"Очень кстати!" - подумала графиня. Муж разделывается со своей женой.
- Хи-хи-хи! Потерять жену - значит приобрести состояние.
Кукла, изображающая очаровательную женщину, появилась на крохотном квадратике сцены, и мистер Панч всплеснул руками:
- Какая красавица! Какое милое создание! Хотел бы я станцевать с ней джигу.
"В самую точку!" - подумала графиня. Мистер Лукас избавляется от жены, потому что его искушала другая женщина. Та, что была ее соперницей во многих отношениях: топающая ножкой актриса, Ребекка Монтегю.
- Терпеть не могу этот балаган, - сказала Ребекка. - Побои и убийства под карканье, которое он называет пением. И тем не менее он загребает хорошие деньги.
По мере приближения к театру толпа, похоже, становилась все гуще там, где обычно редела.
- Как видно, надежды мистера Рича на зрителей воплотились в действительность, - заметила Ребекка. - Народ валом валит в театр.
- Увы, нет, - сказала Элпью, встав на цыпочки и посмотрев поверх голов. - По-моему, это те, кого вы называете противниками.
Элпью оказалась права. Улица была заполнена людьми, которые, окружив вход в здание, размахивали плакатами.
- Что там написано? - Графиня стала вглядываться в даль, прищуриваясь. Это и потекшая от сырости черная краска, которой она подкрашивала брови, сделали графиню похожей на человека, налетевшего на дверь и поплатившегося синяками.
Элпью прочла:
- "Театр - подмостки дьявола", "Одиннадцатая заповедь: не посещай театр", "Господь говорит: закройте все театры"...
- Кому Он это сказал? - поинтересовалась графиня, подбирая юбки и ввинчиваясь в людской водоворот. - Не помню, чтобы в Библии вообще упоминался театр.
- Проститутка! - закричала в лицо графине какая-то женщина. - Размалеванная шлюха!
Ребекка в мгновение ока оказалась между ними.
- Лучше быть размалеванной шлюхой, мадам, чем злословящей сукой с постной рожей!
Женщина ахнула и отступила, позволив тем самым графине протиснуться к двери.
- Непристойность, отбросы и похоть! Верните приличие! - кричал прыщавый и косоглазый молодой человек. - У вас только непристойность, отбросы и похоть!
Когда четверка добралась до входа, Ребекка повернулась к толпе и крикнула:
- Разве вы не должны сидеть дома, дамы, и шить и готовить вместо того, чтобы беспокоить распутных женщин, идущих заниматься своим варварским ремеслом?
- Траченная сифилисом потаскуха, закрой свой рот...
- Я не потаскуха, ты, сушеная вобла, а будь я траченная сифилисом, разве была бы у меня такая гладкая кожа? Посмотрите! Я не крашусь. И возможно, если бы тот пятнистый парень позволил грязи своего тела выйти с помощью небольшой порции непристойности, отбросов и похоти, как вы их называете, у него улучшился бы цвет лица. Сара, дверь!
Уже в театре графиня пожелала Элпью удачи.
- А я снова выберусь на улицу и выпью пока чашечку шоколада в ближайшей палатке.
- А протесты?
- Несмотря на свою размалеванность, мистрис Монтегю, я тоже за словом в карман не полезу и не хуже вас могу дать противникам отпор. - Графиня уже стояла у выхода. - Увижу вас обеих через час. На сцене.
Десять минут спустя, получив домашний адрес миссис Лукас в церкви Святого Эгидия, где он был внесен в книгу регистрации смертей, графиня направлялась по дороге на север. Семья Лукасов, похоже, жила за городом. Этого графиня не понимала. Все в Лондоне, особенно театральная братия, жили на расстоянии нескольких минут ходьбы от места своей работы. Почему миссис Лукас выбрала для себя такое удаленное место? Или решение исходило от мистера Лукаса? Она вспомнила, как этот противный коротышка Киппер говорил о своем желании поселить жену в какой-то отдаленной, Богом забытой деревне.
Пока она находилась в церкви, весеннее солнце высушило морось, и стало довольно тепло. Торопливо шагая по Сент-Джайлз-Хай-стрит, графиня надеялась, что дом Лукасов окажется не слишком далеко. Церковный служитель заверил ее, что она вполне дойдет туда пешком, но, поскольку священники известны тем, что нечасто пользуются наемными экипажами, графиня заволновалась.
Ей хотелось, чтобы семья Лукасов жила хотя бы в соседнем Сохо, где она зашла бы в славную французскую кондитерскую. Но нет, ей пришлось идти на север. Графиня обозрела поля на другой стороне Тайбернской дороги. Какой-то идиот хотел назвать ее Оксфорд-стрит! Графиня не понимала смысла: это же дорога в Тайберн, а не в Оксфорд. Конечно, в конце концов по ней, наверное, можно добраться до Оксфорда, в том смысле, как говорят: "Все дороги ведут в Рим", - но это не значит, что все их надо называть Римскими улицами.
Возмущенно пыхтя, графиня двинулась вперед. По ту сторону Тайбернской дороги далеко простирались поля. И в этих полях, помимо угрожающего вида диких животных - коров, свиней и овец, явно пасущихся не на привязи, - стояли еще и жуткого вида лачуги и хижины, населенные самым разнообразным немытым сбродом. Графиня решила, что не стоит затевать поход по пересеченной местности, а лучше пойти по Тоттнем-Корт-роуд.
Большинство лондонских дорог пребывало в ужасном состоянии. Но Тоттнем-Корт-роуд была сущим адом. Движение здесь было небольшое, только изредка проезжали, громыхая, почтовые кареты, направляясь на север и везя пассажиров сквозь крохотные пригороды, такие, как Хэмпстед (где можно было набрать ключевой воды), или за леса Эдмонтон-Чейза (где грабители с большой дороги, возможно, отбирали у путников все, что те везли), или до Хендона (а зачем кто-то хотел ехать туда, оставалось настоящей тайной). Было тихо, но хуже тишины были кучи мусора. Они высились по обеим сторонам дороги и теперь под выглянувшим солнцем дымились, давая выход заключенной в них вони. Но пострашнее этого удручающе голого пейзажа была предлагаемая им компания. Ибо вдоль всей дороги мусорные кучи кишели копавшимися в отбросах людьми - своего рода людскими отбросами.
Элпью посмотрелась в большое зеркало в подвижной раме, установленное в артистической. Ее лицо было покрыто толстым слоем грима, на голове красовалась большая чалма, украшенная разноцветными перьями.
Закончилось музыкальное вступление, и Элпью ясно услышала гомон зрительного зала. Внезапно ей стало так страшно, что перехватило дыхание. Элпью вцепилась в спинку стула и сделала глубокий вдох. Сколько лет она насмехалась над актерами за их самомнение? Теперь же, когда она вот-вот должна была выйти на сцену, ее захлестнула волна восхищения. Как им это удавалось? Зачем они это делали?
В комнату, встряхивая руками, с которых капала вода, ворвалась Ребекка. Элпью вдруг вспомнила о непонятном ритуале, предварявшем каждый спектакль.
- Идем. Скоро наш выход.
Актриса осмотрела себя в зеркале и стремительно повернулась к двери, ведущей за кулисы.
В тусклом свете, который просачивался со сцены сквозь планки перегородок, они степенно проследовали к боковой двери, которая открывалась прямо на авансцену. Ребекка подняла руки и бросила взгляд на Элпью. Для нее наступал момент нести шлейф.
Со сцены донесся голос:
- Идет ревнивая и гордая Роксана, чело нахмурив в мыслях о возмездье.
Пока произносились следующие строчки, Ребекка тряхнула головой, распуская волосы. Преображение было полным. С искаженным от гнева лицом она сделала глубокий вдох, раздувая ноздри, и вылетела на сцену.
Дрожа с головы до пят, за ней, спотыкаясь, поспешила Элпью.
Пар поднимался над кучами вдоль пустынной Тоттнем-Корт-роуд, где жили беднейшие из лондонских бедняков, проводившие свои дни, копаясь в отбросах города. Драная одежда была навалена вперемешку с вонючими отходами, которые привозили золотари, навозом, сломанной мебелью, гниющей пищей и прочим мусором огромного, людного Лондона.
Графиня содрогалась, шагая мимо. Наблюдая за этими несчастными созданиями, она чувствовала себя такой счастливой. В конце концов, у нее есть прекрасный дом, великолепная компаньонка Элпью. Что до Годфри, то хотя он и был жалкой, ворчливой развалиной, но оставался верен ей, этого никто бы не смог отрицать. Единственная неприятность состояла в том, что она была должна деньги сумасшедшей актрисе, которая, вполне возможно, убила свою соперницу и в настоящее время жила с графиней под одной крышей!
Графиня обернулась. Позади слышался громкий топот копыт. Она увидела только облако пыли, поднимавшееся над дорогой. Топот стал громче, и, как только показались лошади, графиня бросилась прочь с дороги, спотыкаясь о груды мусора.
Лошади были великолепны. Из самых дорогих, скаковых, возможно, принадлежащих какому-нибудь герцогу или графу. Когда они приблизились, графиня получше рассмотрела всадников. Но они оказались не благородными особами, а мальчишками, безошибочно узнаваемыми по розовым лентам титиров. Они пришпоривали и хлестали своих лошадей, состязаясь друг с другом в скорости.
Когда они промчались мимо графини, она упала навзничь на груду гнилых овощей. Дряхлый старатель, оказавшийся поблизости, подбежал и помог ей подняться.
- Вот, госпожа, держитесь. - Он обтер руки о свою грязную одежду и посмотрел вслед наездникам. - Титиры. Постоянно гоняют здесь лошадей. Избалованные барчуки.
- Неподходящее место для скачек. Почему не заняться этим в Нью-Маркете?
- Ах, леди, вы меня, стало быть, не поняли. Скорее всего это не их лошади. Они крадут их у какой-нибудь коновязи в городе. Бедняга владелец и не подозревает о пропаже, пока не окажется слишком поздно. Эти шалопаи выбирают только самых лучших, самых быстрых лошадок и носятся на них сломя голову. Сбивают людей. Даже налетают на деревья. Случается, и сами убиваются насмерть. Ох уж эта молодежь, иногда ездят без седла и вышибают себе мозги.
- Зачем они это делают? - Графиня посмотрела вслед уменьшающемуся облаку пыли. - С чего бы им откалывать подобные номера?
- А просто так. - Старик вытер руки о грязные штаны. - Они творят это для собственного удовольствия.
- Скачут для удовольствия! - воскликнула графиня. - У нынешних молодых людей явно слишком много свободного времени. В мое время они бы воевали.
- Да, - согласился оборванец. - И посмотрите, что теперь со мной стало! Копаюсь в этих кучах в поисках дров для очага.
Графине стало ужасно жаль старика, и она достала шиллинг.
- Возьмите. И скажите, далеко ли еще до места, называемого Райская улица?
- Ты погубил меня. Я разума лишусь. - Ребекка привычно топнула ногой, чтобы привлечь внимание зрителей к себе: - Сказал, что страстен ты, возможно ль это? Так ласков с ней, так холоден со мной.
Пока Ребекка произносила напыщенные вирши, Элпью прикладывала все силы, чтобы казаться невозмутимой и в то же время наблюдать за актерами (Сиббер выглядел особенно угрожающе с огромным сверкающим ятаганом) и за публикой. К несчастью, в тот момент, когда Элпью обратила взор в зрительный зал, ее опять затошнило, а ноги задрожали так сильно, что заколыхались юбки. Все эти люди сидят и смотрят. И зачем только актеры обрекают себя на такие муки?
Совершенно неожиданно Ребекка бросилась вперед. Застигнутая врасплох, Элпью рванулась за ней самым неуклюжим образом, и зрители как один громко вскрикнули. Обретя равновесие, Элпью вдруг заметила, что актеры замолчали и смотрят на нее. В зрительном зале почему-то послышались свистки, кое-кто захлопал.
Сиббер шагнул вперед и, проходя мимо Элпью, шепнул ей:
- Засунь обратно, дорогая.
Она не поняла, о чем он говорит, и посмотрела на Ребекку, стоявшую с сердитым видом.
- Прочь! Прочь! - воскликнула та, поворачиваясь к Элпью. - Дай место урагану, иначе я смету тебя, как пыль. Уйди!
Ребекка произнесла эти слова настолько естественно, что Элпью решила, будто она кричит именно на нее. Элпью повесила голову, чтобы уклониться от гневной тирады. И тут увидела, что же послужило причиной волнения в зале. Ее правая грудь выскочила из корсажа, когда Элпью споткнулась, и торчала на виду у всего света. Элпью в ужасе отвернулась и затолкала ее назад, в недра платья.
- Явись же, яркая планета, править миром... - продекламировал Сиббер.
В зале захихикали.
- Восстань из тени, как луна приходит...
Публика завопила и загоготала, и Элпью почувствовала, что сейчас умрет от стыда.
В конце дорожки, обсаженной красивыми цветами, стоял крохотный коттедж. Графиня открыла калитку, чувствуя облегчение, что добралась до цели своего путешествия. Она не могла поверить, что такая известная актриса, как Анна Лукас, жила так далеко от города, и добираться к ней нужно было по такой отвратительной дороге. Графиня с ужасом ожидала обратного пути и гадала, нет ли поблизости таверны, где она могла бы нанять повозку для возвращения в город.
Графиня постучала в дверь коттеджа, и она тут же отворилась.
На пороге стоял мальчик лет двенадцати, веснушчатый, с взъерошенными волосами. Сын Анны Лукас, догадалась она, так как на рукаве у ребенка была черная повязка.
- Мистер Лукас дома?
- Кто его спрашивает? - спросил мальчик, успешно загораживая вход.
- Леди Анастасия Эшби де ла Зуш, графиня Клэпхэмская, баронесса...
- Спасибо, мы не нуждаемся в благотворительности. - Мальчик попытался захлопнуть дверь, но графиня уже переступила через порог одной ногой.
- Я не занимаюсь благотворительностью. Но я должна поговорить с вашим отцом.
- Кто это, Джек? - Появилась женщина, вытирая перепачканные в муке руки.
Это она обнимала в карете мистера Лукаса. Быстро она, подумала графиня. Вот вам и драгоценная семейная жизнь. Еще не успело остыть тело жены, а в доме уже поселилась другая женщина.
- Вы из театра? - спросила она.
Надеясь, что это поможет ей проникнуть в дом, графиня кивнула.
- Мне нужно поговорить с мистером Лукасом наедине.
- Невозможно! - отрезала женщина.
- Его нет? - Графиня сделала шаг в холл.
- В некотором роде. - Женщина украдкой бросила в сторону взгляд, подсказавший графине, что искомый мужчина находится в передней гостиной. - Иди, Джек. Поиграй на солнышке.
Как только ребенок выбежал на улицу, графиня сделала еще шаг вперед и схватилась за дверную ручку. Женщина бросилась на графиню, отталкивая ее от двери. Некоторое время они боролись, но женщина была крупнее и сильнее, и графине стало страшно. А вдруг именно эта женщина сговорилась с мужем убрать миссис Лукас с дороги? И она здесь совершенно одна, в их полной власти, и никто, даже Элпью, не знает, где она находится. Она отпустила ручку.
- Мадам, боюсь, что мне нужно переговорить с мистером Лукасом относительно театра. Предполагается устроить бенефис в память о его жене, чтобы собрать средства для ее несчастного ребенка. Но мне нужно его разрешение...
Женщина окинула ее взглядом.
- Вы не из театра, - проворчала она. - Если бы вы были из театра, то не явились бы сюда. Кто вы?
- Я леди Анастасия Эшби де ла Зуш, графиня...
- Угу. - Женщина с каждой минутой вела себя все грубее. - А я королева сицилийская. Что вам здесь надо?
- Мне нужно поговорить с мистером Лукасом. - Графиня надеялась, что, если произнесет это достаточно уверенно, женщина, возможно, и впустит ее.
- Вы из какой-то газетенки, да? Из непотребного журнальчика?
В глубине дома взвизгнула собака. Женщина на мгновение отвернулась.
Графиня бросилась вперед и распахнула дверь, за которой скрывался мистер Лукас. Но увидела она совсем не то, что ожидала.
Пол в комнате был застлан парусиной, мебели не было вообще. Опущенные жалюзи создавали в помещении легкий полумрак. В центре комнаты на полу сидел, скрестив ноги, мистер Лукас. Он был обнажен, если не считать толстой набедренной повязки, похожей на детский подгузник. Он стряхивал что-то со своей бледной кожи длинными ногтями.
- Слишком жарко. Слишком жарко. - Он встал. - Я должен принести извинения. Мухи, мухи, мухи. Понимаете, так всегда бывает, когда становится слишком жарко. - Он сморщился. - Я не виноват. Просто меня избрал Бог.
Графиня оглянулась на женщину, которая пожала плечами, как бы говоря - вы хотели его видеть!
- Мухи! Мухи! Закройте дверь! - воскликнул мужчина. - Если я выпущу их, небо почернеет. Все это знают.
Войдя, женщина закрыла дверь и встала рядом с графиней.
- Понимаете, это из-за пота. Из-за него из меня выходят мухи. Пот превращается в мух. - Мистер Лукас посмотрел на низкий серый потолок. - Как жаль, что стало жарко. Я не стал бы потеть, и не было бы мух. Это все я виноват. Слишком много мух.
Графиня видела, что этот человек полностью лишен рассудка.
- Вот, вы нашли то, что искали, - прошептала женщина на ухо графине. - Все еще хотите задавать свои вопросы?
- Это из-за потери жены?
- О нет. - Женщина грустно усмехнулась. - Он уже много лет в таком состоянии.
Графиня внезапно забеспокоилась, в тот ли дом она попала.
- Это дом Анны Лукас, знаменитой актрисы?
- О, красавица Анна, я твой. - Мужчина поднялся и закружился в причудливом танце. - Красавица Анна, иди домой. - Он посмотрел на графиню и обаятельно улыбнулся. - Знаете, она умерла - Анна Лукас. Не так давно. Мне говорили, что слава о ней шла по всему городу, но она съела слишком много клубники. Клубника в апреле! Вы слышали о таком? - Он вернулся к своему грубому танцу. - Это послужит ей уроком. Бедную Анну лови, держи, веером бей, догони. - Он неистово замолотил по воздуху руками.
Женщина подошла к нему и с привычной сноровкой снова усадила на пол.
- Простите. - Графиня мягко тронула женщину за руку. - Я не знала.
- Так, значит, вы действительно не из театра? - Уведя графиню из комнаты, женщина пригласила ее в сад. - Там об этом все знали. Она жила здесь, чтобы держаться подальше от публики.
- В театре все знали? - озадаченно переспросила графиня. Насколько она помнила, рассказы об Анне Лукас рисовали ее жизнь как полную тихого семейного счастья. - Вы говорите, актеры знали, что мистер Лукас потерял разум?
Они вышли в сад, где Джек играл с большой собакой, бросая ей палки. Женщина указала графине на скамью.
- Некоторые из них, - кивнула, садясь, женщина. - Этот самодовольный Сиббер. Год или два назад он воспользовался ситуацией. Решил, что Анне требуется немного "внимания", как он это называл. Еще эта мегера Ребекка Монтегю. Она точно знала. Сюда приезжала пару раз. И все время оставляла Анну в слезах.
- Кто-нибудь еще?
- Ее управляющий тоже знал. Он должен был, раз нанимал ее.
Графиня попыталась вспомнить все, чему была свидетельницей. В театре все как один рисовали исключительно картину семейного блаженства.
- Не надо так удивляться. Миссис Лукас была мудрой женщиной. Имела голову на плечах... - Женщина ахнула и прикрыла рот рукой. - Простите за эти слова. Но она справлялась. По-своему. Она зарабатывала достаточно денег, чтобы содержать их и платить мне.
- Вы смотрите за ним?
- Только за ребенком. Миссис Лукас настаивала на том, чтобы самой ухаживать за несчастным умалишенным.
Они подошли к занавешенному окну, за которым безумец тихонько напевал свою песню про мух.
- Сейчас он тихий. Но у него случаются и приступы буйства. Это бывает, когда он гоняется за мухами.
- Вы не думаете, что он мог...