- На сцене все иначе, - продолжал пугать Фаэторн. - Там главное - храбрость и пыл. Мой бог, да разве в сочинительстве нужна осторожность?! Мистер Пай, мы выступаем в театре, а не в церкви. Наши покровители ждут от нас захватывающего сюжета и волнующего зрелища. Они хотят смеяться над шутками.
- Я думал, у меня в пьесе все это есть…
- Да, это так, - мягко произнес Худ. - И у нас есть все основания полагать, что вашу, пока еще неплохую, комедию можно сделать выдающейся, даже гениальной. Но, мистер Пай, для этого-то и надо внести кое-какие изменения. Но мы никогда не доберемся до конца, если вы и дальше будете спорить о каждой запятой!..
- Можете ее забирать и работать над ней в свободное время, - разрешил Фаэторн. - Как только мы сочтем, что она готова к постановке, приступим к репетициям.
- Но она просто создана для того, чтобы ее поставили в Эссексе. - Пай совсем сник.
- Вы были бы правы, если б мы могли отдать ее переписчику сегодня же. Но об этом не может быть и речи. Вы слишком печетесь о своей работе, мистер Пай. Так бывает со всеми новичками, - снисходительно добавил Лоуренс. - Сидят на пьесе, как куры на яйцах, и клюют каждого, кто посмеет приблизиться. Пьесы пишут для того, чтобы их ставили, сэр. А яйца несут, чтобы из них делали омлет.
Адвокат снова задумался, и Фаэторн опять подмигнул Худу. Эдмунду было немного неловко за друга, устроившего адвокату такую сцену, однако он знал, что другого выхода у них нет. Наконец до Эгидиуса Пая дошла идея, к которой его подталкивал Лоуренс.
- Я вижу один выход. - смиренно произнес он. - Я согласен на название "Ведьма из Колчестера" и также соглашаюсь со всем, что мистер Худ говорил о пьесе. Он куда опытнее меня, а его нюх - тоньше. - Эгидиус протянул пергамент Худу: - Есть ли хотя бы малейшая надежда, что вы сможете исправить ее сами, в одиночку?
- Н-ну, Эдмунду пришлось бы хорошенько потрудиться, - с деланой серьезностью проговорил Фаэторн. - Теперь даже он может не управиться в сроки.
- Но он мне сказал, что правки не так уж и много?..
- Это было вначале, мистер Пай, - устало вздохнул Худ. - Но вы правили и правили, вычеркивали, правили снова, и так до бесконечности, до неузнаваемости…
- Помогите же мне, мистер Худ! - взмолился адвокат. - Прошу вас!
- Решать тебе, Эдмунд, - покачал головой Фаэторн. - Лично я сильно сомневаюсь, что ты успеешь в срок.
Адвокат устремил полный мольбы взгляд на Худа. На самом деле сочинитель был не в восторге от предстоящей работы. Но если он не согласится быстро внести правку, "Уэстфилдские комедианты" никуда не поедут и останутся без работы. Сейчас судьба всей труппы зависела от одного человека.
- Итак, Эдмунд, - продолжал важничать Фаэторн, - что скажешь? Согласен спасти работу мистера Пая - или махнем рукой и возьмем другую пьесу? Их ведь у нас много.
Адвокат содрогнулся, а Худ сдержанно кивнул:
- Я согласен. Берусь.
- Спасибо! Спасибо вам, сэр! - Пай возликовал и заключил Эдмунда в объятия, обдав зловонием.
- Что ж, тогда за дело, Эдмунд! - Фаэторн решительно направился к двери. - Сегодня у меня будут для труппы хорошие вести.
- Не смею вас больше задерживать, мистер Худ, - тараторил Пай, собирая сумку. - Просто еще раз хочу поблагодарить вас за доброту. Вы просто по-рыцарски великодушны, сэр.
Фаэторн сам проводил адвоката и прикрыл за ним дверь. Послушал, как тот удаляется по лестнице, а потом расхохотался и крепко хлопнул друга по спине:
- Так ты теперь у нас рыцарь? Встань, сэр Эдмунд Худ.
- Ты обошелся с ним довольно жестоко, Лоуренс.
- Может быть, но я действовал во благо всей труппы. Неужели ты бы предпочел, чтобы мы упустили такую чудесную возможность? - Он снова рассмеялся. - А ты заметил - он аж подпрыгнул, когда я сказал, что у нас навалом других пьес? Ха-ха! Ну и плевать. Главное - сработало! Впрочем, - посерьезнел он, - не будем понапрасну тратить драгоценное время. Сегодня надо будет отдать переписчику хотя бы часть.
- Сделаем, - пообещал Худ. - В первом действии почти ничего не надо править. Разве что только стоит для большего эффекта переставить две сцены. Я говорил об этом Паю, он согласился. Сцена с лордом Мэлэди подлиннее, она будет выигрышнее в конце.
- Это которая, Эдмунд?
- Там, где на него в первый раз нападает хворь. - помнишь? У лорда Мэлэди начинается какая-то странная лихорадка. Ты вроде говорил, что тебе не терпится сыграть именно эту сцену.
- Кажется, я ее уже сыграл, - задумчиво проговорил Фаэторн.
- Главное, тебе посмешнее упасть на руки жены. Зрители помрут со смеху.
- Уверяю тебя, в этом ничего смешного нет. - мрачно произнес актер. - Слушай, Эдмунд, я эту пьесу читал давно, ты ее знаешь лучше. Напомни мне, как там по сюжету: у лорда Мэлэди начинается лихорадка, а потом болезнь чудесным образом проходит, прежде чем лекарь успевает дать ему микстуру?
- Именно. Лекаря, доктора Пьютрида, будет играть Барнаби.
Тут Худу показалось, что Фаэторн содрогнулся.
- Прошлым вечером, - пробормотал Лоуренс, - доктора звали Уитроу…
Обратная дорога оказалась не слишком богатой событиями: грабители не встречались, да и Дэйви больше не пытался убежать. Даже наоборот: стоило им отъехать от Сильвемера, как он тут же попросил прощения за свое поведение. Казалось, мальчик искренне раскаивается.
- Простите, что заставил вас беспокоиться, - произнес он с чувством. - Я был неправ.
- Неправ - не то слово, - огрызнулся Оуэн Илайес. - Ты поступил очень дурно. Мы страшно за тебя волновались. И зачем ты тогда пустил лошадь вскачь?
- Я ничего не мог поделать.
- Только не надо снова врать, что лошадь понесла! - предупредил Илайес. - Будь это правдой, ты бы непременно закричал.
- Я собирался к вам вернуться, честное слово, - заверил мальчик.
- Но зачем ты удрал? - воскликнул Николас Брейсвелл. - Вряд ли был сиюминутный порыв - ты задумал побег заранее и специально завел нас в лес, чтобы потом сбить со следа. Ты ведь ради этого и напросился с нами в Эссекс, так?
- Да, - сознался мальчик.
- Может, тебе с нами не нравится?
- Нет, что вы, мистер Брейсвелл, нравится.
- Может, ты не хочешь быть учеником в труппе?
- Хочу, - ответил Дэйви не задумываясь.
- Тогда почему ты удрал?!
- Я же вам говорю. Так получилось. Я бы вас нагнал в Сильвемере.
- И куда же ты поехал?
- Так… - Мальчик пожал плечами.
- Хотелось бы услышать более развернутый ответ, - саркастически сказал Николас.
- Я говорю правду. - Дэйви стоял на своем. - Мне просто хотелось немного побыть одному и все хорошенько обдумать. И то, что рассказал об Огоньке мой отец, не такая уж и неправда, - продолжил он, повернувшись к Илайесу. - Я ехал, ехал, а тут какой-то зверь страшно завыл. Огонек перепугался и понес. Я налетел на сук и свалился на землю. Оттуда и шишка с царапинами. А потом стемнело, и я заблудился…
- А ночью? - не отступал Николас. - Ночью ты снова задумал сбежать.
- Нет, - помотал головой Дэйви.
- Ну мне, по крайней мере, показалось именно так. И отец твой как чувствовал, что ты собираешься удрать, вот и наказал управляющему запереть дверь.
- Честное слово, никуда я не убегал. Я бы вернулся.
- Но откуда?!
- Не знаю.
- А мне кажется, Дэйви, что знаешь.
- Мне просто хотелось побыть одному, вот и все, - упорствовал мальчик. - Я бы тихонько прокрался в комнату, пока вы спите. Вы бы с мистером Илайесом ничего и не заметили.
- Но так получилось, что мы заметили. - В голосе Илайеса чувствовался яд. - И то, что мы заметили, пришлось нам не по вкусу. Это из-за тебя нас заперли в комнате.
- Ладно, Оуэн, забыли. - Николас махнул рукой. - Если уж кого винить, так это мистера Страттона. Но главное, что его сын снова с нами. Начал Дэйви не шибко хорошо, но он все еще может стать отличным учеником. - Он искоса взглянул на мальчика. - Если, конечно, он этого хочет.
- Я буду стараться изо всех сил. - пообещал Дэйви.
- Да уж пожалуйста. Поступив в труппу "Уэстфилдские комедианты", ты стал частью семьи. Мы все друг другу как родные, поэтому сбеги любой из нас - было бы дико.
- Я просто хотел ненадолго удалиться…
- Чтобы побыть одному, - закончил за мальчика Николас. - Я знаю. Ты уже нам это рассказал. Но вопрос в другом: почему тебе так сильно хотелось побыть одному? О чем ты собирался подумать?
- О многом.
- Например?
Дэйви едва заметно задрожал.
- О том, что со мной будет…
Мальчик показался Николасу таким маленьким и беззащитным, что захотелось его обнять. Искреннее отчаяние в глазах Дэйви не укрылось и от валлийца. Оуэн сменил гнев на милость.
- Я скажу, что с тобой будет, Дэйви, - бодро заговорил Илайес. - Ты никогда не забудешь "Уэстфилдских комедиантов". У нас весело. Мы научим тебя петь, танцевать, фехтовать, драться, жестикулировать, играть на сцене и радоваться жизни. Смею тебя заверить, это гораздо приятнее, чем падать с пони.
- Мы будем о тебе заботиться, - добавил Николас. - А ты, главное, не бойся.
- Спасибо. - Дэйви, казалось, успокоился. - Да я и не боюсь.
Как только тракт сделался шире, всадники перешли на легкий галоп. Погода смилостивилась над путниками: ветер стих, и стало гораздо теплее. Когда вскоре после полудня путники остановились перекусить в трактире, Николас порадовался, заметив, что проехали они уже немало. Еще больше его утешала перемена в Дэйви Страттоне. После того как мальчик извинился, казалось, он только и мечтал поскорее приступить к ученичеству в труппе. Он с интересом говорил о предстоящих гастролях в Сильвемере и выспрашивал подробности о пьесах, которые собирались ставить. Когда они снова тронулись в путь, было решено прекратить все разговоры о событиях минувшего дня.
Несмотря на кажущуюся близость к столице, добраться из Эссекса в Лондон было не так-то просто.
Река Ли и ее притоки представляли собой серьезную преграду для любого путника, да и прилегавшие к Темзе заболоченные земли тоже служили нешуточной помехой. Зима оказалась путникам на руку. Непролазные болота сковал лед, и теперь по ним можно было проехать словно посуху, срезав милю-другую. И когда путники пересекли несколько мостов у Стратфордон-Боу, вдалеке замаячили стены крупнейшего города Англии. Сияло солнце, отражаясь от крыш и взметнувшихся к небу шпилей. Над городом громоздился купол собора Святого Павла. Поблескивали башни Тауэра.
- Теперь уже близко, - сладко вздохнул Николас. - Как приятно возвращаться домой.
- Это точно, - расплылся в улыбке Илайес. - Снова дома.
- Я сейчас в "Голову королевы" - погляжу, там ли труппа.
- Я тебя нагоню. Сперва мне нужно вернуть лошадь доброй леди, а ее признательность, возможно, вынудит меня задержаться. - Оуэн усмехнулся.
- А ты, Дэйви? - спросил Николас. - Ты рад, что мы вернулись?
Дэйви Страттон с готовностью кивнул, но ничего не сказал.
Лоуренс Фаэторн сиял от удовольствия - день выдался на славу. Ему удалось скрутить Эгидиуса Пая в бараний рог, репетиция в "Голове королевы" прошла как нельзя лучше, и вот только что Эдмунд Худ принес отличные новости: первые два действия "Ведьмы из Колчестера" уже у переписчика. Роли раздали, так что завтра можно браться за работу. В репетиции будут участвовать только совладельцы труппы - ведь именно им всегда доставались все главные роли.
С этими актерами и сидел сейчас Фаэторн, устроив небольшой перерыв. Когда в трактир вошел Николас Брейсвелл, Лоуренс как раз опорожнил бокал мадеры.
- Ник, друг мой любезный! - вскричал он, вскакивая из-за стола. - Ты как раз вовремя!
- Как съездил в Эссекс? - спросил Джеймс Инграм.
- Они согласились, чтоб мы им показали "Глупого купидона"? - перебил Барнаби Джилл. - Сэр Майкл и его друзья достойны того, чтобы увидеть одну из моих лучших ролей.
- Да дайте же ему дух перевести! - воскликнул Фаэторн. - Подвинься, Джеймс, пусть Ник сядет. Он ради нас проделал длинный путь и заслуживает минутку отдыха и парочку-другую кружек эля.
Поздоровавшись со всеми, Николас опустился на дубовый табурет между Инграмом и Джиллом. Вскоре суфлеру подали кружку, к которой он тут же приник.
- Где остальные? - спросил Фаэторн.
- Я оставил Дэйви у твоей жены в Шордиче, - ответил Николас. - Парнишка смертельно устал. А Оуэн поехал возвращать леди ее скакуна.
- Тогда сейчас он участвует в скачках несколько иного рода, - хохотнул Фаэторн. - А почему бы и нет? Каждому свое. Впрочем, Ник, лучше расскажи, как съездил. Как тебе Сильвемер? Как сэр Майкл Гринлиф? Неужели нас и вправду ждут с распростертыми объятиями?
- О да, - кивнул Николас. - О таких условиях можно только и мечтать.
Умолчав об их разнообразных приключениях, Николас рассказал товарищам о том, что увидел и узнал. Услышав о Главном зале и зрителях, приглашенных на выступление, все пришли в восторг. Однако когда речь зашла о репертуаре, раздался недовольный голос. Как обычно, он принадлежал Джиллу:
- Ты ничего не сказал о "Глупом купидоне"!
- Нам разрешили ставить только три комедии. - Николас виновато пожал плечами. - Коль скоро мы должны показать "Ведьму из Колчестера", остается только две комедии - "Счастливый ворчун" и "Двойная подмена". Из трагедий мы покажем "Ненасытного герцога" и "Месть Винцетти", а из исторических постановок - "Генриха Пятого".
- Короче говоря, - подытожил Фаэторн, - те шесть пьес, о которых мы договорились в самом начале.
- Ты мне обещал "Глупого купидона". - канючил Джилл.
- Только для того, Барнаби, чтобы ты наконец заткнулся.
- "Глупый купидон" лучше "Двойной подмены".
- "Глупый купидон" слишком прост и груб для публики, которая нас ожидает, - настойчиво проговорил Николас. - Я бы и сам его выбрал, но в Сильвемере с такой пьесой не выступишь. В Главном зале майское дерево не поставишь, а без него - никуда. Кроме того, - Николас решил схитрить, - леди Элеонора только и говорила о том, как ты изумительно играешь в "Счастливом ворчуне". Ты настоящий гений. Она именно так и сказала.
- Умная женщина, - самодовольно усмехнулся Джилл. - Я там действительно очень недурственно смотрюсь.
- Есть еще одна деталь, - продолжал Николас. - Сэр Майкл - изобретатель и ученый. Он придумал новый порох и разрешил им воспользоваться, когда мы будем ставить "Ведьму из Колчестера". Думаю, я могу устроить взрыв, который произведет на зрителей неизгладимое впечатление.
- Ну что ж, отлично, - сказал Джилл, поднимаясь. - А я откланиваюсь - у меня дела.
- Приходи завтра пораньше, Барнаби. Утром приступаем к новой пьесе.
Вслед с Джиллом к выходу потянулись и другие. Николас остался наедине с Фаэторном. Заказав еще выпивки, Лоуренс подсел к суфлеру поближе.
- Итак, Ник, - начал он, - теперь можешь рассказывать правду. Наверняка ты что-то утаил.
- Верно, - сознался Николас. - Не хотелось зазря беспокоить остальных.
- Выкладывай.
- По дороге в Сильвемер на нас напали разбойники.
- Оуэн и Дэйви целы? Никого не ранили? - Фаэторн встревожился не на шутку.
- Да нет, больше всего досталось самим разбойникам. Мы оставили их зализывать раны, а когда ехали назад, мерзавцев уже и след простыл. Да и было их всего четверо. Когда поедем всей труппой, нам они будут не страшны.
- Это все?
- Боюсь, что нет. У нас две непредвиденные неприятности. Одну зовут Реджинальд Орр - безумец-пуританин, который не дает жизни сэру Майклу. По словам викария, этот неистовый Орр узнал о нашем приезде и намерен прогнать нас прочь.
- Эх, вечно пуритане нас отовсюду гонят. Думаю, об этом Орре не стоит волноваться.
- Зря ты так. Сэр Майкл сказал, что Орр способен на многое.
- И что же он сделает? - распалялся Фаэторн. - Заругает нас насмерть? Мы в "Голове королевы" такое слыхивали, что этому Реджинальду придется подточить свое красноречие.
- Надеюсь, этим он и ограничится, - проговорил Николас.
- А что за вторая неприятность?
- Тут дело посерьезнее. Речь о Дэйви Страттоне.
Ни один из обитателей тесного дома на Олд-стрит не мог похвастаться отдельной спальней. Трое учеников спали в одной кровати, четвертый, Ричард Ханидью, обычно спал вместе с детьми Фаэторнов, однако с приездом Дэйви Страттона все поменялось. Двум слугам пришлось перебраться с мансарды в погреб, а Дэйви лег спать на одной узенькой кровати вместе с Ханидью. Когда все разошлись по своим местам, Ричард набросился на Дэйви с вопросами.
- Ну, рассказывай скорее. - зашептал он.
- Да рассказывать-то и нечего. - Дэйви разглядывал нависавшие над ними потолочные балки.
- Ты же ездил в Сильвемер. Ни за что не поверю, что в дороге с вами ничего не приключилось.
- Мы осмотрели усадьбу, провели в ней ночь и вернулись.
- И что, никаких приключений? - разочарованно протянул Ханидью.
- Да почти никаких… Если не считать разбойников.
- Разбойников!..
- Они попытались на нас напасть, но Николас Брейсвелл и Оуэн Илайес прогнали их.
- Вот здорово!
- Через несколько мгновений все было кончено.
- Тебе было страшно, Дэйви?
- Да так. Не особенно.
- А я бы страсть как испугался. Ну а как там в Сильвемере? Нас ждут?
- Думаю, да. Волшебник с женой - очень милые люди.
- Волшебник?
- Так называют сэра Майкла Гринлифа. У него есть лаборатория, в которой он проводит странные эксперименты. Некоторые из-за этого над ним смеются, но на самом деле он очень добрый и щедрый. Вот его и называют Волшебником из Сильвемера.
- Ни разу в жизни не видел волшебника, - рассмеялся Ханидью.
- Такого, как сэр Майкл, уж точно!
Свернувшись в постели калачиком, мальчики перешептывались в темноте. Наконец усталость взяла свое, и Ханидью задремал. Убедившись, что его друг спит, Дэйви выскользнул из-под одеяла и прокрался к двери. Теперь, когда глаза привыкли к сумраку, он мог хорошо ориентироваться. Сперва мальчик слегка приоткрыл дверь, потом потянулся к стульчику, где была сложена его одежда. Затем взял ночной горшок…