Не время думать об этом. Я должен выступить. Меня выслушают. Я продумываю речь. Уважаемые депутаты, вы уверены, что я умею читать только по бумаге. Ошибаетесь. Составить речь для меня не проблема. Я же юрист!
Я поднимаюсь на трибуну.
- Ответ короля сводит на нет не только всю конституцию, но и право нации иметь таковую, - говорю я. - Король ставит свою волю выше права нации!
Мой голос звучит спокойно, не громко. Меня слушают, впервые за все это время меня слушают!
- У вас нет иного средства преодолеть препятствия, как сокрушить эти препятствия!
Меня поддерживают. Иначе и быть не могло. Все возмущены отказом короля! Это мой первый успех. Пусть он не очень сильно заметен, но это успех!
Собрание пытается найти выход. Решают послать королю делегацию во главе с Мунье. Они хотят уговорить короля принять Конституцию. Бесполезно. Уговоры вряд ли окажут воздействие на монарха.
Вдруг дверь зала с шумом распахивается. Я не верю своим глазам. Зал наполняется женщинами. Бедняжки промокли и устали!
Хм… а это, что за девушка? Симпатичная, где–то я ее видел… Светик! Ну конечно! Если бы ее здесь не было, я бы удивился!
Я, Светлана Лемус, вхожу в зал заседания. Я ищу глазами Макса, он должен быть тут. Я его замечаю, машу ему рукой. Он улыбается и кивает мне. Размахивать руками ему сейчас нельзя. Я усаживаюсь на скамью вместе с остальными женщинами.
Заседание продолжается. Я с интересом наблюдаю. Жаркие споры разгораются. Женщины ведут себя особенно бурно: прерывают ораторов, бросают угрозы. Не знаю почему, но у меня все это вызывает смех. Я очень устала, поэтому могу смотреть на эту ситуацию только как на цирк.
Чтобы успокоить моих пылких спутниц, к нам подходит депутат из высшего духовенства. Он протягивает сидящей рядом со мной женщине руку для поцелуя.
Она демонстративно отворачивается и произносит:
- Я не хочу целовать собачью лапу!
Почему–то эти слова кажутся мне смешными, я начинаю по–дурацки смеяться. Это получается очень громко, взгляды рядом сидящих устремляются на меня. Я краснею. Действительно, в этот момент мой смех звучит особенно глупо.
Один из депутатов предлагает отправить во дворец группу из нескольких женщин с Мейларом во главе. Идея приветствуется. Женщины тут же обступаю Мейлара. Все хотят пойти к королю. Я сижу на скамье. Я никогда не вмешиваюсь в подобные споры. Победы все равно не одержу, а волноваться буду сильно. К тому же у меня просто нет сил, все мои мысли о горячем обеде и ванне. Если бы меня поставили перед выбором: ванна с обедом или король? Я бы выбрала первое. Визит к королю - значит вновь идти месить грязь.
Майлар выбирает достойных для встречи с монархом. Он замечает меня.
- И ты, умненькая, - говорит он.
Я оглядываюсь. Может, берут моих соседок.
- Да, ты, в костюме! - говорит Мейлар. - Идем! Будешь говорить с королем.
Или за время похода молва сделала из меня высоко грамотную мадемуазель, или костюм придал мне солидности. В общем, меня берут к королю.
Мы выходим из зала. Я киваю Максу, надеюсь, еще увидимся.
- Послушай, - обращается ко мне Пьеретта. - Можно, я буду говорить с королем? Ну, пожалуйста?
- Хорошо, - соглашаюсь я. - Удачи!
- Спасибо! - она хлопает в ладоши, как ребенок. - Я знала, что ты добрая.
Я не жалею, что предоставила ей свое право. Я не смогу оправдать надежд моих спутников. Они ждут от меня красивой речи, а я так не умею. Скажу какую–нибудь чушь и все испорчу. Со мной это часто бывает. А с Пьеретты многого не спросят. К тому же она миловиднее меня. У нее должно получиться.
Мы идем пешком по грязи. Я уже привыкла к солидному слою земли и глины, который облепил мои ноги. Нас сопровождает толпа. Дождь усиливается. К женщинам уже примкнули мужчины, скорее всего, местные. Они вооружены, кто ружьями, кто вилами, лица у всех суровые и сердитые.
Вооруженные мужчины подходят к нам. Мне страшно. А-а! Они хотят нас конвоировать до дворца. Мы идем дальше. Кругом толпы.
Мы подходим ко дворцу. Какие–то люди в форме бросаются нам поперек дороги. Нам приходится расступиться. Мы стоим по щиколотку в грязи. Я опять жалею, что пошла. Надо было отказаться. Думаю, нашлись бы желающие меня заменить.
Охрана пропускает нас, мы вновь собираемся в группу и продолжаем путь.
Как ни странно дворцовая стража встречает нас весьма дружелюбно, мы проходим сквозь выстроенные ряды войск.
- Ах! - вздыхает Пьеретта. - Как я счастлива!
Я смотрю на нее. На лице девушки играет блаженная улыбка.
- Я в Версале! - восклицает она. - Я увижу короля! Неужели это не сон!
- Это не сон, - вздыхаю я.
Увы, не сон. Ее восторга я не разделяю. Мне бы хоть немного ее жизнерадостности! Нет, я не меланхолик, но я не могу радоваться, когда насквозь промокла, устала, проголодалась, а новый дорогой костюм испорчен. Тут уж не захочешь ни Версаля, ни короля.
Мы входим во дворец. Я здесь была когда–то. До сих пор помню мое платье, красивое и очень неудобное. Прическу, которую мне хотелось растормошить. Меня представили королевской чете. Было несколько девушек, и я среди них. Король с королевой даже не заметили нас. Вряд ли король Луи меня вспомнит. Особенно в таком виде.
Вдруг рядом с собой я замечаю мокрую грязную девушку, с усталым осунувшимся лицом, обрамленным светлыми слипшимися от воды волосами … Но что–то знакомое… Это же мое отражение! Ох, уже сама себя боюсь. Бедный Макс… хотя он меня видел и в более ужасном образе… Например, когда я свалилась в пруд…
Я королева французов Мария Антуанетта Австрийская, потомок Гамбургского дома. Волею рока я стала женой короля Франции.
Какая адская мука покинуть родной дом, близких, навсегда расстаться со всем, что дорого и любимо! Принять взамен чужое государство, чужой народ, полюбить их! Стать для них своей, отречься от прошлого… Для меня это оказалось непостижимой задачей. Я пыталась, но нет… Я не могу полюбить народ, который проклинает меня! Для них я навсегда останусь ненавистной австриячкой.
Нет, я не смею роптать на судьбу, но страх и ужас овладевают мной. Совсем недавно я не знала забот и печали, я веселилась с подругами во дворце, в моем милом Трианоне! Балы, театры, наряды, бриллианты украшали мою жизнь. Тоска по дому постепенно покидала меня…
А что теперь? Я чувствую, чернь хочет отобрать у нас все. А я ничего не могу с этим поделать… Нет, чернь не посмеет! А мы, монархи, будем бороться!
Я с нетерпением жду, когда мой супруг вернется с охоты. Мне бы не хотелось встретить все ужасы одной. Увы, Луи нельзя назвать защитником, от него бесполезно ожидать решительных действий. Ах, если бы со мной был Ферзен, мой возлюбленный!
Мои дети, мой бедные дети, как они напуганы! Тереза! Кажется, она сейчас заплачет. А малыш Луи! Его серьезность печальнее слез. Я утешаю их, ласкаю, пытаюсь убедить, что все хорошо. У меня получается неубедительно, но дети верят мне. Я понимаю: они боятся за меня. Мое беспокойство их пугает. Я прошу увести детей и уложить спать. Детям не стоит быть свидетелями сих событий.
В обществе министров я жду Луи. К нам входит посыльный. Он говорит, что толпа вооружена. Плебеи вынашивают самые низкие планы, к ним присоединились гвардейцы. Кажется, я не слышу этих слов. Нужно дождаться Людовика, что он скажет?
Наконец мой муж прибыл! Я с большим трудом сдерживаю себя, чтобы не броситься к нему в объятия. Нет, принцесса Гамбургского дома не позволит себе подобных слабостей.
Надеюсь, мой супруг найдет достойный ответ для мятежников. Да, он безволен, да, неумен. Однако Луи не забывает о том, что он король французов!
- Думаю, будет разумным выслушать этих людей, - говорит Луи.
Я не верю своим ушам.
- Слушать мятежников! - восклицаю я. - Неужели монархи способны пасть до такой низости! Мы короли - наша власть дана Богом! Чернь осмелилась идти против божьей воли, неужели мы побоимся толпы разъяренных оборванцев!
Меня не слушают. Мои слова никто не слушает. Приближенные Луи что–то советуют ему, я не могу понять, что именно… Они просят его покориться - это ясно! С большим трудом я сдерживаюсь, чтобы не вмешаться в разговор. Я покидаю их. Гнев и страх переполняют меня.
С улицы доносятся крики. Я никогда ранее не слышала таких криков, такого гула. Я не могу разобрать слов, но чувствую зло. Я подбегаю к окну и вижу толпу, нет, волну черни. Мне начинает казаться, что разверзлись недра земные, и жители ада выбрались на свет божий. Я быстро отхожу от окна. Мое сердце бешено колотится.
Я уверена, нас будут защищать! Швейцарцы не предадут нас! Нет, здравый смысл шепчет мне, что мы в грязных лапах плебеев.
Я вновь вхожу в комнату Луи. По его рассеянному лицу я понимаю - воля рока оказалась сильнее воли королей.
Спокойным голосом я произношу свои требования:
- Никаких уступок черни! Пусть покинут нашу резиденцию, тогда мы смилостивимся над ними!
Луи кротко опускает голову. В глазах принца Люксембургского, капитана королевской гвардии, и графа де Ламарка я читаю грустную усмешку.
- Ваше Величество, - говорит Ламарк. - Осмелюсь доложить вам, что прибывшие женщины желают говорить с Его Величеством королем Людовиком. Не прогневайтесь, но отказ в сей момент повлечет за собой тягчайшие последствия.
- Я приму их в своем кабинете! - говорит Луи.
Мне становиться дурно. Чернь во дворце! Самое страшное, никто даже не пытался нас защитить! Нас отдали на растерзание толпы.
Я пытаюсь возражать, но слышу лишь неубедительные доводы, что это необходимо!
Я Луи XVI - король французов, потомок Генриха Наваррского, славного рода Бурбонов. Меня вызвали во дворец с охоты. Я испытываю легкую досаду, неужели обстоятельства опять побеждают волю короля.
Как я и ожидал, меня встречает испуганная супруга. Я выслушиваю ее требования, призывы к действию. Меня утомляют ее слова. Потом я слушаю нудные доводы министров. Они старательно объясняют, что чернь опасна, и сейчас необходимо быть как можно вежливее и почтительнее.
Я очень устал и соглашаюсь. У меня одна мысль, чтобы все это поскорее закончилось. Я думаю о новом замОчке, который я начал изготовлять. Слесарное мастерство - мое увлечение. Я вспоминаю об игре в солдатики, ведь я еще не достроил батальную картину. Есть столько приятных дел, а я вынужден решать эти нудные государственные проблемы. Как бы я хотел быть простым дворянином, который спокойно живет в своем имении и имеет возможность заниматься любимыми делами.
Толпа черни прибыла. Министры уговаривают меня выслушать женщин, супруга - категорически против. Решение, как обычно, за мной. Как это тяжело и невыносимо! Думаю, будет лучше принять этих женщин. Они так просто не уйдут, и я опять потрачу свое драгоценное королевское время впустую. К тому же жестоко отказывать голодным. Это как–то не по–христиански.
Представительницы толпы женщин ждут меня в кабинете. Я испытываю шок, глядя на их грязные платья, мокрые волосы. Бедняжки замерзли и дрожат. Красавицами ни одну из них назвать нельзя. Хм… Грязь с их платьев стекает на мой персидский ковер, не говоря уже о грязных башмаках! Среди них я замечаю странную блондинку, кажется, я когда–то видел ее. Нет, вряд ли… Хм… а костюм у нее хороший, хоть и в грязи; на голове шляпка, а не чепец… она явно не из торговок… Ладно, Бог с ней.
Чего же хотят эти женщины? Блондинка в костюме ласково подталкивает вперед одну из спутниц. Та мелкими шажками подходит ко мне. Она похожа на мышонка.
- Что вам угодно, дитя мое, - говорю я, стараясь придать своему тону добродушие.
- Хлеба, - произносит девица почти шепотом.
Она теряет сознание. Блондинка в костюме поддерживает ее. Мы встречаемся взглядами.
- Пьеретта очень слаба, - говорит блондинка в костюме. - Ваше Величество, многие из нас, совершивших сей долгий путь, не ели больше суток!
Хм… знакомый голос… а какая речь! Ладно, не до нее сейчас…
Что делать? Надо помочь слабой девушке, которая в обмороке. Она приходит в себя, слава Богу! Я велю принести ей бокал вина.
- Дети мои! - восклицаю я. - Не считайте меня виновником ваших бед! Я сегодня же повелеваю выслать в Париж запасы муки! Знайте же, король любит свой народ и готов всегда оказать помощь!
Эту речь для меня заранее приготовили министры. Я с честью выдержал испытание. Чтобы усилить впечатление и убедить их в моей дружбе, я обнимаю слабую девушку (Бог с ним, с камзолом).
Блондинка в костюме растрогана, начинает меня благодарить. Спутницы подхватывают ее слова. Они выходят их кабинета с криками "Да здравствует, король!"
Последней из кабинета выходит блондинка в костюме. С ней слабая девушка, она опирается на руку блондинки.
Я, Пьеретта Шабри, точно во сне. Подумать только, сам король обнял меня, сам король преподнес мне бокал вина! Какое чудо!
Мы спешим к нашим попутчицам, чтобы обрадовать! Король согласен выполнить наши требования!
Ох, кажется, я себя неважно чувствую, перед глазами все плывет. Светик говорит: "это потому, что ты долго не ела". Может, она права. Я опираюсь на ее руку. Светик так добра ко мне.
Мы выходим из дворца на улицу. Нас встречают наши спутницы.
- Да здравствует король! - кричу я.
- Тише, тише, - сдерживает меня Светик. - Это может им не понравиться…
Но я не могу молчать. Король добр и милостив! Все должны знать об этом. Все, кто были со мной, кричат "Ура королю!". Только Светик молчит. Я чувствую, она боится. Почему? Наши подруги не сделают нам ничего плохого!
- Что–то вы быстро поменяли мнение, - зло говорит одна из торговок.
- Их подкупили! - говорит другая.
- Ничего подобного! - восклицает Светик.
Двое из женщин вплотную подходят к нам. Их лица искажены. Теперь и мне становиться страшно.
Они накидывают мне на шею веревку, они хотят удушить меня.
Да, это сон. Так всегда бывает во сне. Сначала все хорошо, но потом происходит страшное. Сейчас я проснусь, сейчас… я падаю на руки Светик…
Я, Светлана Лемус, не знаю, что делать. Эти фурии явно не шутят.
- Потерпи, - говорит одна. - Сейчас придет твоя очередь, умненькая…
Пьеретта теряет сознание, я поддерживаю ее. Пощечины торговок приводят ее в чувства. Я пытаюсь помешать им удушить ее. Мне скручивают руки за спину. Я значительно слабее торговок. Что делать? Еще несколько мгновений и они затянут веревку на шее Пьеретты. В такие минуты опасности больше беспокоишься за ближнего. Кажется, что с тобой ничего не случится, что тебя не тронут. Так и я. Я уверена, что опасность грозит только Пьеретте, а не мне. Не будь рядом Пьеретты, я бы испугалась за себя. Я очень труслива.
Я кричу. Я могу только кричать. Звать на помощь.
Вмешиваются три торговки и охранники. Гарпий, посылающих нам проклятия, оттаскивают. Я и Пьеретта, обнявшись, садимся на корточки. Мы плачем.
- Хватит хныкать, - говорят нам, - Надо вернуться во дворец, чтобы получить королевский приказ о подвозе хлеба из Сенли и Ланьи и об устранении препятствий снабжения Парижа съестными продуктами.
Я, Светлана Лемус, и мои спутницы вновь направляемся в зал заседания. В коридоре я замечаю Натали Планш. Женщина сидит на полу, облокотившись спиной о стену. Она обхватила колени тощими руками и дрожит. Мы подходим к ней.
- Что с вами? - спрашиваю я. - Вам плохо?
- Да… у меня ужасно болит горло… знобит… я задыхаюсь…
Тут ее речь обрывается, она медленно сползает на бок. Я зову одного из караульных. Он нехотя подходит. Гвардеец берет Планш за руку, чтобы нащупать пульс.
- Она мертва, - спокойно говорит он.
Пьеретта вскрикивает. Я беру ее за руку.
- Успокой Господь ее душу! - произносит Мари.
К нам подходит Мейлар. Он интересуется, почему мы задержались. Получив ответ, он вздыхает.
- Все мы смертны, - говорит он. - А теперь пора позаботиться о живых. Идемте в Зал. Решение будет вынесено с минуты на минуту!
Снова Зал заседания. Снова споры, крики. Уже одиннадцать часов. Кажется, все это никогда не закончится.
Наконец появляется Мунье. Он занимает свое председательское место и начинает речь:
- Я признаю безусловно текст Конституции и Декларацию прав человека, представленные мне национальным собранием. Подпись: Людовик.
Значит, король все же подписал! Несмотря на усталость, я понимаю, какую радость это означает. Ясно, был сделан очень серьезный шаг. Такое чувство, что мы вошли в какую–то новую комнату, захлопнув за собой дверь прошлого. Я аплодирую вместе со всеми.
Теперь председатель переходит к продовольственной проблеме. После речи он вручает Мейлару копии королевской санкции, распоряжений относительно продовольствия. Это вызывает еще больший восторг у женщин. Мейлар намеревается тотчас же отправиться в Париж. Пьеретта и ее спутницы хотят ехать с ним. А я - нет! Даже если мне накинут петлю на шею.
6 ОКТЯБРЯ, Вторник
Я, маркиз Лафайет, веду мою "армию" на Версаль. Мы пребываем только к полуночи. Возмущения поутихли. Однако не время расслабляться. Надо принять меры по охране дворца. Гнев толпы в любой момент может пробудиться. Это стихия!
Меня убеждают, что все спокойно. Я слышу обещания, что королю и королеве никто не собирается причинять вреда. Я им верю. Я очень устал. Мне нужно отдохнуть. Я велю приготовить мне апартаменты в гостинице Ноэль.
Нет, сначала надо побеседовать с монархами. Я должен их успокоить, убедить в моей преданности. Это трудная задача, не знаю, удастся ли мне стать им другом.
Я, Мария - Антуанетта, королева французов, стараюсь не поддаваться панике и волнениям, недостойным для потомков Гамбургского дома. Это всего лишь испытание, испытание для монархов! Правда на нашей стороне, на нашей стороне Бог!
Я совсем одна. Одна наедине со своими мыслями. Крики злобной толпы еще звучат у меня в памяти:
- Пусть король даст нам хлеба! Тогда мы поверим в его любовь!
- Нам не нужны его речи!
- Если у булочника нет хлеба, мы слопаем его булочницу!
Все ясно, им нужна моя погибель. Они не успокоятся, пока не увидят мое мертвое тело. Нет, я не боюсь смерти! Моя мать Мария - Терезия, королева Австрии, учила меня быть храброй! Я встречу смерть с высоко поднятой головой, с широко раскрытыми глазами! Да, в Версаль пришла Смерть. Она пришла за мной. Сколько прошло времени? Я не знаю. Для меня оно остановилось.
Входит мой супруг. Его лицо, как обычно, спокойно, ничего не выражает. Он берет меня за руку.
- Спешу вас успокоить, - говорит он. - Чернь требовала всего лишь хлеба. Досадная мелочь.
Я смотрю на него. Неужели это так? Не может быть! Я уверена, за этой безобидной просьбой кроится нечто! Луи отводит глаза, он что–то скрывает от меня.
- Луи, - говорю я. - Что произошло?
- Мне пришлось утвердить текст Конституции, - виновато говорит он.
По моему телу пробегают мурашки. Конституция! Какой ужас! Чтобы мы, монархи, покорялись какому–то списку законов и правил! Мы можем преклоняться только перед Богом! Я ничего не могу сказать. Только вздыхаю.
- У меня есть для вас радостная весть, - говорит супруг.
На его флегматичном лице мелькает улыбка:
- У нас появилась защита! Прошу вас, идемте!