Когда Антони свернул к своему дому, чья-то рука дернула его за рукав; он не обратил на это внимания, тогда она дернула сильнее. Двое оборванных ребятишек твердо решили привлечь его внимание.
- Сеньор Антони, - сказал старший, - на берегу лежит мертвый человек.
- Только этого мне и не хватало, - пробормотал Антони. - Родственник превосходного клиента гибнет, находясь под защитой моего дома.
- Сеньор Антони, это нельзя считать вашей виной, - сказал Даниель.
- Показать вам? - спросил старший.
- Да, малыш. Спасибо, что сообщил. Эта монетка твоя, если отведешь нас туда, где обнаружил его, и притом быстро. Здесь чертовски мокро, и как знать, может, ему еще можно оказать помощь.
Антони, Даниель и, невзирая на дождь, несколько случайных свидетелей отправились туда. Пока они с трудом шли по песчаной, каменистой земле, дождь, гонимый сильным ветром, усиливался с каждой минутой.
- Ну, где этот мертвый? - спросил Антони.
- Вон там, сеньор, - ответил старший. - Возле серой скалы.
Они шли с трудом, наклоняясь навстречу ветру и пригибая головы для защиты от хлещущего дождя.
- Ну, малыш, где он? - спросил Антони, подойдя к скале.
- Там, сеньор, - сказал мальчик, указывая пальцем. На берегу никого не было. - Он лежал вон там, сеньор.
- Тело смыло в море, - сказал один из их спутников, рыбак. - Прибой далеко захлестывает.
И указал подбородком на пропитанный морской водой песок. Прибойная волна, откатываясь, делала его поверхность волнообразной, сильный дождь выравнивал ее, потом все повторялось.
- Нет, - сказал мальчик, повысив голос, чтобы его было слышно сквозь шум ветра и прибоя. - Мы оттащили его на сухое место, чтобы этого не случилось. Смотрите. Мы оставили его вот здесь.
Сразу же за линией волны в мокром от дождя песке была вмятина. Ее окружали частично налагающиеся друг на друга следы ног, было очень похоже, что дети с трудом вытащили тело на это место и убежали.
- Скажите, - наклонившись, заговорил Антони ребятам в уши, - был он похож на родственника моего клиента? Парень среднего роста, повыше вас, но ниже меня. Со светло-рыжими волосами почти до плеч. И…
- Нет, сеньор, - ответил старший. - У него были очень длинные руки и ноги, темные волосы. И выглядел он намного старше меня.
- Ты уверен, малыш?
- Да, уверен, - твердо ответил мальчик.
Антони полез в кошелек, достал две монетки.
- Это вам, ребята, - сказал он. - Бегите домой, укройтесь от дождя. Опасности уже нет.
- Здесь нет никого, ни мертвого, ни живого, - проговорил один из пришедших. - Ну, вот что, я иду домой. Чувствуете, как здесь мокро?
- Вы правы, - сказал Антони. - Здесь, на ветру, под дождем, нам не разгадать этих загадок.
- Значит, вы тоже ничего не нашли? - спросил торговый агент, когда он и Даниель переоделись в сухое. Они снова сидели за столом, пылающий в камине огонь согревал их и разгонял сгущавшуюся темноту.
- Сеньор Антони, мы искали его повсюду, - ответил Даниель. - Еще несколько людей сказали, что как будто видели его бегущим по улицам, но они были так сосредоточены на собственной безопасности, что не уверены в этом.
- Этого следовало ожидать, - сказал Антони, доедая вкусный, горячий суп. - По-моему, он жив. Он определенно не тот человек, что умер на берегу, если только там вообще был кто-то мертвый.
- Когда был на крыше, я что-то видел на берегу, - произнес Даниель. - Похоже, человека. И кто-то склонялся над ним.
- Это могли быть те ребята, склонявшиеся над незнакомцем. Не ушел ли Рувим так поспешно, потому что увидел тело на берегу?
- Не думаю, - сказал Даниель. - На таком расстоянии я не узнал бы родного отца, тем более лежащего на песке незнакомца. Если только там кто-то лежал, - добавил он. - Может, увидел капитана судна, пришедшего за ним.
- Сегодня приходили только пиратские корабли, - сказал Антони. - Разумеется, может быть, он собирался отплыть с ними.
- С пиратами? - спросил Даниель.
- Только это невозможно, - сказал Антони. - Я ни разу не слышал о пиратах, так тщательно планирующих набеги, чтобы можно было обещать брать на борт случайных пассажиров.
- Согласен, - сказал Даниель. - Но зачем убегать в грозу?
- Люди бывают странными. Кто знает? - проговорил Антони с кривой улыбкой. - Сеньор Даниель, дождь все еще барабанит по ставням. Могу я предложить вам остаться здесь на ночь? Идя по городу, вы промокнете снова, а я буду рад оказать вам гостеприимство. Я позволил себе вольность предупредить вашего хозяина, чтобы он не ждал вас, если погода не улучшится.
Беренгер всю ночь лежал в постели, дрожа, на грани между сном и бодрствованием, сознанием и бессознательным состоянием. Хорди не покидал его, приносил горячие камни в изножье кровати, разводил огонь, растирал ему руки, чтобы согреть их. Ракель и Лия, Исаак и Юсуф сидели с ним по очереди, вливали бульон и микстуру от боли и жара в его распухшее больное горло, утирали ему лоб. Иногда он что-то бормотал, потом хрипло звал людей, о которых никто, кроме Хорди, не слышал; остальное время лежал спокойно, иногда погружался в дремоту. Жар у него не проходил, несмотря на умело составленные снадобья, которые он мучительно глотал каплю за каплей.
Утром Лия отправилась спать, горько жалуясь на усталость. Юсуф с Хорди сидели одни с епископом четверть часа, пока Ракель с отцом завтракали свежим хлебом, сыром, фруктами и яйцами. Девушка была бледной от усталости и уныния.
- Папа, я старалась изо всех сил, - сказала она. - Обычно все это действует. Увлажняла ему губы, капала лекарство по капле на язык, чтобы он не поперхнулся, но оно все-таки попало бы в желудок. А он все равно мучается.
- Между шестым часом вечера и первым часом ночи, дорогая моя, особенно между девятым и первым, кажется, не действует ничего. Если сохранить человека живым в это опасное время, тогда есть надежда. Ты делала все правильно. Теперь иди, поспи немного. Мы с Юсуфом сменим тебя. В эти дни от него больше пользы - меньше, чем от тебя, но он уже не мешает мне.
- Папа, ты недобр. Он не такой плохой.
- Возможно. Теперь иди спать.
Когда Исаак вернулся к пациенту, епископ спал. Сон его был беспокойным, но уже крепче, чем раньше.
- Давно он спит? - спросил врач.
- С тех пор как колокола перестали звонить к заутрене, сеньор Исаак, - негромко ответил Хорди. - Они взволновали его, но, когда умолкли, он проглотил немного бульона и заснул.
- Превосходно. Пусть поспит, но ему нельзя слишком долго обходиться без питья.
- Сеньор Исаак, я посижу возле него.
- Нет, Хорди, тебе нужно поспать. Ты сидел без сна целые сутки. И не сможешь помогать, если сляжешь от бессонницы. Всего несколько часов. Я разбужу тебя, когда понадобишься.
- Я буду там, - сказал Хорди, указывая на завешенный портьерой дверной проем. - В этой комнатке у меня есть кровать. Поскольку между нами только портьера, я услышу, если понадоблюсь господину.
Исаак очень тихо сел у кровати. Судя по тому, что болтовни Юсуфа не слышалось, мальчик заснул в каком-то уютном уголке комнаты. Врач послушал легкое, ровное дыхание епископа и удовлетворенно кивнул. Подумал о болезни пациента, потом стал думать о других, более серьезных вещах.
Исаак постоянно, не сосредотачиваясь на этом, прислушивался к звукам в комнате. Внезапно он распрямился и потянул носом воздух. Нагнулся к кровати и сосредоточился на дыхании епископа. Приложил ухо к груди пациента, послушал, потом легко положил ладонь ему на лоб. Покачал головой и задумался. Наконец негромко позвал:
- Юсуф.
Что-то зашевелилось. Скрипнуло кресло, и наконец послышался голос:
- Да, господин?
- Ты здесь. Хорошо.
- Простите, господин. Я задремал, - сказал мальчик.
- Поскольку я здесь, это неважно, но я хочу, чтобы ты подошел, посмотрел на него.
- Хорошо, господин, - сказал мальчик, тихо подходя. - Он очень спокоен, спокойнее, чем был. И…
- Его глаза, Юсуф. Они слегка запали?
- Таких я у него никогда не видел.
- Ракель беспокоилась. Нужно было бы воспринять ее слова более серьезно, - сказал отец девушки. - Разбуди Хорди. Он в комнате за портьерой.
- Вижу, господин.
Хорди почти беззвучно подошел в своих мягких туфлях.
- Я вам нужен, сеньор Исаак?
- Мне жаль беспокоить тебя, Хорди, но ты можешь нам понадобиться. Юсуф, пошли кого-нибудь разбудить Ракель. Сам не уходи.
- Хорошо, господин.
- Мы должны разбудить его и заставить попить. Будет лучше всего, если он сядет. Начнем с травяной микстуры, которая настаивается где-то здесь.
Юсуф принес чашу, а Хорди наклонился к своему господину и мягко поднял его почти вертикально.
- Нужно смочить ему губы этой жидкостью, - сказал Исаак. - Дай мне чашу и направь мою руку к его нижней губе.
Он вставил край чаши между зубами епископа, и немного жидкости влилось ему в рот. Протянул чашу Юсуфу и закрыл рот епископа, потом ощупал его горло.
- Проглотил, - сказал Исаак.
- Папа, давай я, - сказала Ракель, быстро входя в комнату. - Я знала, что не следует ложиться спать, - сказала она, взяв чашу и повторяя действия отца.
- Нет, дорогая моя, ты думала, что, может быть, не следует. Это не одно и то же, хотя, как оказалось, твои страхи были оправданы. Но я находился здесь, и времени потеряно очень немного. Нужно дать ему болеутоляющее посильнее - воды меньше, чем обычно, чайную ложку вина и немного сахара. Это лекарство должно быть сильным, но не горьким и не раздражающим горло. Сейчас две капли, он должен их проглотить. Если боли в горле не почувствует, он будет готов выпить и другие снадобья. Кроме того, оно успокоит его желудок и не даст повториться поносу.
До конца дня и всю ночь они трудились, чтобы не дать епископу умереть от жажды и обезвоживания. В самый темный час, между вечерней и заутреней, Ракель наблюдала за ним, борясь с усталостью, такой сильной, что казалось, не сможет удержаться от сна. Руки и ноги ее были тяжелыми, непослушными; глаза жгло, голова казалась набитой шерстью, которая иссушала рот и подавляла мышление. Девушка встала, умылась и принялась ходить взад-вперед по комнате, чтобы не заснуть. Лия крепко спала, ненадежно сидя в кресле. Слегка похрапывала, почти заглушая затрудненное дыхание епископа. В остальном замок был жутко тих. Дождь прекратился во второй половине дня, и теперь Ракель осознала, что и ветер утих. Она зашла за висевший перед окном толстый гобелен. Сквозь щели в ставнях проникал лунный свет. Тихо отперла и слегка приоткрыла их, чтобы несколько раз глубоко вдохнуть холодного воздуха.
На черном небе блестели звезды, словно светлые семена, которые разбросал большими горстями по темной земле сеявший вразброс беззаботный фермер. В их слабом свете Ракель кое-как могла разглядеть линию горизонта. Напротив замка на плоской равнине внизу вздымался еще один холм. Эти два холма похожи на пару впавших в отчаяние влюбленных, подумала Ракель, навсегда разделенных очень немногим, но совершенно безнадежно. На вершине другого холма темнело массивное здание. В одном из его окон был едва виден теплый свет единственной свечи. Ей захотелось высунуться и окликнуть человека, бодрствующего в ночные часы, как и она, через это очаровательное пространство между ними, и она бы не удивилась, услышав ответ. Потом покачала головой. Холодный ночной воздух мог принести вред пациенту. Она снова закрыла ставни и беззвучно шагнула обратно в комнату.
Что-то изменилось, и Ракель остановилась в беспокойстве, сознавая, что забыла о пациенте. Свеча оплывала, догорев до последнего дюйма. Девушка быстро принесла новую и зажгла ее от старой. Подложила дров в камин, там оставались только угли, и вынула из подсвечника огарок старой свечи.
В комнате, казалось, стало светло, как днем. Девушка наклонилась над пациентом и внезапно пришла в волнение, от которого кровь побежала быстрее. Серый цвет лица с впалыми щеками сменился более здоровой бледностью, и дыхание как будто стало менее затрудненным. Положила руку ему на лоб, он все еще казался ненормально горячим. Она хотела зайти в соседнюю комнату и разбудить отца, но тут ее охватило сомнение. Перемены, если то были перемены, были незначительными. Отец устал не меньше ее, если не больше. А ей не хотелось выглядеть дурочкой.
- Хорди, - негромко позвала она, больше не доверяя ни в чем своему суждению.
- Да, сеньора Ракель? - прошептал он, с беспокойством глянув в сторону своего господина.
- Посмотри на него, Хорди, - сказала она. - Что скажешь?
- По-моему, ему лучше, - ответил Хорди. - Слава богу.
- Посидишь с ним, пока я схожу за папой? - спросила она и, не дожидаясь ответа, вышла из комнаты.
- Папа, он выглядит немного лучше, - сказала Ракель, когда ее отец выпрямился после обследования епископа.
- Да, - сказал Исаак. - И Хорди тоже так думает? - учтиво спросил он. - Хорди знает его лучше, чем мы.
- Сеньор Исаак, он выглядит гораздо лучше.
- Превосходно, - сказал врач. - Я вернусь на свою кушетку еще на часик-другой, а потом, дорогая моя, можешь спать весь день напролет в какой-нибудь тихой комнате.
- Продолжать то же лечение? - спросила она.
- Да, - ответил ее отец. - Пока он не сможет глотать почти без боли. Предотвратить смерть недостаточно. Мы должны возвратить ему здоровье.
- Я так и надеялся, - послышался хриплый голос с кровати. - Иначе зачем я плачу вам деньги, мой друг?
- Ваше преосвященство, вы знаете, где находитесь? - спросил врач.
- Мне тепло, Исаак. Значит, мы не в монастыре. Мне снилось, что мы в Круильесе, но это представляется невозможным.
- Вы в Круильесе, ваше преосвященство. С вашей стороны было очень неразумно ехать сюда в таком состоянии, но вы приехали.
- Папа, он заснул.
- Пусть немного поспит, потом начнем снова.
Из-за гобелена проникал свет, когда Исаак вернулся. Он внимательно выслушал отчет Ракели и кивнул.
- Опасность еще не миновала, - негромко сказал врач, - но есть надежда. Ты можешь идти спать, дорогая моя. Если понадобишься, я пошлю за тобой. Где Юсуф?
- Наверно, пошел искать завтрак. Привести его?
- Не нужно. Замечательный Хорди не менее полезен и более надежен, чем любой мальчишка.
В город Ла Бисбаль въехал на осле норовистого вида долговязый человек, одетый как бедный торговец. Выглядел он бледным и смертельно усталым, а также озабоченным более настоятельными, чем его путешествие, делами. Окликнул первого с виду заслуживающего доверия человека, которого смог найти.
- Привет, сеньор. Вы здешний?
- Да, сеньор, - ответил тот. - Я клирик во дворце епископа. - И добавил: - Вы приезжий.
- Это так, - ответил сидевший на осле. - Скажите, его преосвященство епископ находится в резиденции?
- Нет, сеньор, - ответил клирик. - Но он недалеко отсюда, в Круильесе. Если у вас сообщение для его преосвященства, я могу позаботиться, чтобы его доставили.
- Нет, - ответил расстроенный приезжий. - Мне нужно повидать его. Где дорога туда?
- Прямо и налево.
- Спасибо за любезность, - сказал человек на осле. - Позвольте задать еще один вопрос - знаете вы гончара по имени Баптиста? Я должен вернуть осла, которого одолжил у него родственник.
- Мастерская Баптисты находится по дороге в Круильес неподалеку отсюда. Но, пожалуй, вам нужно сделать остановку, отдохнуть. В нескольких шагах отсюда есть постоялый двор. - Пристально посмотрел на него. - Вы, похоже, больны.
- Ничего, - сказал приезжий. - Далеко отсюда до Круильеса?
- Совсем недалеко, - ответил каноник. - Но, по-моему, епископ болен. Возможно, он будет не в состоянии принять вас, и вы напрасно проездите. Позавчера туда вызвали врача. Из Жироны.
- Я проезжу не напрасно, - сказал приезжий. - Спасибо, - добавил он и тронул осла.
ГЛАВА ПЯТАЯ
…они обмануты.
Исаак сидел в глубокой задумчивости у постели пациента, обдумывал несколько практических задач и вместе с тем обращал пристальное внимание на дыхание лежащего. Он опасался, что, если его преосвященство не поправится, придется ломать голову не только над несколькими практическими задачами.
Его мрачные мысли прервал стук в дверь. Он услышал, как она открылась, и почти бесшумно вошел Юсуф.
- Простите за вторжение, господин, - негромко сказал мальчик. - Но в комнате у лестницы какой-то незнакомый человек. Он сегодня утром подошел к двери и выглядел таким больным, что меня попросили позаботиться о нем. Не захотели беспокоить вас или сеньору Ракель.
- Что с ним, Юсуф? - спросил врач. - Больной мне ничего не говорит.
- Господин, он весь в царапинах и синяках, - ответил мальчик, - и вся его кожа от этого покраснела. Не думаю, что эти повреждения настолько серьезны, чтобы стать причиной его состояния. Он слаб, испытывает сильные боли. Утверждает, что должен повидать вас и его преосвященство. Я сказал, что его преосвященство сам так болен, что не может никого принимать, и он попросил привести вас.
- Он спросил меня по имени?
- Да, господин. Кто-то сказал ему, что здесь находится врач его преосвященства, и он спросил вас по имени. Он выглядит очень больным.
- Тогда я должен пойти к нему, - сказал Исаак. - Хорди, можешь остаться, подежурить возле своего господина? Думаю, можешь позволить ему поспать, пока колокола не зазвонят снова, но, если случится какая-то перемена к худшему, даже самая легкая, пошли кого-нибудь за мной.
- Непременно, сеньор Исаак.
- Юсуф, веди меня к незнакомцу.
- Кто вы, сеньор, пришедший сюда и спросивший меня? - поинтересовался Исаак. - Я ухаживаю за очень больным человеком.
- Я путешественник, сеньор Исаак, - ответил тяжело дышавший на кушетке человек. - Меня зовут Хуан Кристиа. Я знаю кое-что о медицине и травах и уверяю вас, мои синяки и царапины, которые так заинтересовали вашего юного коллегу, несущественны.
- Вы уверены? Юсуф говорит, что голова и лицо у вас сильно повреждены неизвестно от чего.
- Сеньор Исаак, это пустяки. Два дня назад я сильно ударился, однако последствий потом не ощущал. Но, боюсь, недолго проживу, если вы не поможете мне, - сказал он, понизив голос до шепота. - Прошу вас, сеньор, отошлите всех отсюда.
- Юсуф мои глаза. Я знаю, что доверять ему можно, но, если хотите, остальные могут уйти.
Слуга, который снял с Хуана Кристиа рваную, грязную одежду и одел его в сухую рубашку, вышел, хлопнув дверью.
- Понимаю, я оскорбил его, - сказал лежащий на кушетке. - Но иначе было нельзя. Сеньор Исаак, сможете вы или ваш помощник приготовить для меня сильное лекарство из трав?
- Из каких? - спросил Исаак, заинтригованный человеком, который вызвал врача, а потом сам ставит себе диагноз и сам себя лечит.