Книги старинные и современные
Подлинники
Каталог по требованию
18, улица Сен-Пер, Париж, VI округ
- А, так вот оно что! Очень странно, - сказал он. - Может, это туфелька одной из наших клиенток?
- Точно! Прямо в яблочко. Но украшать ноги драгоценными камнями…
Жожо решил дать странному типу на чай. Он открыл кассу и протянул ему монетку в сорок су, но тот обиженно отпрянул:
- Грегуар Мерсье не берет денег, которых не заработал. Вот если хозяйка башмачка захочет меня отблагодарить, я не откажусь.
Он отсалютовал, резко развернулся и пошел к выходу.
- Подождите! А где вы обнаружили эту туфельку?
- Сперва я пошел на набережную Турнель, там покупаю миску молока черненькой Нини Морикод, которую кормлю мор…
- И тут ваша собака?.. - прервал его Жозеф.
- Дурло удрал, я слышал, как рычат львы, и подумал, что он стащил у них кусок мяса, - он у меня старый, но еще прыткий, - так вот, я ему посвистел, а он не появился…
- Хорошо, я сделаю все возможное, чтобы вернуть туфельку владелице, - сказал Жожо, не в силах больше выносить вонь. - А где вас можно найти, если она захочет отблагодарить?
- Улица Рекюлетт, квартал Крулебарб, там вам каждый скажет, где найти Грегуара Мерсье.
Козопас ушел, а Жожо продолжал вертеть туфельку в руках:
- Да уж, вот так история… Ее стоит записать в блокнот…
- Жозеф! - прервал его размышления знакомый голос. - Кто приходил?
- Патрон, что вы делаете? Доктор же запретил вам вставать с постели! - всполошился юноша. - Что с нами будет, если покупатели подхватят от вас скарлатину?
- Я уже выздоровел, а карантин закончился тридцать четыре минуты и восемнадцать секунд назад. Покажи-ка, что там у тебя, - потребовал Кэндзи, свесившись через перила.
Жожо скрепя сердце протянул ему туфельку, бормоча: "Ну все, патрон выздоровел, теперь начнется…". Кэндзи внимательно посмотрел на туфельку и переменился в лице.
- Отправляйтесь за наемным экипажем! Живо! - приказал он внезапно охрипшим голосом.
- За наемным экипажем? Да вы шутите! Если мсье Легри узнает, он убьет меня на месте!
- Это приказ! - взревел Кэндзи.
Днем торговля шла вяло: в лавку зашли только поклонник Поля Бурже, дама в пенсне - она хотела приобрести последнюю книгу Эдмона де Гонкура, посвященную художнику Утомаро, - да двое молодых людей, которых интересовали рассказы о путешествиях. Стоило дверному колокольчику звякнуть, как Жожо с надеждой вскакивал, но ни один из его хозяев так и не появился. Как только пробило семь, юноша закрыл ставни, сунул красную туфельку в карман и покинул лавку.
Нескончаемый осенний дождь превратил улицу Висконти, где обитали мать и сын Пиньо, в сплошной поток мутной воды. Жозеф одним прыжком преодолел проезжую часть и укрылся в своем любимом сарайчике. Эфросинья Пиньо уже вернулась с рынка и теперь гремела кастрюлями в тесной кухоньке. Жозеф чиркнул спичкой и зажег керосиновую лампу. От одного вида стеллажей, забитых книгами и газетами, ему становилось легче на душе. Юноша повесил промокший пиджак на спинку стула и принялся напевать пошленький куплетик, который давеча так взбесил мсье Виктора:
Ох, уж эта Лоэнгрин,
на нее ты посмотри:
Эта дамочка - что персик,
только яд у ней внутри.
Перед его мысленным взором возник образ Валентины де Салиньяк. В мае прошлого года, на следующий день после расстрела мирной демонстрации, она вышла замуж за светского хлыща Бони де Пон-Жюбера, племянника герцога Фриульского. Венчание состоялось в церкви Сен-Рош. Душевные раны затягиваются медленно, тут помогает только время. В глубине души Жозеф всегда отдавал себе отчет, что его привязанность к Валентине ни к чему не приведет, ведь, хотя девушка и отвечала ему взаимностью, замуж за него все равно не вышла бы. И, пытаясь справиться с душевной болью, он сделал ставку на грандиозный литературный проект "Любовь и кровь", которому суждено было затмить мистические романы Эмиля Габорио.
- Ох, уж эти женщины! - вздохнул Жозеф. - Сначала они пробуждают в нас вдохновение, а потом гасят творческие порывы. Ну да ладно. Чем бы мне сегодня заняться? Вернуться к "Хроникам страстей улицы Висконти"? Я остановился на том, что Луи-Филипп из дома номер три едва не убил своего соседа Луи Алибо из ружья, замаскированного под трость…
Он схватил рукопись, карандаш и уселся в колченогое кресло.
К нему заглянула круглолицая старушка, его мать.
- Сынок, ты здесь? Мне показалось, кто-то поет. Мог бы, между прочим, и сказать, что вернулся. А кто у нас сейчас будет кушать вкусный капустный супчик?
- Я не голоден, - заявил Жозеф.
- Обязательно надо поесть! Смотри, какой ты бледный, краше в гроб кладут, а руки тощие, как палки. Работаешь на износ, вот что! Я поговорю с твоими хозяевами. Вдруг мсье Мори заразил тебя скарлатиной? Кстати, как он там?
- Нет… Да… Не знаю, - попытался ответить на все вопросы сразу Жозеф. - И вообще, я занят…
- Надо бы тебе поставить банки, они вытягивают болезнь через кожу, наподобие пиявок. Ну, занят, не занят, а чтобы через пять минут сел за стол! - Мадам Пиньо сморщила нос и с подозрением огляделась. - Пахнет у тебя как-то странно. Явно не моим супом.
- Да чем тут может пахнуть? - принюхался Жожо.
Мадам Пиньо придирчиво осмотрела сына.
- Когда ты в последний раз мылся? От тебя воняет козлом. Немедленно в ванную! У тебя пять минут! - приказала она не терпящим возражений тоном и вышла.
Жожо понюхал свою куртку. Ну и обоняние у матушки - почище, чем у ищейки. Ага, да это же туфелька! Он достал вещицу из кармана и поднес к лампе. Жемчужины таинственно мерцали. Прямо как в сказке про Золушку… "Та, кому туфелька придется впору, и будет моей невестой"… Он представил, как Валентина медленно снимает блузку, юбки, корсет… но мечтам мешала резкая вонь, исходившая от красного шелка. Что там болтал этот сумасшедший?.. Козы. Темная улица… как ее там? Собака, львы - зверинец какой-то. Да уж, запах тот еще. Никаких сомнений, воняет козлом. На листочке был адрес книжной лавки. Может, это просто совпадение? Но почему тогда при виде этой туфельки мсье Мори всполошился и умчался, будто за ним сам черт погнался?
- Готов поспорить, тут дело нечисто, - пробормотал себе под нос Жозеф. - Надо все записать в блокнот, кто знает, может, когда-нибудь пригодится…
Но едва он взялся за карандаш, как раздался гневный голос:
- Сынок! Пять минут истекли! Суп стынет!
Глава третья
13 ноября, пятница
В полутемной книжной лавке царила сонная тишина. Над стоящей возле бюста Мольера чашкой с чаем поднимался легкий завиток пара. Кэндзи Мори накрыл большой стол зеленым сукном и принялся расставлять плетеные стулья, которые Жожо приносил ему из кладовки. Тишину нарушал только шум экипажей, время от времени проезжавших по улице Сен-Пер.
- Жозеф, да зажгите же вы свет, ничего ведь не видно, - проговорил Виктор, зевая.
Он спускался с лестницы, осторожно нащупывая каждую ступеньку. Не стоило ложиться спать, вернувшись от Таша на рассвете. Он чувствовал себя так, будто пьянствовал всю ночь напролет.
Спустившись, Виктор нос к носу столкнулся с Кэндзи.
- Что это вы тут делаете? А как же карантин?
- Я уже не представляю угрозы для общества: доктор Рейно объявил, что я здоров.
- И вы решили устроить торжество по случаю своего выздоровления?
- Напоминаю, сегодня мы принимаем у себя членов "Клуба друзей погибающего Парижа". И мсье Анатоль Франс тоже обещал прийти. Жозеф, что это вы жестикулируете?
- Хозяин, там пришла эта бабища… ну, графиня де Салиньяк.
Жожо указал подбородком в сторону высокомерной дамы, укутанной в дорогую, расшитую цветами накидку с капюшоном, которая с мрачным видом стояла у входа в лавку, ожидая, пока ее соблаговолят впустить. Кэндзи поспешил к двери.
- Ну, наконец-то! Я уж решила, что вы оставите меня мерзнуть на улице. Вам не кажется, что вы открываетесь слишком поздно? О, мсье Мори, вы уже вернулись из своего путешествия?
- Да, я… Чем могу служить, мадам?
- Мне нужны три экземпляра последнего романа Жоржа Пейребрюна "Жизель", который только что вышел у Шарпантье и Фаскеля. Желательно подарочное издание.
Зазвонил телефон. Виктор взял трубку. Кэндзи пошел к конторке, а Жозеф схватил купленную по дороге на работу газету.
- Если бы вы были немного лучше воспитаны, молодой человек, то предложили бы мне сесть. Иначе зачем вы расставили тут эти стулья, - высокомерно произнесла графиня.
Жожо поспешно подскочил, но стул графине пододвинул Виктор - он как раз закончил говорить по телефону. Однако та не торопилась садиться, она достала из сумочки лорнет и склонилась над газетой, пытаясь разобрать, что там написано:
ЗЛОВЕЩАЯ НАХОДКА
Сегодня рано утром на рассвете прямо на проезжей части перекрестка Экразе, что между бульварами Монмартр и Пуассоньер, был обнаружен труп задушенной женщины с обезображенным кислотой лицом. Она была одета в…
- Какой ужас! - отшатнулась от газеты графиня. - Эти писаки переходят всякие границы! Их интересуют только кровавые подробности. Если не железнодорожные катастрофы, то смертная казнь или убийство! Вот и книги теперь полны всяких гнусностей. Взять хоть последний роман мсье Гюисманса!
- Это вы о романе "Там, внизу"? - спросил Виктор.
- Именно. Многие почитатели его таланта уже жалеют, что прочли ее. Куда катится Франция!
Графиня удалилась так стремительно, что Кэндзи, который заполнял журнал заказов, даже не успел с ней попрощаться.
- Это она на мсье Анатоля намекала?
- Она выражала обеспокоенность падением нравов в стране, - устало ответил Виктор. - Жозеф, не могли бы вы купить мне сигару?
Юноша был рад случаю улизнуть из лавки. Он схватил свою газету и поспешил к выходу. Кэндзи проводил его взглядом и отправился к себе наверх, сказав, что ему срочно понадобилось написать письмо.
Остановившись у письменного стола, он нервно скомкал промокашку и рассеянно уставился на прекрасный пейзаж работы Кано Танью, где тушью по шелку была изображена гора Фудзи, - Кэндзи уже давно собирался заказать для него рамку. В его воспаленном воображении вулкан на картине превратился в огромную припорошенную снегом женскую туфельку. Что же все-таки случилось? Надо было сразу расспросить Жозефа, но тогда пришлось бы упомянуть об Айрис, а Кэндзи не хотелось этого делать. Поэтому, узнав в красной туфельке одну из пары, купленной им самим в Лондоне, он помчался в пансион мадмуазель Бонтам. К счастью, Айрис была там - и очень обрадовалась неожиданной встрече, ведь он не предупредил, что придет. Ее объяснения… Кэндзи всю ночь не спал, готовясь к давно назревавшему разговору с Виктором.
Он закрылся в ванной, смочил ладони и приложил их ко лбу. Потом вернулся в комнату и взглянул на знакомую фотографию в рамке с надписью: "Дафнэ и Виктор, Лондон, 1872 год". На снимке была изображена молодая темноволосая женщина: она с нежностью прижимала к себе мальчика лет двенадцати, мечтательно глядя в объектив. Кэндзи снял со стены фотографию и прижал ее к губам.
* * *
…Жозеф читал газету на ходу. Он так увлекся, что, входя в лавку, едва не столкнулся с каким-то господином.
- Надо же! Ну и ну! Нет, это уже слишком, - пробормотал он себе под нос и промчался через лавку словно ураган.
- Я уже отчаялся вас дождаться. Вы принесли сигару? - спросил Виктор. В руках он держал книгу с неразрезанными страницами.
- Мсье Виктор, да вы только послушайте! Здесь написано, что женщина, которую нашли мертвой на перекрестке Экразе, была без обуви. А знаете, что самое интересное? Она была одета во все красное!
- Жозеф! И когда вы только избавитесь от нездорового интереса к преступлениям? - проворчал Виктор.
- Но это просто невероятно! Вчера сюда явился какой-то сумасшедший и принес мне красную туфельку. Держу пари, вы никогда не угадаете, что было у нее внутри, - листок с адресом нашего магазина! А когда мсье Мори увидел ее, он так побагровел, что я даже испугался, что у него новый приступ болезни.
- Когда мсье Мори увидел что? - утомленно переспросил Виктор.
- Да туфельку же! Он послал меня за экипажем, а сам помчался одеваться. Совсем голову потерял.
- И вы его отпустили?! Отлично!
- А что такого! Я вам тут кто, продавец или сиделка?
- Ладно, что было, то было. Лучше расскажите все по порядку.
- Хорошо, я буду говорить четко и ясно, чтобы потом не было недоразумений. Этот тип с туфелькой - от него ужасно воняло козлом и выглядел он как деревенщина - говорил так громко, что мсье Кэндзи услышал. Мне не оставалось ничего другого, как показать патрону туфельку. А он… словно приведение увидал!
- Вы знаете, куда он ездил?
- В Сен-Манде, шоссе де л'Этан, дом 15 - по крайней мере, этот адрес он прокричал кучеру.
- А где сейчас туфелька?
Виктор внимательно осмотрел протянутую Жозефом туфельку. На внутренней поверхности он прочел написанное золотыми буквами название фирмы: "Диккенс и Джоунс, Риджент-стрит, Лондон".
- Вот так штука! - присвистнул Жожо, заглядывая Виктору через плечо. - Да она, оказывается, сделана в Англии. Вы думаете, что мсье Мори… в смысле, он довольно часто ездит в Лондон…
- Что за глупости вы несете! - одернул приказчика Виктор. - Обслужите-ка лучше ту даму, а я сейчас вернусь. - Он положил туфельку в карман.
- Ну да, у меня нездоровый интерес к преступлениям! Уж чья бы корова мычала, - проворчал Жозеф, направляясь навстречу клиентке.
Виктор вышел из наемного экипажа в самом центре Сен-Манде - на улице Республики. Оставив позади железную дорогу, ту самую, где недавно случилась ужасная катастрофа, он направился в сторону городской управы. Мерное постукивание трости по мостовой помогало ему сосредоточиться. "Нет, - думал он, - так нельзя! Я не имею права вмешиваться в личную жизнь Кэндзи. Конечно, мне небезразлично, что с ним происходит, и меня беспокоит его странное поведение, но это не причина быть бестактным. Признайся, ты просто не можешь устоять перед очередной загадкой".
Виктор шел мимо красивых особняков на шоссе де л'Этан, из садов которых открывался вид на озеро и Венсеннский лес, - и думал о том, что надо бы привезти сюда Таша. На память ему пришли строки стихотворения из цикла "Осенние листья" Виктора Гюго. Кажется, именно на кладбище Сен-Манде похоронена возлюбленная поэта Жюльетта Друэ…
Вывеска на ограде дома № 15 гласила: "Частный пансион для юных девиц К. Бонтам".
- Что бы это могло означать? - пробормотал Виктор. - Не любовницу же он тут прячет.
Хозяйка оказалась круглолицей дородной дамой лет сорока с гладкой прической на пробор, одетой по моде времен императрицы Евгении.
- Мое почтение, мадам. Я пришел по поручению мсье Мори. Я его компаньон.
- А, так вы книготорговец? Очень приятно! Проходите-проходите. Милый мсье Мори, вчера он казался таким встревоженным - даже трость забыл, а мадемуазель Айрис заметила это только после его ухода. Так что вы зашли очень кстати - сможете передать ему трость. Вещь-то дорогая.
Виктор застыл возле украшенной рюшами, заставленной фарфоровыми статуэтками этажерки. Айрис! Неужели он, наконец, познакомится с этой таинственной особой, к которой Кэндзи ездил в Лондон… Правда, его компаньон вот уже несколько месяцев не пересекал Ла-Манш, и Виктор решил, что тот порвал с Айрис. Он как-то мельком видел ее на снимке, сделанном в год Международной выставки, но сейчас не мог вспомнить, как она выглядит.
"Надо же, - думал Виктор, - вот, значит, где он ее прячет".
- Присаживайтесь, прошу вас, мсье… - предложила ему мадемуазель Бонтам, указывая на оттоманку.
- Легри, - представился ей Виктор. - Я хотел бы побеседовать с мадемуазель Айрис.
- Простите, но…
- Вот моя визитка.
- Простите мою недоверчивость, мсье Легри, но таковы наши правила. Нет, конечно, воспитанницы пансиона могут свободно гулять по городу, они присматривают друг за другом и держат меня в курсе событий, особенно в том, что касается разговоров с незнакомцами… Мсье Мори не говорил мне, что у него есть компаньон. Вы давно работаете вместе?
- Мне было три года, когда мсье Мори начал работать в лавке у моего отца.
- Ну надо же! - Мадемуазель Бонтам удивленно поднесла пухленькую ручку к губам. - Почему же он ни разу про вас не упомянул?..
- Он человек весьма скрытный.
- Да уж, это точно. Впрочем, не судите, да не судимы будете. Хотите миндального печенья? - Мадемуазель Бонтам пододвинула к собеседнику вазочку.
Виктор с вежливой улыбкой отказался, а она взяла печенье и пошла за своей воспитанницей.
Виктор с изумлением разглядывал приближающуюся к нему девушку. Ей было от силы лет семнадцать. Ее полудетские черты пробудили в нем смутное воспоминание о фотографии, которую он как-то раз случайно увидел на столе у Кэндзи. Хорошенькая, с несколько необычной внешностью: матовая кожа, миндалевидный разрез глаз, тонкий нос с едва заметной горбинкой. Черные волосы, заплетенные в косу, и бант на затылке делали ее еще моложе.
"Неужели Кэндзи в свои пятьдесят два года связался с малолетней девчонкой? - размышлял Виктор. - Нет, тут явно что-то другое. Его привлекает иной тип женщин: зрелые, дородные, яркие. Взять хотя бы последнюю пассию, Нинон де Море - перед ней и святой не устоял бы… Так кто же эта девочка? Его дочь? Если так, то ее мать должна быть откуда-то из Европы. Да нет, это просто смешно! Уж кому-кому, а мне он о ней рассказал бы!"
Преодолевая неловкость, Виктор решил сразу перейти к делу:
- Здравствуйте, мадемуазель. Позвольте представиться: Виктор Легри, я компаньон…
- Рада видеть вас, мсье Легри! Крестный часто говорил о вас…
- Вот как? А я-то уж думал… Мадемуазель Бонтам сказала, что и не подозревала о моем существовании.
- Крестный далеко не со всеми откровенен. Он обожает таинственность. А все из-за его любви к романам. Я вот, например, такие книги почти не читаю, не хочу забивать себе голову выдумками. Обещаю вам, я непременно возьмусь за него. Надеюсь, с ним не приключилось никаких неприятностей?..
- Нет, но он очень из-за вас переживает.
- Почему? Я ведь ему уже все рассказала про туфельку.
- Вы имеете в виду это? - Виктор вынул туфельку из кармана и протянул ее девушке. Как ни старалась она подавить волнение, от глаз Виктора оно не укрылось. Девушка провела пальцем по дыркам, что остались от клыков Дурло.