С этими словами Сибилла быстро вошла в лавку, Франсеска последовала за ней. Кивнув в знак приветствия, Сибилла изложила четко и убедительно пожелания сеньора Понса относительно новой уздечки. Шорник улыбнулся и кивнул; Франсеска молча стояла у прилавка, глядя на образцы кожи и украшений.
- Сеньора, вы будете гораздо более требовательной, чем сеньор Понс, - спокойно сказал шорник. - Он просто говорит мне: "Пере, сделай то, что считаешь наилучшим, ты разбираешься в сбруе лучше меня", и я делаю все возможное. Я сделаю ему превосходную уздечку. Вот увидите, сеньора. Он очень покладистый человек.
- Кто, Пере? - послышался голос от двери.
- Сеньор Понс, - ответил шорник. - Добрый день, сеньор Николау. И вам, сеньор Пау. Денек замечательный, правда?
- Если не считать того, что я вымок под дождем, въезжая в город, то да, - ответил широкоплечий молодой человек с черными волосами и приятной улыбкой.
- Сеньора Франсеска, - сказал Николау. - Я не разглядел вас в этом тусклом свете. Что привело вас в лавку шорника?
От этого вопроса Франсеска лишилась дара речи.
- Боюсь, что я, - ответила Сибилла. - Я ее родственница, выполняю поручение сеньора Понса относительно превосходной уздечки. А вы, - обратилась она к широкоплечему молодому человеку, - тот человек, который не знает, где живет сеньор Понс.
- Ерунда, Пау, - сказал его друг. - Само собой, знаешь.
- Прошу прощения, сеньора, - сказал Пау, пораженный этой внезапной нападкой. - Не понимаю, что вы имеете в виду.
- Уверяю вас, - сказала Сибилла, - скоро поймете. Вы обещали нанести нам визит. А теперь нам нужно идти, так ведь, Франсеска?
- Да, конечно, - сказала та и быстро вышла из лавки.
- Очень рада, что мы вышли оттуда, - сказала Франсеска. - Пошли прямо домой.
- Зачем? - спросила Сибилла. - Светит солнце, на открытом воздухе красиво. Мы никому не потребуемся, по крайней мере в течение часа. Я бы хотела спуститься к реке. Думаю, она совсем не похожа на те речки, к которым я привыкла. Пошли, Франсеска, кто нам запрещает?
- Что подумает Хайме? - спросила Франсеска.
- Я не раз слышала, как он тебе говорил, что нужно почаще бывать на воздухе. Хайме будет доволен.
Это было совершенной правдой, и Франсеска пришла в замешательство.
- Всякий раз, когда выхожу из дома, меня останавливают люди. Здороваются, задают вопросы, а я не знаю, что отвечать.
- Ты знаешь этих людей? - спросила Сибилла. Бледная Франсеска с жалким видом кивнула. - Тогда твоя проблема решена. Представь меня им, и я буду темой разговоров. Ну - где река?
- Ты должна знать, где, - сказала Франсеска.
- Откуда? После приезда я почти не выходила из дома.
- Вот дорога к самому красивому мосту.
- Тогда давай посмотрим на него, пока светит солнце, - сказала Сибилла и пошла в указанном направлении.
Вскоре Франсеска неожиданно остановилась.
- Сибилла, подожди, пожалуйста, - сказала она слегка смущенно. Перед ними стояла высокая женщина с загрубелым лицом, одетая в грубое, но приличное темное платье, на плечи ее была наброшена черная шаль. Седеющие волосы были повязаны косынкой, как у большинства крестьянок. "В общем, - подумала Сибилла, - она выглядит слишком обыденной, чтобы заставить Франсеску внезапно остановиться". Потом женщина обратила взгляд на нее.
Глаза этой женщины, представляли собой озерца тьмы, излучающие блеск и при этом проникали самым беспокойным образом в мысли и чувства всех, находящихся поблизости. Сибилла содрогнулась и повернулась к родственнице.
- Сеньора Франсеска, - заговорила незнакомка, - я так давно вас не видела, что стала бояться, не больны ли вы. Почему бы не зайти ко мне? Не сегодня, боюсь, меня не будет дома, но, может быть, завтра. Возьмите с собой свою очаровательную подругу.
При звуках этого грубого голоса, разительно отличающегося от обычно мягкой речи горожан, у Сибиллы возникло желание полнее закрыть лицо вуалью. Она снова повернулась к родственнице.
- Сибилла, это знакомая, которая очень помогала мне в прошлом, - сказала Франсеска так, словно слова вытягивали из нее. - Сеньора Бернада.
- Очень приятно, - негромко сказала Сибилла с чем-то средним между поклоном и реверансом.
Сеньора Бернада ответила тем же, потом повернулась и постучала в ближайшую к ним дверь.
- Пошли к реке, - сказала Франсеска.
- Кто эта женщина? - спросила Сибилла. - Я не поняла по твоему представлению, ценная ли она знакомая или заимодавица, которую ты не смеешь оскорбить, - добавила она со смехом.
- Нет-нет, - ответила Франсеска. - Ни то ни другое. Она… она очень мудрая женщина. Знает тайны. Может предсказать, что произойдет, и готовит меня к встрече с этим. Не знаю, что делала бы без нее. Только она не из нашего сословия, и кое-кто относится к ней неодобрительно.
- То есть гадалка? - спросила Сибилла.
- Не такая, как ты думаешь! - ответила Франсеска с таким одушевлением, какого Сибилла у нее еще не замечала. - Не обычная ярмарочная шваль, которая выманивает деньги у легковерных; она вдумчивая и очень мне помогает. Только не говори Хуане, Хайме или моему тестю, что я видела ее, они очень сердятся, когда я вижусь с ней.
- Ты ей платишь?
- Не очень много, - ответила Франсеска. - Не больше, чем они платят врачу, который приходит осмотреть меня и не приносит совершенно никакой пользы. Бернада знала, что потеряю ребенка, - прошептала она Сибилле, - подготовила меня, и это не стало особенно сильным потрясением. Но я должна повидаться с ней снова. Пойдешь со мной? Одну меня не отпускают, несмотря на то, что я замужняя женщина, - добавила она возмущенно.
- Откуда она? - спросила Сибилла.
- Не знаю, - ответила Франсеска. - Откуда-то из деревни. Вдова. Когда муж умер, приехала в город зарабатывать на жизнь.
- Ваше преосвященство, я спешил к вам, как только мог, - сказал Исаак позднее в тот же день. - Что вас беспокоит?
- Это не связано ни с моим, ни с чьим бы то ни было здоровьем, - ответил епископ. - Послушайте, что мне пишет Его Величество.
- Письмо от Его Величества? - с беспокойством спросил Исаак. - Касающееся общины?
- Когда выслушаете, все поймете. Прочти нам его, Бернат, - попросил Беренгер.
И Бернат прочел вслух письмо от эмира Гранады Мухаммеда Пятого графу-королю Арагона Пере.
- Это должно было случиться, - сказал Исаак. - Мир не столь велик, чтобы весть о том, что Юсуф уцелел, не достигла Гранады, Ему нужно будет вернуться. Но мы будем очень скучать по нему.
- Особенно вы, - сказал Беренгер. - Однако Его Величество может спросить эмира, нельзя ли оставить Юсуфа здесь. Подождем, посмотрим, что будет. Думаю, будет лучше всего, если никто, кроме нас троих, не будет знать об этом. Мальчику ничего не говорите.
- Согласен, - сказал Исаак. - Так будет лучше всего.
Однако, покинув дворец епископа, Исаак вместо того, чтобы вернуться домой, отправился к своему другу Мордехаю, превосходному сапожнику, ставшему благодаря доходам от своего дела преуспевающим банкиром.
- Исаак, - сказал Мордехай, - очень рад вас видеть. Я с удовольствием услышал сегодня утром, что ваш маленький сын как будто прекрасно себя чувствует.
- Да, верно, - сказал Исаак. - Вениамин, кажется, крепок и полон жизни, если мне позволительно так говорить.
- А что привело вас сюда? - спросил Мордехай. - Или вы просто бежите от мира женщин и младенцев?
- Я привык к нему, - ответил со смехом Исаак. - Но я здесь по особому делу. Пришел попросить вас - или кого-нибудь из ваших - о любезности. Мне нужно написать письмо, и я не хочу, чтобы кто-то из моих домашних знал о его содержании. Мордехай, я не могу никому доверять больше, чем вам.
- Это письмо…
Мордехай не договорил.
- Друг мой, там совершенно нечего стыдиться, - сказал Исаак, следуя ходу мыслей своего друга. - Просто не хочу, чтобы моя семья понапрасну беспокоилась из-за события, которое может не произойти. Сейчас вы все поймете.
- В таком случае я напишу письмо сам, - сказал Мордехай. - Мой секретарь очень сдержан, особенно в том, что касается финансовых дел, но, боюсь, если тут что-то другое…
- Другое.
- Тогда у него может возникнуть искушение рассказать кому-нибудь из друзей. У меня приготовлены очиненные перья и свежие чернила, мне нужно самому сделать кой-какую работу. Сейчас возьму чистый лист, и можно будет начать. - Мордехай отодвинулся назад вместе со стулом, и врач услышал, как он шелестит бумагами. - Ну, вот. Я готов.
- Письмо адресуется выдающемуся врачу Низиму из Монпелье, - сказал Исаак. Подался вперед и стал неторопливо диктовать: "Мой досточтимый друг, наконец я пишу ответ на ваше письмо относительно вашего сына Амоса. В то время он искал место помощника в надежде попрактиковаться в своем мастерстве и, возможно, узнать новые приемы и методы у другого врача. Так вот, мой уважаемый Низим, кажется, что я скоро буду остро нуждаться в помощнике. Давно планируемое бракосочетание моей дочери должно состояться через полтора месяца. Она уйдет со своими познаниями в новый дом, а мой юный друг Юсуф, видимо, может вернуться к своей семье.
Если ваш сын все еще ищет это место и если он хотя бы вполовину так искусен, как его отец, город и мои пациенты будут довольны его присутствием. Незначительного осложнения, которое вызвало у него желание покинуть родной город, я касаться не стану. Такое случается и зачастую служит полезным уроком".
Исаак умолк и ждал, когда перо перестанет скрипеть по бумаге.
- Закончить письмо обычными пожеланиями? - спросил Мордехай. - Или хотите добавить еще что-нибудь?
- Думаю, этого достаточно, - ответил Исаак. - Я очень благодарен вам за готовность вернуться для друга к работе своего детства.
- В детстве почерк у меня был лучше, - сказал Мордехай, бросив критический взгляд на то, что написал. - Только не понимаю, почему вы не хотите, чтобы другие узнали об этой просьбе. Это правда, что Юсуфа отсылают? Я думал, Его Величество дал ему разрешение жить в этом королевстве, сколько он захочет.
- Дал. Юсуфа не отсылают; по-моему, эмир узнал, что он жив, и требует его возвращения. Однако для меня тут многое пока неясно.
- Мальчик знает?
- Нет, - ответил Исаак. - Пока окончательно не решено, что Юсуф должен уехать, и я не хочу, чтобы он беспокоился из-за этой возможности.
3
Следующее утро было ветреным, шел сильный дождь, потом он сменился хмурым небом и пронизывающим холодом. К удивлению Сибиллы, едва окончился завтрак, Франсеске очень захотелось отправиться на поиски ткани для нового платья, и, возможно, заказать пару перчаток.
- Франсеска, на улице очень сыро и холодно, - сказала Хуана.
- В четырех стенах мне будет холоднее, - угрюмо возразила она. - Сибилла, пойдешь со мной?
- Конечно, - ответила Сибилла, думая о своих сапогах, единственной паре, и о том, как они промокнут. - Я бы не желала ничего лучшего. Возьмем с собой Розу?
- Если хочешь, - сказала Франсеска, бросив на нее многозначительный взгляд.
- Хочу, - сказала Сибилла. - Она будет хотя бы носить свертки, и ее совет зачастую бывает ценен. Через минуту мы будем готовы.
Как только Франсеска вышла из комнаты, Хуана с удивлением посмотрела на Сибиллу.
- Мне просто не верится. Вы, кажется, привили Франсеске вкус к прогулкам, что может принести ей только пользу.
- Надеюсь только, что она не заболеет, - сказала Сибилла. - Я бы не выбрала такой день для прогулки. Но приведу ее обратно как можно скорее, и большую часть времени мы будем находиться в лавках.
Трое женщин во главе с Франсеской, шедшей с необычной оживленностью, вернулись на улицу, где находилась лавка шорника.
- Она живет здесь, - сказала Франсеска и постучала в дверь.
- Кто? - спросила Сибилла.
- Сеньора Бернада, разумеется. Хочешь войти?
Что-то в ее голосе дало Сибилле понять, что Франсеске меньше всего этого хочется.
- Если хочешь, войду, - ответила Сибилла, - но мне очень нужно сходить к сапожнику.
- Превосходно, - сказала Франсеска. - Я пробуду там не больше получаса.
- Мы подойдем к тому времени, - сказала Сибилла.
Тут дверь открылась, появилась высокая фигура и устрашающее лицо сеньоры Бернады. Она кивнула Сибилле и приглашающе протянула руку Франсеске Манет.
- Сеньора, кто эта женщина? - спросила Роза.
- Попросту говоря, гадалка. И я подозреваю, что моя родственница Франсеска тратит на нее большую часть предназначенных на одежду денег.
- Не знаете, откуда она?
- Нет. Но, судя по ее говору, откуда-то неподалеку от наших мест.
- Я так и подумала, - сказала служанка.
- Роза, ты знаешь ее? Было б интересно, если б знала.
- Может быть, знаю. Мне было трудно разглядеть ее, потому что я стояла позади вас, а она была в этом темном дверном проеме. Мне бы хотелось услышать ее голос и как следует ее разглядеть, а потом решать. Только так, чтобы она не разглядела меня как следует, - загадочно добавила Роза.
ВТОРОЙ СОН
Он стоит в дверях просторного зала. Крыша его высока, как тучи, и стены из серого камня угрожающе высятся над ним. У противоположной стены стоит женщина в белом платье, очень высокая и красивая. Волосы спадают ей на плечи растрепанными кудрями, словно она только поднялась с постели. Ее окружают люди, но он видит, как она оглядывает зал, отыскивая его. Находит и очень звонко восклицает: "Он здесь. Когда станет старше, будет защищать. Я буду в безопасности". Потом волосы на ее голове начинают вздыматься, словно она лежит в воде. Внезапно они вспыхивают; вопли женщины разносятся на весь зал. В ужасе он со всех ног бежит к ней сквозь безмолвную, высящуюся над ним толпу, расталкивает людей, стремясь приблизиться и затоптать пламя. Но когда достигает места, где была женщина, находит только кучку пепла и череп.
1
Суббота, 2 мая
- Нужно нам еще на что-нибудь посмотреть? - спросил молодой человек, стоявший позади Раймона Форастера у входа в лавку тканей.
- Не думаю, - ответил Раймон. - Эстеве с мальчиком везут с собой все остальное. Они уехали до того, как колокола зазвонили к обедне.
Он отсчитал несколько монет и придвинул их к продавцу в лавке Винсенса.
- Уверен, что шелк понравится вашей жене, - сказал продавец. - Цвет красивый, из него получится превосходное летнее платье.
И подал перевязанный лентой сверток.
Раймон взял его и вышел на залитую ярким солнечным светом соборную площадь.
- Если тронемся сейчас, то вполне успеем к обеду.
- О, вон там Николау, - сказал молодой человек. - Не ожидал увидеть его сегодня.
- Где? - спросил Раймон, подняв взгляд и щурясь от яркого света. Потом издал конвульсивный вздох, неуверенно отступил назад и ухватился за руку молодого человека для поддержки.
- Папа, что такое? - спросил тот. - Ты здоров?
- Здоров? - переспросил Раймон через несколько секунд. - Да. Здоров. Только голова слегка закружилась, - добавил он. - Мне нужно немного посидеть, вот и все. Не беспокойся, Пау.
- Папа, что с тобой? Ты побледнел, как полотно.
- Совершенно ничего, сын. Это пройдет за то время, которое нужно, чтобы рассказать об этом. Должно быть, дело в том, что я долго находился в темной лавке, а потом вышел на яркое солнце.
- Сюда, - сказал Пау, подталкивая отца мягко, но настойчиво к скамье перед винной лавкой. - Посиди здесь в тени, отдохни. Я принесу чего-нибудь попить, а потом поедем обратно. Папа, ты слишком уж усердно работал. Может, послать кого-нибудь за врачом. Вон там парнишка врача.
- Не нужно, - сказал Раймон. - Сегодня суббота, и что бы ни делал его парнишка, сеньор Исаак празднует субботу. Я же не при смерти, Пау. Наведаюсь к нему на будущей неделе.
На другой стороне площади мужчина и мальчик, только что увлеченные разговором, с интересом наблюдали за этой драмой. Мужчине, судя по виду, было тридцать лет с небольшим, у него была крепкая челюсть, широкие скулы и копна светло-каштановых волос. Мальчиком был Юсуф, вышедший, как обычно в субботу, поразвлечься. Мужчина, указав на Раймона с Пау, сказал:
- Кажется, этот человек нездоров. Интересно, нужна ли ему помощь? Может, мне пойти…
- Сеньор Раймон? - спросил Юсуф. - Не думаю. С ним сын, если б ему была нужна помощь, Пау искал бы ее. Видимо, ему жарко, он устал и хочет пить, - добавил он уверенно. - Я встретил их на дороге чуть свет, когда они ехали в город. Бедный сеньор Раймон, видимо, ничего не ел с тех пор, как они покинули его усадьбу-финку.
- Далеко им ехать? - с озабоченным выражением лица спросил мужчина.
- Не больше часа, - ответил Юсуф. - Они живут в той стороне, неподалеку от Сан-Марти. Усадьба очень хорошая, ухоженная. Я часто ездил туда поговорить с Эстеве, управляющим. Он знает многое о лошадях и говорит на моем языке - научился ему в детстве у помощника конюха.
- Наверно, ты прав, - сказал мужчина. - Они встают.
- Сеньор Раймон выглядит превосходно, - сказал Юсуф. - Как всегда.
Это говорило о том, что Юсуф изучил медицину хуже, чем ему представлялось.
Но Раймон Форастер вновь обратился за советом к врачу только в ближайшую среду.
- Сеньор Исаак, - говорил он, снова сидя в доме врача, на столе сбоку него стояла чаша холодного вина, разбавленного водой, - после разговора с вами и выполнения ваших советов я вскоре стал чувствовать себя гораздо лучше и сильнее. Со временем окреп и вернулся под жаркое солнце, проводил большую часть каждого дня за усердной работой в саду и на винограднике, Думал, это меня излечит.
- И не излечило?
- Нет, Я легче засыпаю, но вскоре сновидения начинаются снова. Особенно в последнее время.
- Что это за сны? - спросил Исаак. - Они всегда одни и те же, сеньор Раймон? Или каждую ночь разные?
- Ни то ни другое, - задумчиво ответил Раймон. - Сны различные, но, кажется, связаны друг с другом. Мне снятся одни и те же два-три места и события, только, когда вижу их, они всегда разные.
- Можете сказать, какие места и события видите? Когда мы ищем причины, дурные сны вообще одно дело, повторение одного и того же сна вновь и вновь совсем другое.
- Они становятся хуже, - заговорил Раймон. - И более частыми. Но вот о чем они, сказать трудно. Во многих - в большинстве - появляется женщина. Она очень высокая и красивая, в белом платье, распущенные волосы спадают ей на плечи. Мне время от времени приходит в голову, что, возможно, это моя мать.
- Она похожа на вашу мать? Или просто знаете во сне, что это она?
- Сеньор Исаак, я не помню матери. Кажется, помню какую-то женщину, но не знаю. Не имею представления, как она выглядела…
- Она мертва?
- Должно быть. Люди, которые меня вырастили, говорили, что я сирота.
- Расскажите, что затем происходит во сне.