В большой неуютной комнате стояло в ряд несколько раскладушек, но их сдвинули и втиснули еще две, так что соседом Тони оказался разбитной парень с рыжими усищами, над которыми все смеялись. Парень несколько дней ожидал самолета, как, впрочем, и другие бородачи, отсиживающиеся на базе из-за плохой погоды.
Погоды не было, шли дожди, наползали туманы по утрам, и маленькие самолеты, летавшие по Камчатке, отстаивались в аэропортах.
Тоня, конечно, могла добраться до пограничного начальства, представиться, сказать, что летит к мужу, может быть, и подвернулся бы какой-нибудь вертолет или корабль, но едва она начинала думать об этом, как чувство тревоги овладевало ею с новой силой. Вот узнают, к кому она едет, передадут на заставу ЕМУ, а он вдруг скажет - не нужна мне больше эта женщина. Нет, уж лучше приехать внезапно, свалиться как снег на голову, а потом - будь что будет.
Анна Михайловна тоже не советовала просить помощи у пограничного начальства.
- Ведь он же вас ожидает, - сказала Анна Михайловна. - Вот радость-то ему будет! Нечаянная...
И она улыбнулась, представив, как обрадуется не знакомый ей мужчина по фамилии Бочкарев. Тоня же, стесняясь, так и не открылась ей, ничего не рассказала о своих страхах. Два года разлуки - срок немалый для соломенного вдовца.
Она напряженно зажмурилась, представив в деталях свою встречу с Бочкаревым, его равнодушные глаза, отчужденный холодный голос, всю эту позорную сцену при чужих людях, после которой остается только бежать к океану и топиться.
Три дня каждое утро вдвоем с Анной Михайловной они ездили в аэропорт и ждали, что вот-вот объявят вылет. Высокая красивая девица в справочном бюро нехотя поворачивала лицо с лиловыми веками и, не отрываясь от разговора с подругой, раздраженно бросала: "Вам русским языком говорят, что нет погоды". Сзади стояла длинная очередь, и все покорно ждали, пока девица с лиловыми веками закончит рассказывать о купленных вчера на толкучке заграничных чулках. Ей была глубоко противна ее работа и это вечно недовольная, гудящая толпа пассажиров, пристававших к ней с одним и тем же глупым вопросом: "Когда улетим?"
Время от времени та же девица подносила к накрашенным губам микрофон и сообщала обидно равнодушным голосом, что все вылеты задерживаются на два часа. Через два часа объявлялась новая задержка, а к вечеру все пассажиры отпускались до семи часов утра. Тоня и Анна Михайловна садились в битком набитый автобус, ехали в центр, а потом пешком взбирались на крутую сопку, поросшую каменными березами. Оттуда открывался вид на Авачинскую бухту, за которой, говорят, тоже были вулканы, правда, закрытые теперь тучами.
На базе все время горланило местное радио. Из репродуктора доносилась легкая музыка, то и дело прерываемая сводками погоды: "Говорит камчатское метео. По восточному побережью ожидается пасмурная погода с дождями и туманами. Температура воздуха..."
Было холодно и без прогноза. Когда Тоня уезжала из Орла, знакомый преподаватель, который много лет жил на Камчатке, говорил ей, что самый хороший месяц в тех краях - сентябрь. То же самое повторяли и местные жители, недоуменно разводя при этом руками, а в газете даже появилась заметка, мол, такой холодный сентябрь был в Петропавловске шестьдесят два года назад. Впрочем, для Тони это не явилось большим утешением.
На четвертый день неожиданно разъяснилось, и Тоня, проснувшись, впервые за эти дни увидела в окне на фоне высокого бледно-голубого неба ледяной дымящийся конус Корякской сопки.
- Вставайте: Через час вылет! - сказал запыхавшийся начальник базы. - Чай горячий, хлеб весь съели...
Анна Михайловна работала в научно-исследовательском институте, возглавляла сектор и летела в урочише Береговое, чтобы проверить, как там работают ее подопечные. Кроме того, ей просто хотелось месяц провести среди природы, вдали от начальства, посмотреть, конечно издали, на медведей, поесть крабов и привезти домой красной икры.
Тонины желания были и шире, и скромнее - она просто собиралась жить в том месте, куда Анна Михайловна ехала как бы в гости.
На вертолетах Тоня еще ни разу не летала ее оглушил резкий гул мотора, будто тысячи кувалд одновременно били по обшивке, но вскоре она привыкла, устроилась на металлическом неудобном сиденье и прильнула к иллюминатору. Пилоты сидели высоко впереди, их не было видно, механик же стоял на лесенке, половина его находилась где-то внутри пилотской кабины, а ноги в салоне, но вскоре ноги спустились, и их владелец предложил Тоне занять его место.
Тоня не заставила себя просить дважды, взобралась на лесенку, судорожно ухватилась руками за что- то металлическое, холодное и стала со страхом смотреть через широкое стекло. Внизу лежали горы, голые острые скалы, и Тоне казалось, что вертолет обязательно врежется в них. Она тихонько ахала, жмурилась, а когда открывала глаза, опасная скала уже была далеко позади. Затем вертолет взял резко вправо, снизился, и вскоре Тоня увидела океан и берег. Океан был зеленоват и весь в белых полосках пены, словно его заштриховали, берега каменисты, пестрой окраски- синие, охристые, розовые, за ними, левее, начинались леса густо-зеленая щетка кедрового стланика, перемежающаяся кривыми белоствольными березами.
- Смотрите, медведь! - громко крикнул пилот, оборачиваясь к Тоне.
Тоня стала лихорадочно искать глазами, крутить головой, пока не увидела на поляне четвероногого толстяка в бурой шубе, который, смешно подбрасывая зад, в панике убегал от вертолета, но едва опасность миновала, сел и, задрав голову, стал с любопытством смотреть на удаляющуюся машину.
Лагерь геологов появился внезапно - белые палатки на крутом берегу речки, костер, мачта рации и три фигурки возле самодельного посадочного знака. Фигурки сперва махали руками, потом отбежали в сторону, спасаясь от поднятого вертолетом вихря, который пригнул, чуть не втоптал в землю траву.
Тоня знала, что на заставу пилоты не полетят и что ей придется добираться до места "пешим строем", но это ее не пугало: Анна Михайловна сказала, что застава недалеко и Тоню, конечно, туда проводят. Сейчас она даже радовалась этой случайной задержке.
Анна Михайловна звонко расцеловалась со всеми, Тоня же робко протянула руку, неловко и тихо называя себя.
- Это вы всегда такая застенчивая? - добродушно спросил ее высокий с моложавым живым лицом человек, назвавшийся начальником отряда Николаем Павловичем Курковским. - А еще жена пограничника!
В ответ Тоня молча замотала головой, так что разлетелись в стороны ее завитые еще в Орле кудряшки, и обескураживающе улыбнулась.
- Вот это Наташа, сказал начальник отряда, показывая на девушку в спортивных голубых штанах и белом свитере.
Девушка была неправдоподобно красива: смугла, с удлиненным лицом и выразительно-насмешливыми глазами, маленьким ярким ртом и подстриженными под мальчика жгуче-черными кудрями.
- А я знаю вашего мужа, - Наташа загадочно хмыкнула и с любопытством заглянула в Тонины глаза. - Он на меня протокол составлял за нарушение погранрежима... Хороший парень!
- Хороший? - для верности переспросила Тоня.
- Я бы за такого замуж вышла!
- За меня, видите ли, она не желает, - не то в шутку, не то всерьез сказал третий геолог, по имени Иван.
Был он симпатичен, с невинными голубыми глазами, ладно сложен, высок ростом и, наверно, силен. Когда он знакомился с Тоней, она заметила, как заходили, заиграли мускулы на его загорелой руке.
- Есть еще три мужика и одна деваха, но они в маршруте. Вот и весь отряд, - сказал Николай Павлович Тоне. - Мы б тоже ушли, да узнали, что прилетает начальство. - И он забавно скосил глаза в сторону Анны Михайловны.
От завтрака авиаторы отказались, а рыбу и три литровые банки красной икры взяли охотно (Тоня молча ахнула, как запросто тут разбазаривают такое богатство), наскоро поблагодарили и улетели, снова подняв страшный шум и ветер.
- Теперь через месяц прилетят, и прощай, Камчатка! - сказал Курковский, проводив глазами вертолет.
Анна Михайловна привезла полмешка свежего хлеба, еще какие-то продукты, газеты, а главное - письма, на которые все сразу набросились, казалось, совсем забыв о приезжих. Тоня в это время, как зачарованная, смотрела на пустынный океан, на его зеленоватую воду и волны, мягко набегавшие на непривычно черный песок.
Наконец хозяева прочитали все письма, спохватились и пригласили гостей обедать.
Под деревом возле тлеющего костра стояли раскладной стол и такие же стульчики с брезентовыми сиденьями. Из палатки принесли эмалированную миску с икрой, крупно нарезанную чевачу, жареное оленье мясо. Анна Михайловна, с пристрастием оглядев закуску, достала из рюкзака большую прямоугольную бутылку водки с пестрой этикеткой "Беловежская". Тоня тоже попыталась выставить свою заветную "Плиску". но на нее дружно зашикали, сказав, что тот коньяк она обязана распить не с ними, а с Василием Иванычем, как непривычно называли здесь ее мужа.
- За встречу! - предложил Курковский, поднимая кружку.
- Оригинальный тост, свежий, - лениво сказала Наташа.
Тоня пила водку маленькими глотками, неумело, глаза ее округлились, лицо покрылось румянцем и повеселело. Икру она накладывала на хлеб тоненьким слоем, осторожно, пока сидящий рядом Иван с дружеской бесцеремонностью не взял у нее из рук бутерброд и не намазал его с верхом.
- Вы не стесняйтесь, Тонечка, тут этого добра пока хватает, - сказал он.
Здесь же за столом решили, что вечером попытаются встретить кого-либо из пограничного наряда, но это ненадежно, потому что "пограничник видит всех, а его никто не видит", и если не встретят, то завтра ребята проводят Тоню до заставы.
- Часа три ходу, если знать места, - сказал начальник отряда.
Тоня одобрительно кивнула головой.
- Купаетесь? - спросила она, показывая глазами на океан.
Иван улыбнулся.
- Мы-то купаемся, а вот вам не советую. Градусов тринадцать вода, не больше.
- Похолодало что-то, сказала Анна Михайловна, поеживаясь. - Но все равно в палатку я не хочу... Тоня, пошли знакомиться с настоящей Камчаткой.
- Я с удовольствием, Анна Михайловна.
- Полно, - ответил Курковский.
- Ребята, как насчет грибов?
- Ну вот, грибов к ужину принесем.
- А морские звезды у вас есть? - спросила Тоня. - И морские звезды есть, и морские ежи, и морская капуста... - охотно ответил Иван.
Несколько глотков "Беловежской", непривычная обстановка, новые люди и то обстоятельство, что встреча с мужем откладывалась на завтра, успокоили Тоню, и ей сейчас все нравилось - толстые скрюченные стволы каменных берез с розоватой корой, уютный шелест волн, даже красавица Наташа, которая была бы не прочь выйти замуж за ее Бочкарева.
- Мы бы вам с удовольствием составили компанию, но тут кое-какие хозяйственные дела наметили, - словно извиняясь, сказал Курковский. - Впрочем, если начальство прикажет...
- Не прикажет, Николай Павлович, - ответила Анна Михайловна. - Мы тут в лесу побродим. Правда, Тоня?
- Только далеко не заходите, а то медведей перепугаете, - сказала Наташа, глядя в сторону.
- Спасибо за совет.
Сначала была широкая утоптанная тропа, но вскоре Они свернули с нее в светлый, редкий, сквозной лес, в котором все было видно далеко. Ранняя осень уже пришла в этот лес, порыжела трава на буграх, но в низинах она еще оставалась зеленая, буйная, густая и через нее было трудно пробираться. Какие-то незнакомые травянистые растения огромными листьями-горстями еще держали воду последнего дождя, и Тоня восхищенно ойкала, когда острые струйки обжигали ее, неожиданно попадали за ворот блузки. Покраснели, стали огненными листья на низкорослых рябинах.
- Ешьте, она тут вкусная, - сказала Анна Михайловна.
Тоня сорвала крупную, как вишня, ягоду, попробовала и удивилась - рябина была кисловатая и отлично утоляла жажду. Иногда встречались заросли шиповника, тоже не похожего на привычный - не высокие кусты, как под Орлом, а кустики, чуть ли не стелющиеся но земле. Знакомые Тоне плодики шиповника напоминали формой желуди, а эти были приплюснутые, с приятной на вкус матово-розовой мякотью и крупными белыми семечками; Тоня их даже не выплевывала, а разжевывала и глотала.
А вот грибов, как ни странно, попадалось мало, одни липкие пачкающие руки маслята.
Местность была холмистая, бугор на бугре, и сверху открывались виды один лучше другого: яркая пестрота осеннего леса, зеленоватые поросшие лишайники купола камней, словно выросших из земли, звонкие, веселые ручейки.
- Ой, как тут красиво! - повторяла Тоня одно и то же, и Анна Михайловна покровительственно кивала головой в ответ.
- Вы который раз на Камчатке? - спросила Тоня.
- Первый.
- Что вы говорите!.. А я думала, что вам тут все знакомо... Идете и не восторгаетесь.
- Я это делаю в душе, Тонечка, - Ответила Анна Михайловна улыбаясь.
Время бежало незаметно, быстро, и когда они набрали по сумке грибов, солнце уже клонилось к закату. Поднялся ветер, зашелестел верхушками деревьев, но в лесу еще было тепло и уютно.
- Пора домой, - сказала Анна Михайловна, поглядывая на небо. - А то еще дождиком прихватит.
- А мы не заблудимся? - осторожно спросила Тоня.
Анна Михайловна ласково посмотрела ей в глаза.
- Я, Тонечка, пятнадцатый год брожу по тайге, по тундре, по пустыне...
- Ой, как я вам завидую!
- Да, мне можно позавидовать. Я много видела... Заблудиться, Тонечка, мы не можем, потому что лагерь стоит на берегу. Океан от нас к востоку, вот выйдем на него и спокойно доберемся до дома.
- По берегу?
- Можно и по берегу.
- Тогда пошли скорей на восток, - решительно сказала Тоня.
Оказалось, что они находились недалеко от океана: вскоре донесся его мерный глухой рокот, а еще через некоторое время открылся и сам океан. Они спустились к нему по руслу ручейка, прыгая с камня на камень и поддерживая друг друга, - на самый берег, на темно-серый мелкий песок, такой твердый, что ноги на нем оставляли лишь едва заметные следы.
- Камчатский асфальт, - удовлетворенно сказала Анна Михайловна.
На "асфальте" в изобилии валялись какие-то длинные и широкие мясистые ленты, которые оранжево просвечивали на солнце.
- Вот это и есть морская капуста, - пояснила Анна Михайловна.
- А где же морские звезды?
- По дороге найдем и звезды... Пошли, Тоня! А то- что-то не нравится мне погода.
Небо, недавно почти чистое, высокое, стало пестрым, от наплывших облаков, усилился ветер, но под защитой крутого берега он почти не ощущался и только по океану, по тому, как вода покрылась полосками пены, по гулу, который из мягкого, умиротворенного стал сердитым, можно было догадаться о его силе.
Сначала oни шли спокойно, идти по твердому песку было легко, приятно, Тоня задавала вопрос за вопросом, Анна Михайловна отвечала с охотой, подробно, но через некоторое время тон ее ответов стал иным, иногда она вообще словно и не слышала Тоню.
- Тонечка, пойдемте-ка быстрее, сказала Анна Михайловна и как-то странно, озабоченно посмотрела сначала на океан, потом на отвесный скалистый берег, возле которого они шли.
Тут Тоня тоже посмотрела на океан и увидела, что вода, волны, пена заметно приблизились к ним.
- Почему это, Анна Михайловна? - спросила она, и тревожные нотки прозвучали в ее голосе.
- Прилив, Тонечка, прилив... Через полчаса, если я не ошибаюсь, он затопит берег.
- Ой, что же делать? - Тоня побледнела.
- Прежде всего не паниковать!.. Вон побежим до того мыска, видишь, а там будет речка, по руслу и поднимемся...
- Может, назад лучше?
Она тихонько дотронулась до Тони, и они побежали.
- Нет, назад не успеем. Бежим!
Грибы падали из полных сумок, пока Анна Михайловна не догадалась выбросить их.
Мрачнело небо, гул океана нарастал, и все быстрее сокращалось расстояние между водой и все таким же отвесным, неприступным берегом.
Наконец они добежали до мыса, острого и глубоко выдвинутого вперед, обогнули его и увидели, что дальше, докуда доставал глаз, продолжалась такая же обрывистая каменная стена, до блеска отполированная волнами. На ней, на высоте метров пяти, отчетливо виднелась размытая темная полоса: очевидно, до этого уровня поднималась вода во время прилива.
- Господи, что же будет с нами? - прошептала Тоня. - Анна Михайловна, что же будет с нами? - крикнула она в голос.
Анна Михайловна была бледна, руки ее дрожали.
- Еще есть немного времени, бежим, Тоня!.. Надо искать, где можно подняться повыше, может, какой уступ найдем, дерево... За него зацепимся...
Кое-где на скалах виднелись деревья, их корявые стволы торчали почти горизонтально, нависая над берегом, но все это было выше темной полосы прилива.
- Старая дура... Пятнадцатый сезон провожу в поле... - в отчаянии повторяла Анна Михайловна.
В одном месте им показалось, что берег не так крут, что можно зацепиться за небольшой выступ. Тоня попробовала добраться до него, но камни были скользкие, и она сорвалась.
- Бежим, Тонечка, бежим!..
Начался дождь, смеркалось, наползали черные тучи, но еще иногда из-за них на несколько секунд выглядывало опускающееся красное солнце, освещая сбоку океан, темные провалы между волнами и блестящую парчевую поверхность покатых и широких валов вдали. Камни, недавно маячившие впереди на берегу, торчавшие из песка, были залиты водой, и о них разбивались волны.
Тоня уже не смотрела на скалы, а тупо бежала, не зная куда и теряя последние силы. Она мысленно прощалась с жизнью, и слезы текли по ее лицу вместе с дождем и солеными брызгами океана, которые уже долетали до берега...
- Стойте! Сто-ой-те! - вдруг услышала Тоня и решила, что у нее начались галлюцинации.
Но голос повторился. Она оторвала взгляд от земли, посмотрела вперед и увидела, что им навстречу бежит кто-то высокий с мотком веревки в руке.
- Иван! - ахнула Анна Михайловна.
Обе женщины остановились и в изнеможении прислонились к мокрой скале.
- Скорей назад! - крикнул Иван. - Назад скорей, пока волнами не сбило!
Он подтолкнул Тоню, и на ходу схватил за руку выбившуюся из сил Анну Михайловну.
Ваня, там все неприступно... - едва смогла выговорить Анна Михайловна.
- Там можно подняться в одном месте. Вы не знаете... Трудно, но можно...
Они бежали уже по воде, правда, еще мелкой, но песок сразу размок и передвигаться стало гораздо труднее. Шальные волны все чаще накрывали их с головой.
- Еще немного... еще двести метров... - подбадривал Иван.
Это было то самое место, где Тоня пыталась взобраться на уступ.
- Сейчас мы туда залезем, - сказал Иван.
- Мы уже пробовали... Ничего не вышло...
- Теперь выйдет... На плечи мне станете.
Он присел. Тоня поставила ногу сначала ему на колени, потом, держась руками за скалу, на плечи. Иван поднялся в рост, а там уже оставалось совсем близко и до уступа.
Таким же способом забралась туда и Анна Михайловна.
- А вы ж как? - Тоня осторожно посмотрела вниз на Ивана. Непосредственная опасность миновала, с ними был сильный человек, и она немного успокоилась, пришла в себя.
- Ловите веревку! - крикнул Иван в ответ.
С третьей попытки Тоня поймала ее.
- Пройти направо шагов пять сможете?
- Постараюсь...