– "Да! Этот университет – крупнейший в Латинской Америке и входит в число ведущих в Мире! В нём тринадцать факультетов и ещё чего только нет!? И вообще, Аргентина в Латинской Америке, это что Москва в России!" – пояснил Вячеслав, с гордостью и любовью потрепав своего старшего сыночка по чёрным, кудрявым волосам.
– "Дедушка и бабушка! А у нас дома есть машины, кошки и собаки, мы все катаемся на лошадях, и очень любим Гаучо!" – поделилась с горожанами единственно сероглазая из всех детей, умница София.
– "А что это такое?" – не постеснялся спросить дед Егор.
– "А это… аргентинские ковбои, считайте народ и целая культура, есть даже такой праздник!" – внёс ясность, ставший известным в стране журналист.
– "А чем ещё занимаетесь?" – поинтересовалась его мать.
– "Я занимаюсь теннисом!" – поделилась Габриэла.
– "Так тебя и звать, как Сабаттини!" – оживился не только поклонник футбола, но и спорта вообще, и красивых женщин в нём, в частности, – дед Егор.
– "Так она и её поклонница! И даже как-то раз сыграла против неё! Но это был лишь шутливый эпизод во время единственного мастер-класса!" – добавил заботливый отец.
– "А я занимаюсь не спортом, а живописью!" – дошла очередь и до Софии.
– "А кто твой кумир в живописи?" – задала вопрос своей внучатой племяннице её двоюродная бабушка Ксения.
София что-то спросила по-испански у отца. Тот, изящно жестикулируя, что-то долго объяснял ей. Наконец София с загадочной улыбкой и достоинством неожиданно ответила:
– "Диего Веласкес!".
– "У-у-у!" – непонятно на что удивлённо протянула Ксения Александровна, не став комментировать увлечение своей теперь невольной симпатии.
– "А я, в отличие от Софии, занимаюсь спортом, капоэйрой! – завершил отчёт внуков перед дедами старший Даниэль.
– "Это бразильское каратэ!" – уточнил его отец.
– "А-а! Я это видел по телевизору! Там очень много ударов ногами!" – ответил их дед и отец.
– "Жена ведёт дом, у нас вилла в пригороде, и работает на ранчо. В этом году тесть официально передал ей управление всем своим хозяйством. А это несколько скотоводческих ферм и фабрик по переработке мяса и мясопродуктов!" – за жену ответил муж.
– "Стало быть, Вы теперь скотоводы?!" – не удержался от вопроса дотошный Егор.
– "Да! Задача накормить Россию, в случае чего аргентинским мясом, можно сказать выполнена!" – обрадовал того бывший разведчик и состоявшийся агент влияния.
– "У меня стол…ко много работы, что дэти… не успеваю!" – неожиданно прокомментировала слова мужа, широко раскрывшая красивейшие глаза, Исабель.
– "Но я ей пока помогаю!" – и в этот раз пришёл жене на помощь Вячеслав.
– "А как Вы вообще всё это успеваете?" – искренне недоумевая, спросила ленивая Ксения.
– "Так у нас есть прислуга, наёмные работники, в том числе и бывшие ранее у тестя!" – внёс ясность сын.
– "Сынок, а ты можешь сказать, чем сейчас ещё сам занимаешься?" – робко поинтересовалась мать.
– "В принципе, конечно да! Первым делом я восстанавливал всё, что было утеряно в связи с моим давним арестом, в том числе своё имя и авторитет. Потом я налаживал новые связи. Хорошо, что с подачи нашего Президента помогли местные СМИ! Теперь я нормальный, полноправный, и даже знаменитый гражданин Аргентины. С Нового года снова работаю журналистом.
Теперь дело за малым: съездить на Родину, Вас, братишек с сестрёнкой, и других родственников повидать, отчитаться, получить, рассчитаться, и восстановить, вернее, заново оформить теперь уже второе гражданство России! И так далее, по обстановке.
Но я теперь связан договором между нашими Президентами, и на меня возложена очень большая ответственность и много разных дел по укреплению связей между нашими странами. Я даже теперь и не знаю, какая из них больше моя?! Я здесь прожил и просидел чуть меньше полжизни и семья моя здесь!" – закончил Вячеслав свой эмоциональный монолог.
– "Да-а-а! – первым прервал воцарившее на время молчание Егор – Наворочал ты дел!".
– "Ну, служба – есть служба!" – объяснил ему взволнованный Платон.
– "Ничего, сынок, увидимся!" – успокоила всех Варвара.
– "Мы к Вам обязател…но… э-э, скорей… улетим. В ближайшие школьные и студенческие каникулы!" – взяла своё с акцентом слово и красавица невестка.
– "Я смотрю, как все Вы хорошо говорите по-русски!" – не удержалась теперь и Ксения.
– "А это папа нас за этот год всех подучил!" – выдал тайну Диего.
– "Да! Я так по ним соскучился, что не мог остановиться! Всё говорил с ними и говорил! Срочно обучал русскому языку. Мы иногда даже выходными днями специально говорили только по-русски!".
– "Тол…ко мне он плохо даёт…!" – опять с заметным акцентом прокомментировала Исабель.
– "Она имела ввиду, что русский ей плохо даётся! Но, ничего, подтянется. В русском произношение такое же, как в испанском! Это же легче, чем английский, или другой какой?!" – обнадёжил её муж.
– "Стало быть, приедете на следующую нашу зиму!" – быстро прикинул, но не сразу сказал Платон.
– Да! Но я приеду совсем скоро, но пока один! А когда здесь всё подготовлю, то и семью привезу!" – обрадовал всех Вячеслав.
Затем россияне кратко рассказали своим аргентинским потомкам о своём житие – бытие, о ближайших планах по их приёму в Москве и обустройству на российской земле.
На этом разговор и завершился. Тепло и долго прощались, успокаивая себя тем, что связь налажена, и говорить друг с другом теперь можно практически в любое, даже в неудобное время.
С экран звучали не только русские слова, но и испанские "си", "грасиас" и "адьос".
В заключение Варвара сообщила Вячеславу электронные адреса всех его братьев и сестры, а также любящие стороны перебросили друг другу множество фотографий, рассматриванием которых они занимались ещё некоторое время.
Параллельно с этим, после сеанса связи, все, всё ещё возбуждённые, продолжали бурное обсуждение только что происшедшего, смакую за долгим чаем детали из ими услышанного и увиденного, готовя вопросы для следующей встречи.
А вечером Платон с Ксенией отбыли к себе в Новогиреево.
Под Рождество нашлась и дочка, поздравившая отца SMS-кой. Тот ответил ей тем же, но через e-mail, передав привет и от самого старшего брата-иностранца.
Целые сутки 8 января Москву и область в третий раз засыпало снегом, причём более продолжительным, хотя и менее интенсивным, чем в первые два снегопада.
Оба последних выходных зимних каникул выдались слабо морозными, солнечными и без осадков.
Впервые Платон все дни невольного новогоднего отдыха прокатался на лыжах и просидел за компьютером с приятными делами.
А вместе с длительным сном, праздничной едой, и неожиданно приятным общением с сыном, невесткой и внуками, он словно побывал в отпуске, в доме отдыха.
В вязи с последствиями от падения Надежды, происшедшего ещё под Новый год, как и Платона, тоже в понедельник, но три недели спустя, двадцать восьмого числа, вылившегося в сотрясение мозга, гематому затылка, и заплывание, и не только синяком, глаз, – празднование её дня рождения перенесли на среду, тринадцатое января.
Начальница повела своих в её любимый "Пилзнер". Днём народу было очень мало, поэтому коллективу единомышленников досталось их любимое место в подвальчике за круглым столом полукруглого, полуоткрытого кабинета. Мероприятие прошло на редкость весело. Тон задавал клоун Гудин. Он не просто распинался, конечно, прежде всего, перед начальницей, а буквально выходил, просто вылезал из своих брюк, при этом чуть ли не сбрасывая кожу. Но и почти все другие участники процесса с удовольствием поддержали его шутки и юмор.
Но Гудин не был бы Гудиным, если бы не попытался и во время этого веселья испортить своими ложками с дёгтем медовое настроение Платона.
Правда, Платон был сам виноват в этом, ибо невольно спровоцировал дурачка.
Когда Надежда Сергеевна прокомментировала излишнюю говорливость Ивана Гавриловича, ссылаясь на его новую вставную челюсть, Платон не удержался, чтобы не вставить и своё меткое слово:
– "Ещё ни разу не надёванную!".
Тогда задетому за живое ничего не оставалось, как ответить:
– "Посмотрим, как у тебя будет? Тебе всё это предстоит!".
Платон, поняв свою оплошность, промолчал, тем самым смазав эффект от слов Гудина, как будто вовсе и не восприняв их. Тогда тот вскоре решил повторить попытку и ударить противника побольнее.
Разошедшийся и разогревшийся Бехеровкой, старец встал из-за стола и изобразил, как он будет играть на балалайке и петь: "Мы, москоские робята…", а Алексей идти сзади с протянутой шапкой.
Но тут его взгляд упал на Платона, и Иван уточнил:
– "А народу мы скажем, что один из нас, с фамилией Кочет, не местный!".
– "Это, который будет просить с шапкой: "Поможите на пропитание!" – начал контратаку Платон, поначалу вызывая довольную его самокритикой, гаденькую улыбочку оппонента – Или, который с домрой из Ташкента?" – но тут же замолчал, объясняя, как всегда сидящей рядом, Ноне:
– "Мне, европейцу, эта азиатчина непонятна!".
Но это оказалось единственным, что всё равно не омрачило его праздничного настроения.
По обыкновению, к метро Платон снова шёл наедине с Надеждой. Разговорились естественно о только что происшедшем.
Надежда восхищалась Гудиным:
– "Сегодня Гаврилыч какой весёлый был! Я его таким никогда раньше не видела!".
– "Я тоже! Клоун, он и в Африке – клоун!" – не восхитился им Платон.
Надежда рассмеялась, но продолжила говорить о чудике:
– "У него сегодня было очень хорошее настроение! Он же новую челюсть вставил!".
– "А-а! А я подумал, что он специально для тебя старается, долг отдаёт!" – высказал свою версию Платон.
– "Какой долг?" – встревожилась, ранее ей не отданному, начальница.
– "Ну, как какой? Ну, ты же, как твоя Маня с Челсиком, тоже лижешь, только Гаврилычу! Вот он, клоун наш, сегодня и расстарался для тебя!".
– "Такой поспешный вывод мог сделать только… дурак!" – обиделась Надежда.
– "Или женщина!" – тут же отбил атаку, не дав себя оскорбить, её непокорный подчинённый.
Оба рассмеялись, погасив неловкость.
– "Ты наверно на него в обиде за его нападки на тебя?!" – открылись её глаза для Платона.
– "А чего на него обижаться-то?! Я привык! У него же и мировоззрение проктолога! Я даже держу в запасе фразу для него: Да я тебе сейчас твой глаз в твою же жопу засуну и попрактикуюсь, как проктолог!
Так что, когда меня этот циклопик достанет, я скажу ему это!" – опустил он единственный глаз оппонента.
– "Ну, ты уж очень…" – попыталась успокоить она коллегу.
– "Да я стараюсь с ним вообще не общаться, не видеть его! Так что до этого, надеюсь, не дойдёт!?" – перебил он, поняв, к чему та клонит.
– "Ну, бог с ним! Уф, какие высокие здесь ступеньки!" – закрыла нудную тему начальница, перейдя к прозе жизни.
– Да, уж! Я их помню с самого раннего детства! Это первое моё метро в жизни! Я даже по этому поводу как-то стих сочинил!" – теперь уже Платон успокоил её.
Первая рабочая неделя года завершалась днём рождения Платона Петровича Кочета. Однако по просьбе начальницы, мотивировавшей свою просьбу недавней праздничной трапезой по её случаю и по случаю встречи Старого Нового года, празднование перенесли на вторник, девятнадцатое января, на Крещение.
– "А ведь Христос тоже был Козерогом!" – выдал Платон Надежде, неожиданно осенившее его.
Утром, пятнадцатого, первой дома мужа поздравила Ксения. Вторым, в метро по мобильнику, его поздравил сын Даниил. Затем на работе, сначала третьей по телефону отметилась Анастасия, заодно сразу напросившись на вечерний визит к брату, мотивировав сою просьбу приготовленным ею опять холодцом.
Потом – четвёртой, вживую – Надежда. Но, как всегда, тёплые слова наедине она заменила вручением денежного подарка.
Зато пятая, Нона, произнесла их, чмокнув виновника в щёчку. В отместку тот, с демонстративной для Надежды гримасой блаженства, крепко прижал к себе шикарные груди её соперницы. Надежда ревниво рассмеялась. Нона же добавила огня, прокомментировав и жест мужчины, и свои желания:
– "Можно ещё! Желаю тебе здоровья!".
– "Спасибо! Это теперь более чем достаточно!" – успокоил горячую женщину Платон.
– "Да! Мы дожили до такого возраста, что на другое можно и не распыляться!" – поторопилась с выводом, дожившая до такой жизни, Надежда.
И как всегда, Платон не дождался поздравлений от не лучшей половины их трудового коллектива.
Зато на работу позвонила Варвара и от себя с Егором поздравила именинника, договорившись, что вечером Платон от всех сам поздравит Исабель.
Потом позвонил Александр и от всей своей семьи тоже поздравил Платона. А на вопрос друга о новостях в доме, Саша сообщил, что дело дошло уже до битья посуды:
– "Во время редкого совместного обеда в воскресенье Наташка придралась к Сергею за его неприветливое выражение лица.
Он и ответил ей грубостью! И понеслось! Я пытался её остановить, просил, чтоб она хотя бы не орала! Куда там?! Она стала просто голосить ещё громче и сильней!
Пришлось мне останавливать её в этот раз битьём посуды! И знаешь, помогло?! Сначала она истошно заорала, переключившись теперь на меня, а потом что-то поняла и отстала хотя бы от Серёги!".
– "Ну, и правильно! Не по морде же бить бесноватую!" – поддержал Платон друга.
Не успел именинник переступить порог дома, как неожиданно позвонил и потерявшийся бывший друг Валерий Юрьевич Попов, как ни в чём не бывало тепло поздравив Платона. Вместе они так долго обсуждали новости, что точно в назначенный срок явившаяся Анастасия застала брата неглиже.
Пока Платон переодевался в домашнее и приводил себя в порядок, Ксения окончательно накрыла и так почти подготовленный праздничный стол. Сели и выпили на троих, подаренное их троюродной сестрой из Крыма Надеждой, прекрасное креплёное, десертное сладкое, белое марочное, двухлетней выдержки вино "Пино-Гри" производства Массандры.
Женщины подняли тосты за брата и мужа, а Платон – за женщин!
В процессе беседы, где тон в основном задавала гостья, Платону показалось, что Настя как-то изменилась не в лучшую сторону, как внешне, так и в поведении, в манере вести разговоры.
Она резко, грубо и зычно обрывала собеседника, когда тот пытался её перебить, возражая в чём-нибудь:
– "Ну, дай я договорю!".
А когда Платон спросил её мнение с психологической оценкой оригинального женского ответа из издательства, она вообще неожиданно, не понятно к чему, просто отмочила, оскорбляя брата:
– "Так ты ж в психологии ни ухом, ни рылом!".
И тогда Платону показалось, что сестра за последние дни, после полного разрыва сына с нею, потеряла свою внутреннюю силу, психологическую устойчивость, стала грубой, ещё непримиримей к другим людям, к их позиции и мнению.
В последнее время Платон пытался как-то привлечь одинокую Настю к жизни большой семьи московских Кочетов, чтобы она общалась не только со своим сыном, но и с племянниками, участвовала в обсуждении различных житейских вопросов, в частности творчества брата, или даже играла бы во что-нибудь вместе с ними, занималась посильным спортом.
Но Настя всегда противопоставляла себя всем, как истину в последней инстанции, была готова всех учить, быть критерием этой истины.
Она не понимала, что её приглашают в гости не для себя, а для неё же самой, чтобы она пообщалась с родственниками.
И поэтому такая её позиция всё больше и больше удаляла Настю от брата и его потомков. Анастасия становилась уже нежелательным гостем практически на всех вечеринках, и чем дальше, тем чаще.
Позже вечером прозвучал звонок от старшего сына Вячеслава из Буэнос-Айреса.
Тот передал поздравление отцу от всей своей семьи, и сообщение, что прилетит в Москву совсем скоро, уже в феврале.
А Платон в свою очередь, через него от всех московских родственников поздравил их невестку Исабель.
Чуть позже и тоже по Skype дозвонился и сын Владимир из Жёлтых Вод, тоже поздравив отца с днём рождения от всей своей семьи.
В субботу, шестнадцатого января, после лыж, на которых Платон показал лучшее время в сезоне, они с Ксенией отбыли в гости к Даниилу и его семье.
Ехали более двух часов. По дороге в автобусе до Платона дозвонился Александр Михайлович Сталев, с опозданием поздравив своего школьного товарища:
– "Нам бы как-нибудь встретиться?!" – завершил он просьбой поздравление.
– "Не плохо бы!" – соблюдя приличия, покривил душой Платон.
Он совершенно не хотел встречаться со своим школьным товарищем, ибо для этого у того было множество возможностей и в прошлом.
Новорождённый, двадцатидневный Мишутка, показался деду каким-то даже весёлым. Ксении же – недалеко развившимся от эмбриона.
Накануне Данила оформил Свидетельство о рождении своего первенца, и ещё на одного Кочета, вернее пока кочетка, в Москве стало больше.
Платон с Ксенией подарили новорождённому комбинезончик на весну и замысловатую игрушку на коляску, а родителям – три книжки по уходу за новорождённым, набор варений домашнего приготовления, и деньги, вложенные в поздравительную открытку с сочинённой дедом колыбельной "Дрёма" для Мишутки:
Далеко от дома
Затерялась дрёма.
Ты её найди,
В дом свой позови.Будет в доме дрёма,
А потом – истома.
Ты их не буди,
Вместе лишь усни.Пусть навеет дрёма
Сны все, снова, снова.
Дрёму не буди,
Слаще лишь усни.Спят в берлоге мишки,
Всех зверей детишки.
Только ты не спишь,
На меня глядишь.А под одеялом
В мягком, чистом, вялом,
Спать всем хорошо,
И всегда тепло.Так что расслабляйся,
В дрёму погружайся,
Крепче засыпай.
Баю, баю, бай!
Гости не только посмотрели на внука, но и осмотрели его родные пенаты. Без кормящей в этот момент Александры выпили за новорождённого и день рождения его деда. Данила подарил отцу освежитель воздуха.
К чаю вышла уже и покормившая ребёнка мать. Застолье за тортом продолжили вчетвером. Обратно выехали не поздно, и до дома добрались быстрее. Все последующие дни счастливый дед ходил ещё более одухотворённый, более уверенный в себе и завтрашнем дне.
Девятнадцатого, во вторник, Платон по наводке начальницы, повёл всех в "Ёлки-палки" на повороте Солянки, туда же, куда он в августе демонстративно не пошёл на день рождения Гудина.