я, - заметила Бенвольгуда. - Если выйдете во двор, я покажу вам потайной ход. Он ведет к морю. Только поторопитесь.
- Одну секунду, - сказал Даниель, когда веревка упала с запястий. Взял ее вместе с мешком и сунул под камзол. Положил нож обратно на шкаф. Полез в кошелек, уцелевший к его большому удивлению, достал из него монетку и дал девочке.
- Спрячь ее понадежнее, - сказал он. - Ну, где этот потайной ход?
Быстро влезая в яму под проломом в стене, Даниель услышал пронзительный голос женщины:
- Откуда мне знать, где он? Я в глаза его не видела.
- А ребенок? - спросил какой-то мужчина.
- Не дури, - сказал другой. - Что могла сделать девочка?
- У нее есть глаза, - сказала женщина. - Гуда? Видела ты, чтобы здесь пролезал человек?
- Вчера, - ответила его избавительница. - Вчера здесь пролезал папа.
- Что случилось с вами? - спросил Маймо, забыв от потрясения о любезности. - Вы весь в саже.
- После того как мы расстались, сеньор Маймо, утро у меня было незабываемым.
- Я собирался представить вас кое-кому из полезных знакомых, но, думаю, вместо этого поведу вас отмыться и переодеться. Потом в более спокойной обстановке расскажете мне свою историю.
Час спустя, в подходящее время для стакана вина перед обедом, смывший сажу и надевший безупречное белье Даниель заканчивал рассказ о своем утреннем приключении.
- Кто были эти люди? - спросил Маймо. - Есть у вас какое-то предположение?
- Они были просто черными фигурами на фоне яркого света, - ответил Даниель. - Кто они, не имею понятия. Женщина живет в этом доме на повороте улицы. Но я жив-здоров и у меня ничего не похитили.
- Простите, я на минутку, - сказал, поднимаясь, Маймо. - Нужно сделать распоряжения относительно обеда.
Он любезно поклонился и быстро пошел в заднюю часть дома.
Было облегчением подразмыслить об утренних происшествиях, не чувствуя озабоченности или любопытства хозяина. Странно, однако, подумал Даниель, Маймо как будто огорчен случившимся, но не встревожен и даже не удивлен. Может быть, подобные нападения обычное дело на этом острове.
- И вас спасла четырехлетняя девочка, - со смехом сказал Маймо, вновь появившийся во дворе. - Что ж, я рад этому и очень доволен тем, что вы прошли через это испытание благополучно. Однако у вас, должно быть, есть несколько синяков.
- Два, - сказал Даниель. - Один на плече, он почти не беспокоит меня, другой на колене. Других повреждений нет. Но я ломаю голову, сеньор Маймо, над тем, почему это случилось. Почему эти двое хотели причинить мне вред?
- Они могли действовать по заданию кого-то другого, - сказал Маймо. - Нет - это нелепо. Вас здесь не знают. Это попытка ограбления, только и всего.
- Кошелек у меня не был надежно спрятан, - сказал Даниель. - Однако никто не проявил к нему ни малейшего интереса.
- Вас наверняка с кем-то спутали. И, выслушав ваш рассказ, не думаю, что нам нужно воспринимать все это серьезно. Но с этим будут разбираться. А теперь - надеюсь, это происшествие не испортило вам аппетита. Моя кухарка увидела в вас человека, который ценит великолепие на столе, и вложила в этот обед всю душу. Сегодня вы познакомитесь с моим секретарем, с моим сыном, дочерью, зятем за самыми вкусными лакомствами, какие может получить человек на этом острове.
Обед был великолепным, неторопливым, приятным, с блюдами на всякий вкус, от крохотных рыбок до ягненка на вертеле.
- Сеньор, я поражен вашим гостеприимством, - сказал Даниель, когда скатерть убрали и они остались беседовать за чашами фруктов и сладостей. - Пожалуй, я в жизни не ел так хорошо и в таком приятном обществе.
- Уверяю вас, сеньор Даниель, - сказал сын Маймо, молодой человек в возрасте Даниеля или чуть постарше, - что мы не едим так каждый день. Наша кухарка любит ценителей, а мы, боюсь, так привыкли к ее мастерству, что забываем о похвалах. У нас есть причина быть довольными тем, что вы присутствуете здесь.
- У нас есть много причин быть довольными, - сказал Маймо. - Не знаю, известно ли вам о трудностях, которые наша община переживала при прежних королях.
- Слышал только, что теперь дела идут лучше, - сказал Даниель.
- Так вот - с налогами, большими штрафами за нарушение того или иного правила, с ограничениями на передвижение и профессии мы напрягались из всех сил, чтобы выжить, - сказал Маймо.
- Отведать ягненка чаще, чем раз в год, было редкостью, - с чувством сказал его сын. - Я хорошо это помню.
- Даже для вас, сеньор Маймо? - спросил Даниель.
- Страдали все. Но теперь весь город процветает, и мы вместе с ним. Я только надеюсь, что это может продлиться.
- Вы видите признаки конца процветания? - спросил Даниель.
- Я всегда вижу признаки, - ответил Маймо. - Поэтому был озабочен утренним происшествием. Но, по-моему, на вас напали не из-за вашей веры.
- Нет, - сказал Даниель. - Мне показалось, что на меня напали независимо от того, кто я и какова моя вера. Это странно. Чуть ли не преступление без злого умысла.
- В самом деле, странно, - сказал Маймо. - Когда в следующий раз пойдете осмотреть склады, вас буду сопровождать я или мой сын. Есть более безопасные пути, чем тот, который указала вам Сара.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Чем из-за предателя, где все фальшиво.
Из-за синяков и непривычного окружения Даниель в ту ночь спал беспокойно и проснулся ранним, ясным утром. В доме стояла тишина; за окном шум города свелся к одиночным звукам - хлопанью двери, лаю собаки, хныканью младенца. Нарушив предыдущим утром один из законов гостеприимства тем, что поздно поднялся к завтраку, он остался в постели, чтобы избежать противоположного, более тяжкого нарушения - спуститься раньше служанок.
Теперь у Даниеля появилось время подумать без помех. Он поднес к губам золотой медальон с локоном. Ноздри его уловили нежный аромат жасминового масла, которым Ракель смазывала волосы, и он почувствовал мучительное желание, чтобы этот бесконечный месяц поскорее прошел. Начинался вторник. Утром в пятницу, если ветра будут благоприятными, он отплывет домой.
С трудом отогнав эти мысли, Даниель задумался над полученными от Перлы сведениями. Помимо главного - того, что ее описание внука исключало как Рувима, так и Луку, она как будто очень мало знала об этом парнишке. Или утаила от него то, что знала.
Он мысленно составил перечень вопросов и думал о них, как собака думает о кости. Верно, как однажды заметил сеньор Исаак, что правильные вопросы гораздо важнее правильных ответов, даже если речь идет не о медицине. Сегодня он сделает все, что сможет. Большего от него и ждать нельзя. Остальное время проведет, налаживая свои и дядины дела, посещая лавки и несколько мастерских перчаточников.
В конце обеда, когда со стола убрали и остальные с извинениями поднялись, Маймо протянул руку и наполнил кубок Даниеля вином.
- Посидите немного, Даниель, - сказал хозяин. - Должен признаться, что пока вы были увлечены разговором с моим добрым другом Бенвенистом о вопросах, касающихся профессии перчаточников, я сходил в дом сеньоры Перлы.
- Надеюсь, она здорова, - сдержанно сказал Даниель, не зная, к чему ведет этот разговор.
- Думаю, что да, - сказал Маймо. - Не думайте, что я не воспринял всерьез вчерашнее происшествие с вами. Воспринял и воспринимаю до сих пор. Если существует какая-то мера, которую можно предпринять, я сделаю все, что в моих силах.
- Не думаете же вы, что сеньора Перла может иметь какое-то отношение к случившемуся, - сказал Даниель.
- Сеньора Перла? - переспросил Маймо. - Нет, конечно. Никому, в ком она имеет какой-то интерес, не помог бы никакой причиненный вам вред. Уверяю вас, что если кто-то станет представлять собой угрозу кому-то, кем она дорожит, сеньора Перла будет серьезным врагом. Но вы никому угрозы не представляете. Я в этом уверен. И ходил не повидать ее.
- Прошу прощенья? - в недоумении сказал Даниель.
- Нет, - я ходил обсудить дела, касающиеся выстиранного белья, которое было брошено, пока солнце не оказалось почти так низко, что не могло его высушить. Разговаривал с Сарой, прачкой. В конце концов, это она поручила вас Эстеве, и хотя, возможно, Эстеве не имеет никакого отношения к нападению на вас, он определенно ничего не сделал, чтобы помочь вам.
- Выяснили что-нибудь?
- Выяснил то, что ожидал, - что связь между Сарой и Эстеве определенно предосудительная, но не преступная. Эстеве, насколько я смог узнать, не вор и не убийца. Сара утверждает, что он по своим склонностям честный человек, который не пойдет на убийство лишь ради того, чтобы угодить любовнице. Он, как вы и предположили, носильщик. Клиенты находили его надежным человеком.
- В таком случае удивительно, что сеньора Перла ее нанимает.
- Это совсем другой вопрос, он коренится в ее девичестве здесь, в этом городе, - сказал Маймо. - Не знаю точно, почему, но Перла видит в себе покровительницу Сары. Когда вернулась, она добивалась помилования для этой женщины, чтобы она могла возвратиться из ссылки. Возможно, - добавил он, - прачек трудно найти, однако я думаю, что у сеньоры Перлы очень добрая душа, и она знает Сару с детства.
- Может, мне поискать Эстеве, спросить его, что он знает о нападавших на меня, - сказал Даниель. - Поскольку, видимо, он не был одним из них.
- Думаю, это было бы неразумно, - сказал Маймо. - Один взгляд на вас, и этот человек может запаниковать. Я не хочу, чтобы с вами случилось еще одно происшествие. Мой друг Мордехай может счесть, что я плохо забочусь о гостях, которых он доверяет мне.
Маймо поднялся с веселой улыбкой, извинился и ушел.
Едва город Жирона начал оживляться ко второй половине дня, робкий звон колокола у ворот заставил Ракель спуститься во двор. Как она и подозревала, Ибрагима нигде не было видно, и он вряд ли мог ответить на такой деликатный вызов. Братишка ее плакал, его успокаивали; остальные в доме двигались, но медленно.
Когда Ракель открыла ворота, женщина под вуалью в слишком просторном платье едва не упала во двор.
- Спасибо, сеньора Ракель, - прошептала она, откидывая вуаль.
- Сеньора Рехина, - сказала Ракель. - Добро пожаловать.
- Долго оставаться здесь не могу, - сказала Рехина. - Я пришла в гетто с папой, у него какие-то дела с сеньором Эфраимом по поводу нового прилавка, но мне нужно поговорить с вашим отцом. Нужно! - повторила она с отчаянием.
- Сеньора Рехина, - сказал Исаак из двери своего кабинета. - В самом деле, добро пожаловать. Ракель. Нашу гостью нужно чем-то угостить.
- Конечно, папа, - сказала девушка и быстро побежала вверх по лестнице в кухню.
- Пожалуйста, присаживайтесь, сеньора. Здесь, у фонтана. Итак, почему вам нужно поговорить со мной?
- По поводу Луки, сеньор Исаак. Его обвиняют в убийстве сеньоры Магдалены и потом сеньора Нарсиса, а он не мог сделать этого. Не мог.
- Почему вы это говорите? - спросил Исаак. - Если то, что я слышал, правда, лекарства его сильнодействующие и поэтому могут быть опасны. Думаю, вы должны это знать, так как он помог вам чуть ли не против вашей воли.
- Нет, сеньор Исаак, дело обстояло иначе, - с горячностью заговорила Рехина. - Я знаю, что все думают, но это неправда. Клянусь, я стала такой больной по своей вине. Я была такой несчастной, чувствовала себя такой покинутой всеми, даже бедным папой, что не хотела выздоравливать.
- Сеньора, но ведь отец не покидал вас.
- Сеньор Исаак, в своем горе он почти все время молчал. Мы не могли разговаривать о прошлом, а если что-то напоминало ему о нем, он приходил в ярость из-за того, как Марк обошелся со мной. Я только хотела оставаться в одиночестве. - Она сделала глубокий вдох, чтобы унять дрожь в голосе, и продолжала: - Сеньор Лука был очень тактичен. Не задавал вопросов, на которые я не могла ответить, и как будто не считал, что я должна быть со всеми веселой и дружелюбной. Да, я думаю, его лекарство помогало мне спать. Но Лука сделал для меня не только это. Он объяснил, почему хочет мне помочь.
- Почему же?
- Потому, что он очень привязан к моему папе, и ему было невыносимо видеть, как папа страдает из-за меня.
- Думаете, говоря это, он не кривил душой? - спросил Исаак. - В конце концов, ваша поддержка была ему ка руку, так ведь?
- Не думаю, что он лгал. Это было правдой. Лука действительно привязан к папе. После ужина, когда уже темно для работы, он проводит много часов за беседой с ним. Они говорят на всякие темы, и, думаю, папино горе постепенно затихает. В своем эгоизме я не замечала, что мое несчастье и болезнь так же мучают его, как смерть мамы. Я словно бы убивала папу, вонзая ножи в его плоть. Поэтому я постаралась поправиться, и, когда так решила, это оказалось легко. Капли я принимала всего два дня. Вкус у них отвратительный. Понимаете, что я хочу вам сказать?
- Прекрасно понимаю, - ответил Исаак.
- И теперь Лука с папой проводят больше времени за работой и разговорами.
- Лука тоже столяр?
- Не думаю, - ответила Рехина с сомнением в голосе. - Как он может быть столяром? Но папе часто нужно, чтобы кто-то подержал доску или что-то еще, и поскольку последний подмастерье ушел, ему приходилось звать на помощь кого-нибудь из соседей. Поэтому Лука оставляет свою работу и помогает папе. Они друзья, и Лука хороший человек - право же. Он говорил мне, что в детстве, не так уж давно, делал много глупостей, которых теперь очень стыдится, но никому не причинял вреда.
- Чем же я могу быть вам полезен?
- Вы разбираетесь в лекарствах, - сказала Рехина. - Не могли бы понюхать какие-то его микстуры, проверить, ядовитые ли они? Я могу сказать, что входит в их состав. Я принесла две склянки его микстур.
- Замечательно, - сказал Исаак. - На столе должна быть пустая корзинка. Поставьте их туда.
Рехина подошла к столу и достала из сумки две завернутые в ткань склянки.
- Не могли бы вы принести мне по щепотке всех трав, которые он использует?
- Завтра утром, - ответила Рехина. - Когда пойду за покупками. Тогда вы сделаете это? И поговорите с епископом?
- Сделаю, что смогу, сеньора Рехина, - пообещал врач. - А вы сделаете кое-что для меня?
- Если смогу, сеньор Исаак, - сказала девушка.
- Можете припомнить вечер перед смертью сеньора Нарсиса?
- Да, - сказала она. - Я помню, что…
Она не договорила.
- Вы были дома?
- Мы все были дома, - заговорила Рехина. - Я приготовила особый ужин, яичницу с грибами, луком и травами. Она была очень вкусной и… - Девушка сделала паузу. - И всем понравилась. Перед ужином Лука был в мастерской вместе с папой, я, когда приготовила все для стряпни, спустилась понаблюдать за ними. Папа показывал ему особый способ полировать дерево, пока оно не заблестит, и это заняло много времени. Когда они закончили, я поджарила яичницу - времени это почти не заняло, - мы поели и потом сидели за столом весь вечер, разговаривали.
Тут ее голос дрогнул, и заговорил Исаак.
- Спасибо, - сказал он, - это было очень полезно узнать.
Но останься Ракель во дворе, она поняла бы, что ее отец пребывает в недоумении.
Проведя в среду много времени в лавках и мастерских перчаточников, Даниель снова пришел в дом Перлы к концу дня. Солнце клонилось к горизонту, и дом казался в полном порядке.
- Вы не застали конца стирки, - сказала Перла, в голосе ее слышался подавляемый смех. - Извините, что не смогла принять вас вчера лучше, но моя кухарка и служанки становятся совершенно бестолковыми, когда появляется прачка. Тут уж ничего не поделаешь.
- Я виделся с вашей прачкой вчера, после того как ушел от вас, - сказал Даниель, не представляя, что ей известно о том происшествии. Если ей рассказали, что случилось, казалось странным не упомянуть об этом. - Она любезно указала мне путь к складам, - добавил он, предоставив Перле решать, много ли он открыл.
- Так вот оно что? - сказала Перла. - Она неожиданно исчезла, оставив кучу мокрого белья, и часа два спустя появилась. Все в недоумении вышли развешивать простыни и полотенца. Это вызвало в доме полный беспорядок.
- Она сказала, что у нее какое-то дело на том берегу реки, - пояснил Даниель.
- А, наверняка так и было, - сказала Перла. - Сара странная женщина. Нельзя сказать, что она вела образцовую жизнь, но она сильная, работящая, поэтому я продолжаю ее нанимать. Жизнь у Сары была нелегкая.
- Вот как? - удивился Даниель.
- Она очень рано овдовела, - сказала Перла, словно это объясняло все. - Покинула этот остров и вернулась сюда сразу же после меня. Я делаю для нее, что могу.
Тени становились очень длинными, и Даниель вспомнил, что у него есть вопросы, на которые нужно получить ответы, чтобы рассказать все Мордехаю. Отбросив тонкости, он задал главный вопрос из своего перечня.
- Сеньора Перла, кто знал Рувима настолько хорошо, чтобы попытаться присвоить его имя? Ведь если приехать к родственнику и назваться Рувимом, нужно знать очень многое.
- Кто из ребят? Право, не знаю, - ответила Перла. - У Рувима было здесь мало друзей - и никаких близких, которых мы бы знали. Он знал только школьных товарищей.
- Чем он занимался, когда прогуливал уроки? Когда вы думали, что он в школе?
- Я спрашивала его об этом, сеньор Даниель. А он качал головой, но в конце концов сказал, что большей частью сидел у моря, мечтая уплыть куда-то, в какое-то место, непохожее на Севилью и этот город. Я сказала Фанете, что, несмотря на возраст, он не будет счастлив, пока у него не появится любящая жена. Некоторые мужчины не могут обходиться без общества жены. Право, я не могу рассказать вам больше о нем, - добавила она. - Он был тихим мальчиком, с глубокими чувствами, но говорить о них не любил.
Внезапно ощутив сильную неловкость от того, что ворошит горе бабушки, Даниель поднялся.
- Спасибо за то, что любезно и терпеливо отвечали на мои вопросы.
- Пожалуйста, передайте мои искренние наилучшие пожелания дорогому Мордехаю, - сказала Перла. - Я здесь счастлива, но постоянно вспоминаю о нем с большой любовью.
- Непременно передам, сеньора, - ответил Даниель.
В понедельник во второй половине дня Мордехай по просьбе Исаака удалился в свою спальню с прилегающей гостиной, посвятив несколько часов серьезным размышлениям о проблемах, которые могут возникнуть из-за его вынужденного отхода от дел. Тайком перенес несколько важных документов в гостиную, доверил свой секрет экономке, правда, не полностью, и предоставил сплетням и слухам довершить остальное.
Во вторник экономка, расстроенная уже возникшими домашними трудностями и убежденная, что хозяин, несмотря на свои слова, должно быть, болен, раз ведет себя так странно, послала за сеньором Исааком.
- Не знаю, что и делать, - призналась она. - Тем более что сеньора Бланка с сеньорой Далией сейчас в Барселоне, и сеньора Далия пробудет там еще неделю. Он велел послать за другим человеком, но я ему не доверяю…