Джон медленно покончил с ужином и уселся у очага с кружкой сидра в руке. Он долго смотрел на огонь, потягивая приятный напиток и поглаживая свободной рукой голову старого пса. Потрескивающее в огне дерево напомнило о сгоревшем дотла жилище Гвина, с которого и началась эта странная и весьма печальная цепь событий. Хотя его офицер постоянно твердил, будто все несчастья последнего времени начались с обретения нового меча, на самом деле это было не так. Пожар вспыхнул задолго до покупки оружия, да и его сыновья заболели еще до этого.
Он вновь прокрутил в голове все события, но так и не нашел хоть каких-нибудь доказательств против Серло Тайрелла. Однако решил все-таки поговорить с ним, когда тот вернется из Бакфаста, хотя и сейчас было ясно, что этот человек вряд ли признает свою вину, если только не вырвать у него признание под пытками. Какое-то время Джон размышлял о Кристине как возможном подозреваемом в убийстве. Его настораживало то, как спокойно она вела себя на дознании, видя перед собой тело мертвого мужа, а также ее истерика при виде носового платка шерифа с пятнами крови. И хотя Джон допускал, что эта хрупкая женщина могла нанести мужу такой сильный удар клинком в шею - а госпожа Тайрелл, вне всяких сомнений, была женщиной хрупкой, - все же он сомневался в ее готовности рискнуть головой только затем, чтобы сменить одного брата на другого.
В этот момент он услышал, как громко хлопнула передняя дверь дома и Матильда быстро зашагала в сторону церкви Святого Олава, спеша сотворить молитву во спасение его грешной души. А за ней мелко семенила верная служанка Люсиль. Джон встал со стула, а в гостиную вошла кухарка, чтобы убрать остатки еды и грязную посуду. Когда она игриво наклонилась над столом, Джон погладил ее округлый зад, но та быстро, хотя и неохотно, отвела его руку и повернулась с укоризненной улыбкой.
- С этим делом давно покончено, сэр коронер! Приберегите силы для хозяйки таверны на Айдл-лейн!
Мэри знала о его любовнице, как, впрочем, практически все жители города, и Джон подозревал, что она ревнует, хотя сама воздвигла между ними стену.
Глядя на него поверх пустой кружки из-под эля, она вдруг стала подчеркнуто серьезной.
- Это ужасное убийство доставило бедному Гвину массу неприятностей. Сегодня утром я была на рыбном базаре и встретила одну девушку, которую давно знаю. Она живет на Уотербир-стрит и сообщила мне об этом Уолтере Тайрелле много интересного.
Джон мгновенно насторожился и попросил ее рассказать о встрече во всех деталях. Как Неста собирала по крупицам ценную информацию от завсегдатаев своей таверны, так и Мэри приносила ему слухи и сплетни, циркулировавшие среди служанок и горничных города. Джон приготовился внимательно слушать, и ее явно смутило такое внимание.
- Если честно, то она работает проституткой в одном из местных борделей, - краснея от неловкости, начала Мэри, - но при этом весьма приятная женщина, которой приходится кормить двух малышей. И вот она рассказала мне, что покойный довольно часто бывал в их борделе. Конечно, он приходил не к ней, а к другой женщине, по имени Бернис. И делал это тайно, всячески пытаясь скрыть свое увлечение. Являлся поздно ночью, в большой черной накидке, и выбирал самую темную аллею, стараясь не ходить по улице. Именно в той самой аллее его потом и нашли мертвым, в нескольких шагах от борделя.
Мэри больше не сообщила ему ничего интересного, но, направляясь в свою палату в замке, он размышлял, какую пользу можно извлечь из этой информации. Усиливала ли она подозрения насчет Серло или даже самой Кристины? Если Уолтеру пришлось прибегнуть к услугам проститутки, имея дома весьма симпатичную молодую жену, не означает ли это, что их взаимоотношения были гораздо более сложными, чем пытался представить его клирик? Мог ли младший брат, или жена, или сразу оба проследить за ним, дойти до борделя и одним ударом убить двух зайцев? Устранить неверного супруга, стоявшего на пути их безудержной страсти, а заодно и прибрать к рукам его процветающее дело?
Чердачное помещение на самом верху башни пустовало. Томаса поблизости не было, а подоконник, на котором обычно сидел Гвин, дожидаясь своего господина, выглядел осиротевшим. Джон уселся за большой дубовый стол и неохотно взял свиток пергамента, исписанный словами и фразами на латыни. Он уже давно пытался освоить грамоту с помощью своего верного клирика и викария из кафедрального собора, но пока эти занятия не приносили желаемого результата.
Через минуту его мысли унеслись от манускрипта, и он обрадовался, услышав шаги на каменной лестнице, - прекрасный повод отвлечься от скучных занятий. Вскоре на пороге появился запыхавшийся и чрезвычайно взволнованный Томас де Пейн.
- Господин коронер, я только что был в кафедральном соборе и услышал там неприятные новости! - выпалил он без запинки и устало облокотился на стол, пытаясь отдышаться. - Один мой знакомый дьякон сообщил мне по секрету, что сегодня утром к епископу прибыл наш шериф с каким-то важным делом, но, узнав, что его светлость сейчас находится в Ковентри, сильно разозлился и стал искать регента. Они тайно посовещались, уединившись в его келье, а потом вызвали к себе еще двух каноников.
Когда Томас назвал их имена, Джон сразу же узнал двух закадычных друзей шерифа, которые так же тайно симпатизировали принцу Джону, как и сам епископ Маршалл.
- А ты знаешь, о чем шла речь? - настороженно спросил де Волф.
- Этот дьякон пытался подслушать под дверью, поскольку очень любопытен, - усмехнулся Томас. - И хотя проктор прогнал его прочь, ему удалось услышать несколько слов, среди которых он больше всего запомнил "ворваться в церковное убежище"!
Коронер топнул ногой и ударил кулаком по столу.
- Ублюдок! Неужели посмеет нарушить давний обычай? - процедил он сквозь зубы. - Томас, ты же бывший священник, разве такое возможно?
Клирик, прекрасно знавший все нормы и обычаи церковной жизни, объяснил ему, что церковь хоть и следит за сохранением неприкосновенности убежища, в особенности после смерти Томаса Беккета, в исключительных случаях такая возможность все же допускается.
- Существует даже специальный перечень штрафов, налагаемых за нарушение неприкосновенности убежища, - закончил он. - Так, например, штраф за вторжение в кафедральный собор намного больше, чем в небольшую церковь или часовню.
Де Волф, не имея никакого желания проверять на практике достоверность подобного утверждения, мгновенно вскочил на ноги, схватил свою накидку и направился к двери.
- Томас, со всех ног беги в церковь Святого Мартина и предупреди Гвина. Запри дверь на засов и никому не открывай, кроме меня.
Он поспешил через внутренний двор и ворвался в палату де Ревелле, но там уже никого не было, кроме какого-то клирика, разбиравшего свитки с указанием налоговых поступлений.
- Где он, Эдвин? - с порога закричал де Волф.
- Ушел час назад в крайнем волнении, господин коронер, чтобы найти констебля замка. - Клирик сделал паузу и добавил: - С тех пор он сюда не возвращался.
- Черт бы его побрал! - пробормотал де Волф. - Боюсь, я уже опоздал!
Повернувшись, чтобы выбежать из палаты шерифа, он вдруг увидел у двери новый меч Гвина, прислоненный к стене. Не долго думая Джон схватил его и повесил себе на ремень, поскольку свое оружие в городе, как правило, не носил. Затем быстро спустился по каменным ступенькам, стараясь как можно скорее добраться до церкви Святого Мартина. Однако по пути неожиданно наткнулся на Ралфа Морина, коренастого констебля, который командовал гарнизоном в замке Ружемон. Вместе с сержантом Гэбриелом он пытался построить вооруженных солдат, но те всем своим видом демонстрировали нежелание выполнять его приказ.
- Что здесь происходит, Ралф? - строго спросил де Волф, направляясь к нему быстрым шагом.
Констебль взял коронера под руку и отвел в сторону, подальше от солдат.
- Слава Богу, вы пришли. Я уже собирался искать вас. Этот трижды проклятый шериф приказал мне вытащить из церкви вашего офицера. Я всеми силами пытался воспротивиться этому, но приказ есть приказ. Он представляет здесь короля, а я нахожусь под его командованием.
В отличие от всех других замков, обычно принадлежавших баронам или лордам, Эксетер всегда находился под управлением королевской администрации, и потому любой констебль вынужден был выполнять ее приказания. Несмотря на злость и решимость помешать шерифу, де Волф дружески положил руку на широкое плечо констебля.
- Я все понимаю, Ралф. Ты должен исполнить свой долг, даже если он несет в себе зло.
В этот момент к ним присоединился охваченный яростью Гэбриел.
- Это же сумасшествие! - Его голос вибрировал от негодования. - Сперва я помог ему убежать, а теперь должен насильно вытащить оттуда! Но этот чертов шериф повесит нас, если мы откажемся выполнять его приказ!
- А как же осквернение священного убежища? - язвительно осведомился коронер.
Ралф покачал головой:
- Де Ревелле сказал, чтобы мы забыли об этом. Он готов взять на себя полную ответственность за свои действия и заплатить любой штраф. Он также сказал, что епископ решит все проблемы, связанные с религиозными порядками, поэтому нам это не грозит серьезным наказанием.
Он произнес это с такой горечью, что Джон понял - только страх перед виселицей вынуждает его подчиниться столь безумному приказу.
- В таком случае, Ралф, сделай мне одолжение - дай время добраться туда раньше тебя. Ты меня понял?
Констебль молча кивнул и показал рукой на лошадь, стоявшую неподалеку от конюшни. Она уже была под седлом на случай экстренной поездки вестового по какому-либо важному делу.
- Мы скоро пойдем туда маршем, но если вы возьмете этого мерина, то приедете минут на десять раньше. Это все, что я могу сделать для вас, Джон!
Де Волф взмахнул рукой в знак благодарности, запрыгнул в седло и вылетел из ворот замка на дорогу, идущую к Восточным воротам. Чтобы избежать толкучки на Хай-стрит в это время дня, он свернул на безлюдную боковую улочку и, громким криком разгоняя редких пешеходов, помчался к небольшой церквушке. Там он оставил лошадь на заросшем травой церковном дворе, а сам рванулся к двери и заколотил по ней кулаками, крича Томасу, чтобы тот немедленно открыл. Через минуту послышался тяжелый стук засова, дверь отворилась, и Джон буквально ввалился внутрь, но увидел не тщедушного клирика, а высокого сурового священника со светлыми волосами.
- Отец Эдвин! - закричал ему Джон. - Через несколько минут ваше священное убежище может подвергнуться осквернению!
Саксонец молча кивнул, и только после этого де Волф заметил позади него Гвина и Томаса.
- Ваш клирик и мой брат во Христе уже объяснил мне, что здесь происходит. Это возмутительно, но вполне обычно для захватчиков, которые так нагло пренебрегают нашими древними традициями.
Джон сам происходил из древнего норманнского рода, хотя его мать была уроженкой Уэльса. Но сейчас он не имел никакого желания вести политические споры.
- Мы должны забрать его отсюда и укрыть в более надежном месте, - выпалил он на одном дыхании. - Они придут сюда через несколько минут, поэтому единственным надежным местом сейчас может быть только мой дом, который находится чуть дальше по этой улице.
Приходский священник решительно покачал головой:
- Вы хороший человек, сэр Джон, и не должны подвергать себя опасности. Это может погубить вас. - Он кивнул в сторону Гвина, чтобы сразу отмести все аргументы с его стороны, и повел их к небольшой двери справа от алтаря. Отперев ее огромным металлическим ключом, саксонец повернулся к Джону, преграждая ему дорогу. - Господин коронер, прошу вас незамедлительно покинуть церковь и укрыться в собственном доме. Таким образом вы сможете уклониться от каких бы то ни было обвинений в свой адрес. Не сомневаюсь, что они станут искать вас.
С этими словами он показал Джону на входную дверь, а сам, пропустив вперед Гвина и Томаса, вошел в крохотное помещение, служившее ему благословенным жилищем, в котором хранились его богослужебные книги. Оглянувшись, он снова показал на дверь:
- Ваш клирик придет к вам позже и сообщит, как обстоят дела.
После этого он закрыл ее за собой, и Джон услышал, как металлический ключ повернулся в замке.
- Это святой человек, - восхищенно сказал Томас. - Если бы я был епископом, то обратился бы в Рим с просьбой причислить отца Эдвина к лику святых!
В тот вечер они с де Волфом сидели за столиком в таверне и наперебой пересказывали Несте волнующие события ужасного дня.
- В ризнице есть боковая дверь, ведущая в небольшой дворик, - продолжал Томас. - А там стояли похоронные дроги, в которых обычно доставляли покойников для отпевания в кафедральный собор. Это что-то вроде длинного сундука на маленьких колесах и с ручками по обе стороны. Священник поднял крышку и приказал Гвину залезть внутрь.
Несмотря на всю серьезность сложившейся ситуации, Неста не смогла подавить приступ смеха.
- Думаю, ему не очень понравилось это предложение!
- Бедный парень вынужден был свернуться калачиком, чтобы поместиться в этом ящике, - кивнул Томас. - И все это время тихо проклинал всех и вся.
Далее он рассказал, что саксонский священник приказал ему облачиться в одежду монаха-бенедиктинца и толкать телегу сзади, а сам шел спереди, таща ее за обе ручки. Так они проехали почти всю улицу, распевая на латыни самые разнообразные молитвы и потупив глаза. Люди почтительно расступались, снимали шляпы и истово крестились, уступая дорогу телеге с "покойником". Наконец они добрались до самого дальнего конца Кенон-роу, где начиналась городская стена и многочисленные сады. Там они остановились под густыми кустами, открыли крышку и выпустили Гвина, который выглядел еще более взъерошенным, чем обычно. Саксонец быстро провел его через небольшую арку в крохотную каменную хижину, пристроенную к городской стене высотой пятнадцать футов, и спрятал там.
- Городской водосборник! - догадалась Неста, прервав рассказ Томаса. - Мне кто-то говорил, что именно там сквозь стену проходит водоканал.
Джон понимающе кивнул, поскольку сам недавно обнаружил в том месте мертвое тело.
- Вода поступает туда из источников Сент-Сидвелла, и теперь нам остается надеяться, что Гвин не подхватит какую-нибудь желтуху, как его сыновья.
- Этот бедняга просто не сможет оставаться там слишком долго, - сочувственно сказала Неста. - Такой большой человек даже не выпрямится в этих низких проходах. Что нам сделать, чтобы помочь ему?
Де Волф объяснил, что уже подкупил одного извозчика, чтобы тот вывез Гвина за пределы города завтра утром, спрятав его под грузом готовой одежды, которая должна быть доставлена в порт Топсхэм, что в пяти милях вниз по реке.
- Но ему надо проехать не более половины пути, чтобы потом найти убежище в приорате Святого Якова, - тамошние монахи хорошо знают его еще по нашему первому визиту туда. Даже если этот чертов шериф разнюхает, где он скрывается, ему придется снова нарушить старое правило священного убежища.
Одноглазый подручный в таверне незаметно подошел к ним, чтобы наполнить кружки новой порцией эля, а Неста в этот момент спросила коронера, как Ричард де Ревелле воспринял свое последнее поражение.
- Когда Ралф Морин доложил ему, что птичка опять выпорхнула из его рук, - сказал Джон с нескрываемым удовольствием, - он, как всегда, впал в очередной приступ ярости, орал на всех и угрожал мне всевозможными карами. Конечно, я настоял, чтобы Ралф и Гэбриел сразу после обыска церкви пришли ко мне и прошерстили мой дом в поисках Гвина. Они все сделали правильно и с превеликим удовольствием доложили шерифу, что я спал у камина и никаких признаков Гвина в доме не обнаружено. Слава Всевышнему, в этот момент Матильда стояла на коленях в церкви Святого Олава, замаливая мои грехи, и не видела, что там происходит!
Однако Неста не скрывала волнения.
- Но шериф все равно знает или догадывается, что ты в очередной раз организовал побег Гвина?
- Он может думать что угодно, но ничего доказать все равно не сможет, а все его слуги, от самого обыкновенного констебля в замке до младшего солдата, настолько глупы, что никогда не отыщут Гвина.
Де Волф наклонился через стал к своему клирику:
- Томас, ты узнал что-нибудь новенькое от своих кафедральных шпионов?
Лишенный духовного сана священник проживал сейчас в комнате прислуги одного из домов каноника на церковном подворье, ночуя в коридоре на соломенном матрасе. Несмотря на жуткие условия, это было идеальное место для сбора информации и всевозможных слухов по поводу семейства Тайрелл, однако до сих пор ничего интересного он так и не узнал.
- В таком случае придется поговорить непосредственно с Серло и Кристиной, - недовольно проворчал Джон. - Я хорошенько потрясу их дерево, и посмотрим - может быть, с него что-нибудь да упадет.
- А как насчет той шлюхи из борделя на Уотербир-стрит? - спросила Неста. - Такого рода девушки всегда имеют человека, который защищает их от всевозможных неприятностей и получает львиную долю заработанных ими денег. Если убийство действительно произошло почти на пороге борделя, то, возможно, ему известны некоторые подробности.
- Прекрасная идея, мадам! - воодушевился Джон. - Не буду медлить и схожу туда завтра же. - Он стиснул ее ногу под столом и шутливо добавил: - Я не был в борделе уже много лет!
На следующее утро де Волф послал Томаса де Пейна в приорат Святого Якова, чтобы удостовериться, благополучно ли добрался туда Гвин, а заодно передать некоторую сумму денег приору на питание и содержание беглеца. Как только клирик ускакал прочь на своем пони, усевшись по совету Джона боком, как женщина, де Волф направился в дом покойного Уолтера, что неподалеку от Восточных ворот.
Дверь ему открыла юная служанка и сразу же провела в гостиную, где у небольшого камина сидела Кристина с оловянной кружкой вина в руке. Она была по-прежнему облачена в траурную серую одежду, поскольку похороны мужа состоялись лишь позавчера. Однако ее вдовий наряд украшал золотой пояс, дважды опоясывавший тонкую талию, длинные концы которого свисали почти до пола. На голове ее уже не было черной вуали или апостольника, а светлые волосы, заплетенные в косички и уложенные в замысловатую прическу, покрывала золотистая сетка. Сейчас Кристина Тайрелл больше напоминала не убитую горем вдову, а с нетерпением ожидавшую любовника женщину и явно разочаровалась, увидев вместо него коронера графства.
- Вы пришли сообщить мне, что наконец-то поймали этого грубого дикаря, убившего моего мужа? - Она смотрела на него взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Плохое начало для их разговора.
- Вы прекрасно знаете, мадам, что этот человек не причастен к убийству вашего мужа, - спокойно отреагировал Джон. - Я абсолютно уверен, что вы вступили в сговор с шерифом, чтобы обвинить его. И кровь на мече тоже поддельная.
Женщина густо покраснела и запротестовала, хотя явно стыдилась смотреть в глаза коронеру.
- Если парень все равно виноват, какое это имеет значение? - смущенно пробормотала она.
- Знаете, госпожа, у меня есть лучший кандидат на роль убийцы, - решительно заявил Джон. - А может быть, даже два! Как насчет вас лично и вашего любовника Серло? Ведь вы оба имели серьезные причины желать смерти Уолтеру.
Кристина, багрово-красная, яростно сверкнула на Джона глазами.
- Что за чушь! Вы что, с ума сошли?