Сеньор Исаак сказал ей успокаивающим тоном, чтобы она делала именно то, что поручено, пробыл некоторое время с пациентом, оставил кой-какие лекарства и ушел.
В комнату хозяина, даже в ту часть дома, где она находилась, никого не допускали, кроме врача и экономки. По дому, затем по гетто, затем по городу молниеносно распространился слух, что он болен, очень болен, возможно, близок к смерти.
Вскоре стало широко известно, что сеньору Мордехаю не становится лучше, несмотря на все усилия врача. После еще одного дня заламывания рук в отчаянии экономка уступила требованиям хозяина, а также совету друзей и соседей и послала за юным сеньором Лукой.
На другое утро, как только время показалось подходящим, Даниель снова отправился из гетто на поиски молодого человека, который больше всего занимался образованием Рувима.
- Да, он представлял для нас проблему, - сказал учитель. - Не был ни трудным, ни грубым, но…
И умолк, словно подбирая нужное выражение.
- Может, ему было неинтересно, - сказал Даниель. - Я знал много таких ребят.
- Либо это, - сказал учитель, - либо просто был не очень сообразителен. Как бы то ни было, другие ребята усваивали уроки гораздо быстрее, чем он. По правде говоря, ему было поздновато ходить в школу. Рувим был на год старше самых больших ребят, на три-четыре года старше, чем большинство. А в тринадцать-четырнадцать лет, знаете ли, каждый год много значит.
Даниель согласился, что это так, и подумал, мог ли любой четырнадцатилетний парнишка терпеливо сидеть на занятиях с девяти-десятилетними.
- Потом он начал прогуливать уроки. Один день мог вообще не появиться, на другой уйти пораньше. Шел на все уловки, присущие школьникам.
- Куда он уходил?
- Не знаю, правда, кто-то говорил мне, что видел его в нижней части города возле наружных стен, а еще кто-то, что он часто бывал внизу возле сыромятен - не особенно приличный район, - добавил он чопорно. - Там обитают многие шлюхи, воры и прочее простонародье. Но сам я не видел его ни в одном из этих мест.
Даниель рассыпался в благодарностях и предложил пожертвование - не уточнив, ему лично или для блага школы. Учитель радостно принял его, и, судя по состоянию его камзола, Даниелю показалось, что лучше бы оно досталось молодому человеку.
Даниель медленно шел к воротам гетто, думая, что делать дальше. Можно было попросить совета у сеньора Маймо, но ему казалось неделикатным объяснять все положение вещей человеку, который хорошо знал и Перлу, и Мордехая. Если б Мордехай хотел, чтобы сеньор Маймо все знал об этом, то мог бы просто ему написать. И в сознании его снова всплыло слово сдержанный. Вот каким ему надлежит быть. Сдержанным.
Когда Даниель шел через площадь, кто-то дернул его за рукав.
- Отвести вас сегодня куда-нибудь? - услышал он детский голос, в котором звучала надежда.
- Привет, Микель, - сказал Даниель. - Может быть, да. Пойдем, сядем.
Они сели в тени поддеревом, где могли поговорить относительно спокойно.
- Скажи, Микель, - заговорил Даниель. - Знал ты мальчика, которого звали Рувимом? Он жил в гетто, но, думаю, много времени проводил за его пределами.
- Сколько ему лет? - спросил Микель.
- Сейчас было бы пятнадцать.
Микель сопоставил это со своим возрастом.
- Как он выглядел?
- Был худой, высокий, черноволосый, кожа такого же цвета, как того мужчины, - ответил Даниель, украдкой показав на человека, цвет лица которого походил на описанный Перлой. - И зеленые глаза.
- Как листья на дереве? - спросил мальчик с немалым любопытством.
- Нет, серовато-коричневато-зеленого цвета.
- А. Я вроде бы знал его, - сказал Микель. - Только не знал имени. Я не знал ни одного из их имен. Он смешно говорил. Как вы, только еще смешнее. Потом кто-то сказал, что он умер.
- Да, в конце прошлого лета. Думаю, мы говорим об одном и том же мальчике. Можешь рассказать что-нибудь о его друзьях?
- Знаете, сеньор, они были намного старше меня. И никогда со мной не разговаривали. Он разговаривал, а они слишком задирали нос.
- Жил один из них возле сыромятен?
- Да. Его мать шлюха, вот почему он живет там.
- А другой у наружной стены?
- Может быть, - ответил Микель. - Я как-то пошел за ними, поэтому знаю ту улицу, но не знаю, какой дом.
- Отведешь меня туда? - спросил Даниель.
- В какое место?
- В оба.
- Это обойдется вам в две монетки, - сказал мальчик, оценивающе взглянув на Даниеля.
- Получишь больше, если сможем найти то, что ищем, - пообещал Даниель.
Микель подскочил на ноги и повернулся к своему нанимателю.
- С какого начнем?
После разногласий из-за того, какой маршрут лучше, они сошлись на том, что начали путь от ларька, где продавались большие куски жареного мяса. Затем Даниель купил две булочки, засунул мясо в них и дал одну, завернув ее в виноградный лист, Микелю. Он решил, что узнает от мальчика больше, если сперва накормит его. Оттуда они пошли к мосту в нижнюю часть города и к месту у наружных стен.
Микель уверенно семенил впереди Даниеля, по пути указывая места, которые находил интересными.
- Вот здесь убили двух матросов, - сказал он, - а вот тут, внизу, вся улица была затоплена, когда река вышла из берегов, и я видел утонувших человека и собаку.
Эти сообщения продолжались на протяжении всего пути, иногда страшные, иногда забавные, иногда интересные только мальчишке.
- Они пошли вот сюда, - сказал Микель, указывая на узкую улочку, более чистую и не такую темную, как та, по которой Даниель шел накануне. - Хотите, буду спрашивать? - спросил он, словно сомневался в способности Даниеля спросить кого-то о чем-то и быть понятым.
- Я начну сам, - ответил Даниель, - и если у меня возникнут затруднения, можешь помочь.
Какая-то женщина мела перед лавкой улицу, казалось, к ней и следует прежде всего обратиться.
- Сеньора, - вежливо заговорил Даниель, - я ищу одного молодого человека. Полагаю, он жил или работал на этой улице, потом не очень давно покинул этот остров.
- Как его имя? - раздраженно спросила женщина.
- Не знаю, - ответил Даниель.
- Как он выглядел? - недоверчиво спросила она.
- Среднего роста, с каштановыми волосами светлее моих, светло-карими глазами и бледным лицом. Он широкоплечий, с приятной улыбкой и манерами.
- Это он, - восхищенно сказал Микель.
- Это и есть друг, которого вы ищете, да? Так вот, позвольте сказать вам, что я его тоже ищу, и если найду этого парня или его вора-учителя, напущу на них стражей порядка. Говорил, что больной, - так вот, больным он не выглядел. Был должен мне квартплату за полгода, когда я видела его последний раз, еще до Михайлова дня, и я до сих пор не сдала жилье…
- Вы не видели этого молодого человека после Михайлова дня?
- Его? Не видела год или больше. При первом признаке неприятностей он исчезает, так ведь? Молодым людям нельзя доверять в наше время, - добавила она, покачивая головой. - Вообще нельзя, иначе бы я не оказалась в таком затруднительном положении. Его учитель сказал, что он вернется, тогда они смогут работать постоянно и платить за жилье, но он так и не вернулся. Потом и старший тоже уехал, а я не знала, что они не вернутся, и потом все люди, которые нуждались в жилье, нашли другие места. - Женщина подняла метлу и в ярости погрозила ею Даниелю. - Скажите это им.
- Что делал его учитель? В лавке? - спросил Даниель, недоумевая - неужели она думает, что он запомнит все?
- Мастерил, само собой, - ответила женщина. - Если вы знали его, то должны знать, что он столяр - и притом хороший. Починил мне стол, он до сих пор как новый. Хотел, чтобы я приняла работу вместо квартплаты. Несколько пустяковых починок. Я на это не согласна.
- Спасибо за труд, сеньора, - сказал Даниель и вложил ей в руку монетку.
- Напрасно вы это, сеньор, - сказал Микель, когда они отошли. - Раз она была так груба с нами.
- Не беспокойся, Микель. Я трачу не свои деньги, и она сказала нам кое-что полезное.
По мнению Микеля, кратчайший путь к сыромятням был весьма сложным, приходилось делать зигзаги по улицам, пересекавшимися под острыми углами. После четырех-пяти поворотов Даниель не представлял, в каком направлении они движутся. Ему оставалось только доверять мальчику, как-никак он еще не сбивался с пути. Вскоре обоняние подсказало ему, что его доверие оправдано.
- Сыромятни вон там, - сказал Микель, - но мы идем не туда. Мальчик, который вас интересует, ходил к ним, я видел его кое с кем. Но обычно он ходил туда, - Микель указал на ветхую пристройку к более крепкому дому. Громко постучал в дверь, открыла какая-то женщина.
- Что тебе нужно? - спросила она, глядя на мальчика. - Мал еще, чтобы болтаться здесь. Уходи.
- Мы ищем Сару, - сказан Микель. - По важному делу.
- Ее нет, - сказала женщина. - Она переехала.
- Куда? - спросил мальчик.
- Откуда мне знать? - сказала женщина. - Ступай домой.
Даниель решил, что пора вмешаться в это недоразумение.
- Сеньора, это я ищу Сару, - вежливо сказал он. - Не этот мальчик. Он любезно показал мне путь. У меня дело…
- Какое дело?
- Я из Жироны, пытаюсь найти…
- Уходите! - закричала женщина. - Убирайтесь отсюда! А то позову друзей, которые заставят вас убраться!
- Я не собираюсь причинять сеньоре Саре никаких неприятностей, - сказал Даниель, подходя к ней.
- Помогите! - завопила она. Захлопали открываемые двери, и вскоре пустая улица заполнилась людьми.
Над его ухом послышался голос: "Сеньор, дайте мне свой кошелек, и я приведу вам помощь".
Даниель, не размышляя, достал из-за пазухи кошелек и незаметно передал Микелю, тот юркнул в толпу, будто хорек в крысиную нору.
Ступни Даниеля поехали в сторону, и он упал на влажную землю. Обхватил голову, пытаясь защититься от яростных пинков со всех сторон. Внезапно шум вокруг значительно усилился. Удары прекратились. Его оттеснили к бывшему дому сеньоры Сары, и теперь он, хватаясь за стену, поднялся на ноги. Толпа, численности которой он толком не представлял, уменьшилась до трех человек с толстыми палками. Ими они, вне всякого сомнения, поработали на славу.
- Сеньор, - спросил Микель, - как вы?
- Я в грязи, - ответил Даниель, - и, кажется, получил еще несколько синяков, но, главным образом, озадачен. Чего они все набросились на меня?
- Подумали, что вы хотите причинить ей вред, понимаете? - спросил один из троих. - А они стираются выручать друг друга. Но Микель сказал, у вас таких мыслей не было, и вообще…
- Я пообещал каждому из них по монетке, - сказал Микель, возвращая ему кошелек. - Ничего?
- Конечно, потому что я сейчас мог бы оказаться мертвым или мешком переломанных костей, - сказал Даниель, давая каждому больше обещанного. - А теперь пошли к дому сеньора Маймо.
- Клянусь, теперь, пока не покину Мальорку, - сказал Даниель хозяину дома, - не спрошу ни о чем никого незнакомого. Кажется, у меня дар задавать людям вопросы, на которые они не хотят отвечать.
Микель получил щедрое вознаграждение, Даниель привел себя в порядок и теперь сидел во дворе с хозяином за стаканом вина.
- Думаю, будет разумно, если вы останетесь в доме до завтрашнего утра, - сказал Маймо. - Вас сопроводят до посадочного пункта на судно. Вы, так или иначе, наверняка по неведению, возбудили беспокойство какой-то группы людей.
- Женщину, к которой ходил Рувим, звали Сара, - сказал Даниель. - Как думаете, может это быть та Сара, что работает у сеньоры Перлы?
- Возможно, - ответил Маймо. - Это распространенное имя, но он должен был ее знать - из-за стирки. Мы все время сталкиваемся со стиркой у сеньоры Перлы, так ведь? Еще вина, сеньор Даниель?
- Похоже, вы хотите сделать меня неспособным выйти из дома, - сказал Даниель.
- Это было бы превосходной мыслью, будь оно так, - спокойно ответил хозяин.
На другое утро Даниель проснулся от стука в дверь и голоса хозяина.
- Сеньор Даниель, - сказал Маймо, - для рейса на Барселону ветер благоприятный, и завтрак ждет вас. Прошу немного поторопиться.
Даниель поднялся в жемчужно-сером рассвете, умылся, оделся и увязал свой узел. В столовой его ждал обильный завтрак из горячего риса и рыбы с овощами в бульоне, а также свежеиспеченный хлеб и чаша с фруктами. Возле его стула стояла корзинка.
- Кухарка уложила это для вас. Беспокоится, что вы будете голодать на судне, - сказал Маймо. - Думаю, там хватит еды, даже если судно попадет в штиль на несколько недель. Пожалуй, можно будет раздать то, что не съедите сами. Можно попросить вас отвезти в Жирону несколько писем? - спросил он. - Я их надежно упаковал, поэтому они не повредятся во время плавания, если начнется шторм. В Жироне, когда распакуете их, на каждом будет имя адресата.
Даниель между глотками заверил хозяина, что добросовестно доставит все письма, и после обмена комплиментами, подарками и добрыми пожеланиями отправился в гавань в сопровождении трех крепких слуг.
Когда они прибыли туда, на мелководье ждала шлюпка. Ее загружали портовые рабочие, устало ходившие туда-сюда с ящиками и кипами груза. Похожий на секретаря человек с копией грузового манифеста отмечал каждый предмет. В стороне от рабочих стояла небольшая группа людей, одни были увлечены разговором, другие сонно или мрачно смотрели на горизонт. По их одежде и поведению Даниель предположил, что это тоже путешественники, вышедшие на рассвете и ждущие с разной степенью нетерпения, когда их посадят в шлюпки после размещения там груза.
Однако двое людей пристально смотрели на что-то позади береговой линии. Даниель тоже взглянул туда, праздно подумав, что может быть такого привлекательного в столь ранее время. Нетрудно было обнаружить, что привлекло их внимание. На башне в углу городской стены стояла женщина, пристально глядевшая на гавань, словно часовой. Внезапный порыв ветра сорвал вуаль с ее головы и взвил ее волосы, будто хвост павлина. Тут сквозь низкие тучи пробилось солнце и осветило ее золотисто-рыжие волосы.
- Кто это? - спросил Даниель стоявшего рядом.
Тот поднял взгляд и покачал головой.
- Не знаю. Мне отсюда не разглядеть. У меня не очень острое зрение.
- Наверно, прощается с кем-то, - сказал Даниель, думая о Ракели, стоящей у ворот, когда он бежал по короткой улице, отправляясь в это путешествие.
- Или ждет чьего-то возвращения, - сказал его попутчик.
Женщина указала пальцем на гавань, словно странная, экзотичная королева, обозревающая свои владения. Тут позади нее появился солдат в шлеме и кирасе. Подошел к ней и обнял ее за талию. Она обернулась, кокетливо тронула его за нос и скрылась из виду, увлекая его за собой.
- Не следует допускать таких дел, когда солдат стоит на посту, - неодобрительно произнес кто-то за спиной Даниеля. - В мое время…
- В ваше время большей частью не трудились выставлять там часового, - сказал кто-то другой. - И смотрите, что получилось.
Даниель улыбнулся и покачал головой. Его великолепное видение королев и влюбленных с разбитым сердцем внезапно сменилось обыденностью солдата и его девки. С судна подошла шлюпка, чтобы доставить их на борт, он взял свой узел, корзинку и с еще несколькими новоприбывшими направился к ней.
- Вы сеньор Даниель? - спросил пассажир, вставший рядом с ним, когда они влезли в шлюпку.
- Да, - ответил он. - Но откуда вы…
- Меня зовут Хафуда. Я занимаюсь торговлей тканями, сейчас отправляюсь в Барселону заказать различные материалы. Сеньор Маймо попросил меня приглядывать за вами. Кажется, он думает, что с вами может случиться беда.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Паруса и ветра должны исполнить мои желания
На опасных морских путях.
В четверг утром взволнованная служанка проводила сеньора Исаака в спальню Мордехая.
- Он просил немедленно привести вас к нему, сеньор, - сказала она, тяжело дыша от быстрой ходьбы.
- Как чувствуете себя, друг мой? - спросил Исаак, едва дверь в спальню плотно закрылась за ним.
- Я уже устал от этой изоляции, - ответил Мордехай. - Предупреждаю, что если не исцелюсь чудесным образом, то сойду с ума от скуки. Или же мои дела станут настолько сложными, что в них будет не разобраться. Но вот для вас эта микстура.
Он подошел к массивному резному шкафу и достал из него склянку с темной жидкостью.
Придя домой, Исаак тут же вызвал Ракель и Юсуфа.
- Мне нужна чистая чашка и кувшин чистой воды.
Заинтригованная Ракель принесла воды из фонтана; Юсуф пошел в дом за чашкой и привел в раздражение Наоми, требуя, чтобы она была чистая.
- Будто любая чашка на полке в моей кухне может быть нечистой, - прошипела она Хасинте, и девочка согласилась, что предположить иное - значит нанести ничем не вызванное оскорбление.
Исаак вышел во двор и откупорил принесенную из дома Мордехая склянку. Держа ее на некотором расстоянии от носа, понюхал, потом отвел в сторону и глубоко задышал. Стал повторять этот процесс, всякий раз поднося склянку все ближе и ближе.
- Делайте в точности то же самое, что я, - сказал Исаак. - И замечайте, какой уловите запах. Если унюхаете горький миндаль, тут же закупорьте склянку. Если начнете задыхаться, тоже. В остальных случаях тщательно замечайте ее характеристики.
Ракель с Юсуфом сделали то же самое, закупорили склянку и вернули врачу.
- Папа, у нее неприятный запах с чем-то похожим на цветочный аромат, - сказала Ракель.
- Потому что это смесь, - сказал ее отец. - Твой нос пытается разделить ее составные части и поведать тебе, что они представляют собой. Теперь принеси полчашки чистой воды и капни в нее одну каплю смеси.
Кувшин и чашка были уже на столе во дворе. Ракель налила в чашку воду и старательно капнула одну каплю. Смесь была вязкой и, погружаясь, оставляла в воде красновато-черный рисунок.
- Папа, смесь густая, - сказала Ракель. - Она медленно проходит через воду, при этом тянется нитями.
- Тогда принеси чистую ложечку и размешай ее, - сказал он. - Пока она хорошо не разойдется.
Ракель кивнула Юсуфу, тот побежал и вернулся с ложечкой. Ракель стала осторожно, но тщательно размешивать жидкость.
- Готово, папа, - сказала она.
- Где чашка? - спросил он.
Дочь поставила чашку перед ним.
- Перед тобой, папа, на ширине ладони от края.
Исаак осторожно взял чашку левой рукой. Опустил указательный палец правой в смесь, потер пальцы, потом смочил ею кончик языка. Поставил чашку и сказал:
- Теперь вы.
Ракель сделала то же самое, скривилась от отвращения и отдала чашку Юсуфу.
- Уфф! - произнес мальчик. - Отвратительно.
- Каким образом? - спросил его учитель.
- Сперва кажется сладкой, потом появляется противный вкус, который никак не проходит.
- Горький? Кислый? Гнилостный? Какого рода противный вкус? Это важно.
- Не могу сказать, - ответил Юсуф.
- Мне показалось, что вкус горький, - сказала Ракель, - но не только.