В конце концов, Ренк просто попытался хоть как-то сблизить их общей идеей, и, как ни удивительно, ему это удалось с помощью общества "Pan", созданного годом ранее, в 1898 году. Ренк по натуре никогда не был лидером, предпочитая оставаться в тени более ярких и энергичных личностей вроде Пихлера или Хабермана. Он всегда оставался типичным лириком-одиночкой с меланхолическим, созерцательным образом жизни. Но именно Ренк на волне всеобщих вольнолюбивых настроений оказался организатором и главой литературно-художественного общества "Pan". В этом литературно-идеологическом братстве благополучно уживались идеи тирольской культуры, пантеизма, немецкой национальной мысли, инсбрукской поэзии и европейского модернизма "младотирольцев". Там Хаберман, Краневиттер, Валльпах и другие приходили к недолгому единодушию и перемирию. Но об этом автор статьи тоже не пишет.
А теперь – главная интрига. Эту статью можно было бы считать анонимным сочинением и вообще безымянным пасквилем, если бы за инициалами "Dr. F. L." не скрывался известный инсбрукский доктор медицины Фритц Лантшнер. Известен он был не столько своими научными изысканиями или медицинскими деяниями, сколько совершенно иными подвигами – постоянным участием во всяких политических акциях и уличных беспорядках. Он еще с 90-х годов XIX века упоминался во всех газетных заметках, посвященных демонстрациям и провокациям.
В ноябрьском конфликте 1904 года доктор также исполнил небольшую роль. Газета "Innsbrucker Nachrichten" сообщала, что после погрома города 4 ноября "полиция арестовала местного практикующего врача Фрица Лантшнера и студента-медика Йозефа Штуфера за нападение на журналиста Антонио Альбертини.
Как показали обвиняемые, в ночь с 4 на 5 ноября они в ресторане рядом с Южным вокзалом намеренно нанесли незначительные травмы корреспонденту миланской газеты "Il Corriere della Sera". <…> Доктор Альбертини находился в Инсбруке с 15 октября, чтобы освещать открытие юридического факультета. Обвиняемые были приговорены к пяти суткам ареста" . Как видно из этого сообщения, доктор не только вел активную уличную деятельность, но и приобщал к ней своих учеников.
И хотя статья Лантшнера сообщает довольно любопытные моменты внутренней кухни "Scherer", нет полной уверенности в ее достоверности, поскольку за агрессивным тоном "Dr. F. L." угадывается не более чем давняя внутренняя склока инсбрукских сообществ, которой так вовремя воспользовалась газета "Neue Tiroler Stimmen".
3.7. Либеральный немецкий национализм
Само по себе это сочетание "либеральный" и "национализм" является оксюмороном, но только не в отношении "Scherer" и тирольского пангерманизма. "Scherer" не скрывала своей патриотической и, более того, националистической направленности, но боролась рисунком и словом, а не кулаками. И сотрудниками газеты были не боевики и экстремисты, а журналисты, поэты и художники.
Газета выступала против всех, кого считала виновниками развала и бюрократизации страны, одинаково подвергая острой сатире папское духовенство и масонов, семейство Габсбургов и еврейские общины, итальянских ирредентистов и австрийских чиновников.
Газету "Der Scherer" и ее "младотирольцев" часто сравнивали и с германским течением конца XVIII века "Sturm und Drang" . "Младотирольцев" называли и прямыми наследниками германского "культуркампфа" , захлебнувшегося в конце 70-х годов XIX века. Тироль охотно воспринимал германские влияния, но часто с опозданием на пару десятилетий.
Непримиримая и в какой-то мере максималистская позиция, характерная для молодых людей, делала газету, сражающуюся против всех министерств, ведомств и конфессий, уязвимой и практически беззащитной.
Из-за антиклерикальной и пангерманской направленности на газету Хабермана с первого года ее существования постоянно обрушивались судебные разбирательства и издержки. Тираж изымался, поэтому газета выходила во второй и третьей редакции. Все это грозило полным разорением и невозможностью продолжать журналистскую деятельность.
Хаберман и его сотрудники шли на всевозможные хитрости. Например, подписчикам номера развозились в первую очередь, и абоненты получали свежую, еще пахнущую краской газету прямо из типографии, минуя цензуру и изъятия из продажи. В архиве Государственной библиотеки университета Инсбрука и сейчас подшивка "Scherer" включает дублированные номера газеты: один полный и второй – с белыми полосами изъятых цензурой статей.
Часто у дверей типографии всю ночь дежурил вагончик "Scherer", чтобы успеть забрать тираж до того, как явится полиция. После ареста тиража и ухода полиции сотрудники газеты видели Карла Хабермана стоящим в некоторой растерянности посреди разгрома и валяющихся на полу страниц. Он как будто оценивал результаты побоища и мысленно подсчитывал убытки, а потом энергично произносил: "Пусть поцелуют меня в задницу! Делаем запасной вариант! Быстро!"
Второе издание публиковалось с тем же количеством страниц, но некоторые из них были либо демонстративно пустыми (пустота, как известно, тоже умеет говорить), либо заменены новыми текстами, не менее острыми и критичными. Хаберман, зная, что цензоры едва ли успеют вернуться и вновь отследить публикации, торопился распространить второй тираж. Это снова приводило к аресту и судебным повесткам. Будь Хаберман действительно "восточно-австрийским шарлатаном", как назвал его "Dr. F. L.", едва ли он согласился бы на столь тяжелый и неблагодарный труд, к тому же рискованный и не приносящий дохода.
Устав от всех этих трудностей, издатель предпринял еще один хитрый шаг: он отправился в Вену и заручился поддержкой депутатов парламента, имевших похожие политические воззрения. Одним из них был Георг Шёнерер. Так Хаберману удалось создать в парламенте собственное лобби: дружественные депутаты становились легитимными цензорами газеты и избавляли ее от неприятностей. Тем не менее активный издатель почти все время проводил в суде и под арестом за свои антиклерикальные и антигосударственные взгляды. Судебные разбирательства, в конце концов, экономически подкосили газету. С этим был связан переезд редакции "Der Scherer" в Линц в 1905 году.
Но "младотирольский" дух газеты сохранился до 1912 года, то есть практически до смерти ее создателя.
* * *
Своей целью газета, как уже упоминалось, считала национальную идею в ее обновленном варианте. То государство, которое досталось в наследство "младотирольцам", несмотря на его помпезные патриотические идеалы, было, по мнению "Der Scherer", совершенно беспомощно и ни на что не способно, потому что погрязло в либерализме, интригах, потомственности и лени.
Историки впоследствии отмечали узость и противоречивость представлений газеты Хабермана. И, несмотря на то, что другие современные исследователи, в основном журналисты и культурологи, считали такие выводы плодом ограниченного ума , доля правды в этом мнении есть. Звучали даже высказывания, что пангерманские идеи газеты предваряли национал-социализм.
Примеров такого плавного врастания появившихся в начале века националистических средств массовой информации в эпоху нацизма немало: например, газета "Deutsch-Österreichische Tageszeitung" ("Немецко-Австрийская ежедневная газета"), созданная Карлом Вольфом в 1903 году, достигла расцвета именно в 20-е годы XX века, когда стал укрепляться национал-социализм. Здесь уже упоминалось, что некоторые авторы "Scherer" впоследствии, уже в престарелом возрасте, имели награды от гитлеровского рейха за заслуги в области пропаганды германизма и германской культуры: например, силезская поэтесса Мария Штона или карикатурист Эдуард Тёни.
Тирольского драматурга Краневиттера, умершего перед самым "аншлюсом" Австрии, тоже вначале попытались вознести на пьедестал германизма, впрочем, безрезультатно.
Газету Хабермана упрекали в том, что свобода, ясность сознания, точность выводов и социальный подход к проблемам австрийского общества причудливым образом сочетались в "Scherer" с отсутствием плюрализма и национальной нетерпимостью. Наряду с прогрессивными взглядами и стремлением к новому проявлялась активная неприязнь ко всему "инородному", наряду с европейскими вкусами и идеалами сотрудников-художников процветали фанатизм и радикализм по отношению к инакомыслию.
Уже в год своего основания газета предлагала читателям включиться в обсуждение следующих радикально заявленных тем: "Долой Иуду!", "Долой Рим!", "Долой Польшу!", "Долой Венгрию!", "Долой Далмацию!", "Долой правление Туна!" , "Образ "Германии" в представлении империи объединенных монархий и стран" . Все это были призывы из репертуара экстремиста Георга Шёнерера, покровительствовавшего "Scherer". Но справедливости ради стоит заметить, что это обобщенное тотальное "Долой" и единственная альтернатива "Образ "Германии"" обусловлены остротой момента, притеснениями со стороны государства и Церкви и жесткостью цензуры, тем более что свобода прессы наступит лишь в 1918 году – с концом самой монархии, против которой боролись "люди "Scherer"".
Тирольская ситуация начала XX века была гораздо сложнее, чем можно себе представить: в ней не все и не всегда делилось на черное и белое, реакционное и прогрессивное в том понимании, которое закрепилось в европейском сознании к концу XX века.
Пангерманизм в ту эпоху боролся с конформизмом, бюрократизмом и корпоративностью в стране – искусственным созданием марионеточных классов и групп по интересам, призванных демонстрировать свою лояльность по отношению к государству. Столь же конформны по своим взглядам, как эти искусственно созданные партии и группы, были официальные средства информации и клерикальные издания, поддерживавшие консервативные догмы. И противостояли им в первую очередь именно газеты националистического толка, призывавшие к объединению и обновлению страны на основе новой патриотической идеи – германской и немецкоязычной. Может показаться странным, что в империи с немецким по своим корням кайзером и немецким государственным языком постоянно притеснялось все немецкое. Но Габсбурги и правительство уже не смогли бы сохранить монархию и удержать власть, если бы не опирались на министров и парламентариев, вышедших из других национальных областей, в основном – из Польши, Богемии и Моравии. Своего рода "хорошая мина при плохой игре".
Есть еще один аспект, позволяющий утверждать, что голос "Scherer" был первым живым протестом в австрийской провинции рубежа веков. И это аспект социокультурного характера. Сатирические листки с карикатурами и сериями рисунков еще только начали создаваться.
Нельзя не принимать во внимание, что иллюстрированные газеты пользовались большим успехом у народа: общественно-политическая периодика классического образца была рассчитана на политизированного читателя и быстро утомляла своей информативностью и пространными рассуждениями, а листок с рисунками, эпиграммами и скетчами нравился широкому кругу простых людей и воспринимался как живой голос родного края. Уникальность такого явления имеет не только узковременную ценность: к сожалению, такой жанр, как иллюстрированная сатирическая периодика, практически предан забвению.
Поэтому, несмотря на все претензии, газета антиклерикального пангерманиста Хабермана предстает в начале века как орган прогрессивной обличительной журналистики, бросающий вызов консервативной прессе.
Освещая страницы австрийской печати той бурной эпохи, журналист и переводчик Петр Звездич писал: "В Тироле, где клерикалы пользуются еще огромным влиянием на малокультурное и невежественное горное население, процветает клерикальная журналистика ("Tiroler Volksblatt", "Neue Tiroler Stimmen"), которая здесь отличается резко агрессивным характером.
С клерикальной фалангой ведет ожесточенную борьбу целый ряд органов либеральной журналистики ("Innsbrucker Tagblatt", "Meraner Zeitung", "Pusterthaler Bote" и другие), из коих некоторые, как "Der Scherer", постоянно подвергаются конфискациям за свои остроумные нападки на патеров" .
Как видно из этого текста, даже Петр Исаевич Звездич (Ротенштерн) оценивает националистическую "Der Scherer" достаточно объективно и позитивно, принимая во внимание не ее тактику, взгляды и методы, а скорее, ее стратегию и конечные цели.
* * *
Вполне объяснимо, что в ноябрьском конфликте 1904 года газета Хабермана оказалась по одну сторону баррикад с националистической Народной партией и пангерманистами. Тому было несколько причин.
Во-первых, на "младотирольцев" оказала влияние личность их наставника Пихлера, сражавшегося с итальянским нашествием в середине XIX века.
Во-вторых, многие из них родились и выросли в Южном Тироле, где итальянский национализм преобладал над немецким. И, наконец, такому отношению способствовала трагическая судьба одного из "людей "Scherer"" – художника Августа Пеццеи.