Об этой битве писали далеко за пределами Руси. А для самих русских она была судьбоносна по множеству причин. Ослабленная Орда уже не сумела восстановить былое влияние (хан Тохтамыш вскоре потерпел сокрушительное поражение от среднеазиатского полководца Тамерлана, основателя новой династии "тимуридов"). И, несмотря на еще долгое пребывание под изнурительным игом и разорительные набеги, Русь, постепенно не только избавилась от зависимости татарской империи, но и со временем поглотила большинство их земель… Княжество Московское, бывшее организатором противостояния, закрепило за собой роль лидера и "собирателя" земель русских. Ослабло и другое враждебное Руси княжество - Великое Литовское, сильное союзом с Ордой, и вечно соперничающее с Русью за влияние в Восточной Европе. Русские сохранили православную веру, что определило основу ее духовности на многие столетия вперед… Можно сказать, что "у них получилось потому, что они верили, что у них получиться". Подвиг Пересвета, пожертвовавшего собой ради "други своя" послужил основанием для этих событий. Говорят, что голос одного не слышан за рокотом мира, но если с этим "одним" - Бог, то математика перестает быть точной наукой. Особенно, если знаешь, что "нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други…"
Г Л А В А 3.
Упасть бы на древние плиты,
К прекрасному Богу воззвать
И знать, что молитвами слиты
Все чувства в одну благодать!
И храм, как корабль огромный,
Несется в пучине веков,
И парус духа привольный
Все ветры изведать готов.
О. Мандельштам
Суббота, октябрь 2005 года.
День выдался дождливый. Прихожан в храме было немного: две старушки капитан погранвойск и девушка в синем дождевике.
Онисин уже замечал, как поразительно меняются лица женщин, заходящих в собор. У мужчин, как правило, лица строгие, сосредоточенные. А вот женщины преображаются кардинально. В глазах появляется какой-то внутренний свет надежды… Отблески свечей делают их черты словно неземными, сказочными. И вот что интересно: скрывая под платками дорогостоящие прически и роскошные локоны, они "оставляют" лишь глаза, и эти-то глаза и делают их лица такими прекрасными…
А вот настроение у Сергея было пресквернейшее. Может, виновата в этом была петербуржская осень, а может недавний инцидент наложил свой отпечаток… Утром в храм вошла явно "болящая" прихожанка, кривляясь и что-то бормоча, долго бродила вдоль стен, "разговаривая и споря" с иконами, но вела себя тихо и Онисин лишь пытался держаться от нее поблизости на случай "вспышки активности". Наконец женщина остановилась возле одной из икон и надолго замерла. По стечению тех случайностей, которые "неслучайны", в предел вышел настоятель, провожавший какого-то посетителя, и как только он остановился рядом с женщиной, она схватила подсвечник и с грохотом потащила его по каменным плитам храма.
- Голубушка! - возмутился настоятель. - Вы что делаете?! Сергей Николаевич, а вы куда смотрите?
Онисин уже ставил отобранный подсвечник на место. Женщина, как ни в чем ни бывало, пошла к другой иконе.
- Почему я должен за вас вашу работу в храме делать?
- Простите, отец Варфоломей! Ну вот честное слово: "хвостиком" за ней ходил - все было нормально, вела себя тихо, молилась… А как только вы вышли… Как назло…
- Я вышел "как назло"? - усмехнулся настоятель.
- Нет… Она… Ну…
- Ладно, не переживайте, бывает… У меня тоже был случай… Я тогда был Секретарем Петербургской епархии. Докладывают: "К Вам пришел посетитель… только он странный". "В каком смысле?" - уточняю. "Говорит, то он - сам Иисус Христос и хочет видеть Секретаря" …
- Ну а вы?
- А что я? - вздохнул настоятель. - Сказал, что слишком незначительная персона, что б принимать столь высокого гостя…В большом городе людей разных хватает. Что уж тут поделаешь… Но вы все же повнимательнее…
Собор был огромный - посетителей десятки и сотни, и уследить за всеми было непросто. Две недели назад пришлось выводить из собора пьяных подростков, зашедших в храм с бутылкой вина и старательно задувавших свечи перед иконами. Пришлось попросить их удалиться (параллельно защищая балбесов от прихожан, собиравшимися устроить над "заблудшими овцами "суд Линча"). Выдворенные за пределы храма, они стояли на улице и орали на весь проспект:
- Бога - нет! Вы же знаете, что Бога - нет!
Пока дворник собора Слава - человек бывалый и потому умеющий объяснять внушительно, не приобнял их за плечи, и ласково глядя тигриными глазами, пообещал: - А еще раз такое услышу, и вы с Ним встретитесь…
Увы, но нападения на храмы и на священников были во всем мире не редкость. Онисину доводилось читать страшную статистику по Франции, Германии, Америке… В России газеты время от времени сообщали о поджогах церквей и убийствах священнослужителей, но статистики по данной тематике в России Сергей не находил… Видимо, дело обстояло совсем печально… Только по официальной статистике, в Петербурге действовало около четырехсот сект. Из крупнейших тоталитарных: 70 тысяч человек насчитывала секта "сайентологии", 3 тысяч - мормонов, 2 тысяч "Церковь Христа", 200 человек были вовлечены в секту Муна, 12 тысяч "свидетелей Иеговы, 10 тысяч из международного "духовного университета Брахма - Кумарис", 300 человек из секты Виссариона и сатанистов "различной направленности" присутствовало около трех тысяч человек… Беда была еще и в том, что люди, малообразованные в церковной жизни, "адептов" всех этих мунов-виссарионов-иегевистов так же считали "христианами" и переносили свои впечатления от встреч с ними на всех верующих. Многочисленные мошенники обирали людей, выставляя в снятых на время помещениях "мощи" разных святых, собирали пожертвования, вовлекали в свои аферы… А если учесть количество психически травмированных горбачёвской "перестройкой" и последующими "реформами правительства", то жизнь в Петербурге 21 века была, мягко говоря, необычной. Двери собора открыты для всех… И заходили туда "всякие" … Так что работы смотрителям хватало…
Впрочем, может и не погода и не мелкие происшествия были причиной его дурного настроения… Онисину не давала покоя мысль о злосчастном договоре с Гуриным. Все чаще появлялось чувство, что он предает что-то хорошее, и играть в "Штирлица" и "Индиану Джонса" уже не хотелось… Не первый месяц Онисин по кусочкам, по крохам собирал историю собора, разбросанную революцией по архивам, музеям и частным коллекциям. Архивы открывали свои глубины неохотно (мало того, что закон разрешал публикацию документов лишь через определенный срок, так еще требовалась куча времени для их сортирования, обработки, копирования). Многое было уничтожено, многое продано в частные коллекции и за границу. И все же, постепенно, понемногу, перед Онисиным открывалась величественная история военного собора. Овеянного славой, наполненного чудесными иконами и славным своими прихожанами. Сергей облазил собор сверху донизу и только сейчас осознал, как малы его шансы найти тайник. В громаднейшем храме, "пронизанном" туннелями вентиляции, труб для подогрева стен и полов, акустических выемок и печных дымоходов можно было спрятать сокровища приличного музея. Электрик, второй служивший в соборе с начала ремонта, шутил, что когда он прокладывал проводку, случайно вскрыл одно из таких отверстий, и оттуда ринулся спертый воздух, в котором явственно различался запах пота Стасова и портянок Николая Первого. Но шутки-шутками, а собор нравился Онисину все больше и больше. Знание его истории делало собор еще значительнее, еще величественнее. Здесь венчались Достоевский и Анна Сниткина, Пушкин вел по этим плитам под венец свою сестру Ольгу, здесь отпевали знаменитого композитора духовных опер Антона Рубинштейна, постоянным прихожанином, еще деревянной церкви, был поэт Державин… По этим плитам ступали все императоры и все знаменитости Петербурга, жившие в городе с момента открытия храма и до закрытия его большевиками…
Ночью Онисин подолгу ходил по храму, рассматривая иконы в мерцании светильников и прислушиваясь к эху шагов. Это было совершенно особое чувство, словно собор находился вне времени и пространства и за его стенами не было какого-то конкретного века и конкретного места. Словно Сергей находился в храме, вокруг которого простиралась Вселенная, а ангелы у входа смотрели в бесконечные звездные просторы…
По утрам в собор спешили лишь настоящие христиане, доброжелательные и улыбчивые. Еще не было ни пьяниц, ни туристов, ни зевак с фотоаппаратами - собор до середины дня оставался тем, чем был - "Домом молитвы", прообразом Царства Небесного и хранителем святынь. Солнце заполняло белоснежный храм, играло на окладах икон, священники читали молитвы и жизнь казалось радостной и насыщенной… После обеда начинали "заскакивать" торопливые люди, в процессе разговоров по телефонам суетливо покупающие свечи и диковато косящиеся на священников (словно не понимая, что эти "бородатые люди" делают в том месте, где они "свечки ставят"?). Приезжие, несмотря на предупреждающие таблички вовсю щелкали фотоаппаратами (причем старались сфотографироваться так, что б в кадре они стояли "рядом" с Апостолами или ангелами…Видимо считая, что достойны такой компании…). Особенно тяжело было во время венчаний: невзирая на проводящий обряд священников люди неслись между ними и раскрытыми вратами (особенно "умиляли" старушки: догадываясь, что между возносящим молитвы священником и алтарем бегать не стоит, они низко-низко наклоняли голову и… неслись во всю прыть, пологая, что раз они ничего не видят, то и сами для других - незаметны… Сергей потом подмечал, что так же эти бабки перебегают дорогу перед мчащимися "Камазами" - не вижу, значит не собьет… А вот смотрителям, заботящимся о ненарушимости службы, приходилось практически "играть с ними в регби".) Онисин завидовал характеру Ильи - смотреть на эгоизм людей нарушающих службу, потому что "вы что, не понимаете: мне свечку поставить надо!", было непросто. Но эти "забежане" были не самым страшным злом - они хоть просто не ведали что творят. А вот с наступлением сумерек, в храм начинали вползать уже совсем не "долгожданные гости"… Пьяницы, после пятого стакана возжелавшие что б их "поняли и простили", нагловатые бродяги, хватающие прихожан за руки и требующие денег, возбужденные восходящей луной "болящие"… Нет-нет, так было далеко не каждый день, но Петербург - многомиллионный город, а церкви, как известно, притягивают к себе взгляды разные… Иногда, как и предсказывал Иван, Онисин начинал мечтать, что б собор вдруг перенесся в тихий и доброжелательный городок, где все друг друга знают, а с редкими алкашами уже давно проведена "отческая беседа о правилах поведения в церкви"… Но собор стоял в центре Петербурга и Онисин был его смотрителем, а потому о изменениях ситуации можно было только мечтать…
И все же Онисин любил этот собор. И потому ему было стыдно за тот "контракт" с Гуриным. Вроде все логично: о кладе никто не знает, он уже давно никому не принадлежит… А все равно - стыдно…Тем более, что часть головоломки он уже разгадал. Это было не сложно. "Облаченье жены Откровения" имело только одно значение, известное каждому христианину. В Откровении Иоанна Богослова упоминалась "жена, облаченная в солнце". Богословы трактовали это значение как символ гонимой Церкви, но Онисина интересовал лишь "практический" контекст. Учитывая, что собор был постоянно наполнен светом, солнечными "зайчиками" и отражающимися от обильной позолоты лучами, не трудно было предположить, что встав в определенный день, в определенном месте, надо было следить за солнечным лучом, укажущим место тайника. Оставалось узнать, что обозначало это странное "то, что хранит" и что это за башня такая, "вещающая Риму и галлам". Священников, по понятным причинам, Онисин расспрашивать не хотел… Да и, положа руку на сердце, вообще не спешил с выполнением этой своей "миссии". Хотя сама по себе загадка была интересной и манящей. Сначала Онисин присматривался к куполам собора и расположенным на них башенкам (что было самым логичным), но скоро пришел к выводу, что их символизм к его загадке отношения не имеет. Купола имели свою символику, знаменуя Спасителя и Апостолов (Форма куполов тоже имела свое значение), но только по своему числу, без конкретизированных привязок, поэтому найти "башню" Евангелиста проповедовавшего в Риме и во Франции (впрочем, галлы жили еще и в Швейцарии, Германии и Северной Италии, но это уже детали), не представлялось возможным…
Погруженный в невеселые думы, Онисин даже не заметил, как подошел к нему отец Василий.
- О чем так глубоко задумались?
Сергей поднялся со стула, уныло махнув рукой:
- Да так…Погода… Дождь… Сплин и хандра…
- Понятно… Сергей Николаевич, сейчас ко мне должны прийти три роты солдат, у них будет молебен перед учениями. Вы объясните командиру, что расставить их надо вот так, вот так и так…
- Понятно, - кивнул Онисин. - Каре.
- Что?
- Почти квадрат, - пояснил смотритель. - Военное построение. Использовался для сохранения пехоты от атак конницы. Такой "хранящий" квадрат или прямоугольник часто использовали русские во время войны с турками.
- "Хранящий квадрат"? - улыбнулся отец Василий. - Почти скрижали. "То, что хранит".
- Что вы сказали? - не поверил своим ушам Онисин.
- Так иногда называют Скрижали Завета, на которых Бог начертал Закон для верующих в Него. Поэтому в старину их и называли в разговорном языке: "то, что хранит" …
- Понятно, - грустно сказал Онисин. Еще одна загадка раскрылась. Но это его почему-то не радовало…
…После молебна офицер отпустил солдат осмотреть храм (хотя, скорее, он просто пережидал усиливающийся дождь).
Онисин расставил скамейки для воскресной школы, и, увидев вбегающего отца Кирилла, развел руками:
- Непогода, батюшка… Почти никого нет…
- Знаете, как говорят: "Если во время молебна в храме мало прихожан, то его заполняют ангелы", - жизнеутверждающе заявил священник. Огляделся, близоруко рассматривая бродящих по собору солдат. - А у нас тут не только ангелы… Господин капитан, можно вас попросить на пару слов?..
И уже через пять минут мест на скамейках не хватало. Солдаты рядами заполнили предел и довольные проповедник начал:
- Дорогие мои! Вы когда-нибудь задумывались: почему бессмертные и неуязвимые ангелы изображаются в доспехах? Доспехи на них это символ Божественной благодати, защищающей надежней любого панциря. Ангел с греческого языка переводится как "посланник", "вестник". Они были созданы раньше материального мира и то, что ты называем "материей" и "расстояниями" для них не преграда. Есть ангелы - наши союзники и есть ангелы - наши враги. Мы не знаем, как они выглядят (ведь даже бесы принимают иногда облик светлый и величественный, поэтому мудрые рекомендуют испытывать - от Бога ли они). По именам лишь трое из них названы в Ветхом завете: Михаил, Гавриил и Рафаил, да еще к книге Еноха упомянуты четверо. О внешнем их облике мы не знаем ровным счетом ничего. Символически ангелов принято изображать в виде юношей (символ вечной молодости), в сияющих диаконских облачениях (символ служения), с крыльями за спиной (символ скорости исполнения поручения) или же в доспехах (символ противостояния злу). Но древние книги описывают, что ангелы могут принимать вид разнообразный. К примеру: символ четырех евангелистов взят именно с облика такого ангела, явившегося Иезеркиилю и названного тетраморфом. У него было четыре лика: человека, льва, быка и орла. Помните песню "Рай", которую полет Гребенщиков: "Под небом голубым есть город золотой… гуляют там животные невиданной красы…". Кстати, этому ангелу посвящена "церковь четырех живых существ" эфиопской церкви. Она находится на верхнем пролете лестницы Храма Гроба Господня в Иерусалиме.