– Отвезем, конечно. Только я дорогу не знаю. Ты вспомни пару табличек с названиями. Тогда мы тебя быстро отвезем.
– Да не знаю я ничего, – неуверенно воспротивилась Рита.
– Такие большие таблички с синим или белым фоном, а на них названия… Вспомни!
– Томилино… В Красково поворот на Малаховку… Двухэтажный кирпичный дом с высоким забором из желтых досок. Овчарку зовут Дух… Злая очень.
– Ну вот и хорошо, ты молодец.
– Она рассердится на меня.
– А ты сейчас забудешь об этом, – ласково проговорила Варя. – Я тебя поглажу по головке, и ты все забудешь… Кто бы тебя ни спросил… Как ты можешь вспомнить то, чего не было. Вот смотри, я поглажу тебя, и ты все забудешь… Она же не разрешала тебе ничего вспоминать…
– Нет.
– Вот ты и не вспоминай… А сейчас засыпай и спи до тех пор, пока я тебе не скажу проснуться… Спи! Тебе будут сниться хорошие сны о твоем детстве… Как ты ходила купаться и загорать на Волгу… Спи!
Варя ласково погладила Риту по голове, и та застыла с блаженной улыбкой. Под ее закрытыми веками медленно двигались зрачки, а дыхание было ровным. Женщина спала, даже не сознавая, что сидит за столом в окружении незнакомых людей.
– Друзья мои, – девушка обратилась сразу ко всем. – Наши планы меняются. Переждать грозу вдалеке от столицы и понять, что происходит, не получается… Посмотрите перед собой. Светлана приготовила очень вкусный завтрак. Мы замечательно отдохнули и покушали. Теперь поедем. Все забудут то, что видели и слышали о Рите. Был кто-то, но это неважно… Девочки, вы запомнили? Дядя Сережа приезжал с друзьями, смешные такие эти из города. Погостили и уехали на рыбалку…
Малаховка была километрах в тридцати к юго-востоку от столицы. Не тронутая промышленностью природа и хорошая дорога позволили сделать из подмосковной деревеньки дачный поселок. Типовые домишки быстро потеснились, уступая натиску оригинальных проектов под скромным названием "дача". Двух и трех этажные коттеджи с миниатюрным парком и бассейном стали привычными в некогда скромной деревне. Даже небольшой дом отдыха железнодорожников у старого пруда был перестроен в дорогой увеселительный центр. Конечно, там не развлекалась местная молодежь: позволить себе это могли только те, кто получал московские зарплаты. Старожилы Малаховки ворчали, но постепенно привыкали к новым хозяевам, предлагавшим им работу по обслуживанию. Они и раньше-то были хозяевами этих мест только на словах, а теперь все стало циничнее и не прикрывалось красивыми лозунгами.
– Серый, твоя "69-я" тут явно не смотрится, – заметил Иван. – Проезжай потихоньку мимо.
– Ну, не всем же на иномарках кататься, – обиделся диггер. – Да я ее и помыл у переезда… или нужно было еще воском вспрыснуть?
– Ладно, не заводись. Твой танк лучше всех.
– Мальчики, не спорьте, – вмешалась Варя. – За поворотом остановите, нужно осмотреться.
"69-я" притормозила возле старенького "Жигуленка", лихо покрашенного "слоновкой" поверх истертой заводской краски. У "копейки" местами проржавел кузов, да и резина давно стала "лысой", но хозяин явно ухаживал за машиной, исходя из своих возможностей. Чтобы как-то оправдать остановку, диггер открыл капот и начал ковыряться в двигателе. Вскоре скрипнула калитка и появился пенсионного возраста мужчина. Похоже, он что-то ремонтировал в саду, но приезжие заинтересовали его.
– Поломались? – участливо полюбопытствовал он.
– Да вот, – диггер сделал неопределенный жест, – болеет старушка.
– У меня тоже после дождя барахлит, – хозяин "копейки" заботливо провел рукой по видавшему виды капоту "Жигуленка". – Давеча вон какая гроза была. Парник порвало ветром…
– Мы и стекло протирали, – подхватил разговор Иван, – и по баллонам стучали…
Пенсионер улыбнулся, обнажив большие желтые зубы. Ему были симпатичны два парня, что не гоняют на дорогих иномарках, а, как и он, поддерживают родной автопром. Теперь многие водители только баранку крутят, а где находится двигатель, не знают. А эти вот молодцы, поломалась – починят. Да все с юмором, без злобы.
– Я бы свечи почистил, – предложил он. – А то бывает, такой бензин продают, что "святых выноси". У меня как-то целые куски мазута попадались. Пришлось с соляркой весь движок прогонять.
Трое мастеров сгрудились над двигателем, проверяя возможные неполадки.
– Это дело перекурить нужно, – хозяин "копейки" достал дешевые сигареты. – Угощайтесь.
– Спасибо, – диггер кивнул на свои перепачканные в масле руки.
– В гости к кому? – пенсионер ловко выбил кончик фильтра из пачки, чтобы диггер вытащил сигарету губами. – Или по делам?
Серый Волк склонился к огоньку зажигалки и прикурил.
– Слышали, у вас тут, – он прищурился от едкого дыма, – можно водителем или охранником устроиться…
– Что ты! – мужчина кивнул в сторону богатых домов на соседней улице. – Они чужих не берут. Охрана, повара, водители – все свои. Моя старуха убирается у двоих. Так и то когда хозяева уезжают.
– Хорошо живут… – Иван осуждающе покачал головой. – Отец, а может, за собачками кому присмотреть нужно… Я в армии кинологом был.
– Дык, теперь у всех камеры кругом… Хотя, нет! В девятнадцатом есть овчарка. Вот кобель, доложу я вам. Зверь! Духом кличут, но голосок у него… упаси, Господи.
– Это в котором доме?
– А вон двухэтажный, с "тарелкой" на черепичной крыше.
– Мальчики, – задняя дверца "69-й" открылась, и показалась голова Вари. – Мы прогуляемся с дамой.
– Я с вами, – в один голос откликнулись оба их спутника.
– Ну уж нет, – кокетливо возразила девушка. – У нас женские секреты.
– Строгая! – пенсионер одобрительно посмотрел Варе вслед. – Но по всему видать, что умница.
Парни промолчали, с досадой отводя глаза.
– Рита! – охранник распахнул металлическую дверь. – Где тебя носит?
– Сама добиралась, – молодая женщина робко шагнула вперед. – Все разбежались, вот и пришлось на электричке…
– Дух, место! – скомандовал овчарке появившийся на крыльце каменного особняка мужчина с властным голосом. – Иди-ка сюда, красавица, – восточный тип лица и акцент выдавали в нем кавказца. – И куда же ты исчезла вчера? – интонации не обещали ничего хорошего. – Дух, я сказал место! – он вновь прикрикнул на огромную овчарку. – Что это с тобой сегодня? Плетки захотел?
Черный, с темно-желтым воротником кобель поджал хвост и, недовольно ворча, скрылся за углом дома. Повсюду на плитках дорожки, ведущей к дому, виднелись отпечатки его больших мокрых лап. Очевидно, здесь пес чувствовал себя полновластным хозяином.
– Я не расслышал, Рита, – черные глаза джигита просто буравили беглянку насквозь. – Что ты сказала?
– Когда начали стрелять… Только не бей, Рустамчик! – Рита закрыла бледное лицо руками. – Я испугалась и спряталась.
– Хозяйке расскажешь, – кавказец неохотно повернулся и направился внутрь. – Пойдем, дорогая… она ждет.
Стук каблуков по мраморным плитам полукруглой лестницы, ведущей на второй этаж, эхом разносился по безлюдному дому. Двое молча проследовали по коридору и остановились у массивной двери из красного дерева. Джигит тихонько постучал и, услышав разрешение, боком протиснулся внутрь. Пятясь, вышел из полуоткрытой двери и втолкнул туда перепуганную Риту.
Просторный кабинет был со вкусом обставлен дорогой мебелью. Красивый ковер полностью заглушал шаги. Большое окно во всю стену с чудесным видом на рощу было прикрыто кружевной занавеской, оттеняя сказочный пейзаж. Вдоль другой стены до потолка отблескивал красным деревом книжный шкаф. Перед ним стоял массивный стол с претензией на старинную работу. За ним в солидном офисном кресле сидела женщина лет сорока.
– Второй раз вижу тебя, "Серая Мышка", – четко произнесла хозяйка кабинета.
Рита испуганно застыла в нескольких шагах от стола, стараясь понять сказанное.
– Иди, Рита, – обратилась к ней властная дама. – Позже поговорим.
Растерянная женщина почти выскочила из кабинета, осторожно прикрыв за собой массивную дверь.
– Проходи, чего таиться, – хозяйка протянула руку к большому хрустальному шару, стоящему перед ней на столе в изящной подставке. – Это не убогая квартирка в Москве. Здесь и поговорить можно, – она покрутила хрустальный шар, и он отозвался множеством зайчиков, заметавшихся по стенам и на потолке. – Или опять будешь прятаться за своего парня?
– Это не мой парень, Валентина.
– Ладно, проходи поближе. В этом кресле тебе будет удобнее… Так как же тебя величать, а то в прошлый раз Иваном назвалась…
– Варвара.
– Хорошее имя. Царское… Хотя настоящее имя обычно скрывают.
– Я не боюсь вас, Валентина.
– Храбрый портняжка, – недобро усмехнулась хозяйка. – Зачем пожаловала?
Варя прошла к столу и села в удобное кожаное кресло. Их взгляды встретились. Молчаливая дуэль без выстрелов и звона клинков продолжалась до тех пор, пока хозяйка не обмякла и не отвела глаза. Она сосредоточилась на хрустальном шаре, и тот засветился темно-красным светом. Женщина глубоко вздохнула и сделала легкое движение ладонью, словно отодвинула прозрачную занавеску.
– Я знаю, что такое "египетская ночь", – спокойно произнесла хозяйка. – И мне известно, как вызвать "утренний бриз", чтобы ночь миновала.
Варя промолчала в ответ.
– Хочешь проверить мои силы, малышка? Что скажешь на это?
Словно невидимая сила вдавила хрупкое тело девушки в роскошное мягкое кресло. Ее лицо оставалось сосредоточенным, но не выражало тревоги. Не прошло и минуты, как женщина отдернула руку от хрустального шара, и он тут же звонко лопнул, рассыпавшись на сотни мелких осколков.
– Это был подарок, – хозяйка с сожалением взглянула на горку стекляшек. – Очень невежливо, детка!
Она медленно выдвинула верхний ящик стола и, найдя что-то, сжала в кулаке. Ее тяжелый взгляд из-под прикрытых век устремился на Варю. Глаза еще больше прищурились, а губы стали что-то нашептывать. Несколько листков писчей бумаги, лежавшей на большой полированной столешнице, дрогнули и поползли к девушке. Приблизившись к самому краю стола, они вдруг взметнулись вверх и беспомощно, словно осенние листья в саду, опали на ковер. На безукоризненно гладкой коже лба женщины заблестели маленькие бусинки пота, а на сжатом кулаке обозначились синие вены. Затем она тихо застонала и разжала руку. Пятиконечная звезда в круге из черного металла беззвучно выпала на мягкий ковер.
– Ты знаешь защиту от "огненного колеса"? – хозяйка обессиленно откинулась на спинку кресла и попыталась улыбнуться. – Я помню, как от тебя повеяло силой еще в первую нашу встречу, когда ты явилась с маленьким Змеем… Да, я привязала к себе этого крота еще в школе. Он всегда был глупым, но верным щенком. Когда я подсказала ему, где искать Либерею, возомнил себя гением. Вадик до сих пор радуется, зарабатывая какие-то копейки на продаже подделок, – она открыто посмотрела на гостью. – Так зачем ты явилась ко мне, "Серая Мышка"?
Варя вызывающе молчала, не отводя взгляда.
– Ищешь книгу Белеса? Я скажу Вадику, и он сделает тебе хорошую скидку…
В этот момент между собеседницами стало что-то происходить. Невидимая борьба лишь прибавила бледности их лицам, но с места ни одна не сдвинулась. У хозяйки начали медленно расширяться зрачки, превращаясь в черные дыры на белках с сеточкой красных вен. Уголки посиневших губ задрожали. Остатки былой красоты улетучились, и лицо стало искажаться от боли. Она сделала попытку прикрыться рукой, словно от невидимого жара или яркого света, слепящего глаза, но руки не слушались. Капли пота уже струились по ее лицу с застывшей маской ужаса. Глубокие морщины прочертили старческие борозды на лбу и вокруг полуоткрытого рта. Язык стал медленно вываливаться, как от удушья.
– Я могу оставить тебя такой на всю оставшуюся жизнь, – тихо промолвила Варя. – Ты не сможешь ни говорить, ни двигаться, ни умереть. Время застынет вокруг тебя толстой коркой, как лед на реке в холодную зиму, и ты будешь молить небо только о смерти, но она обойдет тебя стороной. А на все твои деньги тебе обеспечат долгое и безмятежное существование. Будут поливать, как траву, и подстригать… когда волосы подрастут.
Девушка помолчала.
– Где Лиза и Наталья? Ты знаешь, о ком я говорю, это жены Ивана и Сергея. Не пытайся говорить. Только подумай, и я услышу.
Варя так и не двинулась с места, продолжая сосредоточенно смотреть на перепуганную хозяйку. Та уже не сопротивлялась. Как боевая машина, налетевшая с размаху на мину и превратившаяся в груду исковерканного, остывающего металла, недавняя соперница была похожа на мясной фарш, лежащий кучкой у мясорубки. Ни проблеска мысли или воли не было заметно на ее перекошенном от ужаса лице.
– Зачем Лизу отправили на Алтай? – удивилась девушка. – Ритуал должен состояться б июня? Но еще целый месяц… Что значит очищение? Понятно… А где это капище? Хорошо.
Варя медленно встала и подошла к хозяйке сзади. Наложив ладони с растопыренными пальцами вокруг ее затылка, она начала что-то шептать на непонятном языке, а потом закончила по-русски.
– Ты поссоришься с Виком и прикажешь своим людям убрать его, потом отпустишь всех девушек, вернув им память. Своим охранникам сотрешь память и отпустишь на все четыре стороны. И будешь разводить цветы на своей замечательной даче. Ты ведь любишь цветы, я знаю… Но как только ты захочешь вспомнить обо мне или даже приблизиться к моему образу в сознании, у тебя сильно заболит голова. Очень сильно! До рвоты, до обморока. Надолго! Бойся этого… Если услышишь по телефону "привет от серой мышки", тебя парализует на время разговора, и ты сделаешь все, что тебе прикажет голос по телефону… Запомнила? Я знаю, что у тебя хорошая память. Я буду следить за тобой… Всегда!
Девушка не оглядываясь вышла из кабинета и прикрыла за собой дверь.
– Рустамчик! – позвала она сладким голоском джигита, и тот немедленно появился, словно ждал этого. – Проводи меня и никогда больше не вспоминай об этой встрече. Ты все забудешь! Потом зайдешь в серверную и сотрешь все записи с камер наблюдения и микрофонов за последний час. Все! Не забудь про микрофоны, что тайно поставил у хозяйки в кабинете. Ты ведь боишься ее… Я знаю… Она будет казаться странной и отдавать нелепые распоряжения, но ты все сделаешь… А то она сильно обидится… Пойдем, придержишь своего Духа, он ведь только тебя слушается. Я знаю…
К вечеру распогодилось. Еще влажный воздух был переполнен густыми ароматами весны. Сочная молодая трава, первые цветы, набирающая силу листва на деревьях, гудящих, словно улей, от бродящего сока, и сирень… Садовая, дикая, городская, она покроется пышной пеной распустившихся гроздей, так что глаз не оторвать… На закате запоют соловьи, заставляя умолкать все остальные голоса. В багровеющем от заката небе будут носиться стрижи. В воздухе повеет одуряющим чувством неизведанного, и каждый, вдыхая его, поймет, что это, может, должно случиться именно с ним… О, этот воздух надежды! Пьянящий и насыщенный предчувствием. С возрастом он становится неуловимым, но в молодости от него нет спасения. Он порождает жажду необычного, загадочного, непостижимого. И вдохнувший его весенним вечером вдруг поверит в предсказания, начертанные свыше. Не все хотят узнать свою судьбу, но страждущие могут сделать это именно таким майским вечером, когда достаточно закрыть глаза и вдохнуть полной грудью. И зашумит в голове, и поплывут перед глазами видения… Видения того, что произойдет, того, что неизбежно, того, что сбудется… Если веришь.
"ГАЗ-69" осторожно катилась по свободной магистрали к столице. Благодаря опущенным стеклам, салон наполнился удивительным весенним ветром. Дышалось легко и с удовольствием. После нервного напряжения душа требовала отдыха. Захотелось расслабиться и закрыть глаза. Пассажиры так и поступили, только Иван, сидевший за рулем, боролся с этим искушением. Его мысли были далеко отсюда. Он вспоминал рождественские каникулы, которые они с Лизой провели два года назад на острове, еще не поженившись. Когда они были вместе, он вспоминал об этой неделе как о том, что произошло совсем недавно, теперь же, когда Лизы не было рядом, те каникулы казалось далеким прошлым. Да, наше сознание, словно призма, сильно влияет на восприятие вечно спешащего куда-то времени. То и дело Иван возвращался к одному вопросу, не дававшему покоя. Кто и зачем похитил Лизу? Догадки и предположения, одно фантастичнее другого, превратились в какую-то кашу. Словно стена, непонимание отделяло его от скрытой истины.
В полном молчании они миновали кольцевую дорогу и не спеша ехали по улицам большого города. Москвичи еще и не думали расходиться по домам. Даже на окраине около уличных ларьков толпилась молодежь, прогуливались пары и тарахтели мотоциклы. Зажглись уличные фонари, говоря о том, что ночь вступает в свои права.
– Да откуда ты взялся? – с досадой прохрипел Иван.
– Что? – встрепенулся дремавший рядом диггер.
– "Гаишник"…
"69-я" притормозила, прижимаясь к обочине около поджидавшего лейтенанта с полосатым жезлом. Он был надменно спокоен и свысока поглядывал на водителя.
– Что, скорость превысил? – участливо спросил Серый Волк.
– Да я и не смотрел… Дорога пустая… Откуда он взялся? Я обычно их засекаю издалека, а этот где-то прятался. Как из-под земли вырос…
Машина остановилась, и "гаишник" постучал по стеклу на водительской двери.
– Лейтенант Савельев. Ваши документы.
Иван собрался было выйти из машины и объясниться с офицером, но тихий голос девушки с заднего сиденья остановил его:
– Сиди!
– Командир, я что-то нарушил? – Иван протянул документы. – Какие проблемы?
– Это ваша машина?
– Нет, вот хозяин рядом. Ему нехорошо. Везу его домой.
Лейтенант полистал портмоне с вложенными документами и неохотно вернул их.
– Вы спрашивали о Наталье… Она будет у почтамта на Тверской. В девять.
Он круто повернулся и пошел навстречу приближавшейся машине, делая ей знак жезлом остановиться.
– Вы что-то понимаете? – растерянно спросил Иван.
– В любом случае я там буду, – диггер угрюмо смотрел перед собой исподлобья. – А вы подождете поблизости.
– Нам нет смысла таиться, – как можно спокойнее ответила Варя. – Они нас как-то вычислили. Знают всех в лицо и твою "69-ю".
– И что теперь? – Иван обернулся к девушке.
– Поедем на встречу, а там решим…
Почтамт работал, несмотря на позднее время. На его ступеньках и вокруг было многолюдно. Кто-то действительно спешил воспользоваться услугами одного из самых популярных отделений столицы, идущего в ногу со временем и предлагающего своим клиентам самые современные возможности связи. Но было и немало гостей, которые, прогуливаясь в центре, непременно заглядывали и сюда по дороге на Красную площадь. Следы утреннего ливня давно исчезли, но прохлада в воздухе была приятной.
Гирлянды праздничных огней вдоль всей Тверской не гасли вплоть до Дня Победы. Огромные витрины дорогих магазинов и яркая реклама превращали одну из центральных улиц столицы в игрушечный городок, который, казалось, создан для развлечений. Азиатские рестораны соперничали с кавказскими, а поклонники европейской кухни могли отвести душу в любом из красочных заведений с самыми соблазнительными названиями. Одежда и новые модели обуви из Милана, дорогие напитки из Парижа и бриллианты из Амстердама казались такими доступными за прозрачными стеклами. Причем, без единого ценника.