- Оружия? - переспросил первый. - Трудно поверить, - небрежно добавил он. - Уверен, что там была не шерсть или кожа? Проезжающие здесь торговцы большей частью возят их.
- У них было столько шерсти, сколько нужно, чтобы связать пояс, и достаточно кожи, чтобы повесить меч или надеть под кольчугу, - сказал Юсуф. - Не больше.
- Ты видел это оружие?
- Перед отъездом я приподнял брезент, посмотрел, что они так тщательно охраняют. Там было достаточно оружия и легких доспехов для нескольких сотен людей. Но меня это не заботит. Я только хочу доехать до Валенсии и найти идущее в Барселону судно.
- Добраться отсюда до побережья непросто, - сказал второй. - Очень непросто. Тебе лучше ехать по суше.
- Мне говорил об этом еще кое-кто, - сказал Юсуф. - Молодой человек, назвавшийся Али. Он посоветовал мне ехать к Теруэлю. Вот почему я находился с той группой - они держали путь в Теруэль.
- А от Теруэля? Куда ты направляешься?
- В Каталонию. Я думал, что смогу доехать от Теруэля до побережья и найти судно.
- В какое место Каталонии?
Юсуф немного помолчал.
- В Жирону.
Те оба отошли, негромко посовещались, вернулись и сели возле Юсуфа.
- Я бы не советовал ехать от Теруэля к побережью, - сказал первый.
- В настоящее время, - сказал второй. - Тем более, если едешь в одиночестве.
- Почему? - спросил Юсуф.
- Дорога отсюда до Теруэля неплохая, - сказал первый. Смахнул с земли листья, палочки, иглы, взял прутик и стал чертить. - Поедешь отсюда, через этот хребет. Найдешь на дороге достаточно других путников, они защитят тебя от грабителей, способных позариться на твою кобылу.
- А потом куда?
- Если поедешь дорогой на Сарагосу, сможешь свернуть с нее на Льейду. Можно также ехать путем пастухов через горы, он тоже идет в ту сторону мимо Льейды. Мой друг говорит, что Льейда недалеко от Жироны.
- А отсюда куда ехать? - спросил Юсуф.
- Спустишься с этого холма и окажешься на дороге в Теруэль. Через него проезжает столько людей, что, думаю, еще на одного мальчика не обратят внимания, если постараешься не делать ничего возмутительного.
- Спасибо, - сказал Юсуф. - Интересно, проехала ли та группа, пока я спал. У меня нет желания встречаться с ними.
- Не знаю, - сказал первый. - Мы были здесь всю ночь и не видели их. Желаю тебе доброго пути.
Он кивнул второму, поднял с земли большой кожаный мешок и стал спускаться по склону холма.
- Если не хочешь останавливаться в Теруэле, - негромко сказал второй, когда его компаньон отошел на некоторое расстояние, - возле города у самой стены обнаружишь горстку домов. Спроси, где живет столяр Пере, и скажи, что тебя направил к нему Хуан, его товарищ по плаванию. Он направит тебя на нужную дорогу.
Поднял другой кожаный мешок и пошел за первым.
Следующие четыре дня слились в марево жары, голода, усталости. Столяр Пере принял Юсуфа любезно, на ночь постелит ему на полу соломенный матрац, накормил его и позаботился о кобыле, потом направил на нужную дорогу.
- Остерегайся гостиниц по пути, - неторопливо, словно нехотя предостерег он. - Некоторые из них приличные, но в большинстве хозяева ворье, готовое за грош перерезать горло. Спи в полях рядом с кобылой, подальше от дороги, чтобы тебя не видели.
- Спасибо, сеньор, за мудрый совет, - сказал Юсуф, хотя не узнал ничего нового. - Я последую ему.
И в самом деле, придорожные гостиницы были не из лучших. Юсуф покупал, какую удавалось, еду на фермах вдоль дороги и высматривал для сна поросшие травой участки в отдалении от нее. Ехал, когда мог, вместе с группами - торговцами, музыкантами, рабочими - и в одиночестве, когда приходилось, бдительный к признакам опасности на каждом подъеме и каждом повороте дороги.
Жара с каждым днем усиливалась, вскоре Юсуф начал передвигаться по ночам и утром, спал, как мог, в знойное послеполуденное время. Дошел до изнеможения; от пыли, песка и яркого солнца глаза воспалились и покраснели. Все мышцы и кости болели от усилий держаться в седле. В жаркой дымке ему начали мерещиться странные видения деревьев или белых домов прямо посреди дороги. Иногда он хлопал глазами и тряс головой, понимая, что их там нет; иногда заставлял удивленную лошадь съезжать на обочину, чтобы объехать их.
На четвертое утро Юсуф проснулся на рассвете, ощущая во всех членах боль. Оседлал кобылу, внезапно обратив внимание, до чего матовая, пыльная у нее шкура, и что голова ее поникла от усталости и уныния.
- Бедняжка, - сказал он. - Ты тяжело трудилась на этих дорогах, и травы здесь негусто.
Достал оставшийся кусок хлеба, разломил его надвое и отдал ей большую часть. Как только солнце поднялось над холмами, температура повысилась. Вскоре начала повышаться и дорога.
Свет, отражавшийся от дороги, от обнаженных скальных пород, от редких ручьев бил в глаза Юсуфу, и он даже подумал, как бы не ослепнуть. Заболела голова. Дорога начала длинный спуск, и кобыла изо всех сил упиралась на ходу копытами, чтобы не скользить.
Когда они достигли ровного места, она едва передвигала ноги. Слева мерцал в солнечном свете белый дом с рощицей олив по одну сторону и плодовым садом по другую. Когда Юсуф решил, что это очередное вызванное жарой видение, кобыла остановилась. Потрясла головой и осталась стоять.
В саду двое мулов наблюдали за дорогой с большим любопытством. Один из них заорал, и кобыла пошла к ним, отведя назад уши в открытом бунте. Хлопнула дверь, и из-за угла вышла крепкая, приятного вида женщина.
- Так-так, - сказала она. - Молодой человек, ты выглядишь усталым и запыленным.
- Найдется у вас вода для меня и моей кобылы? - спросил Юсуф. - И, может быть, часть каравая? Я охотно заплачу за любую еду, полученную из ваших рук, сеньора.
- Лучшего предложения я сегодня не получала, - ответила со смехом она. - Поезжай задом в тень двора, а я посмотрю, что смогу сделать.
3
В пятницу той недели Исаак и маленький Иона, бывший кухонный прислужник, быстро шли к дому Понса Манета. То есть Исаак шел быстрым, широким шагом, как всегда, когда его ладонь лежала на плече помощника. Иона тяжело дышал от усилий идти, следуя указаниям, чуть впереди него.
Подняв руку, Иона позвонил в колокол и отступил назад, очень довольный собой. Дверь слегка приоткрылась, служанка опустила взгляд на мальчика, потом подняла и сказала:
- О, сеньор Исаак. Хозяйка будет очень довольна. Она очень беспокоится о сеньоре Франсеске. Велела сейчас же проводить вас в ее комнату.
- Конечно, - сказал врач. И негромко спросил: - А что беспокоит сеньору Франсеску?
- Никто как будто не знает, - ответила служанка. - Думаю, она снова расстроена.
Вскоре Исаак вышел из комнаты. Все домашние, в том числе мальчик, собрались в стратегических пунктах у комнаты, пытаясь узнать, почему Франсеска упала в обморок на соборной площади, когда гуляла с Сибиллой. Исаак, не обращая на них внимания, спросил, может ли он поговорить с Хайме Манетом, мужем Франсески. Они вошли в другую комнату, где разговаривали так тихо, что подслушивающие разбирали только отдельные слова или фразы. До них доносились такие выражения, как "укрепляющее питание" и "веселые развлечения", но поскольку то и другое рекомендовалось во множестве случаев, никто ничего нового не узнал. В конце концов они оба вышли и направились к лестнице.
- Сеньор Хайме, лучшее, что вы можете сделать, это поощрять ее побольше двигаться. Ей нужно бывать на свежем, здоровом воздухе, разговаривать с людьми или хотя бы их слушать. Худшее, что она может сделать, - сидеть дома из страха снова упасть в обморок. Это ослабит ее еще больше и серьезно угнетет ее дух. Настоятельно рекомендую избегать жары и яркого полуденного солнца, гулять утром и по вечерней прохладе. Если сможете поначалу выходить с ней, чтобы успокаивать пустые страхи, возможно, это принесет пользу. Прогулки и хорошее питание помогут ей лучше, чем любые лекарства.
Когда врача проводили до двери, кто-то легонько взял его за руку.
- Сеньор Исаак, это я, Сибилла. Вы не против, если я немного пройду с вами? Мне хотелось бы кое о чем вас спросить.
- Совершенно не против, сеньора Сибилла, - ответил врач. - Буду рад вашему обществу.
- Тогда, пожалуй, лучше посидим во дворе, если у вас есть время.
- Сеньор Исаак, - сказала Сибилла, когда они удобно уселись в рассеянной тени грушевого дерева, - у меня есть для вас сообщение от Ребекки. Вашей дочери.
- Я прекрасно знаю, кто такая Ребекка, - сказал Исаак. - У нее какие-то трудности?
- У Ребекки? Нет. Она здорова, ее муж и маленький Карлос тоже. Просит передать вам привет и надеется, что вскоре вы сможете наведаться к ней, хотя понимает, что без этого плутишки Юсуфа у вас меньше времени для незначительных визитов.
- Хотелось бы, чтобы побольше людей, которые приносят сообщения, были так точны в их передаче, - со смехом сказал Исаак. - Я слышу ее голос в каждой фразе. Но это не может быть сутью сообщения, - добавил он. - Она прекрасно знает, что я приду если не сегодня, то завтра.
- Да - суть не в этом. Сообщение заключается в том… - Сибилла сделала паузу. - Просто она и ее муж очень озабочены судьбой сеньора Пау, одного из их ближайших друзей. Ребекка не знает, слышал ли ее отец обвинения против него. - Снова пауза. - И, разумеется, против его младшего брага, Роже Бернарда.
- Я слышал, что их обвиняли, - сказал Исаак. - И очень огорчен этим, мне кажется, для этих обвинений никаких оснований нет.
- Вы тоже так считаете? - оживленно сказала Сибилла. - Я рада… то есть Ребекка будет рада услышать это от вас. И она просила меня передать вам ее сильное желание, использовать, если это возможно, ваше влияние на епископа, чтобы спасти Пау. Вы, наверно, знаете, что он преданный друг ее мужа, Николау.
- Пау арестован? - спросил Исаак. - Если да, я еще не слышал об этом.
- Нет, - ответила Сибилла. - Пока не арестован, но знает о выдвинутых обвинениях - весь город знает о тех обвинениях, которые эта злобная служанка выдвинула против Пау и его брата. А когда обвинения выдвинуты, их нужно проверить, так ведь? И каждый, кто будет разбираться в них, должен знать, что Пау не мог этого сделать.
- Моя дочь очень красноречиво просит за юного сеньора Пау, - сказал Исаак. - Я только удивляюсь, почему она не обратилась прямо ко мне вчера, когда я был у нее. Она отдает себе отчет, что просит меня использовать мое влияние на епископа?
- Возможно, она не знает, что я разговариваю с вами сейчас, - уклончиво сказала Сибилла. - Но упомянула, что епископ, возможно, вмешается, если вы его попросите. И сказала, что когда увидится с вами в следующий раз, предложит это.
- И вы хотели гарантировать, чтобы она не забыла об этом, - сказал врач.
- Простите меня за этот легкий обман, сеньор Исаак, но существуют причины, веские причины, чтобы Пау ни на секунду не заподозрили в убийстве отца - говоря об отце, я имею в виду Раймона, это единственный отец, которого Пау знал. И очень любил его. Он подавлен его смертью. И даже будь у него характер или склонность быть отравителем, во что я не могу поверить, он не мог ничего выиграть от этой смерти.
- Сеньора Сибилла, думаю, это знает даже его преосвященство. Думаю, это одна из причин того, что он не предпринимает никаких действий в связи с этим обвинением. Поскольку родной отец сеньора Пау умер, когда он был еще младенцем, он уже, полагаю, владеет значительной собственностью. А эта усадьба принадлежит его матери, она может распоряжаться ею, как захочет. Убийство ее мужа никак не повлияет на то, что она будет делать с усадьбой.
- Вы знали это? - спросила Сибилла.
- Думаю, это знают многие. Не нужно расстраиваться из-за слухов. Они возникают, исчезают, и люди забывают о них. Так происходит постоянно.
- Но, сеньор Исаак, сказать, что слухи неважны, недостаточно. Сеньора Раймона кто-то убил. Это не слух. И мне причина убийства непонятна. Я только уверена, что этого не мог сделать сеньор Пау, и не верю, что это сделал юный Роже Бернард.
- Но ведь определенно никто не верит, что Роже Бернард отравил отца, - сказал Исаак. - Думаю, это совершенно невероятно.
- К сожалению, он единственный человек, который мог получить выгоду от смерти Раймона, - сказала Сибилла. - В материальном смысле.
- О чем вы говорите? - спросил Исаак. - Какую выгоду получает Роже Бернард? Разве вы считаете его настолько бессердечным, что он способен убить и мать?
- Я думаю, что он совершенно не способен ни на то, ни на другое. Он очень веселый, дружелюбный. И любит родителей. Обоих.
- Тогда что вы имеете в виду?
- Напрасно я повела речь об этом, - пробормотала Сибилла. - Когда расстроена, я говорю, не думая о последствиях. Эти сведения не могут никому помочь, но, если о них все узнают, могут привести к неприятностям.
- Тогда скажите мне, только негромко.
- Я случайно узнала о собственности, которая вполне может перейти юному Роже Бернарду по смерти отца.
- Собственность значительная?
- Полагаю, да, - ответила Сибилла. - Люди говорили о ней, как о значительной.
- Какого рода эта собственность?
- Земля, - ответила она. - У хорошей реки. Часть ее гористая, но там есть покрытые урожайными виноградниками склоны, а также луга и лес. Роже Бернард не мог отравить отца, чтобы получить эту собственность. Он не только очень любил его, но и не мог сделать ничего подобного, чтобы приобрести собственность, о которой ничего не знает.
- Что вы имеете в виду? - спросил Исаак.
- Эта собственность должна была достаться Раймону.
- А почему не досталась?
- Потому что он не знал о ней и не предъявлял на нее права. Значит, не мог сказать о ней сыну.
- Откуда вы это знаете?
- Это одна из тем, на которые мы разговаривали в то утро, когда он умер, - заговорила Сибилла, голос ее звучал тихо и очень грустно. - Когда я сказала, что, по-моему, у него есть собственность, ждущая, когда он ее потребует, Раймон поднял меня на смех, сказал, что его отец был жалким бедняком без гроша в кармане, а не крупным землевладельцем.
- Откуда все это вам известно? - спросил Исаак.
- Семья Раймона жила в той деревне, где я родилась, - бесхитростно ответила Сибилла. - Там все знают, что существует ферма и что право собственности на нее еще не определено.
- Но эта ферма не возле Льейды, - сказал Исаак. - Говор у вас совсем не такой, как у тамошних жителей.
- Да, - сказала Сибилла. - Мы не каталонцы. Мы жили по ту сторону гор. Но я знаю семью, из которой происходил Раймон. Некоторые из ее членов доводятся свойственниками моей семье. Конечно, все в деревне имеют какие-то родственные связи со всеми остальными - это маленькая деревня.
- Я передам эти сведения - или только те, которые представляются важными - его преосвященству, - сказал Исаак. - Уверен, что он найдет их полезными. А теперь мне пора идти. Нужно посетить и других пациентов.
4
- Вы жалко выглядите, - сказала Юсуфу владелица фермы. - Ты и твоя покрытая пылью кобыла. Когда вы оба ели последний раз?
- На рассвете я разделил с ней кусок хлеба, - ответил Юсуф. - Там, где мы остановились, травы почти не было.
- Ну, так спешивайся, пока эта бедняжка не упала, - сказала женщина. Они уже обогнули дом, там был подметенный двор, сарай в хорошем состоянии и прачечная, из которой доносился чистый, характерный запах кипятящегося белья. Хозяйка была подтянутой женщиной тридцати с лишним лет, с сильными руками и привлекательным лицом. Волосы ее были убраны под косынку и спускались до середины спины. Судя по виду, она была способна справляться со всем, что выпадало на ее долю.
Как только нетвердые ноги Юсуфа коснулись земли, она расседлала кобылу, положила седло на жердевую изгородь, подвела ее к корыту, наполненному до середины водой, и позвала:
- Фелип, ленивый бездельник. Иди сюда!
Из сарая вышел вытянувшийся не по возрасту мальчик, длинноногий, длиннорукий.
- Да, сеньора Эстелла.
- Когда эта бедняжка напьется, вычисти ее и отведи в сад к мулам. Потом почисти сбрую.
- Хорошо, сеньора Эстелла.
- Он тупой, но добродушный и всегда выполняет, что велено, - сказала хозяйка. - Я не смогла бы без него обходиться. Теперь - ты, - сказала она, глядя на Юсуфа. - Ты просто мальчишка, не так ли? Сколько тебе лет?
- Тринадцать, - ответил Юсуф, краснея под ее взглядом.
- Подаешь хорошие надежды. А как звать тебя?
- Юсуф.
- Любопытное имя, - неопределенно сказала она, быстро, оценивающе оглядев его, как до того кобылу. - Сейчас, - оживленно сказала она, - тебе нужно помыться, переодеться в чистое и поесть. Иди сюда.
Хозяйка привела его в просторную, полную воздуха кухню, затем в соединенную с ней пристройку. Там был стол с тазом для умывания и кувшин с водой.
- Принесу тебе еще воды, - сказала она. - Тебе повезло, на этой неделе у нас стирка, так что снимай все с себя и бросай на пол. Смена белья у тебя есть?
- Чистой нет.
- Тогда давай мне свое грязное белье из узла, я и его постираю.
- А что же тогда…
- Принесу тебе рубашку и халат. Достаточно этого будет для твоей стыдливости? - со смехом спросила она.
- Спасибо, сеньора Эстелла, - сказал Юсуф, слишком усталый, чтобы спорить. Как только она вышла, он снял пропитанную потом, дурно пахнувшую одежду и принялся энергично мыться.
- Не обращай на меня внимания, - послышался за его спиной веселый голос. - Я принесла тебе еще воды и одежду.
Дверь хлопнула, и Юсуф остался один.
Когда он вышел в кухню, на столе стояла большая тарелка дымящегося мяса с овощами в бульоне с большим количеством трав и специй. Рядом с ней лежала большая коврига деревенского хлеба, стоял кувшин с вином и две чашки.
- Есть с тобой я не буду, - сказала хозяйка. - У меня много дел. Но вина выпью за компанию. А когда поешь, нужно будет поспать, а то свалишься замертво от усталости.
Хозяйка отвела Юсуфа в темную комнату с резной деревянной кроватью, сундуком, столом и стулом. Указала на кровать, вышла и закрыла дверь. Он сбросил шлепанцы, которые она нашла для него, снял слишком большой халат и лег в рубашке. Когда проснулся, сквозь щели в ставнях падали косые лучи солнца и слышался разговор людей.
Юсуф умылся, надел одолженную одежду и пошел снова на кухню. Там сидела хозяйка, болтая с женщиной, судя по ее могучим рукам, это была прачка, которая стирала его белье и делала, что могла, с камзолом.
- Привет, - сказал он обеим женщинам.
- Я, пожалуй, вернусь к работе, - сказала прачка. - Юный сеньор, твое белье не высохнет до завтра. Но теперь оно замечательно чистое.
- Спасибо, сеньора, - сказал Юсуф.
Прачка поднялась и пошла к прачечной.
- Сеньора Эстелла, я хотел уехать сегодня вечером, - сказал Юсуф.
- Вздор, - ответила хозяйка. - Пока что уезжать тебе нельзя. Если твоя кобыла не отдохнет по крайней мере до утра, то не оправится.
- Не оправится?