- Ваша надежда тоже звучит как приказ, - улыбнулась она и толкнула дверь.
Никита Глебович провожать гостью не стал, налил полный фужер вина и с удовольствием выпил его до дна.
Табба украшала елочку в своей комнате - развешивала игрушки, завитые ленточки, сладости, одновременно прислушиваясь к голосам, звукам рояля, смеху, которые доносились из большой залы.
Княжна принимала гостей по случаю приближающегося Нового года.
Бывшая прима сделала маленький глоток вина из фужера, попросила Катеньку, поднесшую очередную коробку с игрушками:
- Проследи, когда гости станут уходить, и доложи мне.
- А вы не желаете выйти к ним?
- Нет, мне здесь лучше. Плавное, не пропусти князя Андрея.
- Я поняла.
Прислуга ушла. Табба направилась к буфету, достала бутылку хорошего крымского вина, налила половину фужера и, глядя из окна на широкую мрачную Неву, стала не спеша пить.
Вернулась к елке, снова принялась наряжать ее.
Услышала торопливые шаги, оглянулась на дверь.
- Гости уходят, - запыхавшись, сообщила прислуга. - Княжна провожает их.
- А князь Андрей?
- Ждет, когда княжна вернется.
- Оставайся здесь.
Бессмертная осторожно подошла к двери, через дверную щель стала наблюдать за залой.
Она увидела князя, прихрамывающего по паркету, обратила внимание на дворецкого, почтенно застывшего в стороне. Затем в залу вбежала Анастасия, с ходу обняла кузена, расцеловала его в обе щеки. Сообщила ему на ушко что-то смешное, оба рассмеялись. Андрей взял трость и в сопровождении дворецкого направился к выходу.
Бывшая прима спешно миновала анфиладу комнат, стараясь таким образом опередить князя, и как бы случайно вышла навстречу ему на парадной лестнице. Смущенно улыбнулась, протянула руку:
- Здравствуйте, князь.
Тот с отрешенным удивлением взглянул на нее, взял руку, поднес к губам.
- Здравствуйте, мадемуазель. Почему я не видел вас среди гостей?
- Вам меня не хватало?
- Вас не хватало всем.
- Грубая лесть, князь. Мне было бы намного приятней, если бы мое отсутствие заметили только вы.
- Я его как раз и заметил.
Князь, деликатно поддерживаемый дворецким, стал спускаться по ступеням. Табба двинулась следом.
- Вы чем-то расстроены? - спросила она.
- Да нет. Дела, - ответил князь, стараясь не оступиться.
Девушка взяла его под руку, отстранив дворецкого.
- Ступай к себе.
Тот нехотя исполнил приказ, князь же вопросительно повернул голову в ее сторону:
- Вы желаете что-нибудь сообщить мне?
- Последнее время вы стали избегать меня.
- С чего вы взяли?
- Мне так показалось. Я что-то не так делаю?
- Господь с вами, - пожал плечами Андрей. - Видимо, я настолько поглощен своими проблемами, что не всегда адекватно воспринимаю окружающее. Но я по-прежнему отношусь к вам с уважением и нежностью.
- Я этого не заметила.
- Что я должен сделать, чтобы вы заметили?
- Хотя бы помнить, что я живу в этом доме и почти что член семьи княжны Анастасии.
- Обещаю, что при следующем визите непременно буду интересоваться вами.
- Благодарю, князь.
Андрей двинулся было дальше, но остановился.
- Последний раз я получал весть от Михелины полгода тому. Вам ничего более неизвестно о ней?
Табба пожала плечами, холодно ответила:
- Нет, только то, что известно вам. До свидания, князь, - и зашагала наверх.
Анастасия ждала ее. В ней трудно было узнать ту девочку-подростка, которая более пяти лет тому приютила у себя Соньку и ее дочерей. Сейчас это была вполне зрелая девушка шестнадцати лет, красивая, холодная, высокомерная.
Княжна шагнула навстречу бывшей приме и, по обычной своей манере слегка вскинув подбородок, поинтересовалась:
- Почему я не видела вас среди гостей?
- Не хотела смущать вас, княжна. Вдруг скажу не то. Или выпью лишку.
- Но, по-моему, вы уже выпили?
- Всего лишь бокал вина, княжна. Наряжала елку и выпила.
- О чем вы беседовали с моим кузеном, мадемуазель?
Табба с некоторым удивлением ответила:
- Так, ни о чем. Мне показалось, он чем-то слишком озабочен.
Анастасия помолчала, неожиданно спросила:
- Вам князь нравится?
- С чего вы взяли, княжна?
- Мне так показалось. Я не впервые вижу, как вы смущаетесь при его виде и ищете любую возможность завести с ним беседу.
Табба вспыхнула, но сдержала себя, с милой улыбкой ответила:
- Думаю, вам показалось.
- Возможно, - Анастасия смотрела на бывшую актрису с легкой усмешкой. - Но не забывайте, что он до сих пор влюблен в вашу сестру и надеется на ее возвращение.
- Я в чем-то повела себя недостойно? - как можно спокойнее поинтересовалась бывшая прима.
- Пока все достойно и прилично. Кроме привычки к вину. Важно не переступить черту дозволенного. Помните это, госпожа Бессмертная.
- Я все помню, княжна, - актриса сделала неожиданный для такого разговора книксен. - Помню также и то, что являюсь приживалкой в вашем доме. И если ваше терпение исчерпано, я готова в любой момент собрать вещи и сменить жилье.
Анастасия помолчала, смущенная подобным поворотом разговора, но овладела собой и с интонацией покойного отца князя Брянского произнесла:
- Да, меня смущают некоторые детали вашей жизни.
- Например? - актриса насмешливо смотрела на девушку.
- Например, вас часто не бывает дома, и мне непонятен круг ваших знакомых. Я ничего о них не знаю.
- У меня нет ни друзей, ни знакомых.
- В таком случае как объяснить регулярные ваши отлучки?.. Вас не бывает в доме по нескольку часов.
- Вы за мной следите?
- Я похожа на особу, способную за кем-то следить? - изумилась Анастасия. - Я беспокоюсь о вас! Но мне небезразлична репутация моего дома, в котором после истории с вашей маменькой почти не бывают люди света, опасаясь замараться. Помните и об этом!
- Благодарю за столь внимательное отношение к моей скромной персоне и моей матери. Но если я иногда отлучаюсь из вашего дома, то исключительно по причине своего нездоровья и предельного одиночества. К сожалению, моя жизнь сложилась далеко не лучшим образом, и обременять кого-либо, в частности вас, мне представляется неправильным. Со своими проблемами я разберусь сама. - Актриса развернулась и быстро пошла прочь.
Княжна некоторое время смотрела ей вслед, затем быстро догнала.
- Я не хотела обидеть вас. Простите.
- Вы тоже простите меня, - улыбнулась Табба. - Видимо, я дала повод для вашего беспокойства.
Из глубины гостиного зала донеслись отчетливые шаги - в сопровождении дворецкого к княжне направлялась преподавательница музыки мадам Гуральник, старая дева с признаками нервического деспотизма.
- Княжна! - прокричала уже издалека мадам Гуральник. - Когда я прихожу в ваш дом, вы должны уже сидеть за инструментом и разминать пальчики! И не ждать, когда я начну нервничать, отрывая вас от очередной пустой светской беседы.
- Идите, княжна, - сказала с усмешкой Табба. - Инквизитор явился по вашу душу.
- Я когда-нибудь ее убью, - закатив глаза, прошептала Анастасия и крикнула преподавательнице: - Иду, госпожа Гуральник! И не надо мной командовать, будто не я плачу вам деньги, а вы мне!
- Деньги здесь ни при чем! - возмутилась та. - Я желаю, чтобы из вас вышел хотя бы какой-нибудь толк!
Гуральник окинула высокомерным взглядом бывшую приму, уселась к инструменту и стала нервно листать ноты.
Табба встретилась с Беловольским в небольшом ресторанчике на Шпалерной. Посетителей здесь было вполне достаточно, лупил по клавишам тапер, дым стоял густой и смрадный.
Бывшая прима скрывала свой шрам наброшенной на лицо черной кисеей, мужчина же был чисто выбрит, и узнать в нем банковского налетчика было почти невозможно. Они сидели в дальнем углу ресторана, пили итальянское вино, которое здесь подавали, разговаривали непринужденно, как давние знакомые.
- Как проходят ваши уроки по обучению танго? - поинтересовался собеседник.
Табба удивленно вскинула брови.
- Вам известно, что я посещаю танцевальный кружок?
- Нам известно все, что касается наших товарищей.
- Не думала, что нахожусь под таким колпаком.
- Это не колпак, мадемуазель. Это всего лишь забота о вашей безопасности. - Беловольский загасил окурок в пепельнице, улыбнулся. - Кстати, приятная новость. Товарищ Губский уже на свободе.
- Он в Петербурге? - искренне обрадовалась Табба.
- Да, мы сняли для него конспиративное жилье.
- Как это ему удалось? Он ведь был осужден на пожизненную.
- Помогли товарищи по партии. - Беловольский достал новую папиросу, бросил цепкий взгляд на зал. - Кстати, он интересовался вами. И - особая благодарность за деньги.
- В том не только моя заслуга.
- Ефим Львович просил вас быть как можно осторожнее. По его мнению, мы слишком рискуем вами.
- Как и всеми.
- Но вы для нас бесценны. И прав Ефим Львович: три налета подряд - это чрезмерно. Надо сделать небольшую паузу.
- А вы разве не рискуете?
- Это профессиональный риск. Я - революционер.
- А я кто, по-вашему?
- Вы? Молодая красивая женщина, сочувствующая нашей борьбе!
Актриса некоторое время напряженно смотрела на своего визави, отчего шрам обозначился еще четче и даже побагровел. Подняла три пальца, стала загибать их.
- Три причины! Запомните их, Беловольский! Первая - я мщу. Мщу власти за гибель любимого мужчины. За Марка Рокотова. Вторая - я патриотка. Я люблю свое Отечество. Театра нет, любви нет, привязанностей нет! Остается только одно - сделать хотя бы что-нибудь для гибнущей страны. И третья… Если я перестану рисковать, подвергать опасности свою жизнь, я подохну. Через месяц, два, год, но подохну. А я хочу еще пожить, господин Беловольский. И хочу сыграть эту свою последнюю роль до конца! Без разницы, с каким исходом! Я актриса, для которой осталась только одна сцена - жизнь!
Мужчина взял побелевшую руку девушки, сжал ее.
- Простите, мы, кажется, привлекаем внимание.
Табба бросила слегка блуждающий взгляд на ближние столы, отмахнулась.
- Плевать. Тут все уже хмельные. - Перетянулась через стол, прошептала: - Я должна встретиться с товарищем Губским.
- Он также желает видеть вас. - Беловольский вновь оглядел зал, с усмешкой сообщил: - И тем не менее внимание к нам более чем пристальное. А это уже совсем ни к чему. - Он закурил. - За моей спиной третий стол. Мужчина и женщина. Видите?
Табба перевела взгляд в указанном направлении, с улыбкой произнесла:
- Может, вам показалось?
- Возможно. Но под ложечкой екает - а это уже дурной признак.
- Что будем делать?
- Главное, без суеты, - Беловольский взял бокал, чокнулся с девушкой. - Болтаем, улыбаемся, кокетничаем, не смотрим в их сторону.
- Хотите, я стану объясняться вам в любви? - вдруг предложила актриса.
- В каком смысле? - удивился тот.
- В прямом, - Табба дотянулась до его фужера.
- Разве такими вещами шутят? - не понял Беловольский.
- Как к товарищу по партии!
- Нет, вы, наверно, все-таки шутите!
Табба громко рассмеялась, взяла его руку, нагнулась поближе.
- Видите, как все натурально получилось. Объяснение в любви, и никто ни о чем не догадывается!
Теперь уже смеялся и Беловольский.
- Но вы вначале меня смутили, - он подмигнул партнерше. - Сейчас мы разыграем небольшой спектакль и посмотрим, как будет вести себя любопытная для нас парочка.
- Что я должна делать?
- Вы идете в дамскую комнату. Там есть два выхода - ею пользуется также и кухонный персонал.
- А если эта дама направится следом?
- Закройтесь на крючок.
- Вы и это предусмотрели?
- Перед нашей встречей я обследовал помещение, - улыбнулся мужчина и кивнул: - Ступайте.
Актриса поднялась, с улыбочкой сделала ручкой Беловольскому и, слегка покачиваясь, двинулась в сторону туалетных комнат.
Пара за столом напряглась. Мужчина что-то сказал спутнице, та проследила за Таббой, но осталась сидеть.
Бессмертная тем временем заперлась изнутри на крючок, увидела вторую дверь, толкнула ее и оказалась в кухонном помещении среди поваров, официантов, прочей обслуги.
Толкаясь и извиняясь, стала искать выход на улицу…
Беловольский допил вино, посмотрел в сторону туалетных комнат. Дверь была закрыта. Табба не появлялась.
Дама за спиной Беловольского оставила напарника, стала пробираться между столиками в сторону дамской комнаты. Подергала дверь, она была заперта.
Напарник почувствовал неладное, бросил взгляд на Беловольского. Тот продолжал оставаться за столиком - спокойно курил, пил вино, разглядывал публику.
К даме торопливо подошел метрдотель, она что-то объяснила ему, и тот деликатно постучал в дверь. К ним тотчас присоединился официант.
Посетители ресторана уже успели обратить внимание на возню возле дамской комнаты, пересмеивались, шутили.
Неожиданно официант решительно отошел на несколько шагов от двери, разбежался и изо всей силы саданул ее плечом.
Дверь с треском распахнулась, из комнаты с воплями выскочила повариха, не до конца успевшая привести себя в надлежащий порядок.
Зал хохотал.
Повариха бранилась, смущенный официант что-то ей объяснял, администратор пытался затолкать опозорившуюся работницу на кухню.
Филер поднялся, поспешил к сообщнице, стараясь замять скандал, и на время выпустил из внимания Беловольского.
Тот оставил на столе рублевую купюру и покинул помещение.
Мирон Яковлевич мрачно выслушал сообщение агентов, пожевал щепотку ароматического табака, ткнул пальцем в мужчину:
- Тебе, Малыгин, за ротозейство и исключительный идиотизм - двое суток уборки отхожих помещений отделения.
- Но ведь, Мирон Яковлевич…
- Нокать будешь кобыле. Или жеребцу. На твое усмотрение. - Миронов перевел взгляд на даму: - Как кличут, красавица?
- Варвара Антошкина.
- Тебя, Антошкина, на первый раз прощаю. Как женщину. Но наказываю как агента вычетом из жалованья пятидесяти шести копеек, потраченных в ресторации.
- Поняла, Мирон Яковлевич, - смиренно ответила та.
- Понятливый человек должен молчать. - Миронов опустил грузное тело в кресло, шумно выдохнул. - Теперь по существу. С какой дурной головы ты, Малыгин, взял, что за этой парой был нужен пригляд?
- Тот ресторан, Мирон Яковлевич, наша главная точка. Мы там вроде как свои. Там толкается много разного народу, и искать фарт в этом мареве лучше всего.
- Почему именно этих?
- Нюх, Мирон Яковлевич.
- А еще дама не снимала с лица кисею. Так весь вечер и просидела под ней, - подсказала Антошкина.
- Совершенно точно, - согласился Малыгин. - Все с открытыми мордами, а эта будто прячется.
- Дама, кроме кисеи, запомнилась еще чем-нибудь? - поинтересовался Миронов, сделал какую-то запись на бумажке.
- Нервная какая-то вся, - объяснила Антошкина. - Дерганая. Места себе не находила.
- А господин?
- Господин? - переспросил Малыгин. - Серьезный господин. Внешне никакой, а стержень внутри крепкий. Думаю, на любое дело пойдет не дрогнувши. А уж если убить, вообще не вопрос. Так мне показалось, Мирон Яковлевич.
Тот вынул из ящика стола три карандашных портрета - Таббы под кисеей, Беловольского и Китайца. Передал агентам.
- Приглядитесь. Вдруг чего-нибудь сходное и увидите.
Антошкина и Малыгин по очереди просмотрели портреты, вернули их начальнику.
- По годам и по манере дама вроде схожая. Только гарантированности никакой, - вздохнула Антошкина.
- Мужчина? - перевел Миронов сердитый взгляд на Малыгина.
- Похож, - кивнул тот. - Усы и бородку с портрета убрать - и определенно он.
- Косорылого не заприметили рядом?
Антошкина взяла портрет Китайца, внимательно поизучала его, передала Малыгину.
- Кажись, не было… Но морду запомню обязательно.
- Да уж постарайтесь запомнить. - Мирон Яковлевич помолчал, слегка раскачиваясь в кресле, хлопнул ладонью по папке с бумагами. - Ступай, Малыгин, на отхожие помещения и повращай там мозгами. А ты, Антошкина, потолкайся эти дни в ресторанчике, понаблюдай во все четыре глаза.
- Так у меня их всего два, Мирон Яковлевич, - засмеялась та с облегчением.
- Два за себя, два за этого умника.
- Так вряд ли они опять придут туда!
- Поглядим. Волка иногда тянет на помеченное место.
Когда филеры покинули кабинет, Миронов сунул бумаги в ящик стола, позвонил в колокольчик. Заглянувшему в двери дежурному прапорщику распорядился:
- Мадам ко мне!
Спустя несколько секунд в кабинет вошла с горделиво поднятой головой мадам Гуральник и без приглашения уселась на один из стульев.
Миронов присел рядом с ней.
- Какие у нас новости?
- Пока никаких. Княжна в канун Нового года принимала гостей, в числе которых был ее кузен князь Андрей.
- Госпожа Бессмертная?
- Тоже пока ничего особенного. По словам дворецкого, днем часто отлучается из дома, по ночам пьет вино и отчитывает прислугу.
Мирон Яковлевич вынул из ящика стола портрет Таббы, показал учительнице музыки:
- Вам сия дама никого не напоминает?
Гуральник на какой-то миг растерялась, затем с усмешкой повертела рисунок в руках, пожала плечиками.
- Возможно.
Миронов заметил заминку гостьи, поинтересовался:
- Вас что-то смутило?
- В какой-то степени.
- Что именно?.. Вы в портрете кого-то узнали?
- С известной долей допуска. Но могу ошибаться.
- Кого? - Миронов не сводил с нее внимательного взгляда.
- Возможно, мадемуазель Бессмертную. Но, повторяю, весьма условно.
- Она часто пользуется кисеей?
- Я этого не замечала.
Мирон Яковлевич положил рисунок на стол.
- Нам, мадам, крайне важно установить личность этой особы. Поэтому повнимательней присмотритесь к госпоже артистке.
- Уж куда внимательнее! - обиделась Гуральник. - Я, Мирон Яковлевич, зря свой хлеб не кушаю. Я его отрабатываю!
- Простите, если я вас обидел.
- Прощаю, но впредь будьте осмотрительнее в словах! - Она поднялась и, не попрощавшись, покинула кабинет.
Сонька как раз обслуживала двух бородатых вольнопоселенцев, наливая квас в бутыли и тут же быстро суя под полы их засаленных тулупов поллитровки с самогоном, когда открылась дверь и вместе с облаком холодного пара в лавку просунулась синяя от холода физиономия Михеля.
- Закрой сейчас же дверь! - закричала на него воровка. - И не смей сюда соваться!
- Холодно, мама, - промычал тот, толкаясь на пороге.
- Сгинь, сказала!
- Чего ты его гонишь, Сонь? - вмешался один из вольнопоселенцев, засовывая самогон поглубже под тулуп. - Пусть отогреется. Человек как-никак.
- Убивец, а не человек! Пошел отсюда, сказала!
- Мама, холодно, - снова попросился Михель.