Он протянул Бартоломью какую-то вещицу. На ладони у него, поблескивая в скудном свете, лежал позолоченный лев. Бартоломью стало тошно. Колет, очевидно, был настоящим чудовищем, раз смог распороть человеку живот и сохранить на память жалкую безделушку, которую там обнаружил.
- Это подводит меня ко второму моменту, которого я не понимаю, - сказал Майкл. - Откуда вы узнали о потайных дверях? Этот секрет должен передаваться от мастера к мастеру.
- Бедняга Август сболтнул о них Суинфорду. Он ведь когда-то был мастером Майкл-хауза, если помните. Это существенно облегчило нам задачу, но мы обошлись бы и без дверей. Просто организовали бы все иначе.
Он вытащил позолоченного льва из кармана и принялся крутить его в пальцах. И вздрогнул, услышав из коридора чьи-то голоса. Это Суинфорд. Бартоломью вспомнил, какой неодобрительный вид у него был, когда Колет разговаривал с ним в прошлый раз, и не удивился поспешности, с которой тот покинул темницу.
Во мраке Бартоломью услышал, как Майкл двинулся к принесенной Колетом еде.
- Интересно, какой яд они применили, - произнес он и мрачно улыбнулся, когда Майкл выронил блюдо.
- Черт бы тебя побрал, Мэтт, - буркнул бенедиктинец. - Интересно, мы умрем с голоду или от яда?
- Выбирать, вероятно, тебе, - отозвался Бартоломью.
И снова бесконечно тянулось время. Бартоломью и Майкл еще немного обсудили то, что сказал им Колет, но он не открыл им почти ничего нового, только объяснил, почему Элфрит решил, будто его убил Уилсон, и откуда Суинфорд узнал о потайной дверце в каморке Августа. Бартоломью предположил, что комнаты в подполе у Стэнморов использовались для тайных собраний только по ночам, когда Освальд отправлялся домой в Трампингтон и контора оставалась в полном распоряжении Стивена.
Вдруг за дверью кто-то заскребся, и Бартоломью сначала решил, что у него разыгралось воображение или Майкл завозился в темноте. Но звук не прекращался, и Бартоломью показалось, что он заметил под порогом проблеск света. Все, подумал он. Суинфорд замыслил очередной дьявольский план, и их с Майклом убьют, как всех остальных, кто угрожал его целям. Мэттью растолкал монаха и зажал ему рот рукой, чтобы не шумел.
Дверь очень медленно приоткрылась, и в темницу скользнули два человека. Один из них прикрывал ладонью зажженный огарок свечи. Второй закрыл за собой дверь, и они остановились, вглядываясь в полутьму.
- Майкл! Мэтт! - послышался настойчивый шепот.
Бартоломью собирался с духом, готовясь прыгнуть на пришельцев и попытаться одолеть его, но огонек свечи вспыхнул и озарил мальчишеское лицо Абиньи, напряженное и озабоченное.
- Слава богу! Вы целы! - прошептал Жиль, расплываясь в улыбке и хлопая Бартоломью по спине.
- Жиль! - воскликнул изумленный Бартоломью. - Как?..
- Все вопросы потом, - перебил его философ. - Идем.
Второй человек у двери настойчиво кивнул, и Абиньи повел небольшую процессию из темницы по коридору. Они торопливо поднялись по деревянной лестнице, Абиньи закрыл крышку люка и забросал ее соломой. Его спутник задул свечу, и все в полной темноте двинулись к выходу в другом конце конюшни.
Какой-то шум во дворе заставил их замереть. Абиньи поспешно затолкал всех в стойло к древней пегой кляче, надеясь, что она не выдаст незваных гостей. В конюшню вошел Стивен с фонарем, а снаружи послышались голоса работников - они переговаривались и смеялись. Младший Стэнмор поставил фонарь на пол, подошел к вороному красавцу мерину и принялся любовно похлопывать и оглаживать его. Этого коня Стивену купил Освальд взамен того, которого украл Абиньи.
Ноги у Бартоломью были словно ватные, и, судя по тому, как дрожал рядом с ним Майкл, толстый монах испытывал сходные чувства. К ужасу Мэттью, бенедиктинец сдавленно чихнул. Сено! Майкл не раз жаловался, что от сена на него нападает кашель. Бартоломью зажал Майклу нос, чтобы он не чихнул еще раз. Стивен оторвался от коня и поднял глаза.
- Кто здесь?
Он взял фонарь и осветил конюшню. Пегая кобылка рядом с ними беспокойно переступила с ноги на ногу; под копытами зашуршало сено. Стивен прищелкнул языком и вновь занялся вороным. Он в последний раз погладил его и вышел, тщательно закрыв за собой дверь конюшни. Голоса Стивена и работников отдалились - они двинулись через двор к дому.
- Надо как можно скорее уносить ноги, - сказал Абиньи. - Кинрик караулит снаружи.
Он чуть приоткрыл дверь и выглянул во двор.
- Они ушли в дом, - прошептал он, - и погасили свечи. Идем.
Ночь была ясная, и двор заливал яркий лунный свет. Бартоломью от души надеялся, что псы Стивена не поднимут лай, поскольку из окон дома беглецы были видны как на ладони. Словно из-под земли появился Кинрик и сделал им знак следовать за ним. Он передвигался в темноте как кот. По сравнению с Кинриком Абиньи Майкл и сам врач казались Бартоломью стадом топочущих кабанов, и он то и дело оглядывался в полной уверенности, что кто-то смотрит из окна, привлеченный шумом.
Наконец они добрались до огромных ворот, где спутник Жиля вышел вперед и ключом отпер замок. Кинрик толкнул створку, и все пятеро выскользнули на улицу.
Спутник Жиля повернулся, намереваясь нырнуть обратно во двор, и на его лицо упал лунный свет.
- Рэйчел Аткин! - изумился Бартоломью.
- Тише! - шикнула женщина, испуганно озираясь по сторонам. - Ступайте, и побыстрее. Мне нужно возвращаться, пока никто не хватился.
- Так это вы были моей доброжелательницей! - осенило его вдруг. - Вы, наверное, подслушали, как Стивен говорил…
Она прикрыла ему рот ладонью.
- Ступайте, - повторила она снова. - Мастер Абиньи все объяснит.
Не успел он ничего сказать, как она уже проскользнула обратно во двор, и изнутри донесся скрежет замка.
Кинрик провел их по темным улицам в Майкл-хауз, где Бартоломью блаженно упал в Агатино кресло.
Майкл тяжело опустился на скамеечку рядом с ним, утирая пот со лба, и перехватил бутылку, которую Кинрик протягивал Бартоломью.
- Мне она нужна больше, чем тебе, лекарь, - сказал он, первым же глотком осушив добрую четверть бутылки.
Бартоломью откинулся в кресле и попросил у Кинрика воды. Несмотря на искушение выхлебать всю кружку сразу, он тянул воду медленно, по глоточку, поскольку знал, что после столь долгого пребывания без питья от холодной воды у него случатся желудочные колики.
Он подался вперед и коснулся руки Абиньи.
- Спасибо тебе, - сказал он. - И Кинрику тоже. Как вы узнали?
Валлиец закрыл ставни на окнах и присел рядом с Бартоломью, чтобы поворошить угли. Майкл еще раз от души приложился к бутылке - позаимствованной из того же запаса мастера Уилсона, как подметил Бартоломью.
- От твоего друга, - сказал Абиньи. - От Рэйчел.
Бартоломью поразился. После того как он устроил потерявшую сына женщину работать у Стивена, он едва ли вспоминал о ней. Лишь несколько раз видел ее в доме Стэнмора и слышал, что она привыкает к новой жизни.
Кинрик взял объяснения на себя.
- Она благодарна вам за то, что вы для нее сделали, когда погиб ее сын, - у нее ведь не было денег, чтобы похоронить его по-человечески, а вы позаботились об этом да еще подыскали ей работу и кров. Она молчунья, таких люди очень скоро перестают замечать.
Кинрик помолчал, и Бартоломью задался вопросом, не напомнила ли эта женщина его слуге самого себя.
- Она случайно услышала, как Стэнморы назначали тайное собрание, а ей было известно, что вы пытаетесь разузнать о Филиппе. Они упомянули ваше имя, и она решила, что вы можете выведать что-то полезное, если подслушаете. Ее с сыном изредка нанимали чистить двор в пансионе Бенета, когда вонь становилась слишком невыносимой, и потому она знала, как все там устроено. Остальное вам известно: вы встретились с ней у чумных ям, а потом подслушали, о чем шел разговор на собрании.
Абиньи продолжил:
- Когда в среду вечером ты не вернулся, Кинрик встревожился. Он все еще беспокоился, что Стэнморы могут оказаться вовлечены в заговор. В свете событий, пережитых накануне ночью, он считал, что ты не уехал бы в Питерборо, не предупредив его. Тогда он сделал единственное, что пришло ему в голову: подкараулил мистрис Аткин по пути на рынок. Она уже знала, что тайные собрания проходят в подполе под конюшней, когда Освальд в отлучке, и решила, что тебя могут держать там.
- Кроме того, я видел, как в четверг Майклу передали записку, и проследил за ним до конторы Стэнмора, - вмешался Кинрик. - Он тоже не вернулся.
- За неимением другого человека, кому можно было бы довериться, Кинрик попросил о помощи меня, - заключил Абиньи.
- И сколько же мы просидели в этом злосчастном месте? - спросил Бартоломью и наклонился растереть окоченевшие ступни.
- Сейчас уже почти утро субботы. Когда Грей вернулся вместе с твоим зятем и рассказал, что их одурачили якобы больной рукой Эдит, Кинрик заподозрил, что заговорщики что-то затеяли.
Абиньи так и распирало от любопытства, и, несмотря на усталость, Бартоломью полагал, что они с Кинриком заслужили право услышать ответы на свои вопросы. Майкл пустился в пространные и подробные объяснения, пока Бартоломью задремал в тепле у очага, а Абиньи с Кинриком слушали как завороженные. Наконец бенедиктинец поднялся и прервал дрему Бартоломью.
- Боюсь, нам придется пережить все это еще раз, - сказал он. - Утром приезжает епископ.
Бартоломью простонал.
- Мы и так целыми днями только и делаем, что говорим.
Майкл погрозил ему пухлым белым пальцем.
- Это куда лучше того, что готовили тебе Суинфорд и Колет.
Майкл, бесспорно, был прав. Они немного постояли перед входом в кухню. Бартоломью наслаждался свежим бодрящим запахом ночи и любовался небом, которое уже не чаял увидеть вновь.
Кинрик зевнул во весь рот.
- Пожалуй, пойду-ка я спать. Через пару часов начнется университетский диспут, и меня пригласили за шиллинг поработать помощником педеля - приглядывать за воришками-карманниками в толпе. Если, конечно, вы не хотите, чтобы я остался с вами, - добавил он, с тревогой глядя на Бартоломью.
Бартоломью покачал головой, улыбаясь.
- Иди на диспут, это развлечет тебя, - сказал он. Потом поднял глаза на небо, и в голову ему пришла одна мысль. - Я думал, диспут отменили из-за чумы.
Майкл фыркнул.
- Это важное событие, люди за много миль едут послушать. С чего бы городу упускать такой случай заработать? Что нам черная смерть, когда можно сбыть товары, заработать деньги за ночлег и заключить сделки?
* * *
Проснулся Бартоломью в темноте. Сначала ему почудилось, что он все еще в подвале, но ему было тепло и удобно, и он понял, что лежит в своей постели в Майкл-хаузе. Но ведь перед сном он оставил ставни открытыми - он так долго пробыл в темноте, что попытка отгородиться от солнечного света казалась непростительным кощунством. А сейчас ставни были закрыты. Бартоломью закутался в одеяло. Может быть, Абиньи закрыл их, когда врач уснул; наверное, он проспал целый день, и снова настала ночь.
Внезапно он вскинулся. В комнате был кто-то еще.
- Жиль? Майкл? - позвал он, приподнимаясь на локте.
Послышался скрежет, и ставня распахнулась. Бартоломью застыл в ужасе при виде торжествующих улыбок Суинфорда и Стивена; в руках у обоих были обнаженные мечи.
- Мы пришли за тобой, - ласково проговорил Суинфорд. - Решение о твоей смерти принято, и мы явились исполнить его. Твой побег и возвращение ничего не изменили, мы все равно собирались убить тебя здесь. Ты просто избавил нас от необходимости тащить тебя сюда.
Бартоломью напряженно прислушался. День был в самом разгаре, но в колледже царила странная тишина. Ветер донес откуда-то издалека крики. Суинфорд тоже услышал их и склонил голову набок.
- Университетский диспут в церкви Святой Марии, - сказал он. - Шумное мероприятие. Весь колледж там, включая и твоего преданного слугу-валлийца. В этом году Жиль Абиньи - один из главных участников. Большая честь для Майкл-хауза, ты не находишь? А брат Майкл между тем получил письмо с просьбой встретить епископа в монастыре кармелитов в Ньюнхеме и как хороший лакей со всех ног помчался туда. Мастер Яксли уже готовит ему сюрприз. А я предложил Элкоту дать слугам выходной. Ведь все на диспуте, так зачем здесь слуги?
Безжалостная деловитость этих людей уже не в первый раз ошеломила Бартоломью.
- Все ученые и слуги ушли, - повторил Суинфорд еще раз. - Все, кроме тебя и того, кто тебя убьет. Епископ подоспеет точно вовремя, чтобы попытаться прикрыть все дело очередной паутиной лжи. Разумеется, во второй раз все будет сложнее, и вопросы возникнут у всех.
Бартоломью непонимающе посмотрел на него.
- Элкот! - нетерпеливо сказал Суинфорд. - Он так и не вышел из своей комнаты, хотя до сих пор исполняет обязанности мастера. Убьем двух зайцев одним ударом. Ссора между профессорами, которая переросла в поножовщину. В борьбе будет сбита лампа, и Майкл-хауз сгорит. Эту идею мне подал Уилсон, - добавил он словоохотливо. - Вы с Элкотом сгорите заживо, а также твои пациенты в чумной палате вместе с монахами, которые за ними ухаживают.
Бартоломью отбросил одеяло и выбрался из постели, не сводя с Суинфорда и Стивена настороженных глаз.
- Не стоит ждать, что тебя спасут во второй раз, - сказал Суинфорд. - Джослин по доброте душевной недавно отнес твоим пациентам большой кувшин вина. Он должен был позаботиться, чтобы все выпили, включая и бенедиктинцев, которые за ними присматривают. Сейчас они уже, должно быть, мирно спят. В прошлый раз получилось так удачно, что мы не могли не поддаться искушению прибегнуть к этому методу еще раз. На тот случай, если они проснутся, он запер дверь в их комнату, чтобы никто не помешал нам.
Бартоломью взглянул на них с отвращением и потянулся за мантией. Суинфорд ткнул его в руку мечом.
- Она тебе не понадобится, - сказал он. - Рубахи и чулок вполне довольно.
Он наградил Бартоломью резким тычком, чтобы заставить его выйти из комнаты во двор. Суинфорд не солгал. Вокруг не было ни души.
Стивен стиснул локоть Бартоломью, чтобы пленник не убежал, и кольнул в бок острием короткого меча.
- Я без сожаления пущу его в ход, если будешь рыпаться, - прошипел он. - Ты уже и так попортил нам достаточно крови.
Бартоломью провели по двору и заставили подняться по ступеням в зал. Колет ждал там, держа на прицеле арбалета оцепеневшего Элкота. При виде Суинфорда на лице Элкота промелькнуло жалкое выражение облегчения.
- Этот безумец притащил меня сюда, - начал он, но остановился на полуслове, когда увидел, что в руках у Суинфорда меч и что нацелен он на Бартоломью. Он закрыл лицо руками и безмолвно зарыдал.
- Это Роберт, - простонал он негромко. - Роберт всех убил.
Суинфорд принялся создавать в зале обстановку борьбы. Он перевернул скамейки, разбросал по полу блюда и кубки, разодрал пару-тройку настенных гобеленов. Удовлетворившись, он повернулся к своим жертвам.
- Ну вот, - сказал он, потирая руки. - Дайте-ка подумать.
- В вашем плане есть одна роковая ошибка, - сказал Бартоломью.
Ручки, потиравшие одна другую, замерли.
- Вздор, - бросил Суинфорд, но в голосе его прозвучала неуверенность.
- Элкоту никогда и в голову бы не пришло затеять со мной драку. Посмотрите на него! Никто не поверит, что он стал бы бороться со мной.
- Верно, - признал Суинфорд. - Схватка была бы неравной. Вероятно, сначала он ранил тебя из арбалета, - сказал он, кивнув Колету. Тот поднял оружие и прицелился в Бартоломью.
- Никуда не годится, - сказал Бартоломью. - Всем известно, что Элкот понятия не имеет, с какой стороны подходят к оружию, и уж точно не сумел бы взвести тетиву и выпустить стрелу до того, как я одолею его.
- Ну, тогда он, наверное, дал тебе по башке чем-нибудь тяжелым, - сказал Суинфорд в отчаянии.
- И чем же? - Бартоломью обвел зал рукой. - Оловянной кружкой? Рыбиной?
- Это не имеет никакого значения, Роб, - вмешался Колет. - Пускай все это выглядит как изощренный план, каковым и является. Любой, кто догадается, что произошло здесь на самом деле, поверит нам, если мы скажем, что все это происки совсем обнаглевших оксфордцев. Какой же грозной силой они должны обладать, чтобы пробраться в самое сердце колледжа и средь бела дня убить двух профессоров!
Лицо Суинфорда медленно расплылось в улыбке, и он кивнул.
- Давай покончим с этим и будем уходить, - сказал Колет.
Он снял со стола лампу и швырнул ее на пол. Стебли тростника занялись мгновенно, и Элкот завопил, когда пламя полыхнуло в его сторону. Бартоломью внезапно извернулся и резко засадил локтем Стивену под дых. Тот ахнул и упал на колени. Бартоломью пинком выбил у него из руки меч и вскочил на стол, чтобы избежать удара Суинфорда. Колет стремительно обернулся и прицелился. Бартоломью помчался по столу; стрела просвистела мимо, разорвав на нем рубаху.
Колет принялся перезаряжать арбалет, а Бартоломью уклонился от меча Суинфорда, схватил один из железных противней Агаты и что было сил запустил им в Колета. Противень угодил тому в висок, да так, что Колет выронил арбалет. Суинфорд снова замахнулся мечом, метя в ноги Бартоломью.
Бартоломью споткнулся, потерял равновесие, полетел со стола и грузно рухнул на пол. Суинфорд перескочил через стол и бросился на Мэттью, бешено размахивая мечом. Языки пламени подбирались все ближе, но Суинфорд, казалось, не видел ничего, кроме своего врага. Меч устремился сверху, Бартоломью отдернул голову и услышал, как металлический клинок лязгнул о каменный пол. Врач принялся яростно отбиваться, сшиб Суинфорда с ног и заполз под стол. Суинфорд ухватил его за ногу и потащил назад; Бартоломью изо всех сил цеплялся ногтями за плиты пола.
Он снова вывернулся и наугад лягнул ногой. Хватка Суинфорда на миг ослабла, и Бартоломью снова бросился под стол, выскочил с другой его стороны, но на него тут же налетел Элкот и снова сбил с ног.
- Что вы делаете, черт побери? - рявкнул он и умолк при виде Суинфорда, который шатался, держась за живот.
- Проклятье!
Колет уже перезаряжал арбалет, не обращая внимания на все более громкие крики Суинфорда, который корчился от боли.
В тот же миг Стивен, видя, что Колет застрелил Суинфорда, метнулся по горящему тростнику к двери. Прямо в руки брата Майкла.
- Берегись Колета! - крикнул Бартоломью. Колет краем глаза заметил какое-то движение и услышал испуганный вскрик Стивена. Он стремительно обернулся и прицелился в Майкла. Бартоломью перескочил через Элкота и бросился Колету под ноги. Тот упал, и арбалет полетел на пол. Колет отчаянно пытался дотянуться до оружия, а Бартоломью старался удержать его.
В руке Колета вдруг блеснул нож, его острие понеслось вниз по грозной дуге и выкололо бы Бартоломью глаз, если бы он не выпустил своего бывшего друга и не отшатнулся. Колет отскочил и кинулся к буфетной. Бартоломью бросился за ним, смутно отметив, что в зал через главный вход стекаются люди. Колет развернулся с искаженным яростью лицом и метнул нож в Бартоломью. Им руководило отчаяние, и бросок даже близко не достиг своей цели. Бартоломью прыгнул на Колета, увлекая его за собой на пол.
Почти немедленно он ощутил, что его тянут вверх. Он решил, что это Суинфорд, и отчаянно замолотил кулаками.
- А ну, полегче! Полегче!