Мои мысли неожиданно прервали. Вошел дворецкий и доложил, что прибыл гонец из Бэйчжоу. Дворецкий передал мне письмо от правителя области Бэйчжоу, в котором тот с сожалением сообщал о скоропостижной кончине моего брата.
Судья Ди, в толстой шубе и меховой шапке, сидел, вжавшись в кресло, в своем кабинете. Напротив него на низких табуреточках сидели двое немолодых людей - его помощников. По помещению гулял ледяной сквозняк, и судья, несмотря на теплую одежду, мерз.
- Дует из всех щелей, - сказал судья, обращаясь к помощникам.
- Ветер идет из пустыни на севере, ваша честь, - отвечал один из них. - Я велю слуге подбавить угля в печь.
С этими словами он поднялся и, шаркая, направился к двери.
- Ну, а тебя, Дао Гань, - обратился судья ко второму, - я вижу, северный климат совершенно не беспокоит?
Дао Гань, худой человек в пятнистом кафтане, втянул руки глубже в рукава и улыбнулся.
- А я, ваша честь, ко всему привык. И к холоду, и к жаре. Где мне только побывать не пришлось! К тому же у меня татарский кафтан, а он греет лучше всяких мехов!
Судья Ди подумал, что в жизни не видел более жалкого одеяния, чем пятнистый кафтан Дао Ганя. Впрочем, Дао Гань всегда отличался некоторой скупостью.
Когда-то он начинал как бродячий жулик в Ханьюане; девять лет назад судья Ди вытащил его из одной переделки, уговорил бросить прежнее ремесло и поступить к нему на службу. Впоследствии судье не раз пригождались знания, приобретенные Дао Ганем за время его бурной деятельности: Дао Гань прекрасно знал преступный мир, мог проникать в психологию преступников и предугадывать их действия.
Вернулся первый помощник судьи, десятник Хун. За ним шел слуга с ведром, полным угля. Хун взял ведро, бросил уголь в печь и сел на свою табуретку.
- Не в ветре дело, ваша честь, - сказал он, - а просто кабинет слишком большой. Тридцать цзиней, подумать только! Такого у нас еще никогда не было!
Судья оглядел деревянные колонны, поддерживающие почерневший от времени свод потолка, и окна, заклеенные промасленной бумагой.
- Так ведь здесь еще три года назад была ставка Генералиссимуса Северной Армии. А военные любят простор.
- Ну, сейчас у Генералиссимуса простора хватает, - заметил Дао Гань, - в его распоряжении - целая снежная пустыня!
- По-моему, - откликнулся десятник Хун, - столичная канцелярия несколько отстает от жизни. Когда они отправляли вас сюда, ваша честь, они, должно быть, думали, что граница все еще в Бэйчжоу.
- Пожалуй, ты прав. - Судья Ди улыбнулся. - Когда начальник канцелярии передавал мне бумаги, он был очень вежлив, хоть и несколько рассеян. Он сказал, что надеется, что на земле варваров меня ждут такие же успехи, как и в Ланьфане. Но от Бэйчжоу до границы с варварами - три сотни миль, да еще стотысячная армия на охране.
Десятник Хун дернул сам себя за клочковатую бороду, встал и пошел в дальний угол комнаты за чаем.
Хун Лян всю жизнь прислуживал в семье Ди и ходил за судьей, когда тот был еще маленьким ребенком.
Двенадцать лет назад, когда судья Ди получил первое назначение на должность уездного начальника, Хун, к тому времени уже пожилой человек, настоял, чтобы ему позволили сопровождать своего воспитанника. Судья Ди сделал его десятником, и, таким образом, Хун получил официальную должность при судье. Он был беззаветно предан и самому судье Ди, и всей его семье; судья знал, что может во всем положиться на Хуна: старик всегда готов исполнить любое поручение или помочь советом.
Хун передал судье чашку горячего чаю. Судья поблагодарил, обхватил чашку обеими руками, чтобы согреть их, и сказал:
- Как бы там ни было, а жаловаться нам не на что. Люди здесь хорошие - работящие, честные. За те четыре месяца, что мы тут находимся, кроме повседневных хлопот, нам пришлось столкнуться только с несколькими случаями грабежей, да и с теми Ма Жун и Цзяо Дай быстро разобрались. И надо отдать должное военным надзирателям: они прекрасно справляются с дезертирами и прочим сбродом, трущимся возле Северной Армии, которого так много в нашей округе. - Судья погладил свою окладистую бороду и прибавил: - Впрочем, одно дело меня беспокоит - исчезновение юной госпожи Ляо. Она пропала десять дней назад, и до сих пор о ней нет никаких вестей…
- Я вчера встретил ее отца, - сказал Дао Гань. - Господин Ляо снова спрашивал, нет ли каких известий о Лень-фан.
Судья отставил чашку и ответил:
- Мы прочесали весь городской рынок, мы передали описание ее внешности и военным, и гражданским властям провинции. Сделали все, что в наших силах!
Дао Гань кивнул головой.
- По мне, так даже больше, чем нужно, - сказал он. - Ляо Лень-фан, скорее всего, сбежала с любовником и наверняка скоро вернется - со смущенным мужем рядышком и с пухлым ребеночком на руках, бросится в ноги папочке и будет молить о прощении.
- Да, но у госпожи Ляо Лень-фан был жених, - сказал десятник Хун. - Скоро свадьбу играть собирались…
Дао Гань усмехнулся, но промолчал.
- Согласен, это больше всего похоже на любовное приключение, - сказал судья Ди. - Ляо Лень-фан пошла со своей воспитательницей на рынок, они стояли и смотрели на татарина с дрессированным медведем, но в какой-то момент она взяла и исчезла в толпе. Вряд ли кто-то решился бы на похищение девушки средь бела дня, да еще в оживленном месте. Так что Ляо, наверное, просто сбежала.
Вдалеке послышался гонг. Судья Ди встал.
- Нужно идти в присутствие. Ладно, я сегодня еще посмотрю записи по делу Ляо. Ужасное это занятие - расследовать чье-то исчезновение! Обычное убийство и то было бы легче… - Десятник Хун помог судье облачиться в мантию, и тот добавил: - Интересно, почему Ма Жун и Цзяо Дай еще не вернулись?
- Вчера вечером они говорили, что идут на охоту. Собирались выйти до рассвета и вернуться к утреннему заседанию, - ответил Хун.
Судья нехотя снял теплую шапку, надел свою шелковую судейскую шапочку и пошел было к двери, как вдруг в комнату вбежал староста приставов.
- Ваша честь, - выпалил он с порога, - ужасная новость! Утром в южном квартале нашли труп женщины!..
Судья Ди замер, потом медленно обернулся и пробормотал, обращаясь к Хуну:
- Ну и глупость же я сказал только что… С убийством лучше не шутить.
- Будем надеяться, что это не наша Ляо, - прошептал Дао Гань.
Судья Ди не ответил. Он вышел в коридор, соединяющий его кабинет с залом заседаний, и спросил у старосты приставов:
- Вы не видели Ма Жуна и Цзяо Дая?
- Они только что вернулись с охоты, ваша честь, - ответил тот. - Но как раз перед их приходом в суд прибежал охранник с рынка, сказал, что произошла большая драка в таверне, и попросил немедленно прислать кого-нибудь. И они оба ушли с ним, ваша честь.
Судья кивнул. Он открыл дверь, раздвинул занавес и вошел в зал.
Глава вторая
Торговец обвиняет владельца лавки древностей в совершении убийства; судья Ди прибывает на место преступления
В зале суда собралось около сотни человек. Судья занял свое место на возвышении; десятник Хун встал за ним, Дао Гань - чуть поодаль. Перед судейской скамьей выстроились шестеро приставов во главе со своим начальником. Главный писец, сидевший за столом рядом с судьей, приготовил кисточки для письма.
Судья Ди встал и поднял свой молоточек, как вдруг дверь распахнулась и в зал суда вошли двое мужчин в меховых одеждах. Они попытались прорваться через толпу к судейскому возвышению, но не смогли; тогда судья кивком головы приказал старосте приставов провести их вперед.
- Тишина в зале! - Судья постучал молотком по столу, и шум немедленно улегся.
Все обратили взгляды на двоих пришедших, которые преклонили колени на полу около судейской скамьи. Один из них, по-видимому старший, был высок, худ, на лице его были написаны одновременно и суровость, и тяжкое горе; второй, помладше, был намного толще, а его круглое лицо обрамляла жиденькая борода.
- Объявляю утреннее заседание суда Бэйчжоу открытым! - возгласил судья Ди. - Начинаю перекличку присутствующих официальных лиц.
Когда с перекличкой было покончено, судья откинулся на спинку и вопросил:
- Кто эти двое, пришедшие в зал суда?
Старший из мужчин, не вставая с колен, ответил:
- С вашего позволения, меня зовут Е Бинь, я торгую писчебумажными изделиями, а это мой брат и помощник Е Дай. Мы пришли, потому что нашу сестру убил ее муж, владелец лавки древностей Бань Фэн, и мы умоляем, ваша честь…
- Где этот Бань Фэн сейчас? - перебил Е Биня судья.
- Он сбежал из города вчера вечером, ваша честь, и мы надеемся…
- Хорошо, об этом расскажете в свое время, - сказал судья. - Где, когда и кем было обнаружено убийство?
- Сегодня утром, - начал Е Бинь, - мой брат отправился к Баню. Он долго стучался, но никто не открывал. Тогда брат испугался, что что-то случилось, потому что, ваша честь, сестра с мужем обычно по утрам никуда не ходят. Он побежал домой, чтобы…
- Постойте, - оборвал его судья Ди. - Почему твой брат сперва не спросил соседей, не видели ли они Баня с женой?
- Их дом находится на отшибе, ваша честь. В соседних домах давно никто не живет.
- Понятно. Продолжайте.
- Мы с братом побежали вместе к дому Баня, ваша честь, - они живут недалеко от нас, всего через две улицы. Мы снова стали колотить в ворота. Никто не открывал, тогда мы перебрались через ограду и оказались у задней стены дома. Там были раскрыты два окна, брат подсадил меня, и я смог заглянуть внутрь…
На этом месте голос рассказчика прервался. Несмотря на холод, по лицу Е Биня струился пот, но через несколько секунд несчастный овладел собой и заговорил снова:
- Ваша честь, на лежанке печи я увидел обнаженное тело сестры. Она была вся в крови. Я закричал от ужаса и упал вниз, брат помог мне подняться, и мы бросились бежать за квартальным.
- Истец, успокойтесь. Расскажите все по порядку. - В голосе судьи слышалось искреннее сострадание. - Как вы определили, что ваша сестра мертва, а не ранена?
Е Бинь не ответил. Его лицо исказилось от ужаса; наконец, подняв взгляд на судью, он проговорил:
- Ваша честь, она… у нее не было головы!
В зале суда повисла мертвая тишина.
Судья Ди, машинально потеребив бороду, откинулся на спинку скамьи.
- Продолжайте. Вы сказали, что вместе с братом пошли за квартальным.
- Квартального мы встретили прямо за углом, ваша честь, - немного успокоившись, продолжал Е Бинь. - Я рассказал, что увидел в доме, и еще сказал, что не знаю, где сам Бань Фэн, может быть, его тоже убили. Мы попросили позволения взломать дверь. Но, к моему ужасу, квартальный Гао сказал, что накануне видел Бань Фэна на улице с большим мешком! Бань Фэн тогда сказал Гао, что уезжает по делам на несколько дней…
- Этот ублюдок убил нашу сестру! - закричал Е Дай. - Пусть ваша честь найдет его, умоляю, найдите его, пусть его скорее казнят!
- Где сейчас Гао? - спросил судья.
- Я просил его пойти в суд с нами, - ответил Е Бинь, - но он остался сторожить дом, чтобы никто не вошел.
Судья Ди кивнул.
- Ну, хоть кто-то тут не теряет головы и знает, что надо делать, - прошептал он на ухо десятнику Хуну.
- Сейчас писец прочтет вслух запись вашей жалобы, Е Бинь. Если он все записал правильно, вы с братом приложите к бумаге большие пальцы.
Братья Е сообщают об убийстве
Писец встал, зачитал текст, и, когда братья Е заверили его отпечатками больших пальцев, судья объявил:
- Я отправлюсь вместе с помощниками на место преступления. Вы пойдете со мной. Но прежде чем выйти, опишите, как выглядит ваш зять Бань Фэн. Писец запишет с ваших слов, и мы разошлем словесный портрет по всем военным и гражданским постам. За одну ночь Бань Фэн далеко уйти не может, тем более что дороги сейчас плохие. Его скоро задержат. Суд раскроет убийство, и виновный будет наказан! - С этими словами судья ударил молотком по столу и объявил заседание закрытым.
Судья, Дао Гань и Хун зашли в кабинет, и первым делом судья подошел к печке и протянул озябшие руки к огню.
- Подождем, пока Е Бинь даст описание Бань Фэна, - сказал он.
- Вот что мне кажется странным, - заметил Хун, - так это отрезанная голова!
- А может, Е Бинь просто не разглядел в темноте? - предположил Дао Гань. - Там могла быть тень, или просто голову закрывал угол печи, или еще что-нибудь…
- Скоро увидим, - ответил судья.
Служка принес бумагу с описанием внешности Баня. Судья переписал текст, отдал бумагу обратно писцу, приказав ему отнести ее на ближайшую заставу военных приставов и проследить, чтобы те незамедлительно занялись розыском бежавшего.
Во дворе судью уже ждал паланкин. Ди сел, жестом пригласив Хуна и Дао Ганя последовать за ним, и восемь носильщиков, четверо спереди и четверо сзади, подняли паланкин на плечи. Шестеро приставов во главе со старостой ехали на конях вслед за судьей. На главной улице города приставы били в гонги и кричали:
- Дорогу, дорогу! Дорогу господину уездному начальнику!
Прохожие шарахались в стороны, освобождая путь.
Процессия проехала мимо Храма Бога Войны и довольно быстро оказалась на длинной и узкой улочке, на левой стороне которой тянулся ряд лабазов, а справа была высокая стена с множеством дверей. Несколько человек прижались к этой стене, пропуская паланкин.
Наконец носильщики опустили паланкин на землю. Судья Ди открыл дверь, и к нему приблизился человек с приятным, открытым лицом. Почтительно помогая судье выйти, он представился:
- Я Гао, ваша честь, надзиратель юго-восточного квартала.
Судья оглядел улицу.
- Здесь, я смотрю, совсем немноголюдно, - заметил он.
- Да, ваша честь, - ответил Гао, - это ведь бывшие солдатские кварталы. Вы видели лабазы? Раньше, когда здесь стояла армия, в них держали провиант, а теперь они стоят пустые. Но после того как войска ушли отсюда, многие горожане пожелали перебраться в пустующие дома. Тогда же переехали и Бань Фэн с женой.
- Как! - Дао Гань не смог скрыть своего изумления. - Торговец древностями - и по собственной воле поселился в таком заброшенном месте? Да здесь же и кондитерская лавка прогорит, не то что ювелирная торговля!
- Да, странно, - согласился судья. - Страж, ты знаешь, почему он жил именно здесь?
- Бань Фэн обычно сам приходил к своим покупателям с товаром, ваша честь, - проговорил Гао, - здесь у него не было торговли.
Задул резкий ветер, и судья, поежившись, попросил Гао скорее проводить их в дом. Пока они шли через большой и пустой внутренний двор, Гао объяснил, что к дому Бань Фэна примыкают справа и слева два дома, но в них давно уже никто не живет. Они прошли через проходное помещение, обставленное недорогой деревянной мебелью; задняя дверь вела во внутренний двор. В середине двора зиял колодец, около колодца была скамейка.
Гао показал судье на три двери.
- Средняя ведет в спальню, левая - в мастерскую Бань Фэна и дальше в кухню, правая - на склад.
- Был здесь с утра кто-нибудь? - быстро спросил судья Ди.
- Никого, ваша честь. Я никого не пускал дальше внутреннего двора. На месте преступления никто ничего не трогал.
Судья одобрительно кивнул и зашел в спальню. Первое, что бросалось в глаза при входе, - печь с широкой лежанкой, покрытой толстым шерстяным одеялом. На одеяле было тело женщины; убитая лежала на спине, руки ее были связаны, а ноги широко раскинуты. Голова отсутствовала, шея заканчивалась кровавым месивом. Все тело было в запекшейся крови, и одеяло было перепачкано кровью.
Судья Ди поспешно отвернулся и, стараясь не смотреть на тело, оглядел комнату. Между окнами помещалось зеркало, перед ним был стол; над зеркалом висело полотенце. Из окна дул сильный ветер, и полотенце трепыхалось на сквозняке.
- Заходите! - позвал судья Дао Ганя и десятника. - Ты, - обратился он к Гао, - стой за дверью и следи, чтобы никто не вошел и не помешал нам. Когда придут Е Бинь и Е Дай, попроси их подождать в гостевой зале.
Едва дверь за Гао закрылась, судья принялся за тщательный осмотр места преступления. В углу он увидел одежные сундуки, обитые красной кожей, - их было четыре, по числу сезонов года. Там же стояли низенький лакированный столик и две табуретки. Кроме этой мебели, в комнате больше ничего не было.
Сделав над собой усилие, судья перевел взгляд на убитую.
- Я что-то не вижу ее одежды, - сказал он. - Дао Гань, осмотри сундуки.
- Здесь все тщательно упаковано, ваша честь, - ответил тот, открывая первый сундук.
- Осмотри все, - велел судья. - Пусть Хун тебе поможет.
Пока десятник и Дао Гань рылись в сундуках, судья Ди стоял неподвижно, машинально поглаживая свою бороду. Сквозняка больше не было, и полотенце свисало, полностью закрывая зеркало; судья заметил, что и на нем чернеют пятна крови. Он вспомнил старую примету: увидеть в зеркале мертвое тело - это к несчастью. Похоже, убийца - человек суеверный.
Судья вышел из оцепенения, услышав изумленный крик Дао Ганя:
- Смотрите! В потайном отделении лежат драгоценности! - Дао Гань вытащил два золотых браслета с рубинами и шесть золотых гребней для волос.
- Да, - сказал судья Ди, - очевидно, у нашего торговца древностями была возможность доставать такие безделушки по дешевке! Положи их обратно, Дао Гань. Все равно здесь потом все опечатают. И потом, сейчас меня больше интересует, где же все-таки одежда убитой. Давайте осмотрим склад.
Склад оказался почти до потолка заставлен сундуками и коробками, и судья распорядился:
- Дао Гань, займись складом. И помни, что где-то здесь может быть не только одежда, но и отрезанная голова. Мы с Хуном пойдем в мастерскую.
На стенах в мастерской было множество полок, уставленных вазами всевозможных форм и размеров, разнообразными статуэтками, изделиями из нефрита и прочим антиквариатом. На небольшом квадратном столе посередине громоздились книги, бутылки, чернильницы и кисточки для письма.
Десятник Хун откинул крышку сундука в углу; сундук оказался доверху набит мужской одеждой. Судья Ди выдвинул ящик стола и изумленно воскликнул:
- Смотри! Тут деньги, бумаги и драгоценности! Похоже, Бань Фэн так спешил, что ему некогда было их забрать!
Когда судья и десятник Хун закончили осмотр кухни, в которой, впрочем, ничего особенного не нашли, к ним вышел Дао Гань. Отряхиваясь от пыли, он сообщил:
- В остальных сундуках лежат вазы, бронзовые статуэтки, - одним словом, всякие товары. И все покрыто пылью. Такое впечатление, что туда недели две никто не заглядывал.
Судья долго смотрел на обоих помощников, но молчал.
- Странно. Очень странно! - произнес он наконец и вышел в гостевую залу. Дао Гань и десятник Хун последовали за ним.
Перед дверью уже сидели братья Е и староста приставов.
Все трое встали и почтительно поклонились судье, судья же, ответив им кивком головы, приказал старосте:
- Пусть двое из твоих людей обыщут колодец, а остальные возьмут носилки и доставят тело в суд. Потом опечатай двери в комнаты, оставь двоих людей здесь на страже и жди дальнейших распоряжений.