- О да, сэр Майкл, - заверил его Николас. И еле слышно добавил: - Слишком впечатляющая…
Так они беседовали в Главном зале, постепенно погружавшемся в полумрак. Наконец показался доктор Винч, в замешательстве качая головой.
- Очень интересный случай, - проговорил он. - Мистер Фаэторн напрочь лишился голоса, которым мы только что имели удовольствие наслаждаться. И я абсолютно не понимаю, что могло стать причиной немоты. - Лекарь развел руками. - В горле ни воспалений, ни вздутий, но он не в состоянии произнести ни звука.
- Вот бедняга! - ахнул сэр Майкл. - Какие ужасные новости! Голос - главный инструмент актера. И неужели, доктор Винч, у вас нет никакого средства?
- Что-то ничего не приходит мне на ум, сэр Майкл.
- Может, вы приготовите ему какое-нибудь снадобье? У меня в лаборатории полно трав и реактивов. Должно же быть хоть какое-то средство.
- Возможно, возможно. - Винч повернулся к Николасу: - А пока настоятельно рекомендую немедленно уложить мистера Фаэторна в постель. Сейчас отдых для него - лучшее лекарство. А я тем временем отправлюсь за снадобьем. Вернусь, как только раздобуду. Где расположился мистер Фаэторн?
- В самом большом из коттеджей, - ответил Николас.
- Ждите меня. Потребуется время, чтобы достать лекарство.
В сопровождении раздосадованного сэра Майкла лекарь вышел из зала, а Николас и Худ скорее вернулись в актерскую уборную. Фаэторн сидел, уставившись невидящим взглядом в стену, и походил на человека, который наблюдает, как полыхает его дом со всем имуществом. Лоуренс все еще был в костюме Агроса, и Николас с Эдмундом решили не тратить время на переодевание, а поскорее отвести его в коттедж. Брейсвелл накинул на плечи Фаэторна плащ, и, взяв актера под руки, они с Худом медленно вывели его из комнаты. Фаэторн двигался словно сомнамбула. Когда они вышли на улицу, Лоуренс весь задрожал и раскрыл в беззвучном крике рот. Друзья отвели его в коттедж, на второй этаж, отмахиваясь от других обитателей домика, кинувшихся к ним с расспросами, помогли раздеться и уложили в постель. Николас и Эдмунд сидели у кровати, пока Лоуренс не задремал.
Внизу, на первом этаже, их ждал Оуэн Илайес.
- Что с ним такое?
- Никто не знает, - ответил Николас. - Доктор велел уложить в постель. Скоро принесут снадобье.
- Надеюсь, оно поможет, - молвил валлиец. - Безголосый Лоуренс Фаэторн - все равно что Темза без воды.
Они сидели в комнате вместе с Джеймсом Инграмом, еще одним обитателем домика, и обсуждали, что делать дальше. Все четверо понимали, каким чудовищным ударом для труппы стала немота Лоуренса. За вычетом "Счастливого ворчуна", во всех остальных пьесах, которые собирались показывать в Сильвемере, Фаэторн играл главные роли. Конечно, в каждой пьесе ему найдется замена, но это будет лишь бледная тень комедианта, пользовавшегося широкой славой.
Примерно через час раздался стук в дверь. На пороге, закутавшись в плащ, стоял доктор Винч. Он тяжело дышал после быстрой езды.
- Отведите меня к больному, - решительно сказал он. - Я кое-что ему привез.
Николас с лекарем поднялись к Фаэторну. Винч достал маленькую керамическую бутылочку, извлек из нее пробку, понюхал. Николас потряс актера за руку, вызволяя его из объятий Морфея. Лоуренс приподнял голову и потер глаза.
- Пейте, друг мой, - велел доктор, поднося бутылочку к его губам. - Это снадобье должно вам помочь.
Когда жидкость оказалась у Фаэторна во рту, он чуть не подавился, однако, преодолев спазм, проглотил все до последней капли. Эффект был мгновенным. Лоуренс резко сел, скорчил гримасу и с укором посмотрел на доктора:
- Вкусом это напоминает перебродившую верблюжью мочу.
- Получилось! - с облегчением вздохнул Винч.
Услышав голос друга. Худ, Илайес и Инграм взлетели вверх по ступенькам, спеша узреть чудо. Да, к Лоуренсу совершенно вернулся голос, и теперь он, не обращая внимания на столпившихся в спальне друзей, поносил лекаря за отраву, которой тот его напоил. Николас, извиняясь за друга, мягко вытолкал доктора Винча за дверь и проводил его вниз.
- Спасибо! - Суфлер энергично пожал лекарю руку. - У меня просто нет слов.
- Я был только рад помочь.
- Если не секрет - что вы ему дали, доктор?
- Понятия не имею, - признался лекарь. - Я никогда прежде не сталкивался с болезнью, поразившей мистера Фаэторна, и не знал, чем его лечить.
- Где же вы достали снадобье?
- В доме последней надежды. Мне дала его ведунья. Из местных. Ее здесь кличут матушкой Пигбоун…
Глава 9
Среду целиком посвятили репетициям "Ведьмы из Колчестера". Следующая на очереди пьеса - "Ненасытный герцог" - пользовалась в прошлом году такой популярностью и ставили ее столь часто, что все знали свои роли назубок и обошлись одним утренним прогоном. Новая же пьеса нуждалась в особом внимании, однако комедианты взялись за нее без энтузиазма. Лоуренс Фаэторн был не единственным, кто сумел связать случившиеся с ним несчастья с творением Эгидиуса Пая. То, что у пьесы был счастливый конец, а к главному герою полностью возвращались силы, служило слабым утешением, поскольку до этого несчастного лорда Мэлэди ждало еще немало испытаний. Репетиция шла словно на ощупь, актеры пробирались по пьесе, словно путники, по скользким камням переходящие бурную реку.
Во время перерыва Лоуренс Фаэторн подошел к Брейсвеллу.
- Я чувствую, что на этой пьесе лежит проклятие, Ник, - пожаловался он.
- Она принесла нам как неудачу, так и удачу, - ответил суфлер, оглядываясь по сторонам. - Если бы не Пай, мы бы не попали в Сильвемер и не играли бы в этом чудесном просторном зале. Мы бы так и сидели, съежившись, у каминов в Лондоне и тешили себя надеждой, что вот-вот потеплеет. А так - у нас есть работа, пропитание, жилье, чудесный зал и внимательные, чуткие зрители. Радоваться надо.
- Я и радовался. Покуда голоса не лишился.
- Так ведь ненадолго. Он же к тебе вернулся.
- А вдруг снова пропадет? - обеспокоенно спросил Фаэторн. - Я прямо чувствую, как со страниц пьесы вот-вот соскочит новая хворь и обрушится на меня.
- Но ведь по сюжету другим персонажам достается не меньше твоего, - заметил Николас. - Возьмем, к примеру, адвокатов Лонгшафта и Шортшрифта. Мистер Пай не щадит свою братию. На обоих законников нападает немочь, однако ни Эдмунд, ни Джеймс не пострадали… Не бойся этой пьесы. Она может принести нам великую славу.
- Может, ты и прав, Ник, но скажи, останусь ли я в итоге в живых, чтобы сполна этой славой насладиться?..
Взяв себя в руки и вновь надев маску уверенности, Фаэторн отправился распекать актеров за недостаточное усердие. Пропавший накануне голос вернулся во всей своей силе. Николас радовался такому чудесному выздоровлению, но вместе с тем был им озадачен. Суфлер подозвал к себе Дэйви Страттона. Мальчику дали в новой пьесе крошечную роль, а кроме того, поручили кучу важных заданий. Как и в первом спектакле, многие актеры играли по нескольку ролей и должны были быстро переодеваться. Мальчик подавал костюмы, держал наготове реквизит, вместе с Джорджем Дартом менял на сцене декорации.
- Дэйви, ты знаешь, что тебе делать в следующей сцене?
- Думаю, да. Выкатить на сцену ведьмин котел.
- Это во-вторых. А во-первых?
- Ах да, - спохватился Дэйви. - Надо помочь переоблачиться Мартину Ио.
- Гризельде, - поправил его Николас. - Мартин играет Гризельду, вот и считай, что он Гризельда.
- Я стараюсь, но у меня плохо получается. Он все равно для меня Мартин Ио.
- Знаю, - сурово сказал Николас. - Я видел, как ты его дразнил. Чтоб больше, Дэйви, этого не было. Я поселил тебя с Джорджем и Диком Ханидью, чтобы ты держался подальше от других учеников. Не буди лиха.
- Он сам со Стефаном надо мной издевается! - пожаловался мальчик.
- А ты не обращай внимания. Все внимание - пьесе. Даже на репетиции. Надо работать вместе, а не подсиживать друг друга. Понимаешь? - Дэйви виновато кивнул. - Вот и славно.
- Это все?
- Нет, не все. - покачал головой Николас, не понимая, отчего мальчик поскорее хочет от него избавиться. - Я хочу тебя кое о чем спросить. Ты когда-нибудь слышал о матушке Пигбоун?
- Конечно. Ее весь Эссекс знает.
- Кто она?
- Ведунья. Живет в лесу за Стейплфордом.
- Ты ее видел когда-нибудь?
- Нет, но, думаю, с ней знаком мой отец.
- Это правда, что она готовит снадобья от неведомых хворей?
- Матушка Пигбоун всякое делает. Поговаривают, что она ведьма.
- А я-то думал, ты в ведьм не веришь.
- Я, может, и не верю, а другие верят.
- И как мне ее отыскать?
- Спросите моего отца.
Фаэторн уже махал суфлеру. Перерыв закончился, пора было снова приниматься за работу.
Убедившись, что все готово к репетиции, Брейсвелл направился в костюмерную. Комедианты уже собрались. Они репетировали в костюмах, тренируясь быстро менять наряды. Барнаби Джилл деловито поправлял перо на шляпе. Эдмунд Худ придавал лицу суровое выражение, входя в образ адвоката. Дэйви Страттон помогал мрачному Мартину Ио облачиться в платье Гризельды, молодой служанки сэра Родерика Лоулеса. Ричард Ханидью нарядился в красочные одежды супруги лорда Мэлэди. Стефан Джадд напялил на себя рубище Черной Джоан. Убедившись, что все идет по плану, Николас взял экземпляр пьесы и направился в зал, чтобы оттуда подсказывать актерам текст. Устроившись поудобнее, он махнул музыкантам на хорах, и они заиграли веселую мелодию, открывающую сцену.
Первым появился лорд Мэлэди в сопровождении преданной жены, которая не отходила от него ни на шаг, когда он слег с загадочной хворью. Сцена была прописана мастерски. Смешная, она одновременно была преисполнена драматизма и скрытой иронии, понятной только истинным ценителям. Затем появился доктор Пьютрид, между ним и Мэлэди последовала словесная дуэль. На этот раз Фаэторн и Джилл выкладывались полнее, чем в предыдущие разы. Все шло гладко, пока Мартину Ио в образе Гризельды не пришлось нагнуться, чтобы поднять с пола брошенный цветок. Ио грациозно склонился; на мгновение показалось, что на сцене и вправду молоденькая женщина. Но стоило юноше с розой в руках разогнуться, как он издал дикий вопль и, схватившись за зад, словно его подожгли, заметался по сцене.
Сочувствия несчастный не дождался. Фаэторн принялся выговаривать ему за срыв репетиции, Джилл добавил пару насмешек, Ханидью хихикал, Илайес хохотал. Помогать пришлось Николасу. Вспрыгнув на сцену, он схватил мечущегося Ио и помог ему снять платье. Причина столь странного поведения мальчика тут же выяснилась: к внутренней стороне юбки была аккуратно прикреплена веточка ежевики, которая и дала о себе знать, только когда юноша нагнулся. Повытаскав иглы из ягодиц Мартина, который громко стенал от боли и унижения, Николас яростно прокричал:
- Дэйви Страттон! Вон отсюда!
Преподобный Энтони Димент понимал, в каком затруднительном положении оказался. Будучи капелланом Сильвемера, он не хотел обижать Майкла Гринлифа, но при этом он также не желал давать Реджинальду Орру лишнего повода для попреков.
Приглашение на "Двойную подмену" поставило Энтони в тупик. Если он пойдет на спектакль, Орр обвинит его в сделке с дьяволом, если откажется - расстроит человека, которому обязан должностью капеллана и приходом. Компромисс невозможен. Сославшись на сильную мигрень, Энтони отказался от приглашения, однако, желая задобрить сэра Майкла, на следующий же день явился в Сильвемер. Едва войдя в дом, он тут же услышал голоса актеров, доносившиеся из Главного зала. Слуга провел Димента в лабораторию, где сэр Майкл беседовал с Джеромом Страттоном, не оставляя, однако, работы над составом нового пороха.
- Заходите, Энтони, - пригласил ученый, заметив стоящего в дверях викария. - Надеюсь, вы оправились от мигрени?
- О да, сэр Майкл, - ответил Димент. - Слава богу, она меня больше не мучает.
- Воистину. Не вы один так быстро избавились от хвори. Давеча, под конец спектакля, Лоуренс Фаэторн совершенно потерял голос. Слова вымолвить не мог. Доктор Винч ничем не мог ему помочь. А потом бедный мистер Фаэторн выпил чудодейственное снадобье, и к нему тотчас вернулся дар речи!
- Невероятно! - пробормотал Димент.
- Это снадобье составил доктор? - спросил Страттон.
- Нет, Джером. Его сварил кое-кто другой, отнюдь не внушающий такого доверия, как наш любезный лекарь. Это была матушка Пигбоун.
- Вы доверяете ей врачевание ваших гостей? - забеспокоился Димент.
- Матушка Пигбоун - знахарка известная.
- Однако, сэр Майкл, я бы на нее полагаться не стал.
- Я тоже, - пробормотал Страттон. - Но, насколько я понял, больной выздоровел?
Сэр Майкл сиял от удовольствия:
- Ступайте в зал и убедитесь сами. Голос как труба! - Он перевел взгляд на Димента: - Жаль, что вы не смогли насладиться "Двойной подменой". Она бы излечила любую мигрень. Мы с женой в жизни так не хохотали.
- Печально, что и я не видел спектакля, - вставил Страттон.
- Да, Джером. Вам бы понравилось. Непременно присоединяйтесь к нам завтра - "Уэстфилдские комедианты" будут ставить трагедию.
- Непременно, сэр Майкл. Энтони, а вы пойдете?
- Не знаю, не уверен. - Димент переступил с ноги на ногу.
- Надеюсь, вы ничего не имеете против театра? - Страттон приподнял бровь.
- Нет, что вы. Я, бывало, и сам участвовал в постановках, когда учился в Оксфорде.
- Но ведь они обычно на латыни, - заметил сэр Майкл, вытирая руки тряпочкой, - и всегда на библейские сюжеты. Спектакли "Уэстфилдских комедиантов"… скажем так, на более житейские темы. Они показывают нам человеческие слабости, преувеличивая их до крайности, до абсурда, до смешного. Взять "Двойную подмену" - смешное и вместе с тем поучительное наставление об извечной человеческой глупости. Не сомневаюсь, Энтони, вам бы очень понравился спектакль.
- Возможно, сэр Майкл, хотя я и не уверен, что лицу духовному пристали такие развлечения.
- Вы заговорили совсем как эти пуритане с кислыми лицами, - фыркнул Страттон. - Каждый имеет право на веселье, которое нам комедианты и предлагают.
- Ловлю вас на слове, мистер Страттон.
- Энтони, если бы вы увидели их за работой, вы бы многое поняли.
- Не сомневаюсь, - проговорил викарий. - Однако должен заметить, что ваше мнение разделяют далеко не все. Я, в частности, именно поэтому и пришел к вам. Я должен вас предупредить: Реджинальд Орр что-то замышляет.
- Вот разбойник! - разгневанно воскликнул Страттон. - Надо его изгнать из Эссекса.
- Боюсь, такой участи он желает "Уэстфилдским комедиантам". - Димент поджал губы. - Я беседовал с ним вчера. Он был в приподнятом настроении, заверил меня, что ноги актеров не будет в Сильвемере, и пришел в ярость, узнав, что они уже приехали.
- Это, наверное, потому, что именно он устроил им засаду. - Сэр Майкл потер руки. - Он ничем себя не выдал?
- Он был очень осторожен.
- Арестуйте его по подозрению в совершении преступления, - посоветовал Страттон.
- Это не так-то просто.
- Орр опасен.
- Мистер Страттон прав, - закивал Димент. - Именно поэтому я и пришел предупредить вас. Коль скоро его затея провалилась, он предпримет новую попытку. Выставите охрану. Актеров нужно защитить.
- Будьте спокойны, - уверил священника сэр Майкл. - А актеры великолепно могут позаботиться о себе сами. Им не страшны фанатики вроде Реджинальда Орра. А его я предупредил: если он снова предстанет передо мной в суде, я назначу ему самый суровый приговор.
- Его надо повесить, утопить и четвертовать.
- За строгие взгляды на веру? - мягко спросил Гринлиф. - Будет вам, Джером. Как говорится, живи сам и дай жить другим. Итак, - он улыбнулся викарию. - коль скоро вы пропустили "Двойную подмену", я настаиваю, чтобы вы посмотрели хоть одну из оставшихся пьес.
- Вы, право, считаете это нужным, сэр Майкл? - пролепетал Димент.
- Эта самое малое, что вы можете сделать. Пусть актеры получат благословение церкви.
- Я подумаю, - пообещал викарий.
- Нет уж, - рассмеялся Майкл, - дайте мне ответ прямо сейчас. Моя жена была очень расстроена вашим отказом. Неужели, Энтони, вы хотите снова огорчить ее?
- Нет, что вы.
- Отлично. Так какую из пьес вы бы желали посмотреть?
- Приходите завтра на "Ненасытного герцога", - посоветовал Страттон. - Трагедия потрясающей силы - кровь стынет в жилах.
- Трагедии мне не совсем по вкусу…
- А как насчет спектакля на историческую тему? В субботу "Уэстфилдские комедианты" ставят "Генриха Пятого".
- У меня на субботу назначено отпевание.
- В таком случае, - решил сэр Майкл, - придете на "Счастливого ворчуна". Насколько я слышал, это еще одна изумительная комедия. Она непременно скрасит ваш день. Решено! Сядете рядом со мной. Будем смотреть пьесу вместе.
- Когда, сэр Майкл?
- В воскресенье.
Димент почувствовал, что его ноги сделались ватными.
Стол для актеров накрыли в главной кухне Сильвемера. Комедиантам было велено ни в чем себе не отказывать, есть и пить сколько душе угодно, и многие в тот день разошлись по опочивальням в приподнятом настроении. Репетиция прошла удачно, новая пьеса постепенно приобретала форму, с лордом Мэлэди ничего нового не случилось. Однако Лоуренс Фаэторн был невесел и, присев к столу с остатками трапезы, поведал Николасу Брейсвеллу и Эдмунду Худу о том, что его беспокоит.
- Надо было оставить Дэйви Страттона в Шордиче, - с досадой проговорил он.
- Ага, Марджери от души бы тебя поблагодарила, - ехидно заметил Худ.
- Но, Эдмунд, полюбуйся, что он успел натворить, пока мы здесь.
- Мальчишкам свойственно шалить. - заметил Николас.
- Шалить? Я это называю иначе, - проворчал Фаэторн. - Думаете, он ограничился проделкой с веточкой ежевики? Прошлым вечером он сунул в кровать Мартину пук мокрой соломы, а сегодня утром бросил в стакан Стефана пригоршню соли. Дик Ханидью - единственный, кого он пощадил. Мальчишку надо хорошенько вздуть.
- Я его тряс так, что у него зубы стучали, - признался Николас, - а потом предупредил: еще одна, пусть даже самая невинная проказа - и он отправляется в Лондон. Не знаю, что на него сегодня нашло. Бедный Мартин. Ну и досталось ему с этой ежевикой.
- Подлеца надо было раздеть догола и швырнуть в ежевичный куст.
- Ну, это уже слишком, Лоуренс, - возразил Худ. - Ник поступил правильно: отчитал Дэйви, заставил его извиниться перед Мартином, весь остаток дня следил за ним и раньше всех отправил спать. По-моему, это справедливое наказание.
- А по-моему - нет. Знаете, что я думаю? Может, я и ошибался насчет "Ведьмы из Колчестера". Может, пьеса и не виновата во всех моих несчастьях. Вспомните: когда начались беды?
- Когда ты прогнал мистера Пая, - ответил Николас.
- Ошибаешься, Ник, - возразил Фаэторн. - Они начались после того, как мы приняли в труппу Дэйви Страттона. Он проказничал в моем доме, сбежал от вас в лесу, снова пытался удрать в Сильвемере, а теперь опять взялся за старое. Не пьесы мне надо боятся, а этого маленького мерзавца.
- Будет тебе, вспомни, сколько ему лет.