* * *
- О чем ты думаешь? - спросил он наконец, не уверенный, хочет ли услышать ответ. Но ему было необходимо, чтобы Стефан заговорил.
К его облегчению Стефан улыбнулся, не открывая глаз, его теплые пальцы скользнули вниз по плечу Грея, по руке и сомкнулись на запястье.
- Думаю, чем я рискую, если умру до дня святой Екатерины?
- Почему? И когда этот день?
- Через три недели. Тогда отец Геринг вернется из Зальцбурга.
- О, да?
Стефан отпустил его запястье и открыл глаза.
- Если я вернусь в Ганновер и признаюсь во всем отцу Мартину, мне, вероятно, придется ежедневно слушать мессу в течение целого года или отправиться в паломничество в Трир. Отец Геринг не так… консервативен.
- Понимаю. А если ты умрешь до исповеди…
- Попаду в ад, конечно, - как ни в чем не бывало сказал Стефан. - Но я думаю, рискнуть стоит. До Трира очень далеко. - Он кашлянул и прочистил горло. - То, что ты сделал. Для меня… - он не ответил на взгляд Грея и красные пятна расползлись по широким скулам.
- Я сделал для тебя множество разных вещей, Стефан. - Грей изо всех сил старался сдержать улыбку, но без особого успеха. - Что именно? Это? - Он наклонился вперед на локте и легко коснулся губами рта фон Намцена.
Стефан часто целовал мужчин, в этом сказывался его буйный немецкий темперамент. Но он не целовал их таким образом. Грей чувствовал, как мышцы широких плеч напрягаются под его ладонью, как потом могучее тело медленно расслабляется и тает, как губы Стефана мягко уступают ему…
- Лучше твоего столетнего коньяка, - прошептал Грей.
Стефан глубоко вздохнул.
- Я хочу доставить тебе удовольствие, - сказал он просто, впервые встретившись глазами с Греем. - Что бы ты хотел?
Грей потерял дар речи. Не столько из-за самих слов, сколько из-за вихря образов, вызванных ими в его воображении. Что именно он бы хотел?
- Всего, - сказал он хрипло, - всего, что угодно. Видеть тебя и прикасаться к тебе уже доставляет мне удовольствие.
Губы Стефана вытянулись в трубочку.
- Ты всегда можешь смотреть, - заверил он Грея. - А ты позволишь мне прикоснуться к тебе?
Грей кивнул:
- О, да.
- Хорошо. Тогда я хочу знать, как лучше. - Он протянул руку и коснулся наполовину возбужденной плоти Грея, задумчиво глядя на нее.
- Как? - прохрипел Грей. Внезапно вся кровь отлила у него от головы.
- Должен ли я взять это в рот? Я не уверен, что смогу сделать это правильно. Я вижу, мне не хватает некоторых навыков. Или ты не совсем готов, может быть?
Грей открыл было рот, чтобы заметить, что его состояние может быстро измениться, но Стефан продолжал, осторожно сжимая его:
- Или я могу взять вас. Я готов и уверен, что смогу сделать это, это так же, как с женщиной.
- Да, уверен, что можешь, - слабо произнес Грей.
- Но я боюсь причинить тебе боль, - Стефан отпустил Грея и ухватился за собственную плоть, хмурясь и сравнивая - Когда ты это делал со мной, сначала было больно… но потом мне очень понравилось, - торопливо заверил он Грея. - Но, прежде всего… я несколько великоват.
Рот Грея пересох и он говорил с усилием.
- Несколько… что? - выдавил он. Он прямо глядел на плоть Стефана. Она притягивала его взгляд, как магнит железо.
Это может оказаться больно. Очень. По крайней мере… сначала… Он громко сглотнул.
- Если… я имею ввиду… если ты…
- Я сделаю это очень осторожно, - Стефан вдруг улыбнулся так ясно, словно солнце вышло из-за облаков, и потянулся за большой подушкой, которую они использовали ранее. Он бросил ее и похлопал ладонью. - Иди сюда. А я возьму масло.
Он взял Стефана сзади, чтобы меньше смущать его, и потому, что хотел видеть его широкую спину, мощную талию и ягодичные мышцы, когда полностью входил в него. Он почувствовал, как его проход сжимается от этой картины.
- Нет, не так. - Он бросил подушку к спинке кровати и уселся на нее, надежно упершись плечами. - Ты сказал, что я могу смотреть. - Кроме того, эта позиция давала ему некоторый контроль, по меньшей мере шанс избежать серьезных травм, если энтузиазм Стефана заставит его забыть об осторожности.
"Я сошел с ума?" - спросил он себя, вытирая вспотевшие ладони о покрывало. Он не делал этого, ему это даже не нравилось… Боже, что он делает, как будет чувствовать себя всю следующую неделю…
- О, Боже!
Удивленный Стефан замер с блюдечком апельсинового масла в руках.
- Я еще даже не начал. Ты в порядке? - Он слегка нахмурился. - Ты никогда не делал этого раньше?
- Да… да… я в порядке. Просто… я жду.
Стефан наклонился вперед и мягко поцеловал его. Он сразу все понял. Потом он немного отстранился, окинул взглядом тело Грея, который заметно дрожал, несмотря на усилия сдержаться, легко улыбнулся и покачал головой. Он тихо щелкнул языком и провел рукой по волосам Грея, раз, два, оглаживая его. Успокаивая его.
У Стефана действительно не было достаточного опыта и умения. Но Грей забыл, что Стефан был великолепным всадником, а так же заводчиком и тренером собак и лошадей. Ему не нужны были слова, чтобы понять, что чувствует животное или человек. И он действительно понимал, что значит быть осторожным.
Глава 10
Панч и Джуди
На следующий день
Джейми Фрейзер словно задыхался в петле. Он ни разу не подумал о своем дыхании с тех пор, как солдаты увезли его из Хелуотера, но сейчас он едва мог вспомнить, как должны работать легкие. Ему пришлось сделать сознательное усилие, чтобы перевести дух, и он начал считать:
- Раз, два - вдох, раз, два - выдох.
Почему он это делал? Внезапно в памяти вспыхнул образ Клэр, стоящей на коленях около маленького мальчика - это был Робби? - да, Робби Макнаб упал с сеновала в Лаллиброхе.
Она спокойно говорила с ребенком, держа одну руку на его животе, а другой быстро проверяя его конечности в поисках перелома. "Расслабься, и твое дыхание вернется. Вот видишь? Дыши медленно, вдохни, сколько можешь… Да, правильно… раз, два - вдох, раз, два - выдох…". Он поймал ритм ее слов и через несколько шагов ему стало легче дышать, хотя затылок был влажным от пота, а гусиная кожа все еще покрывала плечи. Что с ним случилось?
Его позвал герцог, он вошел в гостиную и очутился лицом к лицу с полковником Карьером, выглядевшим точно так же, как в последний свой день в должности начальника тюрьмы Ардсмуир. После чего он развернулся на каблуках и вышел через парадную дверь в парк, чувствуя, как колотится его сердце, и как жар то приливает, то стекает с его лица.
Он вытер потные ладони о штаны и почувствовал почти незаметную шероховатость штопки. Кто-то забрал ночью его одежду, выстирал и починил ее.
Он не боялся Карьера, ни сейчас ни раньше. Но он взглянул на него и почувствовал, как сжимается желудок и красные пятна расплываются перед глазами, он знал, что ему нужно выти немедленно, иначе он опять измерит своим ростом длину ковра у ног Карьера.
То тут то там начали попадаться деревья, он выбрал одно и сел на траву, прислонившись спиной к стволу. Его руки все еще дрожали, и он чувствовал себя лучше, с чем-то прочным за спиной. Он не смог удержаться, и начал потирать запястья, сначала одно, потом другое, словно хотел убедиться, что оковы исчезли.
Один из лакеев Аргус-хауса следовал за ним, он узнал темно-серую ливрею. Он стоял довольно далеко, на окраине парка, делая вид, что глазеет на кареты и всадников, которые двигались по улице, огибающей парк. Он делал то же самое вчера вечером, когда Джейми вышел на улицу, что бы не излить свой гнев на герцога.
Он не смущал Джейми и явно не собирался тащить его обратно в дом; его отправили наблюдать. Джейми спросил себя, а что сделает лакей, если он встанет и побежит? У него возникло короткое желание так и поступить и он уже собрался встать. Он должен был поторопиться, потому что не успел он подняться на ноги, как из куста словно жаба выпрыгнул Тобиас Куинн.
- Вот так удача, - заметил Куинн с довольным видом. - Я думал, мне придется прятаться здесь несколько суток, а вот и ты сам идешь ко мне, хотя я не просидел здесь и дня!
- Что ты ко мне привязался, - раздраженно сказал Джейми. - Что, черт возьми, ты здесь делаешь? И зачем одел это, если собрался прятаться в кустах?
Куинн приподнял бровь и брезгливо стряхнул пыльцу желтый весенних сережек с клетчатого рукава. Его сюртук был сшит из черно-розового шелка, и все, кто проходил в двадцати ярдах, пялились на него.
- Не такого приема я ожидал от друга, - сказал он с упреком. - И я вовсе не прятался. Я просто прогуливался по парку, когда увидел тебя, и я быстро скользнул бочком за куст, потому что понял, что ты собираешься бежать, и у меня не будет никаких шансов догнать тебя, ты же носишься как настоящий жеребец. И выглядишь так же, кстати. Как тебе мое оперение? - Он развел руки и повернулся. - Разве не прекрасно?
- Уходи, - сказал Джейми, борясь с желанием затолкать Куинна обратно в кусты. Он повернулся и пошел прочь, ирландец шел рядом.
Джейми бросил взгляд через плечо, но лакей не оборачивался, увлеченный ссорой двух возниц, чьи фургоны сцепились колесами и перегородили дорогу.
- Особым преимуществом этого камзола, - Куинн не собирался молчать, - является возможность носить его на обе стороны. То есть наизнанку. Если по какой-то причине хочешь избежать слежки. - Он вывернул камзол, продемонстрировав внутреннюю сторону из тонкого черного сукна без каких-либо украшений. Он снова натянул камзол, снял парик и взбил свои короткие кудри так, что они встали дыбом. Теперь он был похож на помощника адвоката или квакера среднего достатка.
Джейми не знал, то ли это была любовь к театральным эффектам, то ли действительная необходимость в маскировке. Он и не хотел знать.
- Я уже говорил тебе, - сказал он, стараясь быть вежливым, - я не возьмусь за эту работу.
- Почему? Из-за этого маленького осложнения? - Куинн небрежно махнул в сторону серой громады Аргус-хауса, возвышавшегося над деревьями. - Это пустяки. Мы будем в Ирландии к концу следующей недели.
- Что, - Джейми смотрел на него, ничего не понимая.
- Ну, ты же не хочешь задержаться в этой компании, да? - Куинн искоса взглянул на Аргус-хаус. Он повернулся к Джейми и критически оглядел его поношенную одежду.
- Да, так будет вполне хорошо. Сначала нам придется поторопиться, но как только выберемся из Лондона никто не взглянет на тебя дважды. Нет, дважды, пожалуй, взглянут, - поправился он, глядя на Джейми снизу вверх. - Но не трижды.
До Джейми наконец дошло, что Куинн предлагает ему бежать. Прямо сейчас.
- Я не могу сделать это!
Куинн выглядел удивленным.
- Почему нет?
Джейми открыл рот, не имея ни малейшего понятия, что сказать.
- Для начала, мы не можем бежать отсюда. Видишь того парня в сером? Он следит за мной.
Куинн прищурился в указанном направлении.
- Сейчас он не смотрит, - отметил он. Он схватил Джейми за рукав и потянул. - Давай, бежим, быстро!
- Нет! - Он резко освободился и бросил быстрый взгляд на лакея, ожидая, что тот сейчас оглянется. Тот не смотрел, тогда Джейми повернулся к Куинну, стараясь говорить медленно:
- Я сказал тебе раз и снова повторяю. Я ни за что не влезу в это безумное предприятие. Дело мертво, и я не собираюсь прыгать в могилу за ним. Понятно?
Куинн, словно не слыша его, задумчиво глядел на Аргус-хаус.
- Это дом герцога Пардлоу, говорят, - заметил он, потирая затылок. - Почему солдаты привезли тебя сюда, интересно?
- Не знаю. Мне не сказали. - Это было полуправдой, но он не обязан был отчитываться перед ирландцем.
- Хм. Ну, скажу вам, сэр, если бы я попался в руки англичан, я не стал бы ждать, чтобы все выяснить.
Джейми не испытывал никакого желания видеть Куинна в руках англичан, хотя парень его порядком раздражал.
- Ты должен уйти, Куинн, - повторил он. - Здесь опасно.
- Странно, не правда ли? - задумчиво сказал Куинн, как обычно, не обращая внимания. - С одной стороны, они внезапно забрали тебя из Хелуотера и доставили в Лондон под вооруженной охраной и без всяких объяснений. С другой стороны… они позволяют тебе бродить снаружи. Хоть и под наблюдением этого простака? Разве тебя это не удивляет?
Почему бы чертову лакею не оглянуться?
- Понятия не имею, - буркнул Джейми, не желая обсуждать ни самого герцога Пардлоу ни его оригинальные методы убеждения.
Не имея ничего добавить, он пошел вниз по дорожке, преследуемый ирландцем. Если лакей когда-нибудь наконец оглянется, он увидит, что Джейми ушел и начнет искать его. Сейчас он готов был приветствовать любого, кто избавит его от Куинна, даже если его потащат обратно в дом в цепях.
Эта случайная мысль вспыхнула в его мозгу, словно зарница, осветив самые дальние закоулки сознания. Цепи. Воображаемые узы.
Он уже не обращал внимания, куда и идет и что говорит рядом с ним Куинн. Впереди стояла толпа, он направился туда. Даже если Куинн болтлив, как попугай, он не будет обсуждать свои интриги среди десятков человек. Он достаточно хорошо знал этого человека, чтобы избавиться от него.
Цепи. Он гнал это воспоминание из головы, но оно возвращалось снова. Это было сильнее его. Они нахлынули все разом, даже те, которые он едва помнил. Именно потому он едва не упал в обморок, внезапно увидев Карьера.
Цепи, подумал он, и понял, что если задержится на этой мысли еще мгновение, то снова окажется на полу у каменной стены, в тяжелых, горячих от лихорадки кандалах, не в силах даже поднять руку, чтобы вытереть рвоту с подбородка, в безысходной, вечной неволе…
- Нет, - яростно сказал он и резко свернул с дорожки, остановившись перед кукольным балаганом в окружении смеющихся и аплодирующих людей. Шум, смех. Все, чем можно заполнить его сознание, чтобы заглушить лязг цепей в мозгу.
Куинн еще говорил, но Джейми не слушал его, сосредоточенно глядя на сцену перед собой. Он часто видел такие вещи в Париже. Видел ярких и манерных кукол. Эти, длинноносые и уродливые, пронзительно выкрикивали оскорбления, дубася друг друга палками.
Ему стало легче дышать, головокружение и страх исчезли, смытые окружавшей его обыденностью, как теплой водой. Пунчинелло и его жена Джуди, так звали марионеток. Джуди держала палку и пыталась ударить Панча по голове, но он схватил ее. Дергая палку за концы, они пролетели по маленькой сцене с протяжным "Шиииит!" и свалились вниз. Толпа завопила от восторга.
Вилли бы это понравилось. При мысли о мальчике Джейми почувствовал себя и намного лучше и намного хуже.
В конце концов, он мог легко избавиться от Куинна; этот человек не мог заставить его ехать в Ирландию. Другое дело герцог Пардлоу. Как раз он мог отправить Джейми в Ирландию, но, по крайней мере, его задание не было связано с риском для жизни и угрозой потерять пожизненно свободу. Он мог его выполнить, закончить работу как можно быстрее а потом вернуться в Хелуотер. К Вилли.
Он вспомнил мальчика с внезапной болью, жалея, что Вилли не сидит сейчас у него на плечах, хватаясь за уши и хихикая над марионетками. Не забудет ли его Вилли, если он уедет на несколько месяцев?
Значит, ему нужно найти Сиверли побыстрее. Потому что ему нужно вернуться в Хелуотер. Он чувствовал вес ребенка на плечах, его тепло и легкий запах клубничного джема. Некоторые цепи можно носить добровольно.
* * *
- Где, черт возьми, ты пропадал? - потребовал Хэл без предисловий. - И, ради Бога, на кого ты похож? - Его глаза бродили по одежде Грея, полученной в "Бифштексе". Стюард клуба сделал все возможное, но платье село, полиняло и выглядело непрезентабельно.
- Не то, что это твое дело, но я промок под дождем и переночевал у своего друга, - ответил Грей спокойно. Ему было весело. Он чувствовал себя расслабленным и миролюбивым. Даже плохое настроение Хэла и неизбежная встреча с Фрейзером не могли его потревожить. - А где наш гость?
Хэл испустил долгий раздраженный вздох.
- Он сидит в парке под деревом.
- То есть прямо на земле?
- Не имею ни малейшего представления. Гарри Карьер пришел на чай, кстати, я ожидал, что ты тоже будешь здесь, - Хэл бросил на брата выразительный взгляд, который тот проигнорировал, - и, когда Фрейзер вошел, он только взглянул на Гарри, сразу повернулся и вышел из дома. Я только знаю, где он находится, потому что велел одному из лакеев следовать за ним.
- Уверен, ему это понравилось, - сказал Грей. - Ради Бога, Хэл. Гарри был губернатором Ардсмуира до меня, разве ты не знал?
Хэл раздраженно пожал плечами:
- Возможно. Ну и что?
- Он заковал Фрейзера в кандалы. На восемнадцать месяцев, и оставил так, когда возвращался в Лондон.
- О, - Хэл нахмурился. - Понимаю. Но откуда я мог знать, ради всего святого?
- Теперь знаешь, - жестко ответил Грей. - Если бы тебе хватило здравого смысла рассказать мне, какого дьявола ты собрался делать, а не… О, привет, Гарри. Не знал, что вы еще здесь.
- Я собирался идти. Куда пошел Фрейзер?
Гарри выглядел довольно мрачным. И он был в полной форме. Черт возьми, ничего удивительного, что Фрейзер не захотел остаться, он расценил появление Гарри, как новое оскорбление, попытку воспользоваться его беспомощным положением. Кажется, Хэл тоже начал что-то понимать.
- Черт, Гарри, - сказал он. - Мне очень жаль. Я не знал, что вы имели Фрейзера в анамнезе.
Анамнез, подумал Грей. Вот, как он это называет. Именно поэтому он и сам не явился к чаю. Он не мог себе представить, что сделает Джеймс Фрейзер, столкнувшись неожиданно с человеком, заковавшим его в кандалы, с человеком, велевшим пороть его, в гостиной человека, который его шантажировал. Что бы Фрейзер ни сделал, Грей не мог обвинять его за это.
- Я попросил Гарри прийти, чтобы мы могли вместе обсудить дело Сиверли. Кроме того, Гарри может дать нам имена людей, которые могут нам помочь в Ирландии, - продолжал Хэл, обращаясь к Грею. - Но я не подумал предупредить Гарри о Фрейзере заранее.
- Это не ваша вина, старина, - сказал Гарри грубовато. Он расправил плечи. - Не лучше ли мне пойти поговорить с Фрейзером?
- О чем, собственно? - Спросил Грей, неспособный представить, о чем можно говорить при данных обстоятельствах.
Гарри пожал плечами:
- Предложить ему сатисфакцию, если он захочет. Или вы знаете, что еще можно сделать?
Братья Грей обменялись взглядами совершенного понимания и ужаса. Последствия дуэли между старшим офицером полка и условно-досрочно освобожденным заключенным, находящимся под надзором командира полка (отбросив в сторону полную незаконность вызова заключенного в Лондон), и вполне реальная возможность, что один из них вполне может убить или покалечить другого…
- Гарри… - начал Хэл рассудительно, но Джон прервал его.
- Я буду вашим секундантом, Гарри, - поспешно сказал он. - Если это необходимо. Я пойду и…э-э-э… обсудить условия, да?
Не дожидаясь ответа, он распахнул дверь и сбежал вниз по ступеням, торопясь, пока не услышал криков за спиной. Он перебежал через Кенсингтон-роуд, ныряя под носом у лошадей и слыша проклятия всадников, и шагнул в распахнутые ворота Гайд-парка, где остановился с быстро бьющимся сердцем, чтобы осмотреться.